Митр. Макарий, История Русской Церкви-4:

митрополит Макарий

История Русской церкви

 

ТОМ 2

ИСТОРИЯ РУССКОЙ ЦЕРКВИ В ПЕРИОД СОВЕРШЕННОЙ ЗАВИСИМОСТИ ЕЕ ОТ КОНСТАНТИНОПОЛЬСКОГО ПАТРИАРХА (988-1240)

ТОМ 3

СОСТОЯНИЕ РУССКОЙ ЦЕРКВИ ОТ МИТРОПОЛИТА КЛИМЕНТА СМОЛЯТИЧА ДО НАЧАЛА ВТОРОГО ПЕРИОДА, ИЛИ ДО МИТРОПОЛИТА КИРИЛЛА II
(1147 — 1240)

ИЗДАТЕЛЬСТВО СПАСО-ПРЕОБРАЖЕНСКОГО ВАЛААМСКОГО МОНАСТЫРЯ
МОСКВА 1994

 

ОГЛАВЛЕНИЕ

 

ГЛАВА I 3

ИЕРАРХИЯ И ПАСТВА.. 3

ГЛАВА II 14

МОНАСТЫРИ.. 14

ГЛАВА III 27

БОГОСЛУЖЕНИЕ. 27

ГЛАВА IV.. 41

ДУХОВНОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ, УЧЕНИЕ И ПИСЬМЕННОСТЬ. 41

ГЛАВА V.. 72

ЦЕРКОВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ И ПРЕИМУЩЕСТВА ДУХОВЕНСТВА.. 72

ГЛАВА VI 83

СОСТОЯНИЕ ВЕРЫ И НРАВСТВЕННОСТИ.. 83

ГЛАВА VII 89

ОТНОШЕНИЕ РУССКОЙ ЦЕРКВИ К ДРУГИМ ЦЕРКВАМ.. 89

ПРИЛОЖЕНИЯ К ТРЕТЬЕМУ ТОМУ.. 95

1. ГРАМОТА ЦАРЕГРАДСКОГО ПАТРИАРХА (НИКОЛАЯ МУЗАЛОНА) К НОВГОРОДСКОМУ ЕПИСКОПУ НИФОНТУ   95

2. ГРАМОТА ЦАРЕГРАДСКОГО ПАТРИАРХА ЛУКИ ХРИСОВЕРГА К АНДРЕЮ БОГОЛЮБСКОМУ   95

3. СКАЗАНИЕ О ТУРОВСКОМ МНИХЕ МАРТЫНЕ. 96

4. ПОВЕСТЬ О ЯВЛЕНИИ ЧУДОТВОРНОЙ ИКОНЫ ФЕОДОРОВСКОЙ.. 97

5. МЕСЯЦЕСЛОВ ПО ЦЕРКОВНОМУ ОБИХОДУ XIII В. 97

6. КАНОН МОЛЕБНЫЙ КИРИЛЛА ТУРОВСКОГО.. 103

7. ПОСЛАНИЕ ЦАРЕГРАДСКОГО ПАТРИАРХА ГЕРМАНА К МИТРОПОЛИТУ КИЕВСКОМУ КИРИЛЛУ I 106

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ, ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ВЫСОКОПРЕОСВЯЩЕННЫМ МАКАРИЕМ В 1-3 ТОМАХ «ИСТОРИИ РУССКОЙ ЦЕРКВИ». 107

РУКОПИСИ 107

ПЕЧАТНЫЕ ИЗДАНИЯ. 108

ПОКРОВ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ НАД РОССИЕЙ.. 119

СВЯТАЯ РУСЬ. 122

АРХИЕРЕИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ (кон. Х—сер. XIII в.) 129

МОНАСТЫРИ, ОСНОВАННЫЕ НА РУСИ  в 988—1240 гг. 133

ОСНОВНЫЕ СОБЫТИЯ РУССКОЙ ЦЕРКОВНОЙ И ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИСТОРИИ (978-1240) 136

СОСТОЯНИЕ РУССКОЙ ЦЕРКВИ ОТ МИТРОПОЛИТА КЛИМЕНТА СМОЛЯТИЧА ДО НАЧАЛА ВТОРОГО ПЕРИОДА, ИЛИ ДО МИТРОПОЛИТА КИРИЛЛА II
(1147 — 1240)

Если знаменательно было избрание и возведение на митрополитский престол Илариона Собором русских епископов при великом князе Ярославе, то еще более знаменательным должно назвать подобное же избрание Климента, случившееся во дни великого князя Изяслава II. Тогда все совершилось спокойно: не видно, чтобы кто-либо из епископов, бывших на Соборе, воспротивился воле князя и назвал избрание Илариона незаконным; не видно, чтобы новоизбранный митрополит не захотел подчинить себя власти Константинопольского патриарха или последний не согласился признать Илариона в сане первосвятителя Русской Церкви; не видно, наконец, чтобы такое избрание первосвятителя имело какие-либо последствия в Русской Церкви, произвело в ней какие-либо перемены. Событие произошло тихо и без всякой борьбы, может быть, оттого, что, с одной стороны, русские по недавности своего обращения к вере еще не привыкли считать необходимостию избрание и поставление своего митрополита Константинопольским патриархом, а с другой — Константинопольские патриархи еще окончательно не решили, как смотреть на Русскую Церковь и не предоставить ли ей самой согласно с древними канонами права избирать для себя первосвятителя.

Теперь, когда со времени основания Русской Церкви протекло уже более полутораста лет, когда избрание и поставление русских митрополитов в Константинополе освятилось обычаем, теперь видим совсем другое. На Соборе, который созвал великий князь Изяслав для избрания и поставления митрополита Климента без сношения с Константинопольским патриархом, нашлись епископы, которые назвали такой поступок незаконным и не соглашались участвовать в нем. Константинопольский патриарх, узнавший о возведении Климента на кафедру митрополии русской, не хотел признать его в этом сане. Сам Климент считал себя независимым от патриарха и в продолжение девяти лет своего пастырства вовсе не поминал его при богослужении в молитвах. Некоторые из епископов русских не захотели подчиниться Клименту как первосвятителю до самой его кончины. Некоторые даже из князей не соглашались признать его законным архипастырем и просили себе митрополита от Константинопольского патриарха. Видимо, происходила борьба двух начал, продолжавшаяся около двадцати лет (1147 — 1164): начала византийского, которое стремилось к тому, чтобы удержать за Константинопольским патриархом полную власть над Русскою Церковию, и начала русского, домогавшегося независимости Русской Церкви от патриарха или, по крайней мере, того, чтобы он без предварительного согласия русского великого князя не избирал и не присылал к нам митрополитов. Византийское начало на этот раз превозмогло, и еще около ста лет Русская Церковь оставалась по-прежнему в совершенной зависимости от Константинопольского патриарха.

В гражданском отношении у нас продолжался так называемый период удельный с его кровавыми междоусобиями, с набегами диких половцев и других соседственных народов, с грабежами и опустошениями, от которых едва ли даже не более чем прежде страдали не только православные жители России, но и храмы Божии и святые обители: самый Киев и его лучшие церкви и монастыри были разорены двукратно. Но, с другой стороны, у нас совершилась тогда в гражданском быту весьма важная перемена, начался новый порядок вещей. Древний первопрестольный град Киев, мать градов русских, и великое княжение Киевское, самое главное и могущественное из русских княжений, потеряли свое политическое значение. Взамен того на севере России по державной воле Андрея Боголюбского возникла новая столица — Владимир на Клязьме и образовалось новое великое княжение Владимирское, которое вскоре возвысилось и над Киевским, и над всеми прочими. Жизнь русская прилила с юга на север и начала быстро развиваться здесь. Эта гражданская перемена осталась не без влияния и на церковные дела. Андрей Боголюбский пытался открыть в своей новой столице новую митрополию, отдельную от Киевской. Один из Владимирских епископов, поставленный непосредственно Константинопольским патриархом, не хотел признать над собою власти Киевского митрополита. Во Владимире, Боголюбове и других местах великого княжения Владимирского воздвигнуты новые великолепные храмы, явились новые обители. Наконец, вся Россия, и северная и южная, а вместе с нею и Русская Церковь подверглись страшному нашествию монголов (1223-1240).

Усилия пап подчинить себе Русскую Церковь в настоящий период не только не уменьшились, но, кажется, даже увеличились: по крайней мере, известно гораздо более попыток в этом роде, хотя по-прежнему остававшихся без успеха. Только в двух местах России обстоятельства несколько поблагоприятствовали латинянам: на юге, где область Галицкая к концу XII и в начале XIII в. подпадала владычеству венгров и где открылось было явное гонение на православных от ревнителей папства, и на севере — в Ливонии, где около того же времени поселились и утвердились меченосцы и начали обращать к римской вере коренных обитателей страны, дотоль плативших дань полоцкому князю, и мало-помалу изглаждать следы русского владычества и православия.

ГЛАВА I

ИЕРАРХИЯ И ПАСТВА

В 1146 г. переяславский князь Изяслав Мстиславич, приглашенный киевлянами на великокняжеский престол, торжественно вступил в свою новую столицу. Здесь встретили его с радостию бесчисленное множество народа и все духовенство города в церковных облачениях — игумены, священники и черноризцы, но не было во главе духовенства митрополита (Михаила II), который, еще в предшествовавшем году удалившись в Константинополь, оставался там по неизвестной причине [1]. Получив вскоре весть о кончине митрополита, великий князь Изяслав решился поступить по примеру достопамятного предка своего Ярослава и в 1147 г. собрал в Киеве Собор русских епископов с тем, чтобы они сами, без сношения с Цареградским патриархом избрали и поставили для России первосвятителя. Как на достойного занять такое высокое место князь указал на Климента Смолятича, родом русина, черноризца и схимника, который подвизался в монастыре, находившемся в Зарубе, и был такой “книжник и философ”, какого прежде в России не бывало [2]. Но на Соборе обнаружилось несогласие мнений. Черниговский епископ Онуфрий сказал: “Я узнал, что епископам, собравшимся вместе, принадлежит власть (достоит) поставлять митрополита”. На это Новгородский епископ Нифонт от лица некоторых других епископов отвечал: “Нет того в законе, чтобы митрополита ставить епископам без патриарха, но ставит патриарх митрополита”, — и, обращаясь к Клименту, тут же находившемуся, прибавил: “Мы не станем тебе кланяться, не будем служить с тобою, потому что ты не взял благословения у св. Софии и от патриарха; если же исправишься, примешь благословение от патриарха, тогда и мы тебе поклонимся; мы взяли рукописание от митрополита Михаила, что не следует нам без митрополита служить у св. Софии” [3]. Тогда Онуфрий снова сказал: “Я узнал, что нам достоит поставить митрополита; мы можем поставить его главою св. Климента, которая у нас находится, как ставят греки рукою св. Иоанна Предтечи”. Последние слова указывали, вероятно, на какие-либо известные случаи, бывшие в Церкви Греческой, хотя и не замеченные летописями [4], потому что иначе Онуфрий не осмелился бы с такою решительностию сослаться на этот пример Греции пред целым Собором епископов, между которыми находился и грек Мануил, и особенно потому, что епископы, обсудив предложение Онуфрия, действительно согласились с ним и в 27-й день июня поставили Климента Смолятича митрополитом русским главою святого Климента, папы Римского [5].

Сколько же было всех епископов на этом Соборе, сколько согласилось на поставление Климента в митрополита, и сколько не согласилось? Древняя Киевская летопись свидетельствует, что на Соборе сошлись следующие семь архипастырей: Черниговский Онуфрий, Белгородский Феодор, Переяславский Евфимий, Юрьевский Дамиан, Владимирский Феодор, Новгородский Нифонт и Смоленский Мануил [6]. Киевский Патерик в житии Нифонта Новгородского присовокупляет к этим семи еще двух: Иоакима Туровского и Косьму Полоцкого. Последнее число — девять — кажется более вероятным, потому что, несомненно, Изяслав “постави митрополита Клима, калугера, русина, особь с шестью епископы” [7]; следовательно, шесть согласились на поставление Климента. Но столько же несомненно, что из семи епископов, поименованных в Киевской летописи, двое на это не согласились, именно: Нифонт Новгородский и Мануил Смоленский, который потом постоянно скрывался от Климента, боясь его преследований [8]. Следовательно, надобно допустить на Собор еще епископа, который согласился с пятью остальными на поставление Климента. Этим епископом и мог быть Иоаким Туровский, который незадолго пред тем по воле великого князя был приведен из Турова в Киев вместе с посадниками туровскими и действительно находился в Киеве во время Собора [9]. А что касается до Косьмы Полоцкого, то, присутствовал ли он на Соборе или не присутствовал, во всяком случае, достоверно, что он держался стороны Нифонта Новгородского и Мануила Смоленского, потому что, как увидим, они только трое поспешили навстречу новому митрополиту, пришедшему из Греции на место Климента. Значит, если на Соборе присутствовали девять епископов, то две трети из них согласились с великим князем на поставление Климента митрополитом, а одна треть не согласилась.

Что расположило великого князя Изяслава поступить таким образом — избрать для России митрополита без сношения с Цареградским патриархом? Древние летописи об этом ничего не говорят. Позднейшие писатели полагают, будто Изяслава могли расположить к тому междоусобия и волнения, бывшие в России и препятствовавшие послать кого-либо из России в Царьград для поставления в митрополита [10], или замешательства, происходившие тогда на патриаршем престоле: так как патриарх Михаил Оксит в 1146 г. добровольно отказался от своей власти, преемник его Косьма Аттик вскоре после поставления низложен (26 февраля 1147 г.), а на место его избран Николай Музалон уже через девять месяцев [11]. Но если бы Изяслав хотел по прежним примерам получить себе митрополита из Византии, то все эти кратковременные препятствия нисколько бы ему не помешали: случалось, что не несколько месяцев, а несколько лет Россия оставалась без митрополита, ожидая прибытия его из Царьграда. Напротив, из всего хода тогдашних обстоятельств видно, что Изяслав не хотел просить себе митрополита от патриарха и домогался независимости от него Русской Церкви. На Соборе, который созвал Изяслав, была речь не о том, как поступить по случаю смерти митрополита и временных замешательств, происходивших тогда в России и на Цареградской кафедре, а прямо о том, имеют ли право русские епископы поставить сами для себя нового митрополита без сношения с патриархом. И когда Нифонт и другие восставали против этого, им не указали на бывшие тогда замешательства в России и в Цареградской Церкви. Когда Нифонт и другие требовали, чтобы Климент, по крайней мере, после избрания и поставления своего в России испросил себе благословение у Константинопольского патриарха, им не обещали, что это будет сделано. Напротив, Климент, действовавший согласно с волею великого князя Изяслава, до конца своего служения не обращался к патриарху за благословением, не сносился с ним: таково, значит, было твердое намерение великого князя и самого митрополита. Как же объяснить это событие? Едва ли не всего вероятнее будет догадка, что здесь выразилось только то, что давно уже чувствовали и понимали, не могли не чувствовать и не понимать и князья русские, и многие их подданные, выразилось сознание, что поставление русских митрополитов в Константинополе имеет большие неудобства для Русской Церкви и государства, что митрополиты-греки, часто не знавшие русского языка, не в состоянии приносить для России столько пользы, сколько приносили бы митрополиты из русских, что постоянная присылка в Россию митрополитов-греков была не безобидна для русских иерархов и что, наконец, избрание для России митрополита в Константинополе, совершавшееся без участия русских князей, было оскорбительно для последних, тем более что давало повод царям греческим оказывать на Россию свое влияние [12]. Неудивительно потому, если Изяслав нашел сочувствие себе и в самом Клименте митрополите, и во многих русских епископах.

Отчего же некоторые епископы не согласились с Изяславом? Мануил, епископ Смоленский, был грек: ему естественно было отстаивать преобладающее влияние Византии в Церкви Русской. Косьма, сделавшийся епископом Полоцким в 1143 г., также едва ли не был грек: его могли привести с собою из Константинополя князья полоцкие, жившие там в изгнании и только что возвратившиеся на родину в 1140 г. [13] Нифонт, епископ Новгородский, был русский, родом киевлянин, постриженник Киево-Печерской обители [14]; но он мог действовать по убеждению, хотя, разумеется, нельзя отвергать того же и в двух первых епископах; он отличался знанием церковных канонов и, вероятно, понимал 28 правило Халкидонского Собора о власти Константинопольских патриархов согласно с тем, как понимали тогда это правило в Греции, распространяя его силу на Русскую Церковь [15]. А вместе Нифонт мог действовать и по приязни к грекам, которую мог приобресть во время своего пребывания в Греции, и особенно в Константинополе, о чем дают повод догадываться некоторые его ответы Кирику [16]. Надобно сказать, что мысли Нифонта и его товарищей разделяли тогда в России и другие, как духовные, так и миряне. Привыкши считать Константинопольского патриарха главным блюстителем православия, а Константинополь — как бы столицею православия, привыкши видеть, как оттуда постоянно приходили к нам наши первосвятители, поставляемые самим патриархом, многие русские, естественно, не могли без предубеждения смотреть на попытку великого князя Изяслава и не признать ее опасною не только для Церкви отечественной, но и для государства. А потому Нифонт, с такою ревностию и постоянством противостоявший Изяславу и Клименту, естественно, должен был казаться для подобных людей не только ревнителем веры православной, но и поборником земли Русской, особенно когда огласилось, что сам патриарх присылал ему свои грамоты, в которых ублажал его и уподоблял святым за его подвиг [17].

В числе лиц, державших сторону Нифонта, находился сильный в то время князь суздальский Георгий (Юрий) Долгорукий. Он, впрочем, сочувствовал Нифонту, может быть, не столько по убеждению, сколько по ненависти к великому князю Изяславу, которого считал совместником своим, похитителем великокняжеской власти, и с которым вел почти непрестанные войны. В 1148 г. Нифонт по желанию новгородцев ходил в Суздаль для заключения мира с суздальским князем, и Юрий принял Новгородского владыку с любовию, пригласил его освятить церковь святой Богородицы, отпустил с ним всех пленников, проводил его от себя с честию, хотя и не дал мира новгородцам. В следующем году Нифонт вызван был великим князем Изяславом и митрополитом Климентом за то, что не хотел поминать последнего в молитвах, и заключен в Киево-Печерском монастыре, но ненадолго, потому что в том же году Юрий овладел Киевом и отпустил Нифонта на его паству, а Климент принужден был удалиться во Владимир Волынский вместе с великим князем. Недолго продолжалось и это: Изяслав снова вошел в Киев и привел с собою Климента, который и продолжал оставаться на митрополитской кафедре не только до смерти Изяслава (13 ноября 1154 г.), но и при преемнике его Ростиславе, пока не сделался великим князем киевским Юрий Долгорукий (20 марта 1155г.) [18]. Тогда немедленно дано было знать в Константинополь, что в Киеве готовы принять нового митрополита от патриарха, а Климент был изгнан во Владимир Волынский вместе с детьми покойного Изяслава [19]. Патриарх не замедлил избрать и поставить для России митрополитом Константина. Услышав об этом, Нифонт Новгородский спешил в Киев, чтобы встретить столь давно желанного первосвятителя, но, не дождавшись его, скончался (в апреле 1156 г.) и погребен в Киево-Печерской обители [20].

Константин прибыл в Киев уже к концу 1156 г. и принят был с честию великим князем Юрием и двумя епископами, подобно Нифонту, поспешившими к нему навстречу, — Мануилом Смоленским и Косьмою Полоцким. Первым делом нового митрополита вместе с этими епископами было низложить или запретить всех, поставленных Климентом на священные степени, и предать проклятию скончавшегося князя Изяслава — до того простиралась нелюбовь к нему у греков. Вскоре, однако ж, Константин разрешил священнодействие священникам и диаконам, поставленным Климентом, принявши от них “рукописание на Клима” — вероятно письменное обязательство, что они не будут повиноваться Клименту [21]. Непродолжительно было служение Церкви самого Константина: великий князь Юрий скончался (1157); преемник его Изяслав Давидович изгнан (1158) из Киева сыновьями покойного великого князя Изяслава Мстиславича, которые предложили престол киевский уже бывшему прежде великим князем дяде своему, Ростиславу смоленскому. Ростислав, поддавшись внушению епископа своего Мануила — грека, объявил племянникам, что он охотно принимает их предложение, но не согласен более признавать Климента митрополитом (хотя прежде признавал, во время первого своего княжения в Киеве), потому что Климент не принял благословения от патриарха. Один из племянников. Ростислава Мстислав Изяславич, напротив, всячески отстаивал Климента и говорил: “Не останется Константин на митрополии, потому что он клял моего отца”. Распря между князьями была сильная и продолжительная; ни тот, ни другой не хотели уступить; наконец порешили, чтобы устранить от кафедры обоих прежних митрополитов, Климента и Константина, и просить из Царьграда нового первосвятителя для России. Между тем Константин еще при самом занятии Киева Мстиславом Изяславичем, зная его нелюбовь к себе, удалился в Чернигов к тамошнему епископу Антонию, родом греку, и вскоре (в 1159 г.) скончался. Пред кончиною он призвал Черниговского епископа и взял с него клятву исполнить следующее завещание: “По смерти моей не погребай моего тела, а, привязавши к ногам веревку, извлеките меня из города и повергните псам на съедение”. Епископ, действительно, исполнил это необычайное завещание, поразившее всех. Но на другой день черниговский князь Святослав, подумав с своими мужами и с епископом, взял тело скончавшегося первосвятителя и похоронил в Спасском соборе [22]. Позднейшие летописи рассказывают, несогласно с древнею, будто тело митрополита лежало в поле не один, а три или четыре дня, будто князь черниговский посылал к киевскому за советом, как поступить, и прибавляют, что в продолжение этих трех или четырех дней, когда в Чернигове стояли светлые дни, в Киеве и других местах была страшная буря, солнце помрачилось, земля тряслась, от грома и молнии люди падали на землю и семь человек лишились жизни; что Мстислав Изяславич, находившийся тогда в Киеве, пораженный ужасом, начал каяться в своем несправедливом озлоблении против митрополита покойного, а великий князь Ростислав повелел совершать всенощные бдения во всех церквах и молить Бога о помиловании [23].

Новый митрополит, за которым посылал Ростислав к патриарху, по имени Феодор, прибыл в Киев в августе 1161 г., но управлял Церковию очень недолго и скончался в 1163 г. [24] Тогда Ростислав пожелал вызвать на митрополитский престол отвергнутого им Климента и, чтобы придать делу вид законности, послал просить для Климента благословения у патриарха. Между тем в Константинополе, едва услышали стороною о смерти Феодора, поспешили не только рукоположить, но и отправить в Россию нового митрополита, Иоанна IV, вероятно опасаясь, чтобы в Киеве не повторилось того же, что было при Изяславе. Посол наш, шедший в Царьград, встретил Иоанна в Олешье и принужден был воротиться, не исполнив поручения. Ростислав крайне огорчился. Но, как бы предчувствуя это, из Константинополя прислали вместе с митрополитом царского посла с богатыми дарами, который именем царя умолял нашего князя принять благословение от святой Софии константинопольской, т. е. принять посланного оттуда митрополита. Ростислав отвечал: “В настоящий раз ради чести и любви царской приму, но если вперед без нашего ведома и соизволения патриарх поставит на Русь митрополита, то не только не примем его, а постановим за неизменное правило избирать и ставить митрополита епископам русским, с повеления великого князя” [25]. Так кончились (в 1164 г.) долговременные смуты в русской митрополии, начавшиеся избранием и возведением на митрополитский престол Климента Смолятича. Право поставлять и присылать в Россию митрополитов осталось за Константинопольским патриархом. Русский великий князь требовал, чтобы, по крайней мере, избрание митрополитов делалось не без его ведома и согласия, но не видно из древних летописей, было ли исполняемо и это требование. Какая была дальнейшая судьба митрополита Климента, испытавшего так много превратностей в жизни, где и когда он скончался, история молчит. Совместник его Иоанн IV скончался в 1166 г. (мая 12-го), а вскоре после него скончался и великий князь Ростислав [26].

Из последующих наших митрополитов, по достоверным летописям, известны: 1) Константин II прибыл из Греции в 1167 г. и упоминается в 1172 г. [27]; 2)Никифор II упоминается с 1182 по 1197г. [28]; 3) Матфей упоминается в 1201 и 1209 гг., скончался в 1220 г., августа 26-го [29]; 4) Кирилл I грек поставлен в 1224 г., был “учителен зело и хитр ученью Божественных книг”, скончался в 1233 г. [30]; 5) Иосиф грек пришел в Киев из Никеи в 1237 г. [31] Достойно замечания разноречие двух древних летописей о митрополите Кирилле. Лаврентьевская говорит: “Поставлен бысть митрополитом в св. Софье, Кыеве, блаженный Кирилл грьчин месяца генваря в 6, в праздник Богоявленья”. А в первой Новгородской летописи читаем: “Преставися блаженый митрополит всея Руси Кыевский, именем Кюрил, родом грьцин бе, приведен бысть из Никея” [32]. Не имея основания предпочесть свидетельство одной летописи свидетельству другой, потому что обе писаны современниками, мы думаем примирить разноречие так: митрополит Кирилл, несомненно грек, действительно приведен был в Киев из Никеи, где тогда жили Константинопольские патриархи, изгнанные из Царьграда латинами; но тогдашний патриарх Герман II по болезни ли или другой причине, может быть, не рукоположил Кирилла, а, отправляя его в Россию, предоставил грамотою своею русским епископам рукоположить его. Если же Кирилл приведен из Никеи уже в сане митрополита, в таком случае слова “поставлен бысть митрополитом в св. Софье киевской 6 января” не значат ли только, что он в этот день настолован, т.е. возведен на митрополитский престол в Киево-Софийском соборе, или в первый раз служил в нем как митрополит?

В то самое время, когда смуты из-за поставления Киевских митрополитов приходили уже к концу, великий князь владимирский Андрей Боголюбский решился было на предприятие, которое могло повести к новым подобным смутам. Желая сделать свой любимый город Владимир на Клязьме первопрестольным городом земли Русской и возвысить его над всеми другими городами, расширив и украсив его разными зданиями, в особенности церквами и монастырями, князь Андрей хотел возвысить его и в церковном отношении, возвесть на степень митрополии. С этою целию по совету с боярами своими он отправил (ок. 1162 г.) посла Якова Станиславича к Константинопольскому патриарху Луке Хрисовергу, прося его отделить Владимир от Ростовской епархии, учредить в нем кафедру особой митрополии и поставить митрополитом какого-то Феодора, находившегося во Владимире. Вместе с тем писал о епископе своем Ростовском Несторе, которого он изгнал из епархии за разные вины и который удалился к патриарху искать суда и оправдания. Патриарх велел прочитать оба послания Боголюбского на Соборе, на котором между прочими присутствовали епископ Ростовский Нестор и посол Киевского митрополита Феодора. После соборных совещаний патриарх написал ответное послание к нашему князю, восхвалял его и благодарил за ревность по вере и благочестии, за построение церквей и монастырей, за десятину, которую определил он соборной церкви владимирской. Но отделить, продолжал патриарх, город Владимир от епархии Ростовской, установить в нем кафедру митрополии, независимой от Киевской, мы не можем, потому что Владимир издавна принадлежит к области и епархии Ростовской и в России с самого начала положено быть одному митрополиту Киевскому, а Божественные правила святых апостолов и святых отцов повелевают сохранять целыми и неприкосновенными пределы как епископий, так и митрополий. Очень вероятно, что на такое решение дела имели влияние посол митрополита Киевского Феодора, которому, без сомнения, не хотелось разделения русской митрополии, и Нестор, епископ Ростовский, для которого, конечно, горько было бы лишиться города Владимира Кляземского, приносившего епархиальному архиерею десятину из великокняжеских доходов. Далее патриарх писал о епископе Несторе, совершенно оправдывал его, как еще прежде он будто бы оправдан был соборно своим митрополитом Киевским, просил князя снова принять Нестора на епархию Ростовскую, а оклеветавшего его Феодора, льстивого и пронырливого, удалить от себя и отослать к его епархиальному епископу, излагал постановления о посте в среду и пяток и проч. [33] Таким образом, попытка Боголюбского, первая в своем роде, разделить Русскую Церковь на две независимые митрополии не удалась, к крайнему прискорбию князя и особенно любимца его Феодора, домогавшегося митрополитского сана.

Но эта неудача не осталась без горестных последствий. Через несколько лет (1168) был большой Собор в Киеве по случаю споров о посте в среду и пяток, о которых мы скажем в своем месте. На этот Собор от князя Андрея Боголюбского прислан был не кто другой, как тот же Феодор, или Феодорец, уже игумен суздальский [34]. Чрез него Боголюбский писал к князю киевскому Мстиславу, чтобы митрополита Константина, которым тогда были не совсем довольны, лишить кафедры, а на место его поставить нового митрополита Собором русских епископов, да и вообще на Соборе рассудить беспристрастно, как много происходит вреда и напрасных убытков для России от власти над нею патриархов. Мстислав, однако ж, несмотря на все хлопоты Феодорца, на это не решился из опасения произвесть новые волнения в Церкви и государстве. Феодорец избрал другой путь к своей цели. С богатыми дарами он отправился в Царьград: неизвестно, с согласия или без согласия князя Андрея. В Царьграде стал уверять патриарха, что в Киеве митрополита нет, и просил произвесть его самого в митрополита. Патриарх не согласился. Тогда Феодор начал умолять, чтобы патриарх поставил его хоть епископом в Ростов, так как в России без митрополита некому ставить епископов. Патриарх уступил. И новопоставленный епископ, не заезжая в Киев за благословением своего митрополита, прибыл прямо в Ростов и сел на епископской кафедре. Андрей Боголюбский хотя был недоволен митрополитом Киевским Константином и весьма сильно любил Феодора, но убеждал его сходить в Киев и принять там благословение от русского первосвятителя ради порядка церковного. Феодор не послушался и говорил: “Сам патриарх меня поставил и благословил во епископа, на что мне благословение митрополита?” Между тем митрополит, узнав о всем происходившем, писал к игуменам и пресвитерам епархии Ростовской, чтобы они, пока Феодор не примет благословения у святой Софии киевской, не признавали его за епископа и не служили с ним. Послание митрополита произвело свое действие: не только духовные, но и миряне не стали брать благословения у Феодора. Это еще более раздражило непокорного, он начал запрещать священнослужение игуменам и пресвитерам и даже проклинать их, велел запереть церкви во всем Владимире, так что богослужение в городе прекратилось, и принялся грабить богатых людей без всякого разбора, а тех, которые осмеливались противиться ему, предавал неслыханным казням: одних распинал на досках и стенах, другим отсекал руки и ноги, третьим выжигал глаза, четвертых варил в котлах или ссылал на заточение. Напрасно Боголюбский несколько раз старался образумить своего прежнего любимца. Феодор не только не слушался, но даже укорял и порицал самого князя и будто бы в безумном ослеплении открыто изрекал в церкви хулы на святых Божиих, на Пресвятую Богородицу и самого Господа Бога. Наконец, слыша непрестанные жалобы и всеобщий ропот своих подданных, выведенный из терпения злодеяниями Феодора, князь Андрей приказал взять его и отправить на суд к митрополиту. Митрополит Константин, рассмотрев внимательно вины его, лишил его сана и послал на остров Песий для покаяния. Но Феодор не только не хотел покаяться, но будто бы продолжал еще умножать свои ереси и ожесточение. Тогда митрополит приговорил его к смертной казни (1169). Феодору отрезали язык и правую руку, выкололи глаза, наконец отсекли голову [35]. Трудно поверить, чтобы вины этого несчастного епископа не были преувеличены в сказаниях о нем, чтобы князь Андрей дозволил ему в своей области такие поразительные злодейства, и сам он, не потерявши смысла, мог изрыгать такие богохульства, какие ему приписываются; вооружив против себя духовенство и мирян своей епархии, оставленный самим князем Андреем, имея в своем главном судии — митрополите Константине — личного врага, Феодор не мог найти защиты и пощады ни от кого и погиб, как преступник, но, может быть, далеко не такой, каким признан на суде.

Число епархий, составлявших русскую митрополию, не только не уменьшалось, но еще увеличивалось. Продолжали существовать кроме Киевской, которою заведовал непосредственно сам митрополит, епархии Новгородская [36], Ростовская [37], Черниговская [38], Белгородская [39], Владимирская на Волыни [40], Переяславская [41], Юрьевская [42], Полоцкая [43], Туровская [44] и Смоленская [45]. Вновь учреждены или сделались известными Галицкая — в 1157 г. [46], Перемышльская — в 1220 г. [47], Рязанская — около 1207 г. [48], Владимирская на Клязьме — в 1215 г. [49] и Угровская — незадолго пред нашествием татарским, которая вскоре потом переведена была в Холм [50]. Архипастыри, управлявшие русскими епархиями, по-прежнему назывались епископами. Только новгородцы в 1165 г. отправляли в Киев посла своего, юрьевского игумена Дионисия, с богатыми дарами к митрополиту Иоанну и испросили у него для своего владыки право называться архиепископом. Если верить Татищевской летописи, митрополит соглашался даже подчинить Новгородскому архиепископу двух епископов: Смоленского и Полоцкого. Но великий князь Ростислав, не желая слишком увеличивать силу Новгородского владыки и обидеть князей смоленского и полоцкого, на это не согласился. Митрополит прислал новому архиепископу как особое отличие богатые крещатые ризы и мантию с источниками [51].

Между тогдашними святителями нашими немало было людей, отличавшихся пастырскою мудростию, ревностию и благочестием. Более других известны в этом отношении два Новгородских владыки — Нифонт и Илия, три Ростовских — Лука, Пахомий и Кирилл II, Туровский епископ Кирилл и Владимирский на Клязьме Симон.

Святой Нифонт Новгородский был избран в епископа еще в 1130 г. за святость жизни из киево-печерских иноков. Он хорошо знал каноны и обычаи Церкви Восточной, любил строить и украшать храмы и монастыри, не раз силою слова примирял враждовавших князей и успокаивал народ; вообще был муж самых строгих правил и непоколебимых убеждений, как показал особенно в деле против Климента, митрополита Киевского, и еще прежде — в поступке против новгородского князя Святослава, когда этот последний решился вступить в какой-то незаконный брак, Нифонт не только сам не хотел обвенчать князя, но запретил и духовным своей епархии венчать его, так что Святослав обвенчан одними своими, т. е. придворными попами. При существовавшем тогда в России разделении мнений по случаю церковных событий, Нифонт имел у себя врагов, которые выдумывали на него разные клеветы и, между прочим, разглашали, будто он пред отправлением навстречу митрополиту Константину ограбил Софийский собор и пошел в Царьгород. Но были и такие, которые защищали Нифонта, разделяли его убеждения, видели в нем ревнителя веры и правды, поборника всей земли Русской и говорили, что только по грехам своим новгородцы не удостоились иметь у себя гроб сего святителя, скончавшегося (в 1156 г.) в Киеве. Мощи святого Нифонта покоятся в киевских пещерах, и память его Церковь совершает 8 апреля [52].

Святой Илия (Иоанн) Новгородский родился в самом Новгороде и там же сначала был пресвитером при церкви святого Власия. В этом скромном служении Илия столько сделался известен своими добродетелями, что по смерти епископа Аркадия единогласно избран был новгородцами на святительскую кафедру. Новые подвиги благочестия еще более возвысили Илию в глазах новгородцев, и он по желанию своей паствы первый в России удостоился (1165) получить титул архиепископа, перешедший и к его преемникам. В продолжение долговременного своего святительства Илия построил несколько церквей вместе с братом своим Гавриилом, который наследовал и его кафедру. Незадолго пред кончиною (1185) Илия оставил престол и принял схиму под именем Иоанна. Господь прославил угодника своего еще при жизни разными чудесами. Мощи его, открытые в 1439 г., почивают в новгородском Софийском соборе, а память совершается Церковию 7 сентября [53].

Отзывы о Ростовских епископах Луке, Пахомии и Кирилле II встречаются в современной им Ростовской летописи — отзывы краткие, но тем не менее драгоценные. Лука, избранный во епископа (1185) из игуменов Киевского Спасского монастыря, что на Берестове, был “молчалив, милостив к убогим и вдовицам, ласков ко всякому, богатому и убогому, смирен и кроток, утешал печальных словом и делом; пас словесные овцы, как добрый пастырь, нелицемерно, с кротостию и рассмотрением, бодрствуя над ними и оберегая их в день и ночь; победил мирскую похоть и дьявола, укрепляясь оружием крестным” († 1189). О епископе Пахомии читаем: “Сей блаженный епископ был избранник Божий и истинный пастырь, а не наемник, агнец, а не волк; не собирал он богатства от чужих домов и не хвалился им, но еще обличал грабителей и лихоимцев; усердно пекся о сиротах, был весьма милостив к убогим и вдовицам, смирен, кроток, исполнен книжного ученья, всеми способами утешал печальных... прежде был добрым чернецом в Печерском монастыре пять лет, потом управлял черноризцами в монастыре св. Петра (вероятно, в Ярославле) тринадцать лет, наконец, два года держав епископию, отошел к Богу” (в 1216 г.). О третьем Ростовском епископе Кирилле II современный летописец пишет: “Он ничем не отстал от прежних епископов Ростовских, святых Леонтия, Исаии и Нестора, последуя их нравам и учению, не только словом учил, но и делом подавал пример. И все приходящие дивились ему, князи, и вельможи, и все жители Ростова, не только простцы, но и священники, и игумены, и весь чернеческий чин; все спешили из окрестных мест в город, в соборную церковь св. Богородицм как для того, чтобы послушать ученья его от святых книг, так и желая посмотреть на великолепие церкви, которую он дивно украсил... Уже в первое лето епископства своего (в 1231) он показал многие добродетели как истинный святитель, а не наемник... князьям, и боярам, и всем вельможам был на успех, обидимым помогал, печальных утешал, нищих миловал, исполняя слово апостола: Всем бых вся, да всяко некая спасу (1 Кор. 9. 22). К благу Церкви Ростовской этот достойный святитель еще долго управлял ею, даже после нашествия монголов († 1262) [54].

Святой Кирилл, епископ Туровский, родился и воспитан в городе Турове (на реке Припяти) от богатых родителей. Не имея влечения к богатству и суетным удовольствиям мира, юноша всецело предался книжному учению и хорошо навык Божественным Писаниям. Потом вступил в монастырь, сделался иноком и превосходил всех исполнением данных обетов. Здесь многим он послужил на пользу, поучая братию пребывать в послушании игумену. Чтобы достигнуть еще высших совершенств, Кирилл заключил себя в столпе и оставался там несколько времени, подвизаясь в посте и молитвах и занимаясь составлением благочестивых сочинений. Слава его распространилась по всей окрестной стране, и сам князь и жители Турова упросили благочестивого столпника занять епископскую кафедру в их городе, когда она сделалась праздною (прежде 1169 г.). Кирилл оставил Церкви много назидательных писаний, которые мы рассмотрим в своем месте, и заслужил от современников имя русского Златоуста. Около 1182 г. он, вероятно, отказался от кафедры и удалился в уединение. Скончался неизвестно в каком году и за свои добродетели причислен Церковию к лику святых. Память его совершается 28 апреля [55].

Святой Симон, епископ Владимирский, — один из достойнейших постриженников Киево-Печерского монастыря во 2-й половине XII в. В начале следующего столетия (1206) он был игуменом владимирского Рождество-Богородицкого монастыря, а в 1215 г. по желанию великого князя Георгия Всеволодовича поставлен первым епископом Владимирским и Суздальским. Местная современная летопись называет его “блаженным, милостивым и учительным”, и сохранившееся доныне послание его к киево-печерскому черноризцу Поликарпу равно свидетельствует как о том, что святой Симон был учителен, так и вообще о благочестивом настроении души его. Скончался в 1226 г., постригшись в схиму, и погребен был первоначально во владимирском Богородицком соборе, а впоследствии перенесен в киевские пещеры, где доселе почивает нетленно. Церковь причла его к лику святых и празднует память его 10 мая [56].

Несмотря на умножение епархий в Русской Церкви, пределы ее почти не расширялись: святая вера, утвердившаяся во всей России еще в предшествовавшее время, распространялась теперь только в пограничных областях ее или между инородцами, приходившими в соприкосновение с русскими. Так, в стране вологодской, тогда еще малонаселенной и дикой, начало христианства положил преподобный Герасим, постриженник одной из киевских обителей, который, прибыв сюда в 1147 г., августа 19-го, “еще до зачала града Вологды”, основал неподалеку от реки Вологды в одном великом лесу монастырь Святой Живоначальной Троицы и подвизался в нем 38 лет [57]. На Вятку первые семена святой веры перенесены новгородскими поселенцами, которые в 1174 г., завладев Вятскою областью, построили в ней города и села с христианскими церквами [58]. В Лифляндии, пока страна эта находилась под властию князей русских, с половины XII в. существовали по реке Двине русские крепости с православными церквами и обращено было (в 1209 г.) к православию несколько коренных жителей, хотя они вскоре, к сожалению, принуждены были принять латинство [59]. В земле корельской, издавна подвластной Новгороду, крещено было в 1227 г. множество корел русскими священниками, которых отправлял туда новгородский князь Ярослав Всеволодович [60]. Обнаружились начатки христианства между литовцами, по крайней мере, известны четыре князя литовско-новгородские, бывшие православными: Гинвил, в крещении Георгий, или Юрий, Мингайлович († 1199); сын его Борис Гинвилович († 1206); сын Бориса Василий — Рогвольд († 1223) и сын Рогвольда Глеб [61]. Повторялись случаи обращения половцев: так, в 1169 г., когда половцы, сделав нападение на город Полонный, были отбиты и в числе полутора тысяч взяты в плен, многие из них приняли крещение в России и даже облеклись в иноческий образ, в котором и подвизались до конца своей жизни; в 1223 г. во время первого нашествия татар на землю Половецкую и Русскую многие половцы бежали в разные города России и здесь крестились; тогда же крестился один половецкий князь, по имени Батый или Бастый [62]. Упоминает летопись о крещении в земле Суздальской некоторых евреев и болгар заботливостию великого князя Андрея Боголюбского [63].

Какого-либо открытого противодействия и борьбы со стороны язычества святая вера уже не встречала в России. Если по временам являлись еще волхвы, то уже не с прежним характером, не как защитники древних языческих верований и враги христианства, а только как кудесники и знахари, усвоявшие себе силу чудесных врачеваний; по крайней мере, не видно, чтобы они вооружались против святой веры, как было прежде, и старались отвлекать от нее. Самое влияние их на народ, хотя продолжалось, но значительно ослабело: так, в 1227 г. новгородцы сожгли четырех волхвов на Ярославовом дворе, подозревая их в волшебстве [64].

ГЛАВА II

МОНАСТЫРИ

Высокое значение монастырей, какое приобрели они в Русской Церкви со времени основания Киево-Печерской обители, продолжалось и теперь; особенно настоятели монастырей после иерархов являются главными действующими лицами в событиях церковных, а иногда и гражданских. Но судьба самих монастырей с изменением обстоятельств Церкви и отечества немало изменилась: жизнь иноческая, которая прежде утвердилась и процвела преимущественно в Киеве и вообще в пределах южнорусских, нашла теперь для себя новое поприще в области Суздальской и других местах средней полосы России, а вместе с тем развивалась более и более в областях Новгородской и некоторых северных, ей сопредельных.

I

Во главе киевских и вообще южнорусских обителей стояла, как и прежде, знаменитая обитель Киево-Печерская. Это видно из того, что настоятели ее в ряду других настоятелей занимали всегда первое место, а вместе из того, что они только одни во всей южной России начали называться архимандритами, не оставляя, впрочем, и прежнего своего имени — игумен: последним именем выражалось их начальственное отношение к своему монастырю, а наименованием архимандрита — их отношение к прочим настоятелям и первенство над ними. С какого времени и по какому праву киево-печерские игумены усвоили себе имя архимандрита, неизвестно, но в первый раз, по летописи, это имя встречается за ними в 1174 г. [65] Согласиться, будто имя архимандрии дал Киево-Печерской обители Андрей Боголюбский еще в 1159 г., возведши ее вместе на степень лавры и ставропигии великокняжеской и патриаршей, т. е. независимой от Киевского митрополита, мы не можем, несмотря на уцелевшую копию с мнимой грамоты Боголюбского [66]. Грамота эта написана таким языком, каким писали в Киеве только к концу XVI и в XVII в. под влиянием языка и владычества польского: здесь неоднократно встречаются выражения: на вечные часы, подлуг узаконения патриаршаго... на потом в роды и роды, мает или не мает быта инако, зрушити сию данину и под.; определяется даже Киево-Печерскому монастырю брать с одного села семьдесят грошей польских. В содержании грамоты еще более несообразностей. В первых строках ее говорится, что Андрей Боголюбский, как только начал княжить “в преименитом стольном городе Киеве”, тотчас, по завещанию своего отца Юрия Долгорукого, дал эту грамоту Печерскому монастырю; а в конце замечено (не цифрами, а словами), что она дана в 1159 г. Но известно, что Андрей Боголюбский тогда еще не владел Киевом и что, овладевши им уже в 1169 г., никогда сам не княжил в Киеве. Далее говорится, что грамота дана за благословением Константинопольского патриарха Кир Силивестра, между тем как патриархом в Константинополе был тогда Лука Хрисоверг. Еще далее Боголюбский объясняет, что он дал города Василев и Мическ с разными угодьями Киево-Печерскому монастырю, между прочим, для того, да не угасает свеча “у гроба святого отца нашего Феодосия и идеже мощи отца моего великого князя Юрия Владимировича лежат”; но Юрий Долгорукий погребен был не в Печерском монастыре, а в Спасском Берестовском, который был тогда самостоятельным монастырем [67]. Киево-Печерской лавре грамотою подчиняются четыре монастыря: Пустынный-Николаевский киевский, Елецкий черниговский, Свенский под Брянском и Спасский Новгорода Северского, но над Черниговом Боголюбский никогда не имел власти, а Свенский монастырь под Брянском основан уже в 1288 г. сыном святого Михаила, князя черниговского, Романом. [68] Мы отнюдь не отвергаем, что Андрей Боголюбский мог дать Киево-Печерскому монастырю грамоту на обладание разными угодьями и самым городом Василевым, которым действительно впоследствии владела лавра; не отвергаем, что грамота эта могла сгореть во время пожара в 1590 г., как уверял тогда настоятель лавры. Но говорим только, что известная ныне копия с этой грамоты, снятая по просьбе киево-печерских властей в 1592 г. будто бы с другого, подлинного, списка, хранившегося в патриаршем константинопольском архиве, и засвидетельствованная патриархом Иеремиею, не может быть признана подлинною: патриарх, по его собственным словам, поручал сделать справку в архиве своему логофету Иераксу и, не зная сам русского языка, при доверии к логофету, мог ненамеренно засвидетельствовать подложную грамоту [69]. Надобно прибавить, что до нашествия на Россию монголов ни в летописях, ни в посланиях святых Симона и Поликарпа, которые сами были постриженцы Киево-Печерского монастыря и писали о печерских подвижниках в 1-й половине XIII в., ни в других каких-либо памятниках монастырь этот не называется нигде ставропигиею [70]. Напротив, из летописи известно, что в 1168 г. Киевский митрополит Константин II сам с своим Собором, без сношения с Цареградским патриархом, осудил на заточение киево-печерского игумена Поликарпа, чего не могло бы быть, если бы монастырь Печерский считался патриаршею ставропигиею.

В ряду архимандритов киево-печерских первым был этот самый Поликарп (с 1164 г.). Он пользовался особенным уважением великого князя Ростислава и других князей и нередко исполнял их важные поручения. Подвергся заточению по случаю происходивших тогда споров о посте в среду и пяток, но весьма скоро (упом. уже 1170 и 1171 гг.) возвратился с честию в свою обитель как страдавший невинно и продолжал управлять братиею. Скончался в 1182 г., и нетленные мощи его, доселе почивающие в киевских пещерах, служат живым свидетельством его высоких добродетелей [71]. По смерти Поликарпа, случившейся 24 июля, в субботу, произошло в Печерском монастыре сильное волнение: братия никак не могли избрать себе нового настоятеля и была общая скорбь и печаль. Потому во вторник братия ударили в било, сошлись в церковь и начали молиться Пресвятой Богородице; в это время, к общему изумлению, многие единогласно изрекли: “Пошлем к священнику Василию, что на горе Щековице, да будет он нашим игуменом”. И, пришедши, поклонились Василию и сказали: “Мы, все братия-черноризцы, кланяемся тебе и хочем иметь тебя своим отцом и игуменом”. Пораженный этим, священник, также поклонившись, отвечал: “Отцы и братия! Признаюсь, что сделаться черноризцем я уже помышлял в сердце своем, но как вы вздумали предлагать мне, недостойному, игуменство?” И долго противился им и отрекался. Наконец братия взяли его и привели в обитель в пятницу, а в воскресенье прибыл туда же сам митрополит Никифор и с ним епископы: Туровский Лаврентий и Полоцкий Николай, и все игумены. Митрополит своею рукою постриг Василия и поставил его игуменом Феодосиева монастыря [72]. Каков был архимандрит Василий, отчасти видно из послания к нему, с вероятностию приписываемого святителю Туровскому Кириллу. Здесь святитель, между прочим, говорит: “Всечестный, богоблаженный Василий, поистине славный и великий во всём мире архимандрит, отец отцов, великий для всех путеводитель к горнему, душа, проникающая тонким умом своим все богодухновенныя писания, вторый Феодосий, игумен печерский, хотя не по имени, но по делам и вере равный ему святостию, но и более того возвеличенный Христом как угодный Ему раб и Его Матери слуга, ибо Феодосий, начав строить церковь, позван был Богом и к Нему отошел; тебе же даровал Бог не только церковь устроить, но и создать каменную ограду вокруг лавры, где жилища святых и дворы преподобных... Ты как бы спрашиваешь меня о великом и святом образе схимы, в который издавна желаешь облечься. Конечно, не по неведению вопрошаешь о сем, но испытуешь мое убожество, как учитель ученика и господин раба... Ты в бельцах и в иночестве вел жизнь богоугодную и душеполезную” [73]. Из преемников Василия († после 1197 г.) достопамятны Досифей и Акиндин. Первый принес в Россию с святой горы Афонской чин о пении дванадесяти псалмов и написал ответ на предложенные ему вопросы о жизни афонских иноков, доселе уцелевший в рукописях [74]. Последнего, который упоминается в 1231 г. при поставлении Ростовского епископа Кирилла, святой Симон, епископ Владимирский, называет “мужем святым”, и по его-то поручению черноризец Поликарп написал известное послание о подвижниках печерских в память и назидание последующим черноризцам [75].

В каком состоянии находилась тогда жизнь иноческая в Печерской обители, сведений почти не сохранилось. Из многочисленных подвижников Печерских, о которых повествуют в своих посланиях Симон и Поликарп, только четыре могут быть с достоверностию относимы к настоящему периоду, именно: Афанасий, Арефа, Тит и Евагрий [76]. Рассказы об Арефе и Евагрий, из которых первый был одержим в крайней степени страстию сребролюбия, пока тати не похитили у него сокровищ и Господь не вразумил несчастного особенным видением, а последний до того гневался на прежнего друга своего Тита, что не хотел простить его, даже умирающего, несмотря на просьбы всей братии и в таком состоянии духа сам внезапно скончался, эти рассказы указывают только на частные случаи упадка нравов между киево-печерскими иноками. А судя по общим выражениям святого Симона, Печерская обитель все еще процветала благочестием и пользовалась высоким уважением в России. Он называет ее “местом святым, блаженным, честным, спасенным”, уподобляет морю, которое “не держит в себе ничего гнилого, но извергает вон”, и, обращаясь к Поликарпу, говорит: “Пойми, брат, как велика слава этого монастыря, и, устыдясь, покайся, и возлюби тихое и безмятежное житие, к которому Господь привел тебя. Я бы рад оставить епископство и служить игумену (печерскому), но знаешь, что удерживает меня. И кто не знает меня, грешного епископа Симона, и этой соборной церкви владимирской, красоты города, и другой суздальской церкви, которую я создал? Сколько они имеют городов и сел? И десятину собирают по всей земли той, и всем тем владеет наша худость. Но пред Богом скажу тебе: всю сию славу и власть я за уметы вменил бы, если бы мне хотя колом торчать за воротами или сором валяться в Печерском монастыре и быть попираему людьми. День один в дому Божией Матери лучше тысячи лет временной чести, и я гораздо охотнее согласился бы пребывать в нем, нежели жить в селениях грешничих” [77]. Можно думать, что особенно процвела тогда в Киево-Печерской обители жизнь затворническая. О затворах в Киеве, бывших в то время, не раз упоминают летописи, и в пещерах Киевской лавры доныне нетленно почивают весьма много святых затворников, которые известны только по имени [78]. К чести Печерского монастыря служило и то, что он по-прежнему продолжал давать из среды своих иноков, достойных иерархов для Русской Церкви [79].

Средствами для своего содержания Киево-Печерский монастырь, без сомнения, был нескуден. Мы видели, что уже в первые годы свои он владел селами и разными угодиями, что владимирский князь Ярополк Изяславич пожаловал ему три волости, а другие князья делали на него большие денежные вклады. Теперь супруга минского князя Глеба Всеславича Анастасия Ярополковна, завещавшая пред кончиною своею (в 1158 г.) похоронить себя в Печерской обители близ гроба преподобного Феодосия, пожертвовала этой обители еще пять сел со всеми слугами и имуществом [80]. Но немало пришлось испытать Печерскому монастырю и бедствий. В 1151 г. он вместе с другими окрестными киевскими монастырями был ограблен торками и берендеями. В 1169 г. при разграблении всего Киева войсками Боголюбского был зажжен берендеями. В 1203 г. при новом опустошении Киева Рюриком Ростиславичем и половцами еще более ограблен, причем одни из иноков убиты, а другие отведены в плен к иноплеменникам. Наконец, в 1240 г. по взятии Киева монголами обитель преподобного Феодосия подверглась окончательному разорению: окружавшая ее каменная стена и все кельи разрушены до основания, соборная церковь ниспровергнута сверху до половины и совершенно опустошена, большая часть иноков перебиты, а немногие оставшиеся в живых разбежались [81].

О других киевских монастырях летописи говорят весьма кратко. Продолжали существовать монастыри прежние: Феодоровский, Янчин, или Андреевский, Спасский на Берестове, Симеоновский, Кирилловский и Выдубицкий; о последнем замечено, что в 1199 г. киевский князь Рюрик Ростиславич построил в нем со стороны Днепра каменную стену, составлявшую предмет удивления для современников, и что мастером при этом был русский человек — Петр Милонег [82]. Вновь основаны в Киеве или, точнее, в первый раз упоминаются только два монастыря: Васильевский и Воскресенский. Кем и когда они основаны — неизвестно [83]. Все те бедствия, каким подвергался от врагов Киево-Печерский монастырь начиная с 1151 г., разделяли вместе с ним и прочие киевские монастыри, которые наконец были разорены монголами.

Так же скудны сведения и о прочих монастырях южнорусских. Упоминаются только по имени: Михайловский в Переяславле, Борисоглебский в Чернигове, Иоанновский в Галиче, Лелесов близ Галича, Синеводский в Стрыйском округе [84], Борисоглебский близ Турова [85]. Вообще, должно сказать, что посреди непрестанных междоусобий, главным позорищем которых была южная Россия, при частых нападениях со стороны диких половцев, торков и берендеев, иноческие обители там едва продолжали существовать: прежде основанные подвергались разорению и опустошениям, а новые почти не возникали.

II

Чем с большею силою начала было развиваться и процветать жизнь иноческая в новом великом княжении Владимирском и других сопредельных областях, более спокойных и вообще при более благоприятных обстоятельствах. Прежде мы знали в пределах средней полосы России только четыре монастыря: Спасский в Муроме, Авраамиев в Ростове, Георгиевский во Владимире и Смядинский Борисоглебский близ Смоленска. Теперь в этих пределах возникают вновь более двадцати монастырей, преимущественно в городах княжения Владимиро-Суздальского.

Еще Юрий Долгорукий, пока оставался суздальским князем (до 1155 г.), основал в четырех верстах от Суздаля на берегах реки Нерли Борисоглебский монастырь в местечке Кидекши, где было когда-то “становище” благоверных князей Бориса и Глеба, когда они странствовали в Киев, один из Ростова, другой из Мурома, почему и самый монастырь впоследствии назывался Кидекшацким или Кидекоцким [86]. Древняя церковь этого монастыря, уже давно упраздненного, сохранилась доныне. Но истинное начало умножению монастырей в земле Суздальской положил сын Долгорукого Андрей Боголюбский — истинный основатель великого княжения Владимирского: он один, по свидетельству местного современного летописца, создал здесь “монастыри многи” [87], хотя, к сожалению, нам известны только два из них: Боголюбов и Покровский.

Весьма замечательно обстоятельство, послужившее поводом к основанию монастыря Боголюбова. В 1155 г. Андрей Боголюбский, переселясь из волости своей Вышгорода на свою родину — в страну Суздальскую, взял с собой из Вышгородского женского монастыря чудотворный образ Богоматери, принесенный из Греции и, по преданию, писанный евангелистом Лукою. С этим образом князь прибыл во Владимир на Клязьме и встречен был всеми жителями с величайшей радостию. Потом, продолжая путь свой, отправился к Ростову. Но в десяти с половиною верстах от Владимира, вниз по течению реки Клязьмы, лошади, везшие киот с чудотворною иконою, остановились и не шли вперед.

Другие лошади, запряженные по воле князя, также не могли двинуться с места. Тогда Андрей приказал петь молебен пред иконою Богоматери, и сам, повергшись на землю, со слезами молился Пресвятой Деве и дал обет на этом месте воздвигнуть в честь Ее каменный храм. С наступлением ночи князь вошел в шатер и, продолжая свою пламенную молитву, ровно в полночь удостоился видения Пресвятой Богородицы, Которая повелела ему не носить Ее чудотворного образа в Ростов, а поставить его во Владимире, на месте же настоящего видения соорудить храм во имя Рождества Ее и учредить обитель. Андрей немедленно заложил на том месте церковь и, призвав искусных иконописцев, повелел им изобразить Богоматерь в том виде, в каком Она ему явилась. Когда церковь была готова и освящена, князь установил в память чудесного явления Богоматери совершать ежегодно праздник 18-го июля; внес в церковь обе иконы: и принесенную из Вышгорода, сделавшуюся впоследствии известной под именем Владимирской Богоматери, и вновь написанную; эту последнюю назвал иконою Божией Матери Боголюбивой; место, где явилась ему Пресвятая Дева, назвал Боголюбовым и сам начал прозываться Боголюбским. Потом близ новосозданной церкви и обители построил город Боголюбов и свой княжеский дом, который сделался самым любимым его местопребыванием. Все это происходило около 1158 г., когда Андрей Боголюбский был уже великим князем. Первым игуменом новой обители был Сергий, избранный самим князем, и для украшения ее князь не щадил никаких издержек. После Рождественской церкви он построил другую, каменную, во имя святого мученика Леонтия; создал каменные ворота для монастыря и на них каменную церковь во имя святого апостола Андрея Первозванного, а для содержания монастыря пожертвовал лучшие свои села с их даньми. Но вскоре по убиении Боголюбского элодеями (1174) обитель была разграблена рязанским князем Глебом и половцами (1177). Впрочем, продолжала еще существовать: в 1214 г. сюда удалился на покой Ростовский епископ Иоанн. Окончательно же разрушена, вероятно, уже вместе с городом Боголюбовым при нашествии татар в 1237 г. Ныне Боголюбов Рождественский монастырь существует в обновленном виде [88].

В расстоянии одной с четвертью версты от монастыря Боголюбова, на устье реки Нерли, Боголюбский создал другой монастырь с церковию во имя Покрова Пресвятой Богородицы. Монастырь этот заложил князь по смерти сына своего Изяслава (1165), когда, предаваясь глубокой скорби о скончавшемся, тем с большею ревностию старался совершать богоугодные дела. На сооружение Покровской церкви употреблены были камни из каменоломен болгарских, которые после знаменитой победы Боголюбского над болгарами (1164) вывозимы были по его приказанию в землю Суздальскую в продолжение двух лет и послужили здесь для многих важных построек. Нет сомнения, что и Покровский монастырь испытал от врагов одинаковую участь с Боголюбовым, но древняя церковь Покровская сохранилась доныне и одиноко стоит на месте бывшей обители [89].

Основываясь на несомненном свидетельстве, что Боголюбский создал в стране Суздальской “монастыри многи”, из которых мы знаем только два, можем думать, что им же, может быть, основаны в этой стране и другие монастыри, случайно упоминаемые в летописи, происхождение которых неизвестно, именно: а) Косьмодамианский суздальский, коего игумен Арсений по убиении Боголюбского (1174) первый решился внести тело его в церковь и отпеть над ним панихиду [90]; б) Богородичный владимирский, коего игумен Феодул перенес с своими клирошанами тело убиенного князя Андрея из Боголюбова во Владимир и здесь похоронил в соборном храме [91]; в) Вознесенский владимирский, упоминаемый в 1187 г., когда здесь останавливался Черниговский епископ Порфирий; г) Петровский ростовский, где тринадцать лет был игуменом Пахомий, духовник ростовского князя Константина, избранный в 1214 г. во епископа Ростову; д) Дмитриевский суздальский, откуда по смерти епископа Пахомия изведен был (1216) на Ростовскую кафедру черноризец Кирилл и куда спустя тринадцать лет снова удалился он с епископии для высших подвигов, приняв схиму с именем Кириака; е) Спасский владимирский, игумен которого Феодосий упоминается в 1237 г. при разорении Владимира монголами [92].

Существовали иноческие обители и в Переяславле Залесском, во 2-й половине XII в., хотя неизвестно, кем основанные. Это видно из жития преподобного Никиты столпника, Переяславского чудотворца [93]. Он родился и получил воспитание в Переяславле. Достигнув зрелого возраста, он сделался сборщиком податей и, пользуясь своими связями с городскими судиями и другими начальниками, делал много зла людям, брал с них неправедную мзду и тем содержал себя с женою. После многих лет такой жизни Никита зашел однажды в церковь и там услышал чтение из пророка Исаии: Измыйтеся и чисти будете, отьимите лукавства от душ ваших... Взыщите суда, избавите обидимаго, судите сиру и оправдите вдовицу... Аще же не хощете, ниже послушаете мене, меч вы пояст... и проч. (Ис. 1. 16 — 21). Слова Божии поразили грешника: он вспомнил свои неправедные дела и, воротившись домой, не мог заснуть всю ночь от беспокойства о самом себе. На другой день, чтобы развлечься, он отправился к друзьям своим, пригласил их к себе на вечер, купил все нужное для угощения и приказал жене приготовить. Когда жена начала обмывать и варить мясо, ей все виделись в сосуде только пена и кровь, сколько она их ни снимала, и потом разные члены человеческого тела. Жена сказала мужу, который увидел то же самое своими очами и пришел в исступление. Долго стоял он в молчании, произнося только: “Горе мне, великому грешнику!” Потом, взывая из глубины сердца к Богу, вышел из дома и из города, пришел в близлежащий монастырь святого великомученика Никиты, повергся пред игуменом, открыл ему свои беззакония и страшное видение и просил себе пострижения в монашество. Тогда игумен, чтобы испытать послушание Никиты, велел ему три дня стоять у врат монастыря и оплакивать грехи свои. Никита стал у монастырских ворот и со слезами исповедовал грехи свои перед всеми входившими и исходившими. На другой день, увидев вблизи монастыря болотистое место, окруженное камышом, где было множество насекомых, Никита подумал: “Телом грешил я, телом должен и страдать”. И, сняв с себя все одежды, сел в тростнике и отдал тело свое на терзание насекомым. Спустя три дня игумен послал инока узнать о Никите; инок нашел его в тростнике, всего израненного насекомыми и изнемогшего от истечения крови, и донес игумену. Игумен вместе с братиею поспешил взять Никиту, постриг его в иночество и затворил в тесной келье. Чрез несколько времени новый инок с благословения игумена надел на себя тяжелые железные вериги и, проводя день и ночь в пении псалмов, в чтении житий святых, в молитве, любил и труд телесный: своими руками ископал два колодца: один близ монастыря святых мучеников Бориса и Глеба, другой — близ потока Студеного или Слудного [94]; сам поставил для себя столп, в котором с благословения игумена начал подвизаться и вырыл под стеною узкий проход, которым ходил на молитву. Бог прославил своего угодника даром чудесных врачеваний. В числе других недужных к святому Никите приходил из Чернигова юный князь Михаил Всеволодович и, удостоившись получить исцеление от тяжкой болезни, повелел поставить на том самом месте, где был исцелен, крест “в лето 6694 (т. е. 1186), месяца маия в 16, индикта в 8”. Много еще лет подвизался в своем столпе преподобный Никита. Однажды пришли к нему два родственника за благословением и, приняв его светлые вериги за серебряные, умертвили его ночью, а с веригами бежали к Ярославлю. Здесь увидели они свою ошибку и бросили вериги в Волгу.

Далее в житии преподобного Никиты повествуется, что тогда (к концу XII в.) существовал в Ярославле близ реки Волги монастырь святых апостолов Петра и Павла, что в этом монастыре жил благочестивый старец Симон, которому чудесно указано было место, где лежали в реке вериги святого столпника, и что потом они по распоряжению игумена монастыря торжественно извлечены были из воды. Другой монастырь в Ярославле вместе с церковию во имя Преображения Господня основан был великим князем ростовским Константином Всеволодовичем в 1216 г. Церковь окончена сыном Константина Всеволодом и освящена Ростовским епископом Кириллом в 1225 г. [95]

Между тем во Владимире и Суздале возникали новые монастыри: во Владимире — Рождественский мужеский и Успенский женский, в Суздале — Ризположенский женский.

Монастырь во имя Рождества Пресвятой Богородицы основан был во Владимире великим князем Всеволодом Юрьевичем в 1192 г. на прекрасном возвышенном месте близ реки Клязьмы. Наделив эту обитель всеми средствами для содержания, князь желал, чтобы она, как находящаяся в столице великокняжеской, считалась старейшею в ряду прочих, почему и игумен ее, один из всех настоятелей средней полосы России, носил имя архимандрита, как на юге России — игумен киево-печерский. Настоятели Рождественского монастыря нередко избирались во епископы, каковы были святые Симон и Митрофан Владимирские и Кирилл Ростовский. Обитель эта вместе с городом много пострадала от татар в 1238 г. и от последующих пожаров, но каменная церковь ее, построенная Всеволодом, уцелела доныне и сохранила некоторые остатки своей древности [96].

Около того же времени, как Всеволод устроял мужеский Рождественский монастырь, супруга великого князя Мария основала во Владимире монастырь женский во имя Успения Пресвятой Богородицы, который и назывался Княгининым. В 1200 — 1202 гг. основательница создала в нем вместе с супругом своим каменную церковь, а в 1206 г. сама приняла пострижение в монашество. Трогательно было это пострижение. Великий князь Всеволод с своими детьми. Ростовский епископ Иоанн со всеми игуменами, пресвитерами и чернецами, все бояре и боярыни и все жители города провожали Марию из княжеских палат до монастыря, и все обливались слезами, потому что княгиня была крайне добра ко всем и, будучи издетства воспитана в страхе Божием, любила правду, оказывала честь и вспомоществование епископам, пресвитерам и черноризцам, была нищелюбива, страннолюбива, утешала больных и скорбящих. Но, вступив в монастырь, Мария провела в нем только восемнадцать дней и скончалась, потому что еще до пострижения своего она восемь лет находилась в тяжкой болезни, которую переносила с терпением Иова. Тело усопшей погребено в созданном ею монастырском храме, где еще прежде положены были ее сестра и дочь [97].

Монастырь Ризположенский суздальский, т.е. с церковию Положения Честной Ризы Пресвятой Богородицы во Влахерне, основан неизвестно кем в 1207 г. Некоторые сведения об этом монастыре сохранились в житии преподобной Евфросинии Суздальской [98]. Она была дочь черниговского князя Михаила, впоследствии пострадавшего в Орде. Испрошенная молитвами своих родителей, с детства воспитанная благочестивою материю в строгом благочестии, обученная грамоте и книжной мудрости высокообразованным боярином Феодором, который впоследствии пострадал вместе с Михаилом, Феодулия с юных лет чувствовала влечение к иноческим подвигам. И потому, когда слава о разуме и красоте ее привлекла к ней многих женихов и когда родители положили выдать ее за суздальского князя Мину Ивановича, потомка знаменитого князя варяжского Шимона, или Симона [99], Феодулия, хотя не противилась воле родителей, но пламенно молила Бога сохранить ее в девстве. Молитва чистой души была услышана. В то время как черниговская княжна была уже на пути в Суздаль, жених ее скончался, и она, не возвращаясь более к отцу и матери, решилась вступить в иноческую Риэположенскую обитель, находившуюся близ самого Суздаля. Это случилось в 1227 г. При пострижении Феодулия названа Евфросиниею и с величайшею ревностию предалась иноческим обетам. Пищу принимала раз в день, иногда через день, а иногда и раз в неделю. С совершенною покорностию исполняла волю старших и несла разные послушания. Ночи нередко проводила без сна в чтении слова Божия и молитвах. Неопустительно ходила в церковь, где пела и читала так, что привлекала в обитель многих богомольцев из города. Испытанная мудрость Евфросинии была причиною того, что игуменья иногда повелевала ей произносить даже в церкви наставления сестрам. Эти наставления и особенно высокая святость преподобной Евфросинии производили необыкновенное действие; многие вдовы и девицы поступали в монастырь, чтобы учиться у нее благочестию, а обитательницы монастыря смотрели на нее как на образец для себя во всех отношениях. Вообще, замечает жизнеописатель преподобной, Риэположенский монастырь находился тогда в самом цветущем состоянии: во всей Великой России не было такого монастыря по устроению благочиния и нигде нельзя было найти таких строгих богобоязненных черноризиц, какие подвизались здесь и между которыми Евфросиния сияла, как денница посреди звезд. Монастырь разделялся стеною на две половины: на одной жили вдовы, на другой — девицы. Но для молитвы те и другие собирались сначала вместе в один храм, а потом для жен построена была отдельная церковь во имя Пресвятой Троицы. Жены имели у себя особую начальницу, и девицам запрещено было беседовать с бывшими в замужестве. При нашествии татар на Россию в 1238 г., когда Батый взял Суздаль и разорил в нем храмы и монастыри, обитель Ризположенская была сохранена от врагов молитвами преподобной Евфросинии, которая уже славилась тогда даром чудотворений [100]. Долго еще подвизалась преподобная в своей обители, имела скорбь и вместе радость слышать о мученической кончине в Орде своего отца князя Михаила и своего достойного наставника — боярина Феодора (1246) и около 1250 г. предала дух свой Богу, причтенная впоследствии Церковию к лику святых [101].

Еще в двух местах великого княжения Владимиро-Суздальского явились тогда монастыри: святой Богородицы в Нижнем Новгороде и Спасо-Запруденский в Костроме. Первый основан великим князем Георгием Всеволодовичем и упоминается в 1229—1239 гг. [102] Последний основан князем костромским Василием Квашнею в 1239 г. при реке Запруденке по случаю явления там чудотворной иконы Божией Матери, известной ныне под именем Феодоровской [103].

Вне пределов княжества Суздальского, однако ж в той же средней полосе России, процветала тогда жизнь иноческая в Смоленске и Полоцке.

Из летописей мы знаем только о двух монастырях в Смоленске и его окрестностях: о монастыре Отроче, которого игумен Михаил вместе с Смоленским епископом Игнатием приезжал послом от смоленского князя Мстислава к великому князю Всеволоду в 1206 г. [104], и о монастыре Борисоглебском на Смядине, основанном еще в предшествующий период: здесь в 1177 г. совершилось чудесное событие, обратившее на себя внимание современников. Два брата Ростиславичи, Мстислав и Ярополк, взятые в плен и ослепленные во Владимире на Клязьме, отпущены были в южную Россию. Когда их привели к Смоленску и они вошли в смядинскую Борисоглебскую церковь, чтобы помолиться, то внезапно прозрели в самый день убиения святого Глеба на Смядине, т.е. 5 сентября [105].

Но о нескольких других смоленских монастырях сохранилась память в жизнеописании преподобного Авраамия Смоленского, подвизавшегося к концу XII и в начале XIII в. [106] Авраамий родился в Смоленске от богатых и благочестивых родителей; был воспитан в страхе Божием и научении книжном. Когда он пришел в возраст, родители предлагали ему вступить в брак, но юноша не согласился, чувствуя в себе влечение к иноческой жизни. По смерти родителей, вскоре последовавшей, он раздал все их имущество церквам, монастырям и нищим, облекся в рубище и ходил, как нищий и юродивый, моля Бога указать ему путь ко спасению. Путь этот был указан: Авраамий поступил в монастырь Пресвятой Богородицы, находившийся в пяти верстах от Смоленска, на месте, которое называлось Селище, и там постригся. Здесь, проходя разные монастырские послушания и украшаясь всеми иноческими добродетелями, Авраамий с любовию предавался чтению отеческих писаний, особенно святого Иоанна Златоустого и Ефрема Сирина, также житий святых: Антония Великого, Евфимия, Саввы, Феодосия Палестинских, Антония и Феодосия Печерских и других. Видя добродетели Авраамия, игумен убедил его принять священнический сан, а зная его мудрость и опытность в духовных писаниях, дозволил ему принимать к себе притекающих и преподавать им наставления. Это было во дни смоленского князя Мстислава (1197 — 1214). Но вскоре настали для праведника искушения, преимущественно от своей же братии. Некоторые, завидуя его славе и тому, что его высокое учение и красноречие привлекали к нему многих, как иноков, так и мирян из города, начали измышлять на преподобного разные клеветы и причинять ему разные огорчения, которые он переносил с величайшею кротостию в продолжение 5 лет, не переставая трудиться в назидании приходивших к нему силою своего слова. Наконец и сам игумен исполнился завистию к Авраамию, запретил ему учить и даже удалил из монастыря. Тогда праведник перешел в город и поселился в бедном и малолюдном монастыре святого Креста. Здесь еще более начали стекаться к Авраамию; монастырская церковь всегда была полна богомольцев, жаждавших слышать его поучения; многие приносили ему пожертвования, которые он употреблял на украшение монастыря и церкви и разделял братии и нищим. Зависть и здесь не оставила преподобного в покое: на Авраамия восстало почти все городское духовенство, огорчаясь тем, что он привлекал к себе так много духовных чад. Мало-помалу начали распускать слухи, будто он еретик, читает голубиные книги, живет нечисто, прикрываясь внешнею святостию, и наконец произвели такое волнение в народе, что все жители города обратились к своему епископу Игнатию и просили подвергнуть суду Авраамия. Епископ послал за ним своих слуг, и, в то время как слуги с бесчестием влекли праведника по улицам города, один благочестивый инок по имени Лука Прусин, совершавший девятый час молитвы в монастыре святого архангела Михаила, слышал с неба глас, что Авраамий страждет невинно. На суде епископа, совершавшемся в присутствии самого князя действительно оказалось, что все обвинения, какие взводились на Авраамия, были клеветою. Но, чтобы успокоить мятущийся народ, Игнатий повелел Авраамию удалиться в Богородицкий монастырь, где он был пострижен, и запретил ему священнослужение. Чрез несколько дней один смоленский священник по имени Лазарь, бывший впоследствии преемником Игнатия на епископской кафедре, пришел к этому иерарху и сказал, что город будет строго наказан за несправедливое гонение на человека Божия. Страшная засуха, наступившая в стране Смоленской, оправдала это предсказание. Напрасно совершались молебствия о дожде и крестный ход вокруг города: дождя не было. Тогда епископ, призвав к себе Авраамия, разрешил ему священнодействие, испросил у него прощение себе и всем гражданам и просил его помолиться о ниспослании дождя. Угодник Божий, смиренно исповедав свое недостоинство, не отказался, однако ж, исполнить архипастырское повеление. И прежде, нежели он достигнул своей обители, воссылая на пути теплые молитвы к Богу, сильный дождь напоил жаждущую землю. Все увидели в этом силу молитвы праведника, все сознавали его невинность и спешили просить у него прощения. А епископ Игнатий, построив близ города новый монастырь в честь Положения Ризы Пресвятой Богородицы, поручил настоятельство в нем Авраамию и удостоил его своей дружбы. По-прежнему начали стекаться к нему бояре и простолюдины, богатые и убогие, чтобы пользоваться его наставлениями. Много было желавших поступить в его обитель, но преподобный принимал с великою разборчивостию и после предварительных испытаний, так что у него считалось только семнадцать человек братии. Авраамий пережил друга своего и благодетеля епископа Игнатия и после пятидесяти лет иноческой жизни мирно почил о Господе [107].

Как в житии преподобного Авраамия Смоленского сохранилась память о некоторых монастырях, бывших в Смоленске, так в житии преподобной Евфросинии Полоцкой сохранились сведения о некоторых монастырях полоцких [108]. Евфросиния, в мире Предслава, была внука владетельного князя полоцкого Всеслава Брячиславича († 1101) и дочь младшего из сыновей его Георгия — Святослава. В детстве она обнаружила такую любовь к учению, что удивляла своих родителей. А в двенадцать лет, когда многие из окрестных князей начали искать руки ее и родители помышляли уже обручить ее достойнейшему из них, она почувствовала в себе непреодолимое влечение к иноческой жизни, тайно удалилась в один женский монастырь (неизвестный по имени), где жила инокинею родная тетка ее, супруга князя Романа Всеславича, и по неотступной просьбе была облечена в ангельский образ под именем Евфросинии. Несколько времени пребывала юная подвижница в монастыре, повинуясь игуменье и сестрам и превосходя всех постом, и молитвами, и нощным бдением. Потом упросила Полоцкого епископа Илию, чтобы он позволил ей жить в одной пристроенной к кафедральному Софийскому собору келье, или так называемом голубце. В этом затворе, предаваясь всецело обетам иночества, преподобная любила в часы досуга списывать собственными руками священные книги и плату, какую получала за них, употребляла на пособие нищим. Для большего уединения епископ благословил Евфросинию переселиться в одно загородное место, принадлежавшее епископской кафедре и называвшееся Сельце, где существовала церковь во имя Спасителя, и само место подарил преподобной, с тем чтобы она основала в нем женскую обитель. Это происходило в присутствии отца преподобной Евфросинии Георгия и дяди ее, тогдашнего полоцкого князя Бориса, который, как известно, скончался в 1128 г. [109] Обитель во имя Всемилостивого Спаса не замедлила устроиться, и в ней под начальственным руководством преподобной Евфросинии в числе других приняли пострижение родная сестра ее Гордислава, в иночестве Евдокия, двоюродная — Звенислава, в иночестве Евпраксия, и впоследствии — две племянницы с благословения Полоцкого епископа Дионисия († 1183), из которых одна названа была Агафиею, а другая — Евфимиею. Преподобная настоятельница вскоре создала в своем монастыре новую каменную церковь во имя Спасителя, сохранившуюся доныне, устроив в ней по обе стороны хоров две тесные кельи, где предавалась богомыслию и уединенной молитве. Украсив свой Спасский монастырь и наделив его всем нужным, Евфросиния пожелала учредить и действительно учредила не в дальнем расстоянии от него другой монастырь — мужеский — с каменною церковию во имя Пресвятой Богородицы. Когда оба монастыря достигли цветущего состояния, сделались великими и богатыми, преподобная, оставив им свой подробный устав и поручив главное начальство над обоими сестре своей Евдокии, сама отправилась вместе с другою сестрою Евпраксиею и братом Давидом к святым местам палестинским. Господь благословил доброе предприятие. На пути Евфросиния посетила Константинополь, приняла благословение от патриарха, помолилась во храме святой Софии и других церквах пред мощами святых угодников и достигла Иерусалима. Там, остановившись в русском монастыре Пресвятой Богородицы, благочестивая княжна несколько раз имела величайшую радость поклониться Живоносному Гробу, поставила на нем золотую кадильницу и со слезами молила Господа, чтобы он сподобил ее и скончаться в святом городе. Молитва ее была услышана. Евфросиния занемогла и после двадцати четырех дней болезни предала дух свой Богу 23 мая 1173 г. Тело скончавшейся по ее завещанию погребено было в палестинской обители Феодосия, но впоследствии перенесено в киевские пещеры преподобного Феодосия, где нетленно почивает доныне. Время игуменства преподобной Евфросинии, в продолжение которого она успела соорудить две многолюдные обители и довести их до цветущего состояния, продолжалось более сорока лет.

III

Ни в одном из русских городов, даже в Киеве и Владимире Суздальском, не было столько монастырей, сколько было в Новгороде. Их известно здесь до двадцати: одиннадцать мужеских и девять женских. Семь из этих монастырей основаны прежде, но продолжали существовать и в настоящий период, тринадцать возникли вновь.

Как в южной России главнейшим монастырем считался Киево-Печерский, а в стране Суздальской — Рождественский, так между новгородскими монастырями первое место занимал монастырь Юрьевский. Настоятель этого монастыря назывался игуменом святого Георгия и архимандритом новгородским [110]; других архимандритов в Новгороде не было. Из настоятелей юрьевских в летописях упоминаются а) Дионисий (1158 — 1194), который (1165) ездил в Киев по поручению новгородцев, чтобы испросить титул архиепископа их владыке, и при котором создана (1166 — 1173) каменная церковь во имя Спаса на монастырских воротах; б) Савватий, управлявший обителию более тридцати лет, подобно своему предшественнику (1194 — 1226); в) Савва, а по мирскому имени Грьцин, муж благой, кроткий, смиренный, незлобивый, богобоязненный, он избран был из священников приходской церкви святых Константина и Елены и 2 марта 1226 г. пострижен, а 8 марта поставлен игуменом, но почему-то в 1230 г. лишен настоятельства и низведен в простую келью, где, пролежав шесть недель в болезни, преставился 16 марта; д) Арсений, переведенный на место Саввы в том же году из хутынских игуменов, муж кроткий и смиренный [111].

Еще более краткие, хотящем не менее достоверные сведения сохранили местные летописи о прочих монастырях новгородских, основанных в предшествовавший период, как-то: а) о монастыре Антониевом — в нем настоятелями были после преподобного Антония Римлянина ученик его и потом духовник Андрей (1147 — 1157), Алексий (1157 — 1162), Мануил (поставл. 1162), Моисей († 1187) и Власий (поставл. 1187) [112], б) о монастыре Бело-Николаевском — здесь в 1165 г. архиепископ Иоанн повелел игумену Антонию учредить общежитие [113]; в) о монастыре Пантелеимоновом — здесь в 1207 г. некто Феодор Пинещенич соорудил новую церковь во имя святого Пантелеймона [114]; г) о монастыре Варварином — в нем были игуменьями Анна († 1167), Маримьяна (поставл. 1167), Христина († 1195), Варвара (поставл. 1195) и построена (1218 — 1219) новая каменная церковь во имя святой Варвары [115]; д) о монастыре Зверином Покровском — упоминается в 1192 г. игуменья его Евфросиния [116]; е) о монастыре Воскресенском — здесь были игуменьи Мария († 1192) и Евдокия (поставл. 1192) и сооружены две церкви — во имя святого Иоанна Милостивого на монастырских воротах (1193) и главная, каменная, во имя Воскресения Христова (1195) [117].

Обращаясь к монастырям, вновь появившимся в Новгороде и его окрестностях, видим, что одни из этих монастырей основаны или благоустроены новгородскими князьями, другие — Новгородскими архипастырями, третьи — игуменами, четвертые — мирянами, пятые — лицами неизвестными.

К числу первых монастырей относятся два: а) Спасский Нередицкий с церковию во имя Преображения Господня, построенный в 1198 г. князем Ярославом Владимировичем в трех верстах от Новгорода к югу, на правом берегу Волховца, на возвышенном и красивом месте, которое называлось Нередица, и б) Михалицкий женский с церковию во имя Рождества Пресвятой Богородицы, построенный в 1199 г. на Торговой стороне города у земляного вала, на улице Молоткове супругою князя Ярослава Еленою по случаю явления Михаила Малеина и чуда от образа Божией Матери [118].

Два также монастыря устроены Новгородскими владыками. В 1170 г. архиепископ Иоанн с братом своим Гавриилом основал в трех верстах от Новгорода при озере Мячине монастырь Благовещенский, в котором потом соорудил каменную церковь во имя Благовещения (1179) и другую каменную на воротах во имя Богоявления (1180) [119]. В 1197 г. архиепископ Мартирий построил монастырь Николаевский Островский с каменною церковию во имя Николая в семи верстах от Новгорода к востоку, на острове между реками Вишерою и Вельею [120]. Два монастыря устроены игуменами: Аркажский и Хутынь. Первый находился в трех верстах от Новгорода к югу и назывался так по имени своего игумена Аркадия, впоследствии епископа Новгородского, который в 1153 г. соорудил на означенном месте деревянную церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы и собрал братию. Некто Симеон Дыбачевич создал в этом монастыре (1188) каменную церковь во имя Успения, а сын посадника новгородского Михалки Твердислав создал в этом монастыре (1206) другую — во имя святого Симеона столпника на монастырских воротах. Из настоятелей монастыря Аркажского известны Герасим и Панкратий (упом. 1194) [121]. Начало Хутыню монастырю положил Варлаам, бывший в нем первым игуменом. Варлаам, в мире Алексей Михайлович, родился в Новгороде от богатых родителей и с детства имел влечение к книжному учению и постничеству. А по смерти родителей, раздав все имение их нищим, принял иноческое пострижение от наставника своего священноинока Порфирия и начал искать места для уединенных подвигов. Более всего понравилась юному черноризцу прекрасная возвышенность на правом берегу Волхова, в десяти верстах от Новгорода, к северу от кремля, называвшаяся Хутынь, и Варлаам поселился здесь и построил себе келью. Весть о святой жизни пустынника распространилась повсюду, и многие князья, и бояре, и простые люди стекались к нему просить наставлений. В числе прочих приходил к нему новгородский князь Ярослав, которому он предсказал рождение сына и который, когда предсказание исполнилось, избрал старца в восприемника новорожденному. Мало-помалу собралось вокруг Варлаама множество иноков, желавших иметь его своим руководителем. Тогда он построил каменную церковь во имя Преображения Господня, которую освятил (1192) Новгородский архиепископ Гавриил, благословив быть при ней святой обители. Сам Варлаам был в этой обители игуменом около года и, предчувствуя свое отшествие к Богу, завещал ей села, земли и другие угодья, пожертвованные новгородским князем Ярославом, передал настоятельство другу своему Антонию и скончался в ноябре 1193 г. [122]

Четыре монастыря основаны или только обновлены и украшены некоторыми благочестивыми мирянами. И именно: а) Петропавловский женский, находившийся в двух с половиною верстах от Новгородского кремля к юго-западу на Синичьей горе, здесь в 1185 г. новгородцы Лукиничи заложили каменную церковь во имя святых апостолов Петра и Павла, хотя нельзя сказать, существовал ли монастырь прежде или только теперь получил начало [123]; б) Кириллов в трех верстах от Новгорода к юго-востоку, на острове Нелезене или Силезневе, окруженном реками — с одной стороны Волховцем, а с другой — Левошнею, в этом монастыре, уже существовавшем неизвестно с какого времени, два брата Константин да Дмитрий Кораванковичи соорудили в 1196 г. каменную церковь во имя святого Кирилла при игумене Онисиме [124]; в) Евфимиин женский, находившийся в самом Новгороде на Торговой стороне, в Никольском Плотническом конце, тут жена Полюда Городнича, дочь Жирошкина, построила в 1197 г. каменную церковь во имя святой Евфимии, а по сказанию одной из летописей, основала и самый монастырь [125]; г) Варецкий Павлов женский, находившийся также в самом Новгороде на Торговой стороне в Словенском конце, на Варецкой улице, здесь в 1224 г. некто Семен Борисович воздвиг каменную церковь во имя святого исповедника Павла, патриарха Цapeградского, с приделами святого Симеона Богоприимца и святого царя Константина и матери его Елены да на хорах с приделом святых мучеников Бориса и Глеба, а в 1238 г. жена Семена Борисовича устроила при этой церкви женский монастырь [126].

Монастыри, неизвестно кем и когда основанные: а) Свято-Духов мужеский, упоминается в 1162 г. [127]; б) Христо-Рождественский мужеский находился близ Новгорода в полуверсте к востоку от большого земляного вала и упоминается в 1162 г. [128]; в) Иоанно-Предтечев женский находился в самом Новгороде на Софийской стороне, в Неревском конце и упоминается в 1179 г. [129]

Кроме Великого Новгорода, который, таким образом, был не только наполнен, но и как бы опоясан святыми обителями, существовали монастыри и в других северных городах России, находившихся в епархиальной зависимости от Новгорода или сопредельных его владениях.

В Пскове видим два монастыря: Спасский Завеличский, основанный в 1154 г. Новгородским епископом Нифонтом на Завеличье с каменною церковию, и Спасский Мирожский на устье реки Мирожи, устроенный тем же епископом и вместе игуменом монастыря Авраамием, скончавшимся в 1158 г. [130]

В Старой Руссе — один монастырь Спасо-Преображенский, основанный в 1192 г. игуменом Мартирием, который, сделавшись Новгородским архиепископом, соорудил здесь (1198) каменную церковь во имя святого Преображения [131].

В Старой Ладоге — монастырь Георгиевский Застойный, неизвестно кем построенный в стенах каменной ладожской крепости в XII — ХШ вв. [132]

В пятнадцати верстах от Тихвина при озере Дымском — монастырь Антониев Дымский, построенный в начале XIII в. учеником и преемником Варлаама Хутынского Антонием Дымским [133].

Близ Вологды — Свято-Троицкий Кайсаровский, основанный преподобным Герасимом после 1147 г. на ручье Кайсарове, впадающем в реку Вологду [134].

В Великом Устюге — Архангельский, основанный преподобным Киприаном, который был прежде богатым поселянином, а постригшись в монашество, построил в 1212 г. две церкви — во имя архангела Михаила и Введения во храм Пресвятой Богородицы, собрал вокруг них иноков, пожертвовал новой обители все свое движимое и недвижимое имение, села, деревни и был в ней первым настоятелем [135].

Какого устава держались новгородские, равно как и все прочие русские монастыри, сведений не сохранилось. Знаем только, что Благовещенскому новгородскому монастырю, который основан архиепископом Иоанном, принадлежал устав Студийский, уцелевший доныне [136]. И, принимая во внимание, что позднейшие наши монастыри всего естественнее могли устроиться по образцу древнейших, в которых, по свидетельству преподобного Нестора, до начала XII в. исключительно господствовал устав Студийский, можем думать, что этот же устав оставался действующим и в последующих наших монастырях XII и 1-й половины XIII в., если не во всех, по крайней мере во многих. Известно еще, что преподобный Варлаам, основатель Хутынского монастыря, дал своей обители особый письменный устав, из которого дошла до нас только статья об избрании настоятелей, и то в сокращении одного иностранного писателя. “Сперва, — пишет он, — братия бьют челом великому князю о избрании достойного настоятеля и руководителя по заповедям Господним. Избранный до утверждения в звании своем от правительства обязуется клятвою и подпискою в обители той жить по правилам святых отец, честно и благоговейно; ко всякой должности и ко всякому монастырскому послушанию определять людей верных и быть заботливым о пользе монастырской; о нуждах и делах или о исправлении монастырском советоваться с тремя или четырьмя из старейшей братии, а потом дело предлагать на общее рассуждение всей прочей братии и не иначе исполнять, как с общего их согласия; жизнь вести трезвую и ничего лишнего против прочих для продовольствия своего у себя не держать, а потому присутствовать всегда в общей трапезе и довольствоваться пищею общею с братией; все годовые приходы и расходы вести неопустительно и прибытки полагать в монастырскую казну без утайки. Все это блюсти и исполнять обещается он под опасением взыскания от правительства и лишения своего звания. В то же время и старейшие из братии дают клятву в ненарушимом с их стороны соблюдении всего вышесказанного, в совершенном повиновении и послушании своему настоятелю” [137]. Достойны также замечания в настоящем случае два известия летописи, относящиеся к Юрьевскому новгородскому монастырю. Когда в 1226 г. юрьевский архимандрит Савватий готовился к смерти, он призвал к себе владыку Антония, посадника Иванка и всех новгородцев и просил братию свою и новгородцев: “Изберите себе игумена”. И они избрали Савву, священника церкви святых Константина и Елены. Когда потом в 1230 г. этот Савва почему-то сделался неугодным, князь Ярослав, владыка Спиридон и весь Новгород вывели из Хутыня монастыря игумена Арсения и дали ему игуменство у святого Георгия, а Савву лишили игуменства и посадили в келье [138]. Это показывает, что в Юрьевском монастыре, а вероятно и в других новгородских, как избрание игумена, так и лишение его власти зависело не только от братии монастырской, но и от владыки, и от гражданской власти.

ГЛАВА III

БОГОСЛУЖЕНИЕ

Кроме храмов Божиих, построенных в монастырях, о которых мы уже говорили, много и других храмов воздвигнуто тогда в нашем отечестве. Всего более явилось их в стране Суздальской, потом в Новгороде и его области, а сравнительно менее, по крайней мере замечено летописями, в прочих городах России.

Еще Юрий Долгорукий, бывший удельным князем земли Суздальской, построил в ней (ок. 1152 г.) “церкви многы” и в числе их каменные: святого Спаса в Суздале, святого Георгия во Владимире, святого Георгия в Юрьеве Повольском и святого Спаса в Переяславле Залесском. Последнюю докончил уже сын Долгорукого Андрей [139]. Сам Андрей Боголюбский, сделавшись великим князем владимирским и суздальским, создал в своем княжении также “церкви многы камены”, первое место в ряду их занимал великолепный по времени и богатейший кафедральный владимирский собор во имя Успения Пресвятой Богородицы (1158 — 1160), который, хотя с значительными изменениями, сохранился доныне, и потом церковь Положения Ризы Богоматери на Золотых воротах (1164), которые по примеру древлепрестольного Киева великий князь соорудил в своей новой столице [140]. “Многы церкви” создал и брат Боголюбского, великий князь владимирский Всеволод III; лучшая из них, которую он воздвиг (между 1191 — 1197 гг.) на своем княжем дворе во имя своего ангела — великомученика Димитрия Солунского, стоит доныне и служит одним из наиболее уцелевших памятников нашей церковной старины. Кроме того, Всеволод не только обновил, но распространил пристройкою с трех сторон других стен и открытием боковых приделов владимирский Успенский собор после пожара, постигшего собор в 1185 г. [141] “Многы церкви” создал и сын Всеволода Константин, князь ростовский и потом великий князь владимирский; между прочим: а) церковь святого Михаила во Владимире на дворе своем (1207), б) церковь Успения Пресвятой Богородицы в Ростове, каменную, соборную, которую заложил в 1213 г. на месте прежней, обвалившейся, и которая, потерпев в продолжение веков многие перемены, существует еще ныне; в) церковь святых мучеников Бориса и Глеба, каменную, в Ростове на княжем дворе (1214); г) церковь Успения Пресвятой Богородицы, каменную, в Ярославле на княжем дворе (1215); д) церковь Воздвижения Честного Креста, каменную, во Владимире на торговище (1218) [142]. “Многы церкви” создал и брат Константина великий князь владимирский Георгий Всеволодович; в числе их каменные: церковь Рождества Пресвятой Богородицы в Суздале, соборная (1222 — 1225), и церковь святого Спаса в Нижнем Новгороде [143]. Другой брат Константина, Святослав Всеволодович, соорудил каменный соборный храм святого Георгия в Юрьеве Повольском, на месте созданного Юрием Долгоруким, существующий доныне (1233) [144]. Вообще, чтобы составить приблизительное понятие о количестве церквей, существовавших тогда в разных городах страны Суздальской, довольно снести заметки летописей о церквах погоревших. Так, во Владимире на Клязьме погорело церквей: в 1185 г. — 32, в 1193 г. — 14, в 1199 г. — 16, в 1227 г. — 27; в Ростове в 1211 г. — 15; в Ярославле в 1221 г. — 17 [145].

Тогда как в пределах княжества Владимирского церкви устроялись преимущественно князьями, в Новгороде и его области созидателями храмов были не столько князья, сколько архипастыри, а еще более простые миряне. Из князей новгородских летописи именуют только Святослава, построившего в 1165 г. деревянную церковь святого Николая на Городище, и Ярослава, который в 1191 г. построил другую деревянную церковь святого Николая на том же Городище, вероятно, по сгорении первой [146]. Из числа Новгородских владык Нифонт воздвиг каменную церковь святого Климента в Ладоге (1153); Илия с братом своим Гавриилом — каменную церковь святого Иоанна на Торговой стороне в Новгороде (1184); тот же Гавриил — еще две церкви деревянные: во имя трех святых отроков и пророка Даниила на Жатуне в Новгороде (1189) и Сретения Господня на собственном дворе (1191); наконец, Мартирий — каменную церковь на городских воротах в честь Положения Ризы Пресвятой Богородицы (1195) [147]. Из мирян — какие-то Шетеничи построили в Новгороде церковь Пресвятой Троицы (1165); Сотко Сытинич — церковь святых мучеников Бориса и Глеба, каменную (1167 — 1173); Михаил Степанович — церковь святого Михаила, а Моисей Доманежец — Усекновения главы святого Иоанна Предтечи на Чюдинцовой улице (1176); Радько или Родка с братом — церковь святого Игнатия на Рогатой улице (1183); Милонег тысяцкий — святого Вознесения на Прусской улице, каменную (1185 — 1191); Нездинич — церковь Нерукотворенного образа, а Константин с братом — святой Пятницы на Торговой стороне (1191); Еревша или Арефа — церковь святого пророка Илии на холме во Славне, каменную (1198 — 1202); Вячеслав Прокшенич, внук Малышев, — церковь святых 40 мученик, каменную (1199 — 1211); Твердислав с Феодором — церковь святого Михаила, каменную (1219 — 1224) [148]. Между тем многие другие церкви построены в Новгороде неизвестными лицами. Например, в 1151 г. — две: святого Василия и святых Константина и Елены; в 1170 г. — одна, каменная, Иакова в Неревском конце; в 1181 — пять деревянных; в 1195 г. — три деревянных и проч. и проч. [149] Во время пожаров, опустошавших Новгород, не раз страдали и церкви: в 1152 г. сгорело в нем восемь церквей, в 1175 г. — три церкви, в 1177 г. — пять церквей, в 1181 г. — три церкви, в 1194 г. — десять церквей, в 1211 г. — пятнадцать и в 1217 г. — еще пятнадцать церквей [150].

Что касается других городов, то, по сказанию летописей, церкви построены были: а) в Киеве — святого Василия князем Святославом Всеволодовичем на Великом дворе (1183) и другая святого Василия князем Рюриком на Новом дворе (1197); б) в Чернигове — святого Михаила князем Святославом Всеволодовичем на княжем дворе (1174) и святого Благовещения тем же князем (1186); в) в Белгороде — святых апостол князем Рюриком (1197); г) в Смоленске — святого Иоанна князем Романом Ростиславичем (1180) и святого архангела Михаила князем Давидом Ростиславичем (ок. 1197) [151].

Судя по каменным церквам, сохранившимся более или менее до настоящего времени (каковы: Спасская близ Полоцка, Успенская и Дмитриевская во Владимире на Клязьме, Покровская в бывшем Боголюбове, Спасская в Переяславле Залесском, Борисоглебская в местечке Кидекше, Георгиевская в Старой Ладоге, новгородские — Петропавловская на Синичьей горе, архангела Михаила на Прусской улице, пророка Илии и др.), архитектура наших храмов во 2-й половине XII и в 1-й XIII в. оставалась та же самая, какая была и в XI в. На сооружение церквей употреблялся простой и частию обтесанный камень — плитняк и булыжник, а по местам и кирпич, и все это заливалось чрезвычайно вязкою известью, смешанною с мелко набитым камнем. Некоторые из владимирских церквей — Дмитриевский собор, Покровская Боголюбская и другие построены были из белого мягкого камня, вывезенного из Болгарии по завоевании ее Боголюбским. Связи в церквах клались деревянные, а не железные. Толстота стен простиралась от полутора до двух с половиною аршин. Вид церквей большею частию квадратный, а иногда столпообразный. Вообще, они малы, тесны, невысоки и темны, потому что освещаются небольшим количеством узких, продолговатых окон наподобие щелей. Наружные стены многих храмов обстановлены колоннами и полуколоннами с резными веточными капителями и посредине пересекаются поясом. Алтарь состоит из трех полукружий: собственно алтаря, жертвенника и диаконника, разделенных между собой стенами. Главный купол церкви утверждается на четырех столпах, которые стоят посредине церкви и дают ей вид крестообразный. Вдоль западной стены на арках помещаются хоры, или полати. Иногда при церквах устроялись приделы с особыми престолами, иногда такие приделы устроялись и на хорах. У большей части церквей было по одному куполу, или главе, а у некоторых — по пяти; самый великолепный из тогдашних храмов — Успенский владимирский, построенный Андреем Боголюбским, имел сначала одну главу, но после пожара в 1185 г., когда к этому собору по воле великого князя Всеволода, сделаны были приделы, на нем явилось пять глав. Купол увенчивался крестом, вверху которого утверждался иногда металлический голубь — в энаменование Духа Святого, осеняющего церковь, а внизу двурогая луна — в знамение победы христианства над язычеством и магометанством. Церкви крылись свинцом, оловом, а иногда и позлащались: так Нифонт, епископ Новгородский, “поби св. Софию свинцем” (1151); Ростовский епископ Иоанн покрыл суздальский собор “оловом от верху до комар и до притворов”; владимирский Успенский собор и Рождественская церковь в Боголюбове позлащены были Боголюбским и назывались златоверхими [152].

О художниках, строивших наши церкви, в летописях находим только два кратких известия. Первое — то, что, когда Андрей Боголюбский решился создать соборную владимирскую церковь Богоматери, по вере его, “приводе ему Бог из всех земель (или, как в других списках: “из многих земель”) мастеры”; во всяком случае это значит, что мастера были не русские, а иноземные и не из одной Греции, откуда они издавна приходили к нам, но, вероятно, из Германии. Второе известие еще более заставляет предполагать, что обыкновенными строителями церквей были у нас тогда немцы: летописец считает подобным чуду то, что Ростовский епископ Иоанн, обновляя суздальскую соборную церковь Богоматери, не искал “мастеров от немец”, но нашел “мастеры от клеврет св. Богородицы и от своих”, из которых одни лили олово, другие крыли церковь, третьи белили ее известию. Так редки, следовательно, были мастеры из русских! Из них известен по имени один — Петр Милонег, который в 1199 г. соорудил каменную стену в Киеве вокруг Выдубицкого монастыря, впрочем, строил ли Милонег и церкви — сказать не можем [153]. Строители наших церквей не отличались большим искусством, судя по тому, что некоторые из них скоро обваливались и разрушались [154]. Постройка церквей происходила иногда очень быстро: деревянные воздвигались в несколько дней, а каменные — в три-четыре месяца, хотя бывали случаи, когда сооружение последних продолжалось от двух до шести лет и более [155].

Многие каменные храмы были украшаемы тогдашнею стенною иконописью, т. е. по сырому грунту, — al-fresco. Так расписаны были: собор ростовский епископом Лукою (1187), Дмитриевский во Владимире — великим князем Всеволодом (ок. 1197), суздальский — епископом Митрофаном (1230); в Новгороде церкви: Благовещенская(1189), Ризположенская на городских воротах — архиепископом Мартирием (1196), Спасо-Преображенская в Нередицком монастыре (1199), 40 мученик — Вячеславом, внуком Малышевым (1227), в Старой Руссе — Спасская (1199), в Старой Ладоге — Георгиевская, близ Полоцка — Спасская. Четыре из этих церквей доселе сохранили на стенах своих древние изображения. Именно: а) церковь Спасская близ Полоцка — она вся расписана священными ликами аль-фреско; б) церковь Спасо-Нередицкая в Новгороде, также вся расписанная; в) церковь Георгиевская в Ладоге — здесь сохранились фрески преимущественно в куполе; г) собор Дмитриевский владимирский — тут недавно открыты фрески только под сводами хоров, представляющие Божию Матерь, ангелов, ветхозаветных праотцев Авраама, Исаака и Иакова, двенадцать апостолов и проч. Из иконописцев того времени упоминается только какой-то Грьцин (мирское имя) Петрович, расписавший (1196) Ризположенскую церковь в Новгороде. Очень вероятно, что в расписании Спасской церкви близ Полоцка и Спасо-Нередицкой новгородской участвовали и русские иконописцы, судя по сохранившимся русским надписям. Некоторые храмы, например Дмитриевский во Владимире, Покровский в Боголюбове, Георгиевский в Юрьеве Повольском, построенные из белого мягкого камня, вывезенного из Болгарии, украшены были еще как внутри, так особенно снаружи разными резными изображениями по стенам. С наружной стороны Дмитриевского собора, от половины до самого верха, нет камня, на котором не было бы нарезано изображений ангелов, людей, львов, вообще зверей, птиц, грифонов и разных иероглифических животных. По другим местам видны резные изображения благословляющего Вседержителя, Божией Матери с Предвечным Младенцем, многих святых и в числе их равноапостольного князя Владимира. Такие же каменные изображения, хотя в меньшем количестве, но более выпуклые, доселе видны на наружных стенах Покровской церкви и Георгиевского собора в Юрьеве Повольском. Внутри первых двух храмов, равно как Успенского владимирского собора, сохранились только на столбах резные изображения львов, может быть служившие символами бывшего здесь великого княжения [156].

Некоторые церкви отличались необыкновенным богатством украшений и утвари, так что составляли предмет удивления для современников. Успенский владимирский собор, построенный Боголюбским, блистал весь золотом, серебром, драгоценными камнями и жемчугом. Амвон и трое дверей церковных обиты были золотом и серебром. Иконы были обложены золотом, жемчугом и другими драгоценными камнями. Многочисленные паникадила и подсвечники были серебряные и золотые. Служебные сосуды, рипиды, три ковчега для хранения святых даров были вылиты из чистого золота и украшены многоценными камнями. Подобным же образом описывает летописец и Рождество-Богородицкую церковь, созданную Боголюбским в Боголюбове: мало того, что в ней были золотые сосуды, рипиды и прочая утварь, многоценные иконы, обделанные крупным жемчугом и другими дорогими камнями, двери, обитые золотом, она вся от верху до низу, по стенам и по столбам, окована была золотом. О позлащении куполов и глав на обеих этих церквах мы замечали. Смоленская церковь архистратига Михаила, построенная князем Давидом Ростиславичем, была такая, что подобной ей, по выражению летописи, не было в полунощной стране, и все, приходившие в эту церковь, дивились ее необычной красоте: иконы в церкви были украшены золотом, серебром, жемчугом и драгоценными камнями, и вся она исполнена была богатством. Ростовский епископ Кирилл, по словам очевидца, украсил (1231) ростовскую соборную церковь такими многоценными иконами, что нельзя и описать: он устроил в ней два многоценных кивота, многоценную одежду на престол, сосуды, рипиды и множество другой утвари, сделал прекрасные церковные врата с полуденной стороны, которые назывались Золотыми, внес в церковь честные кресты и многие мощи святых в прекрасных раках. Жители окрестных мест нарочито стекались в Ростов, чтобы подивиться на эту чудную, благоукрашенную церковь [157].

Замечательнейшие иконы, дошедшие до нас от того времени, кроме иконы Владимирской Богоматери, перенесенной Боголюбским из Вышгорода во Владимир, суть: 1) икона Божией Матери так называемая Эфесская: по преданию, она писана святым евангелистом Лукою и находилась в Эфесе, но по просьбе преподобной Евфросинии, княжны полоцкой, бывшей в родстве с греческим двором, прислана ей от императора Мануила за благословением патриарха Луки Хрисоверга. Первоначально икона поставлена была в Спасской обители преподобной Евфросинии, но впоследствии, по случаю брака благоверного князя Александра Невского с дочерью полоцкого князя Брячислава, перенесена в торопецкий соборный храм, где брак совершался (1239), и там остается доныне [158]. 2) Икона Божией Матери Боголюбской или Боголюбимой — та самая, которая написана по повелению великого князя Андрея Боголюбского вследствие явления ему Богоматери и поставлена им в Рождественском Боголюбовом монастыре, где пребывает доселе. 3) Икона Покрова Пресвятой Богородицы, по преданию написанная также во дни Боголюбского для другой основанной им обители — Покровской; с 1764 г., когда последняя обитель упразднена, икона эта находится в Рождественском Боголюбове монастыре [159]. 4) Икона Всемилостивого Спаса — одна из тех, которые носимы были при войске Боголюбского в 1164 г., когда он одержал знаменитую победу над болгарами. Ныне она помещена в нижнем ярусе главного иконостаса московского Успенского собора между алтарными северными и входными в Петропавловский придел дверьми. Нельзя не остановиться на том, что сложение перстов у благословляющего Спасителя здесь именословное [160]. 5) Икона “Знамения” Божией Матери, находящаяся в новгородском Знаменском монастыре. В первый раз она прославлена в 1169 г. по случаю нападения на Новгород бесчисленной рати Боголюбского. Не надеясь на собственные силы, новгородцы спешили только огородить свой город острогом и пламенно молились Господу и Его Пречистой Матери о помощи. На третью ночь архиепископ Иоанн во время молитвы услышал голос, который повелевал идти в церковь святого Спаса на Ильиной улице, взять оттуда икону Богородицы и вынести на городскую ограду. Архиепископ с наступлением дня послал было за иконою одного диакона с клирошанами, но икона не подвиглась с места. Потом отправился за нею сам со всем Собором и после всенародного молебствия икона подвиглась с места и была торжественно изнесена на городскую ограду. В это время суздальцы приступили уже к Новгороду и пустили на него целую тучу стрел. Икона чудесно обратилась лицом на народ, и архиепископ увидел текшие из очей Богоматери слезы, которые все приняли за знамение Ее небесной милости. Действительно, на суздальцев напал внезапный страх и слепота, они начали биться между собою, и новгородцы, вышед из-за ограды, стремительно ударили на них, одних истребили, других прогнали, третьих взяли в плен. С того времени икона прославилась и другими чудесами [161]. 6) Икона святого великомученика Димитрия Солунского: эта икона написана на гробовой доске святого великомученика и принесена из Солуня во Владимир Кляземский в 1197 г. по желанию великого князя Всеволода — Димитрия, который и поставил ее в созданной им на княжем дворе Димитриевской церкви. В 1380 г. великий князь Димитрий Иоаннович Донской перенес икону эту в Москву, где она остается и ныне в Успенском соборе [162]. 7) Икона святителя Николая Зарайская, находящаяся в городе Зарайске в соборном Николаевском храме. Прежде она находилась в Корсуне в церкви святого Иакова, в которой крестился святой равноапостольный князь Владимир. Потом в 1224 г. один корсунский священник по имени Евстафий, повинуясь гласу неоднократно являвшегося ему святителя Николая, взял эту икону и отправился вместе с своим семейством в землю Рязанскую. Идя для безопасности от половцев водяным путем, соединявшим тогда Черное море с Балтийским, Евстафий сначала прибыл в Ригу, оттуда в Новгород и из Новгорода достиг земли Рязанской, неся с собой честную икону. Здесь встретили ее в городе Зарайске сам князь рязанский Феодор Юрьевич и епископ Евфросин Святогорец и, видя многочисленные чудеса от иконы, создали во имя чудотворца Николая храм, где первоначально она была поставлена [163]. 8) Икона Божией Матери Феодоровская, она явилась в 1239 г. костромскому князю Василию Квашне. Августа 16-го, выехав, по обычаю, на ловлю из города, князь увидел эту икону на сосновом дереве и хотел взять, но не мог. Немедленно поспешил он в город, рассказал там о случившемся и с Собором духовенства при великом стечении народа возвратился на место, где явилась икона. Она торжественно была перенесена в Кострому и поставлена в соборной церкви святого великомученика Феодора Стратилата. Тогда многие из народа начали говорить, что они видели, как эту самую икону переносил вчера через город какой-то воин, похожий видом на Феодора Стратилата. На месте новоявленной иконы князь построил монастырь в честь Нерукотворенного образа Христа Спасителя (Спасо-Запруденский). Спустя несколько времени пришли в Кострому некоторые из жителей Городца и, увидев новоявленную икону, рассказали, что прежде она находилась в их городе, прославилась многими чудесами и во время нашествия Батыева на Городец неизвестно куда сокрылась. Чудеса повторились и в Костроме. Руководимый верою костромской князь Василий Квашня повелел взять эту чудотворную икону и носить пред своим войском, когда выступал из города для отражения приближавшихся к нему татар. И татары, помощию Небесной Заступницы, были прогнаны и поражены. После того князь соорудил в Костроме каменный собор во имя Успения Богоматери с приделом в честь Феодора Стратилата. Здесь-то и поставлена была новоявленная икона и начала называться Феодоровскою [164].

Вместе с святыми иконами сохранились от того времени и некоторые честные кресты, которые свидетельствуют, что это священное орудие нашего спасения было чтимо тогда у нас, как и прежде, во всех своих видах. В полоцком кафедральном соборе находится крест, который пожертвовала своей Спасской обители преподобная Евфросиния в 1161 г. Этот крест, содержащий в себе разную святыню, есть шестиконечный, но на нем приделаны еще два небольших креста: четвероконечный посредине верхней перекладины, покрывающий собою капли бесценной Крови Христа Спасителя, и шестиконечный посредине нижней перекладины, покрывающий часть Животворящего Древа Господня. Весь крест обложен золотыми и серебряными вызолоченными листами, на которых находится несколько священных изображений, и на этих образах представлены: святой Георгий Победоносец с четвероконечным крестом в правой руке, святая мученица София с четвероконечным, святой Иоанн Златоустый с шестиконечным, святой великомученик Пантелеймон с четвероконечным [165]. Около северо-восточного угла Покровской церкви бывшего Покровского монастыря в Боголюбове лежит снятый с своего фундамента древний четвероконечный крест, высеченный из белого камня: этот крест, по преданию, устроен еще во дни великого князя Андрея Боголюбского [166]. В новгородском Софийском соборе есть воздвизальный крест, пожертвованный святой Софии Новгородским архиепископом Антонием (1212 — 1229), крест шестиконечный, но на нем по самой средине положена под стеклом часть Животворящего Древа в виде четвероконечного креста [167]. В Хутынском монастыре сохраняется медный литой крест преподобного Варлаама Хутынского (1193) — осмиконечный. Ко всему этому не можем не присовокупить, что в Новгородской Софийской библиотеке есть харатейное Евангелие, писанное в XII — XIII вв. полином Максимом, в конце Евангелия изображены красками во весь рост святой Пантелеймон и святая Екатерина; у последней в руках четвероконечный крест, а к ней от ног до пояса наклонен другой большой крест — осмиконечный [168]. Еще в императорской Публичной библиотеке, на обороте первого листа одного из харатейных Апостолов XIII в. (в четв., № 5) изображена пятиглавая церковь и кресты на главах четвероконечные.

Мощи и другие подобные предметы благоговейного чествования христиан находились в России уже не в малом количестве. В кресте преподобной Евфросинии Полоцкой, кроме частиц Крови Христовой и Животворящего Древа, заключены частицы от Гроба Господня и от Гроба Пресвятой Богородицы и частицы мощей святого первомученика Стефана, святого Димитрия Солунского и святого Пантелеймона. Великий князь Всеволод (1212) получил из города Солуня срачицу своего ангела — святого Димитрия Солунского — и положил ее в своем придворном Димитриевском соборе. Один сановитый новгородец, Добрыня Адренкович (впоследствии архиепископ Антоний), принес с собою из Константинополя в 1211 г. “Гроб Господень”: может быть, часть от камня Гроба Господня. К великому князю Константину Всеволодовичу принесены в 1218 г. из Константинополя каким-то епископом Полоцким “часть от Страстей Господних” (т. е., вероятно, или капли бесценной Крови Спасителя, или часть от Его Животворящего Креста), мощи святого мученика Логтина Сотника, обе руки и мощи (не часть ли только мощей?) святой Марии Магдалины. Ростовский епископ Кирилл поставил (1231) в обновленном им соборе ростовском “многы мощи святых” [169]. Кроме того, в Русской Церкви сделались известными мощи некоторых новых угодников Божиих.

В 1150 г. черниговский князь Святослав Ольгович перенес из Киева в Чернигов мощи брата своего схимонаха Игоря, который вкусил (1147) мученическую смерть от киевлян и погребен был в Киевском Симеоновском монастыре; по перенесении в Чернигов мощи положены в Спасском кафедральном соборе, в тереме. Очень вероятно, что с этого времени или даже со дня самой кончины святого Игоря память его была чтима местно, потому что, едва только он был умерщвлен, многие благоверные люди собирали капли крови его себе на исцеление и спасение, и над телом его в первую же ночь по смерти Бог сотворил знамение, о котором немедленно дано было знать митрополиту [170].

В 1164 г., при заложении в Ростове великим князем Андреем Боголюбским каменного собора на месте сгоревшего (1160) деревянного обретены были нетленные мощи Исаии, епископа Ростовского, под южною стеною. Когда потом жители Ростова упросили князя распространить основание заложенного храма, то, продолжая копать далее тот же южный ров, нашли другой гроб, покрытый досками, и в нем увидели мощи другого святителя Ростовского — Леонтия. Те и другие мощи тогда же прославлены разными чудесами. Первоначально они поставлены были открыто в церкви святого Иоанна на епископском дворе. И так как собор, основанный Боголюбским, едва только быв окончен, обрушился, то они торжественно перенесены были уже в новый собор, заложенный на месте упавшего великим князем Константином Всеволодовичем (1213) и украшенный Ростовским епископом Кириллом, где почивают и доселе. Это перенесение совершилось в 1231 г. [171]

В 1192 г. обретены нетленные мощи псковского князя Всеволода — Гавриила при новгородском князе Ярославе Владимировиче, который именно в 1192 г. княжил в Пскове, и при Новгородском архиепископе Гаврииле († 1193). По открытии мощи торжественно были перенесены из Димитриевской церкви, где был погребен Всеволод, в основанный им псковский кафедральный собор, где почивают и ныне [172].

К концу XII и в начале XIII в. обретены и прославлены чудесами мощи преподобного Авраамия Ростовского при внуке Мономаха, великом князе Всеволоде Георгиевиче (1176 — 1212), и доныне покоятся в Ростовском Богоявленском, основанном самим преподобным монастыре [173].

В 1229 г. вкусил мученическую смерть святой Авраамий, родом болгарин. Будучи человеком богатым и производя торговлю в разных городах, он прибыл в главный болгарский город, называемый Великим. Здесь соплеменники, исповедовавшие магометанство, схватили Авраамия и принуждали его в продолжение многих дней то ласками, то угрозами отречься от Христовой веры и, видя его непреклонность, наконец отсекли ему голову в 1-й день апреля. Русские христиане, прилучившиеся в Великом, погребли тело мученика в общей могиле, которая отведена была в городе для христиан. Но в следующем году мощи святого Авраамия были перенесены из Болгарской земли в город Владимир. Здесь торжественно встретили их епископ Митрофан со всем духовенством, сам великий князь Георгий с супругою и детьми и все жители столицы и положили в Успенском девичьем монастыре, где они и доныне почивают [174].

Новых праздников явилось в Русской Церкви пять. Четыре из них имели только местное значение, т. е. в одной Русской Церкви или, вернее, только в некоторых областях ее. Таковы: а) праздник 18 июля в память явления Богоматери Андрею Боголюбскому, установленный по воле его около 1158 г. [175]; б) праздник 27 ноября в воспоминание чудесного знамения от иконы Божией Матери, бывшего в Новгороде при отражении суздальцев, установленный Новгородским святителем Иоанном в 1169г. [176]; в) праздник 23 мая в память открытия честных мощей святого Леонтия, епископа Ростовского, в 1164 г., установленный спустя несколько лет Ростовским епископом Иоанном (1190 — 1214); г) праздник 15 мая в память открытия мощей святого Исаии, епископа Ростовского, одновременно с мощами святого Леонтия, установленный, вероятно, тогда же [177]. Могло быть, что подобным же образом у нас установлено тогда несколько и других местных праздников в память явления прочих чудотворных икон и открытия святых мощей, о которых мы говорили, хотя сведений о том не сохранилось. Праздник, с самого начала получивший значение не только в Русской Церкви, но и в Греческой, установлен по взаимному сношению нашего великого князя Андрея Боголюбского и греческого императора Мануила. Случилось так, что оба они в один и тот же день — 1 августа 1164 г. — выступали с войсками против врагов Креста Христова, Боголюбский — против болгар, Мануил — против сарацин, и оба одержали над врагами решительные победы, которые единогласно приписали помощи небесной, потому что, совершая в тот же день благодарственное молебствие за победы пред иконами Всемилостивейшего Спаса и Его Пречистой Матери и честным крестом, которые находились при войсках, оба удостоились видеть огненные лучи от иконы Спасителя, покрывшие их полки. В память такого чудесного события и положено было, с обоюдного согласия Церквей Греческой и Русской, совершать в 1-й день августа праздник во славу Всемилостивейшего Спаса и Его Пречистой Матери, а также поклонение Честному и Животворящему Кресту, которое прежде совершалось в Константинополе в продолжение нескольких дней сряду в конце июля и в начале августа вместе с крестными ходами по всему городу. Этот новый праздник Всемилостивейшему Спасу известен по несомненным нашим памятникам XII или начала XIII в., и в Церкви доселе употребляется в 1-й день августа служба, составленная неизвестно кем по сему случаю [178]. В соблюдении прежних праздников, постов и вообще священных времен Церковь Русская была согласна с Греческою, в чем легко убедиться из сохранившихся русских месяцесловов XII и XIII вв. [179] Кроме того, о некоторых древних праздниках и постах, соблюдавшихся в нашей Церкви, упоминают и летописи, например о праздниках Пасхи, Пятидесятницы, Рождества Богородицы, Благовещения, Рождества Иоанна Предтечи, святых апостолов Петра и Павла, Воздвижения Креста; о неделях — сыропустной, крестопоклонной, вербной; о постах — Великом, Филипповом [180].

Одно только важное разногласие касательно священных времен возникло было в Русской Церкви около половины XII в., но и это разногласие перешло к нам из Церкви Греческой. Вопрос состоял в том, должно ли соблюдать пост в среду и пяток, когда в эти дни случится какой-либо великий праздник — Господский, Богородичный или нарочитого святого. По древним правилам Церкви, пост в среду и пяток соблюдался в продолжение всего года и разрешался только в течение семи недель Пятидесятницы, т. е. с Пасхи до дня Сошествия Святого Духа, и для праздника Рождества Христова [181]. Позднейшие монастырские уставы святых Саввы, Евфимия Великого, Феодора Студита, Афанасия Афонского разрешали пост в среду и пяток не только для Рождества Христова, но и для других великих праздников Господских, Богородичных и некоторых святых, и притом так, что в означении самих праздников были не согласны между собою [182]. Такое разногласие поздних уставов с древними правилами и между собою неизбежно должно было произвести разногласие мнений между верующими и рано или поздно возбудить споры. И вот в XI в. споры эти действительно обнаружились в Греции и перешли в век XII: Константинопольские патриархи Николай Грамматик, Лука Хрисоверг и другие святители нашлись вынужденными писать послания для решения спорного вопроса [183]. В XI же веке вопрос сделался известным и у нас, как видно из послания преподобного Феодосия Печерского к великому князю Изяславу, хотя и не обращал на себя особенного внимания. В XII он был повторен известным Кириком в его беседах с Новгородским епископом Нифонтом, но также не представлялся важным [184].

Уже во 2-й половине XII в. вопрос этот возбудил сильные толки и произвел волнения в Русской Церкви. В 1157 г. ростовцы изгнали от себя епископа своего Нестора за то, что он не дозволял им разрешать пост среды и пятка для Господских праздников, кроме двух: Рождества Христова и Богоявления. Соперником Нестору был какой-то пришлец, племянник Смоленского епископа Мануила, пользовавшийся особенным благоволением князя ростовского и владимирского Андрея Боголюбского, по имени Феодор. Он, напротив, учил, что должно разрешать пост среды и пятка не только для всех Господских праздников, но и для праздников нарочитых святых и в течение всей Пятидесятницы. Изгнанный Нестор дождался прибытия в Киев нового митрополита Феодора (1161) и был им оправдан. Но так как в это время Боголюбский, замыслив открыть во Владимире особую митрополитскую кафедру и возвесть на нее любимца своего Феодора, отправил посла своего с просьбою о том к Константинопольскому патриарху, то и Нестор, не надеясь быть принятым в Ростове, счел нужным отправиться в Царьград вместе с послом Киевского митрополита. Патриарх Лука Хрисоверг рассмотрел дело и, не соглашаясь на желание Боголюбского открыть в России новую митрополию, писал к нему в защиту Нестора, убеждал принять этого епископа как совершенно правого и излагал учение, что пост среды и пятка действительно должно разрешать вполне только для двух великих праздников: Рождества Христова и Богоявления, а для прочих праздников Господских, Богородичных и нарочитых святых можно допускать только большее или меньшее ослабление поста и что вообще в таких случаях, как не определенных правилами Церкви, надобно спрашивать своего местного епископа и поступать сообразно с его волею [185]. Неизвестно, как принято это решение Боголюбским и жителями Ростова и Владимира, но епископ Ростовский Леон, бывший преемником Нестора еще с 1158 г., не хотел согласиться с патриархом и начал проповедовать новое учение, что не должно разрешать пост среды и пятка вообще ни для каких Господских праздников, даже для Рождества Христова и Богоявления, — учение, которое, как открыто противное учению патриарха, показалось некоторым ересию [186]. С жаром отстаивал Леон свои мысли пред великим князем Андреем Боголюбским и пред всеми людьми, но был изгнан и отправился сперва в Чернигов к тамошнему князю Святославу, потом в Киев. Вероятно, здесь-то “упре (т.е. обличил) его владыка (т.е. митрополит) Феодор”, хотя митрополит мог обличить его и во Владимире, прилучившись там во время самых споров [187]. Недовольный судом митрополита, Леон отправился в Грецию. На пути встретил он императора Мануила, при котором находился болгарский епископ Адриан; вздумал оправдывать пред ними свое дело, но был обличен Адрианом в присутствии русских послов — киевского, суздальского, переяславского и черниговского и за дерзкие речи против царя едва не погиб в реке [188].

Какова была последующая судьба Леона — не знаем, но мнение его о посте в среду и пяток, заклейменное именем ереси, было отвергнуто всеми в России, тогда как два другие мнения — Ростовского епископа Нестора, утвержденное патриархом, и противника Нестерова Феодора — нашли себе новых защитников на юге России и возбудили новые споры. В 1168 г. киево-печерский архимандрит Поликарп, согласно с мнением Феодора, разрешил в своей обители пост среды и пятка для всех праздников Господских, Богородичных и нарочитых святых и в продолжение всей Пятидесятницы, ссылаясь на устав Студийский, который был введен в обитель еще преподобным Февдосием. Митрополит Киевский Константин, напротив, согласно с мнением Нестора и Цареградского патриарха, утверждал, что не должно разрешать этого поста ни для каких праздников, кроме Рождества Христова и Богоявления, и порицал Поликарпа. Для прекращения возникших споров Мстислав, князь киевский, предложил созвать в Киеве Собор епископов и других священнослужителей. На Собор явилось до ста пятидесяти лиц, между прочим, от Боголюбского прибыл сам Феодор, или Феодорец, любимец его, уже игумен суздальский, мнение которого усвоил Поликарп. При открытии соборных рассуждений все присутствовавшие разделились на три партии: одни держались мнения митрополита, в числе их два епископа — Антоний Черниговский и Антоний Переяславский; другие держались мнения Поликарпа и, следовательно, Феодора Суздальского, в главе их три епископа — Смоленский, Владимирский и Галицкий; третьи не объявляли своего мнения, выжидая соборного решения или предлагали отослать дело на суд патриарший. Много состязались на Соборе, но не могли согласиться. И уже тогда, как защитники Поликарпа — епископы Смоленский, Владимирский и Галицкий — удалились с Собора в свои епархии, митрополит с единомысленными ему двумя епископами осудил Поликарпа на заточение. Зато, с другой стороны, черниговский князь Святослав, разделявший мнение Поликарпа, изгнал из епархии епископа своего Антония, единомысленника митрополитова. Многие и после сего не переставали сочувствовать Поликарпу и считали его невинно осужденным, так что, когда в 1169 г. Киев был взят и разорен войсками Боголюбского, видели в этом наказание Божие “за митрополичью неправду” против Поликарпа, да и сам Поликарп вскоре (1170) был возвращен из заточения. Но мнение митрополита, что пост среды и пятка должно разрешать только для двух великих праздников — Рождества Христова и Богоявления, — как утвержденное еще прежде Вселенским патриархом Лукою Хрисовергом и принятое в Церкви Греческой, мало-помалу сделалось господствующим и в Русской Церкви и остается доныне [189].

О священнодействиях нашей Церкви можем судить по богослужебным книгам, дошедшим до нас от 2-й половины XII и 1-й XIII в. в значительном количестве. Сюда относятся:

1) Евангелия, употреблявшиеся при богослужении. Таковы: а) Евангелие Румянцевского музеума, известное под именем Добрилова, написанное в 1164 г. дьяком церкви святых апостол Константином, или Добрилою (№103); б) Евангелие того же музеума XII — XIII вв. (№ 104) [190]; в) Евангелие императорской Публичной библиотеки, так называемое Милятино, писанное в 1215 или 1230 г. священником Лазаревской церкви Домкою [191]; г) Евангелие Новгородской Софийской библиотеки, Пантелеймоново, писанное до 1250 г. священником Предтеченской церкви Максимом [192]; д) еще три Евангелия без записей: Румянцевского музеума, императорской Публичной библиотеки и московского Архангельского собора, писанные до 1250 г. [193] Чтобы дать более близкое понятие об этих Евангелиях, остановимся для примера на одном из них, писанном священником Максимом. Оно содержит в себе чтения на весь церковный год, от недели Пасхи до вечера Великой Субботы, приспособительно к счету недель греческому. В частности, здесь содержатся: а) Евангелия от Пасхи до Пятидесятницы; б) от недели всех святых до 17-й включительно; в) от недели первой по новому ряду недель, начинающемуся после 17-й, до недели сыропустной; г) Евангелия суббот и недель великопостных; д) Евангелия Страстной седмицы, утренние и литургийные, от понедельника до четверга, двенадцать Евангелий на Страсти Господни, Евангелия Великого Пятка на часах и на литургии (наше вечернее), Евангелия Великой Субботы, утреннее и вечернее (наше литургийное). После этого следуют е) одиннадцать Евангелий утренних воскресных и ж) месяцеслов с сентября по 2-е февраля (остальное отрезано) с указанием святых не на все числа, мало отличный от настоящего [194], равно как и самые Евангелия на некоторые числа. Евангелия по месяцеслову иногда те же, какие и у нас ныне, иногда другие, а по неделям и дням, за исключением весьма редких и самых незначительных отступлений, те же самые. Из сличения рассмотренного нами Евангелия с нынешним нашим и с греческими кодексами IX и Х вв. оказывается, что, отступая по местам в порядке и назначении чтений от нашего, оно сходится с древними греческими, а отступая от греческих, сходится с нашим [195].

2) Псалтири. Два списка таких Псалтирей XII — XIII вв. находятся в Новгородской Софийской библиотеке [196]. В них, кроме собственно псалмов, помещены к концу девять песней церковных, некоторые молитвы и каноны, например на исход души и под. Кроме того, известен отрывок из Псалтири от псалма 17-го по 21-й, писанный в XII или в начале XIII в. [197]

3) Служебники. В Московской Синодальной библиотеке хранится Служебник (№ 604), приписываемый преподобному Варлааму Хутынскому († 1193) и содержащий в себе литургии Василия Великого, Иоанна Златоустого и Преждеосвященных Даров с некоторыми чинопоследованиями [198]. В Новгородской Софийской есть Служебник (в 8-ю, 24 л.), неполный и худо сохраненный, писанный до 1250 г. [199]

4) Кондакари и Стихирари нотные, т. е. содержащие в себе кондаки и стихиры избранным святым и праздникам по месяцеслову с 1-го сентября по 31-е августа. Список Кондакаря конца XII в. есть в библиотеке Троицкой Сергиевой лавры и из русских святых содержит кондак святым мученикам Борису и Глебу; другой список того же времени находится в Московской Синодальной библиотеке (№ 777); третий список, писанный в 1207 г., принадлежит московскому Успенскому собору [200]. Списков Стихираря известно семь, и все они — XII в. Четыре находятся в Московской Синодальной библиотеке (за № 589, 572, 279, 278), первый писан в 1157 г. и из русских святых содержит в себе стихиры только святым Борису и Глебу под 24-м числом июля, во втором и третьем есть стихиры преподобному Феодосию Печерскому под 2-м числом мая [201]. Один список Стихираря принадлежит Библиотеке императорской Академии наук и содержит в себе стихиры из русских святых только святым Борису и Глебу еще один, неполный и перебитый, принадлежит императорской Публичной библиотеке и стихир в честь русским святым вовсе не имеет. Наконец, еще один список, впрочем без начальных листов, — в Новгородской Софийской библиотеке, он писан при Новгородском епископе Аркадии (1156 — 1163) и из русских святых содержит стихиры преподобному Феодосию и святым Борису и Глебу, а в конце и целый канон этим святым мученикам [202].

5) Октоих, писанный до 1250 г., есть в Новгородской Софийской библиотеке (в 4-ку, на 164 л.) [203].

6) Минеи месячные и праздничные. В Московской Синодальной библиотеке сохранились десять книг Минеи месячной XII в. за десять месяцев, кроме марта и июня (№ 159 — 168): в них из русских святых помещена служба только преподобному Феодосию Печерскому. В Новгородской Софийской библиотеке есть Минеи XII в.: за май (в 4-ку, на 136 л.), сентябрь и октябрь (в лист, на 253 л.), XII — XIII вв.: за апрель (на 48 л.) и июнь (на 114 л.). В императорской Публичной библиотеке есть праздничная Минея 1-й половины XIII в. (в 4-ку, на 169 л.), заключающая в себе выбор служб на праздники сентября, октября и ноября [204].

7) Триоди постная и цветная. Постная Триодь на нотах XII в. — в Московской Синодальной библиотеке (№ 319); Триодь цветная на нотах XII в. — в Воскресенском Новоиерусалимском монастыре (в 4-ку, на 205 л.) и другая, также на нотах, 1-й половины XIII в. — в том же монастыре (в 4-ку, на 206 л.); Триоди постная и цветная вместе, на нотах, впрочем, без начальных листов — в Новгородской Софийской библиотеке (в 4-ку, на 187 л.) — книга писана полином новгородской церкви святых Константина и Елены Саввою, а по мирскому имени Грецином, следовательно, прежде 1226 г., когда этот Савва избран во игумена Юрьевского монастыря [205].

8) Праздники нотного пения и Ирмологи. Книга первого рода под заглавием “Каноны праздникам”, заимствованные из Миней месячных и Триодей постной и цветной и положенные на крюковые ноты, есть в Новгородской Софийской библиотеке (в 4-ку, на 151 л.), писана в XII в. и, не имея ни начала, ни конца, содержит в себе только 26 канонов. Другая нотная книга под заглавием “Ермолой с Богом починаем” 1-й половины XIII в. находится в той же библиотеке (в 4-ку, на 154 л.) и излагает ирмосы, расположенные на восемь гласов, из Октоиха, Миней и Триодей. Ирмосов здесь вообще меньше, нежели в нынешних греческих и нашем славянском Ирмологах, но во вторых песнях — больше. Ирмосы, которых нет в нынешнем греческом Ирмологе и которые печатаются у нас обыкновенно в конце каждой песни, встречаются и здесь, хотя не все. Порядок ирмосов в каждом гласе и песни отличен от порядка нынешних греческого и славянского Ирмологов и хуже, потому что неодинаков во всех песнях. За ирмосами следуют эксапостиларии с Богородичными, отличными от нынешних, и стихиры евангельские — до пятой (рукопись без конца). Такой же Ирмолой 1-й половины XII в. находится в Воскресенском Новоиерусалимском монастыре [206].

9) Уставы церковные. Из них один — Студийский XII в. — в Московской Синодальной библиотеке (№330); другой XII в. — в Новгородской Софийской (в мал. л., на 105 л.); третий с Кондакарем XII в. — в Московской Синодальной типографской библиотеке (в 4-ку, на 136 л.) [207].

10) Прологи. Несомненно, что Прологи переписывались у нас еще в XII — XIII вв., и один из них, писанный в 1197 г. пономарем Тимофеем в Новгороде, дошел до нас; другой, писанный в 1229 г. в Новгороде же, сгорел в 1812 г. [208]; наконец, третий, собственно за сентябрьскую половину года, писанный прежде 1250 г., впрочем без начала и некоторых средних листов, находится в Новгородской Софийской библиотеке (в лист, на 317 л.) [209].

О некоторых священнодействиях мимоходом говорят и летописи, как-то: о вечерне, заутрене и литургии [210], — о совершении таинств крещения, священства, брака [211], об освящении церквей, о пострижении в монашество [212], об отпевании умерших, о крестных ходах и проч. [213] При этом узнаем, что у нас сохранялся еще обычай, особенно между князьями, кроме имени, даваемого при крещении, давать детям и другие, мирские, имена [214]; что князей нередко венчали сами епископы и князья вступали в брак очень рано, жених иногда одиннадцати, а невеста даже осьми лет [215]; что освящение церквей и пострижение в монашество иногда совершались весьма торжественно — целым Собором епископов [216]; умерших хоронили очень скоро после их смерти, иногда на другой день; родственники и ближние умершего князя облекались в траур — надевали черное платье и черные шапки [217]; князей и иерархов, а иногда и мирян, как было и прежде, хоронили в церквах и монастырях [218].

Для истории церковного пения можно сделать только две заметки. Существовали еще при некоторых церквах, например при соборной владимирской, доместики, управлявшие хором певчих, и поддерживался еще старый обычай петь некоторые краткие песни по-гречески. Так, в 1151 г., когда войска великого князя киевского Изяслава нашли его после сражения живым, хоть и истекающим кровию, то в радости взывали: “Кирие, елеисон” (“Господи, помилуй”), — предполагается, что такую песнь воины не раз слышали во храмах [219].

При описании замечательнейших церквей летописи довольно подробно перечисляют разные церковные вещи, и все ценные: сосуды золотые и серебряные, одежды или ризы, шитые золотом и жемчугом, Иерусалимы, т. е. ковчеги для хранения запасных даров, золотые с драгоценными камнями, лампады, паникадила, рипиды — золотые и серебряные, раки, кивоты, пелены и проч. [220] Нет сомнения, что, по крайней мере при некоторых храмах, как и прежде, у нас употреблялись колокола. [221] Из церковных одежд доныне сохранились в новгородском Софийском соборе мантия служебная святого Иоанна, архиепископа Новгородского, и в Хутынском монастыре — фелонь, подризник, епитрахиль и поручи преподобного Варлаама Хутынского. Мантия святителя Иоанна шита из материи василькового цвета наподобие рытого бархата, источники на ней атласные двух цветов — красного и белого, а скрижали — из красного бархата и на них два креста из золотосеребряной парчи. Фелонь преподобного Варлаама — из кофейного мухояра, оплечье у ней вишневого атласа, а на задней стороне — крестик из полосатой материи. Подризник того же преподобного — из материи кофейного цвета на крашенинной подкладке. Епитрахиль его же — кофейного мухояра, шит золотом и украшен жемчугом. Поручи его шиты золотом и шелком по тафте и украшены мелким жемчугом.

ГЛАВА IV

ДУХОВНОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ, УЧЕНИЕ И ПИСЬМЕННОСТЬ

Для того, чтобы судить о состоянии духовного просвещения в нашем отечестве в обозреваемый нами период, мы имеем троякого рода данные. Это прежде всего отзывы современников о некоторых наших тогдашних иерархах и иноках, правда краткие и весьма немногие: митрополит Климент Смолятич был такой “книжник и философ”, какого в Русской земле не бывало; митрополит Кирилл I был “учителен зело и хитр ученью Божественных книг” [222]. Один из игуменов Смоленского Богородицкого монастыря, неизвестный по имени, где начал свои подвиги преподобный Авраамий Смоленский, был “хитр Божественным книгам, и вся сведый, и проходя”, так что никто не смел пред ним “от книг глаголати”. Сам Авраамий Смоленский любил с величайшею ревностию заниматься чтением священных и отеческих книг, “от всех избирая и списая ово своею рукою, ово многими писцы”, и дана была ему благодать Божия “не токмо почитати, но и протолковати, яже мнозем несведущим, и от него наказаная всем разумети, и слышащим к сему из уст и памятию сказая, якоже ничто же ся от него не утаит Божественных Писаний, яко николиже умолкнуша уста его ко всем” [223]. Во-вторых, это известия о бывших у нас тогда училищах, хотя довольно подробные, но, к сожалению, сохранившиеся только в сводной летописи Татищева. По словам его, смоленский князь Роман Ростиславич, будучи сам весьма ученым, понуждал к учению многих, и особенно, не желая иметь необразованных священников, устроял училища, содержал учителей, греков и латинян, и на все это до того истощал свои доходы, что по смерти его (1180) жители Смоленска должны были сделать добровольный сбор для погребения своего любимого князя. Галицкий князь Ярослав Владимирович († 1187), большой любитель книг и знаток языков, ревнуя о благоустроении церковного клира, искоренении в народе суеверий и распространении правых понятий о вере, вменял черноризцам в обязанность обучать детей грамоте и уделять на то часть монастырских доходов. Еще более замечательным ревнителем просвещения был великий князь владимирский Константин Всеволодович. Наученный многим языкам, он не щадил ничего для приобретения книг, держал при себе ученых людей и заставлял их переводить с греческого языка на славянский; в библиотеке его находилось одних греческих книг более тысячи, которые частию были куплены им самим, а частию получены в дар от патриархов, слышавших о его любомудрии. Пред своею кончиною (1218) он пожертвовал собственный дом во Владимире, всю свою библиотеку и разные волости для училища, где иноки, русские и греки, обучали малолетних детей. Училище это продолжало существовать и по смерти князя, хотя в 1227 г. во время страшного пожара владимирского лишилось многих книг [224]. Передавая сказание о Константине Всеволодовиче, Татищев ссылается на какую-то летопись святого Симона, епископа Владимирского († 1225); но так как эта летопись до нас не дошла и нет возможности судить о степени ее подлинности, так как свидетельства Татищева и о других училищах неизвестно откуда им заимствованы, то, не отвергая их совершенно, мы удерживаемся признать их и вполне достоверными. Впрочем, то не может подлежать сомнению, что какие-либо школы, по крайней мере для первоначального обучения, у нас существовали, потому что а) всегда были у нас люди грамотные, целый класс пастырей Церкви, которые у кого-нибудь да учились читать и писать; б) в житии преподобного Авраамия Смоленского говорится, что, когда он пришел в возраст, родители его “даста и книгам учити” и что он “не унываше, якоже прочая дети, но скорым прилежанием извыче, сему же на игры со инеми не исхождаше”, значит, в Смоленске точно было училище [225]; в) об учителях, занимавшихся в России приготовлением людей для церковного служения, упоминает в своем послании (1228) Константинопольский патриарх Герман к нашему митрополиту Кириллу [226]. Наконец, третье и самое важное данное, по которому мы можем судить как о просвещении, так и об учении в нашей Церкви, представляют собою сохранившиеся остатки тогдашней нашей духовной литературы. Разумеем:

1.          довольно многочисленные и разнообразные сочинения святого Кирилла, епископа Туровского; 

2.          послания святого Симона, епископа Владимирского, и Поликарпа, инока киево-печерского, которые по единству предмета и внутреннему характеру составляют как бы одно нераздельное целое;

3.          небольшие сочинения других наших писателей, менее известных, равно как немногие уцелевшие памятники тогдашней церковной письменности.

I

Из “множайших” сочинений святого Кирилла, епископа Туровского, которыми он, по выражению древнего его жизнеописателя, просветил концы российские и, как второй Златоуст, “паче всех” в России воссиял [227], до нас дошли:

1.        девять Слов, произнесенных им в храме пред народом;

2.        три статьи, изложенные в форме посланий, или наставлений, к инокам;

3.        более двадцати молитв и канон молебный.

В числе уцелевших Слов святого Кирилла находятся восемь на определенные праздники и дни года, именно: а) в неделю ваий, б) на святую Пасху, в) в неделю Фомину, г) в неделю о мироносицах, д) в неделю о расслабленном, е) в неделю о слепом, ж) на Вознесение Господне и з) на Собор 318 святых отцов Первого Вселенского Собора, — и одно Слово, не приспособленное ни к какому празднику и изложенное в виде притчи о слепце и хромце [228]. Каждое из этих Слов начинается приступом, в котором большею частию выражена какая-либо общая мысль, не всегда, однако ж, удачно приспособленная к последующему изложению Слова. В самом Слове обыкновенно изъясняется предмет праздника, раскрываются обстоятельства воспоминаемого события, его значение и следствия или излагается притча. При изъяснении подробностей события или притчи проповедник почти везде старается показать их переносный, таинственный смысл: иногда — естественно и верно, иногда — довольно принужденно и произвольно. Краткие евангельские сказания большею частию распространяет, некоторые простые и несложные события представляет в образной, драматической форме и в уста действующих лиц влагает длинные речи и объяснения, которые, хотя рассматриваемые отдельно, иногда прекрасны, но не всегда естественны и нередко делаются утомительными при чтении, нарушая единство Слова. Все Слова оканчиваются или кратким назиданием слушателям, или кратким повторением прежде сказанного, или молитвою к Богу, или похвалою угодникам Божиим и молитвою к ним. Вообще о Словах святителя Туровского можно сказать, что отдельные места в них есть весьма хорошие и даже прекрасные, но целого, вполне выдержанного и совершенного Слова нет ни одного; что в них довольно искусственности и изысканности как в сочетании мыслей, так и в выражениях и очень мало нравственных наставлений, следовательно, недостает двух самых главных свойств проповедей святого Златоуста: общедоступности и нравственного преобладающего направления. Перейдем к частностям.

Приступ первого Слова, т. е. в неделю ваий, вовсе не приспособлен к нему. Сначала проповедник изрекает общую, довольно неопределенную мысль: “Велики и древни сокровища, дивно и радостно откровение доброго и сильного богатства, неоскудеваемы дары, подаваемые ближним, искусны строители славного и весьма честного дома, обильны и переполнены и многие остатки царской трапезы, от которой нищие питаются пищею негиблющею, но пребывающею в живот вечный”. Вслед за тем святитель как бы поясняет свою мысль: “Слова евангельские, которые Христос многократно изрекал ради человеческаго спасения, суть пища душам нашим; Его славный и честной дом — Церковь имеет искусных строителей: патриархов, митрополитов, епископов, игуменов, иереев и всех церковных учителей, которые чрез чистую веру сделались ближними Богу и благодатию Духа Святого приемлют различные дары учения и исцеления по мере даяния Христова. Потому и мы, убогие, взимая крупицы от остатков той же трапезы, наслаждаемся ими, ибо всякий раб своего господина хвалит”. После этого сочинитель прямо переходит к предмету слова: “А нам, братие, ныне радость и веселие всему миру от наступившего праздника, в котором сбылись пророческие писания, по случаю совершенного ныне Христом знамения”. Изложение обстоятельств празднуемого события наполнено иносказательными толкованиями: “Ныне Христос от Вифании входит в Иерусалим, сед на жребя осле, да исполнится пророчество Захарии о Нем: Радуйся зело, дщи Сионя, проповедуй дщи Иерусалимля: се Царь твой грядет тебе праведен и спасаяй. Той кроток, и всед на подъяремника и жребца юна (Зах. 9. 9). Разумея сие пророчество, мы веселимся, ибо души святых называются дщерями горнего Иерусалима, а жребя — это уверовавшие во Христа язычники, которых Он, послав апостолов, отрешил от лести дьявола... Ныне апостолы возложили на жребя ризы свои и Христос сел верху их — какое явление преславной тайны! Христианские добродетели суть ризы апостолов, которые своим учением сотворили благоверных людей престолом Божиим и вместилищем Святого Духа... Ныне народы постилают по пути Господу ризы свои, а другие, ломая от дерев ветви, полагают на пути; добрый и правый путь для миродержителей и всех вельмож есть Христос, Которым, постилая его милостынею и незлобием, удобно входят в Небесное Царство, а ломающие ветви от древа суть прочие люди и грешники, которые, уравнивая путь свой сокрушенным сердцем и умилением души, постом и молитвами, приходят к Богу, изрекшему: Аз семь путь, истина и живот (Ин. 14. 6). Ныне предыдущие и последующие восклицают: Осанна Сыну Давидову, благословен Грядый во имя Господне! Предыдущие суть пророки и апостолы: те наперед пророчествовали о пришествии Христовом, а эти проповедали во всем мире пришедшего Бога от Бога и крестили во имя Его народы. Последующие суть святители с мучениками: одни крепко борются за Христа с еретиками и отрешают их, как врагов, от Церкви; другие пострадали за имя Христово даже до крови и, считая все за уметы, текли вслед Его, чтобы соделаться причастниками Его страданий... Ныне подвигся весь Иерусалим по случаю Входа Господня: старцы шествовали быстро, да поклонятся Иисусу как Богу; отроки текли скоро, да прославят Его за чудесное воскресение Лазаря; младенцы, как бы крылатые, парили вокруг Иисуса и вопияли: “Осанна Сыну Давидову...” Какое откровение тайн и разрешение пророческих писаний! Под старцами разумеются язычники, ибо они явились прежде Авраама и Израиля; тогда, будучи прельщены, они уклонились от Бога, а ныне поклоняются верою Сыну Божию. Отроки знаменуют всечестной, любящий девство иноческий чин, непрестанно славящий Христа и творящий чудеса благодатию Божиею. Младенцы прообразовали всех христиан, которые ничего не испытывают о Христе, но, Им живя и за Него умирая, воздают Ему обеты и молитвы”. Сказав потом о скорби и смущении Анны, Каиафы и вообще священников, которые не уразумели пророков, замышляли злой совет против Иисуса и не хотели разделить радости народа, проповедник продолжает: “Ныне тварь веселится, будучи освобождаема от работы вражией, а врата и вереи адские потряслись и силы бесовские ужаснулись. Ныне горы и холмы источают сладость, юдоли и поля приносят плоды Богу. Горние воспевают, а преисподние рыдают...”

И, наконец, обращается к своим слушателям: “Посему, братие, нам подобает, как людям Божиим, прославить возлюбившего нас Христа. Приидите, поклонимся и припадем Ему, мысленно лобызая пречистые ноги Его, подобно блуднице. Отстанем, подобно ей, от злых дел; излием, яко миро, на главу Его веру и любовь нашу. Изыдем любовию, подобно народам, во сретение Ему; сломим, как ветви, укрощение нашего гнева; постелем Ему, как ризы, наши добродетели; воскликнем молитвами и беззлобием, как младенцы; предыдем Ему милостынями к нищим; последуем за Ним смирением и постом, бдением и блаженным покаянием и не погубим труда сорокадневного поста, в котором мы подвизались, очищая себя от всякой скверны, да и в наш Иерусалим внидет ныне Христос... Уготовим, яко горницу, души наши смирением, да чрез причастие внидет в нас Сын Божий и Пасху сотворит со учениками своими...” Вообще, заключение — вполне приличное Слову и празднику, хотя не чуждое иносказаний.

Слово на святую Пасху начинается весьма естественно: “Ныне сугубая радость всем христианам и веселие миру неизреченное, ради наступившаго праздника, вместо скорби прежде бывшего таинства... Какая же была скорбь предшествовавшего таинства? Пред вчерашним днем Господь наш Иисус Христос как человек был распинаем, а как Бог помрачил солнце и преложил луну в кровь, и тьма была по всей земле; как человек, возопив, испустил дух, а как Бог потряс землю, и распались камни; как человек был прободен в ребра, а как Бог раздрал завесу древнего закона; как агнец источил кровь с водою и принес Собою Жертву Богу Отцу за спасение мира... Сошел Господь во ад, и попрал бесовское царство Крестом, и умертвил смерть, и сидящие во тьме увидели свет... Ныне же воскрес Христос из мертвых и сущим во гробех живот даровал, и души святых от ада вселились на небеса. Потому двоякое и троякое имя имеет настоящий праздник”. После этого проповедник останавливается собственно на двух именах праздника: на имени Пасхи и на имени Великого дня. При раскрытии первой мысли он сначала объясняет, что, как ветхозаветная пасха напоминала собою кровь закланных агнцев, которою иудеи помазали в Египте Праги домов своих и тем спасли своих первенцев от смерти, так и новозаветная Пасха знаменует кровь Агнца Божия Иисуса, закланного за спасение всего мира; а потом приглашает своих слушателей причаститься Животворящего Тела и Крови сего Божественного Агнца. При раскрытии второй мысли сначала говорит: “Поистине, Велик день сей не потому, чтобы он имел больше часов, но ради великих чудес, совершенных Господом Иисусом”. И как бы в изъяснение этих слов излагает, как жены-мироносицы, минувшей субботе, пришли рано заутра на гроб Иисусов и увидели здесь двух ангелов, возвестивших им Воскресение Господа (причем в уста ангелов влагается длинная речь); как мироносицы возвестили о том единонадесяти апостолам и апостолы не поверили им; как Петр и Иоанн, восстав, текли ко гробу и Иоанн притек скорее Петра, однако ж не вошел во гроб, а Петр, после пришедший, вошел (тут замечается, что Иоанн образовал собою Ветхий Закон, который, хотя чаял Христа, но по пришествии Его не вошел в веру Его, а Петр представлял образ Нового Закона, который, хотя пришел после, но прежде уверовал во Христа); как Господь явился двум ученикам своим, шедшим в Еммаус, и вразумил их (причем в уста Спасителя влагается длинная речь) и как эти два возвратились во Иерусалим и возвестили прочим апостолам, яко воистину восстал Христос и явился им. Заключение Слова состоит из краткой молитвы: “А мы, братие, видев Воскресение Христа, поклонимся Ему и воскликнем: “Ты еси Бог наш и кроме Тебя иного не знаем. Человече видимый и Боже разумеваемый! Вся земля да поклонится и да поет Тебе; помилуй нас. Господи, верующих в Тебя; Тебе молимся, очисти грехи наши, отпусти долги душ наших... Вчера с разбойником мы сраспинались Тебе, а ныне совоскресли с Тобою; вчера с Логгином взывали: “Воистину Сын Божий еси Ты”, а ныне с ангелами говорим: “Воистину Христос воскресе”; вчера с Никодимом со Креста снимали Тебя, ныне с Магдалиною видим Тебя воскресшего...”, и проч.

Слово в неделю новую, или Фомину, святитель начинает так: “Для украшения праздника Церковь требует великого учителя и мудрого проповедника, а мы нищи словом и мутны умом и не имеем огня Святого Духа на сложение душеполезных словес. Впрочем, любви ради сущих со мною братий, мало нечто скажем о поновлении Воскресения Христова”. В последующем изложении — две главные части. В первой объясняется значение недели новой и артоса. С этою целию. проповедник, показав великие плоды Воскресения Христова, которое праздновалось в минувшую неделю, замечает, что теперь царицею дней уже не суббота, а неделя, в которую воскрес Господь, и что, как иудеям заповедал Бог поновлять день избавления их от рабства египетского, так и мы ныне поновляем день избавления нашего от власти темной, т. е. день Воскресения Христова; как иудейские левиты несли из Египта по пустыне на главах своих опресноки, пока не перешли Чермного моря, и тогда, посвятив хлеб Богу, разделили его всем и все вкушавшие бывали здравы и страшны врагам, так и мы, спасенные воскресшим Владыкою от работы мысленного фараона — дьявола, износим со дня Воскресения Христова священный хлеб — артос в продолжение целой недели, и, наконец, посвятив сей хлеб Богу, вкушаем от него, и храним его на здравие телам и душам нашим. Потом снова и с особенною подробностию изображаются великие плоды Воскресения Христова и большею частию в смысле метафорическом. Например: “Ныне небеса просветились, совлекшись, как вретища, темных облаков, и светлым воздухом исповедуют славу Господню: не видимые небеса разумею, но разумные, т. е. апостолов, которые, познав ныне на Сионе явившегося им Господа, и забыв всю печаль и скорбь, и осенившись Духом Святым, ясно проповедуют Воскресение Христово. Ныне луна, сошедши с высшей ступени, большему светилу честь отдает, уже Ветхий Закон с субботами престал и пророки отдают честь Закону Христову с неделею... Ныне красуется весна, оживляя земное естество; бурные ветры, тихо повевая, благоприятствуют плодам и земля, питая семена, рождает зеленую траву; весна красная — это вера Христова, которая крещением возрождает человеческое естество; бурные ветры — грехопадений помыслы, которые, чрез покаяние претворившись в добрые, приносят душеполезные плоды” и т. д. Во второй части излагается евангельское сказание о явлении воскресшего Спасителя апостолу Фоме и их беседа, но только речи как апостола Фомы, так особенно Спасителя слишком длинны. Заключение Слова почти так же кратко, как и приступ: “Итак, братие, будем веровать во Христа Бога нашего; поклонимся Ему распеншемуся, прославим воскресшего, поверим явившемуся апостолам, воспоем показавшего ребра свои Фоме, похвалим пришедшего оживить нас, исповедаем просветившего нас, возвеличим подавшего нам обилие всех благ, познаем Единого от Троицы Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, Ему же слава со Отцом и Святым Духом и ныне и присно”.

Слово в неделю третью по Пасхе есть одно, если можно так выразиться, из самых поэтических. Сказав предварительно, что праздники Господни образуют собою как бы золотую цепь, украшенную жемчугом и многоценными камнями; и упомянув о двух предшествовавших праздниках — Пасхе и неделе новой, святитель выражается: “А ныне похвалим благообразного Иосифа с мироносицами, послужившего по Распятии Телу Христову”. Непосредственно за тем следует картина снятия со Креста Тела Христова. Иосиф Аримафейский, пораженный знамениями, сопутствовавшими смерти Христовой, приходит в Иерусалим ко Кресту Спасителя и видит здесь Пречистую Матерь Его с одним из учеников. Которая со слезами взывает: “Тварь соболезнует Мне, Сын мой, видя неправду Твоего умерщвления. Увы Мне, чадо мое, Свете и Творче тварей! Что ныне буду оплакивать: заушения ли, или ударения по ланите, или заплевание пречистого Твоего лица, которые принял Ты от беззаконных? Увы Мне, Сыне...” и проч. Выслушав этот плач Богоматери, весьма продолжительный, Иосиф приближается к Ней и слышит от Нее новые слова: “Потрудись, благообразие, сходить к беззаконному судии Пилату и испроси у него позволение снять со Креста Тело Учителя своего. Моего же Сына и Бога; подвигнись и предвари, причастниче Христову учению, тайный апостоле, общниче Божию Царствию!..” и т. д. довольно продолжительно. Иосиф приходит к Пилату и произносит пред ним весьма длинную речь: “Дай мне, о игемоне. Тело странного оного Иисуса, распятого между двумя разбойниками, оклеветанного архиереями по зависти и поруганного от воинов без правды. Дай мне Тело оного Иисуса, Которого книжники называли Сыном Божиим и фарисеи исповедовали Царем... Дай мне Тело Того, Которого собственный ученик предал жрецам лестию за серебро и о котором пророк Захария, провидя, написал: Дадите Ми цену Мою или отрецытеся (11. 12)...” — и проч. и проч. Пилат, с изумлением выслушав Иосифа и узнав, что Иисус уже умер, повелел отдать Тело Его Иосифу. Иосиф, приступив к снятию со Креста пречистого Тела, взывает: “Солнце незаходимое, Христе, Творче всех и Господи тварей! Как я коснуся пречистому Телу Твоему, когда Тебе не прикасаются сами силы небесные, со страхом служащие Тебе? Какими плащаницами обвию Тебя, покрывающего землю мглою и небо облаками? Или какое благовоние возлию на Твое святое Тело, когда цари персидские, принесши Тебе дары с благовониями, поклонялись Тебе как Богу, прообразуя Твое за весь мир умерщвление?” — и проч. и проч. Наконец Иосиф вместе с Никодимом погребают Тело Иисусово... После этой картины открывается новая, менее сложная, представляющая путешествие святых жен-мироносиц ко Гробу Христову и длинную, весьма длинную, речь ангела к мироносицам, которого они увидели при Гробе Господнем. В остальной части Слова содержится обширная похвала Иосифу (“блажен еси поистине, преславный и досточудный Иосифе, сподобившийся толикаго блага и великаго богатства на земли и на небеси...” и т.д.), оканчивающаяся краткою молитвою к нему.

“Неизмерима небесная высота, неиспытана преисподняя глубина, недоведомо таинство Божия смотрения о нас — так начинается Слово в неделю четвертую по Пасхе, — ибо велика и неизреченна милость Божия к роду человеческому, которою мы спасены. Потому мы должны, братие, хвалить, и петь, и прославлять Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, исповедуя Его великие чудеса, какие совершил Он, неисповедимые ни ангелам, ни человекам. Ныне же побеседуем о расслабленном, которого ныне сам Бог воспомянул, и призрел, и помиловал...” В Слове передается известная евангельская история об исцелении расслабленного, только передается в виде распространенном: особенно обширны речи расслабленного к Спасителю и Спасителя к расслабленному, потом речь исцеленного к иудеям и другая речь Господа Иисуса к исцеленному. В заключение — обращение к слушателям: “И мы, братие, прославим Иисуса Христа Бога нашего, исцелившего нас от недугов греховных, и припадем к Нему верою, говоря: “Не помяни прежних беззаконий наших и очисти нынешние согрешения. Ибо Ты еси Бог всех, небесных и земных, Творче ангелов, Царь всего мира, Владыко архангелов, Содетель херувимов, Украситель серафимов! Помилуй нас, на Тя уповающих, да спасены Тобою, славим Тя со Отцом и с Пресвятым Духом и ныне и присно и во веки”.

Слово в неделю о слепом по составу своему очень похоже на предыдущее. Почти такой же приступ: “Милость Божию и человеколюбие Господа нашего Иисуса Христа, благодать же Святого Духа, дарованную обильно человеческому роду, проповедую вам, братие, добрые и христолюбивые послушники, чада Церкви, сыны света и причастники Царства Небесного! Не от своего сердца изношу сии слова, но творим повесть, взимая из ныне чтенного Евангелия Иоанна Богослова, бывшего самовидца чудес Христовых”. Далее подробно рассказывается евангельская повесть об исцелении слепорожденного со всеми обстоятельствами, предшествовавшими и последующими, по местам показывается переносный смысл некоторых обстоятельств и в уста слепца и иудеев влагаются обширные речи. Слово оканчивается краткою похвалою слепцу, как прозревшему не только телесными очами, но и душевными, соделавшемуся проповедником Сына Божия и удостоившемуся на небеси венца апостольского.

Слово на Вознесение Господне более всех других Слов святителя Туровского запечатлено игривою фантазиею и нечуждо произвольных предположений. В самом начале он взывает к пророку Захарии: “Прииди ныне духом, священный пророче Захарие, дай начаток нашему Слову от твоих прорицаний о Вознесении на небеса Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Ибо ты не в притче, а ясно показал нам это, говоря: И изыдет Господь и ополчится... и станут нозе Его в день он на горе Елеонстей, яже есть Иерусалиму на восток (14. 3, 4). Желаем и прочее уведать от тебя, а о брани, бывшей на общего врага — дьявола, мы знаем от Исаии, видевшего серафимов...” Сказав потом о крестной смерти Спасителя, о Его победе над адом, об освобождении из ада человеческих душ, о возведении их в разные места высших обителей: одних в рай, других в Едем, третьих в жилище Авраама и проч., где они должны пребывать до будущего последнего мздовоздания, о возведении собственно на небеса одних только пророков и праведников, святитель обращается к слушателям и вещает: “Пойдем и мы ныне, братие, на гору Елеонскую и мысленно посмотрим на совершившиеся там преславные события. На ту гору пришел ныне Сам Господь Бог наш и там собрались чины всех святых: Соборы праотцов, множество патриархов, полки пророческие, лики апостольские и толпы верных с семидесятые учениками Христовыми... Там же ныне ангельские силы и архангельские воинства: одни крилами ветреными приносят облака для взятия от земли Христа Бога нашего, другие готовят херувимский престол. Бог Отец ждет Того, Кого от века имел с Собою в лоне Своем; Дух же Святой повелевает всем ангелам: “Возьмите врата небесные, да внидет Царь славы”. Небеса веселятся, украшая свои светила, да удостоятся они благословения от своего Творца, возносимого с плотию на облаках сквозь небесные врата; земля радуется, видя на себе Бога, явственно ходящего, и вся тварь красуется, будучи просвещаема от горы Елеонской, где совокупились ангелы вместе с апостолами, ожидая Вознесения Господня... Ангелы призывают всех, говоря: Воскликните Богу вся земля, пойте же Имени Его (Пс. 68. 2). Патриархи начинают песнь: “Се Бог наш возносится, совокупив обоя воедино, земная с небесными”. Преподобные возглашают: Вознесися на небеса. Боже, и по всей земли слава Твоя (Пс. 56. 6). Праведники велегласно вопиют: “Вознесися, судяй земли, да и мы в свете лица Твоего пойдем”. Давид, как старейшина ликов, уясняя песненные гласы, взывает: вси языцы восплещите руками, воскликните Богу гласом радования, да взыдет Бог в воскликновении. Господь во гласе трубне (Пс. 46. 2, 6). Всех же глас оканчивает Павел (?), говоря: Кто взыдет на небо, сиречь Христа свести, или кто снидет в бездну, сиречь Христа возвести (Рим. 10. 6, 7). Но Той есть сшедый и паки возшедый превыше всех небес (Еф. 4. 10). Все это происходило на Елеоне еще пред Вознесением Христа на небеса. Но вот Он, благословив апостолов, начинает возноситься на небеса, неся с Собою в дар Своему Отцу человеческие души. Впереди Христа текут ангельские силы со страхом и радостию, желая отверсть небесные врата; но вратари небесные возбраняют им, пока не узнают от ангелов, что возносящийся есть вочеловечившийся Сын Божий... Тогда и Христос возгласил: “Отверзите Мне врата правды, да восшед, возвещу Отцу Моему, что соделал Я на земли и как пострадал”. Познав глас Господа, все силы небесные поклонились Ему. Дух Святой, исшед во сретение Ему, вводит равного Себе Сына Божия и повелевает: Да поклонятся Ему ecu ангели Божии. Сам Отец Небесный возгласил к грядущему во плоти: Сын мой ecu Ты, седи одесную Мене — и, посадив Его на престоле, венчал славою и честию и помазал помазанием Божия существа...” Заключение Слова соответствует торжеству: “Потому и мы, братие, приидите, возрадуемся Господу, вознесшемуся на небеса; поклонимся сидящему одесную Отца; помолимся приявшему всякую власть на небеси и на земли; принесем в дар веру царствующему с Отцом; не явимся пред Ним тщи в день праздника, да приимем Божию благодать. Ибо ныне Христос всем раздает свои дары: Отцу дает принесенную Им в жертву плоть, апостолам посылает Святого Духа, души святых пророков вводит в Небесное Царство, угодникам своим разделяет обители горнего града, праведникам отверзает рай, страдавших за Него мучеников венчает, святителям дает душеполезные прошения, благоверным князьям нашим посылает здравие телесное и душевное и одоление на враги... Приидем и мы, братие, во святую церковь; возвеличим Христа Бога нашего, вознесем имя Его вкупе, да ниспошлет и нам своего Пресвятого Духа”.

Слово на Собор 318 святых отцов начинается следующим образом: “Если историки и витии приклоняют слух свой к бывшим между царями ратям и ополчениям, чтобы возвеличить мужественных воинов, крепко стоявших за своего царя, и увенчать их славою, не тем ли более прилично нам приложить хвалу к хвале храбрым и великим воеводам Божиим, крепко подвизавшимся по Сыне Божием, своем Царе и Господе нашем Иисусе Христе?.. Но молю вашу любовь, братие, не зазрите моей грубости: я ничего не пишу здесь от своего ума, но прошу у Бога дара слова на прославление Святой Троицы”. В следующем затем изложении Слова — две части. В первой части повествуется о происхождении ереси Ариевой, о созвании Первого Вселенского Собора, о том, как происходило дело на Соборе, что говорил Арий и как доказывали против него на Соборе Божество Сына на основании писаний апостольских и пророческих отцы Собора (речь весьма длинная), как Арий осужден, сослан в заточение и погиб лютою смертию, наконец, исчисляются по именам некоторые отцы Собора. Вторую часть составляет похвала святым отцам Первого Вселенского Собора, соединенная с молитвою к ним: “О богоблаженные отцы, верные правители правоверной веры, недремлющие стражи святой Церкви, за которую вели вы брань даже до крови против врагов... добрые пастыри Христова стада, за которое положили вы и души своя! О блаженные святители, добрые делатели богонасажденного винограда!.. Вы есте реки разумного рая, напоившие весь мир учением спасения и омывшие греховную скверну струями ваших наставлений. Земные ангелы, присно предстоящие престолу Божию! Просите мира всему миру и благоверным князьям нашим телесного здравия и душевного спасения... О богоблаженные наши учители, светильники мира, наставники заблудших, безмездные врачи...” — и проч., и проч. Краткою молитвою к тем же отцам и оканчивается настоящее Слово.

Приступ последнего Слова святого Кирилла — о слепом и хромом составлен так, что мог бы идти и ко всякому другому церковному поучению. Здесь вития возбуждает слушателей к чтению Священного Писания: “Хорошо, братие, и весьма полезно разуметь учение Божественных Писаний. Ибо оно и душу соделывает целомудренною, и смиряет ум, и сердце изощряет к добродетели, и мысли возводит на небеса к обетованиям Владыки, и приводит к духовным трудам, и избавляет от житейских печалей света сего. Потому, молю вас, постарайтесь прилежно читать святые книги, да, насладившись словес Божиих, стяжаете желание и неизреченных благ будущего века... Но не будем говорить от себя своим ненаученным языком, а, взимая от Божественных Писаний, станем беседовать евангельскими словами”. После этого непосредственно проповедник излагает притчу, которая, однако ж, заимствована не из Божественных Писаний, кроме нескольких начальных слов: “Был некто, — говорит он, — человек домовитый, который насадил виноград, оградил его стеною, ископал в нем точило, сотворил ворота, но не затворил их. Отходя в дом свой, он рассуждал: “Кого оставлю стражем моему винограду? Если оставлю из служащих мне рабов, то, зная мою кротость, истребят мои блага. Лучше поступлю так: приставлю ко вратам хромца и слепца. Если кто из врагов моих захочет окрасть мой виноградник, то хромец увидит, а слепец услышит. Если же кто из них самих захочет войти в виноградник, то хромец, не имея ноги, не может войти, а слепец, если и пойдет, заблудится и впадет в пропасть”. И, посадив у ворот, поручил им охранять виноградник, снабдил их в довольстве пищею и одеждою, запретил только касаться самого винограда. Потом отошел, предварив о времени своего возвращения и обещавшись воздать тогда мзду за верную службу и наказать за нарушение заповеди. Посидели они несколько времени, и вот слепец сказал хромцу: “Что это за благоухание веет на меня от ворот?” Хромец отвечал: “Там у господина нашего много благ, которые имеют неизреченную сладость для вкуса; но так как господин наш премудр, то и посадил здесь тебя — слепца и меня — хромого, чтобы мы не могли дойти до них и насытиться ими”. Слепец заметил: “Да что ты не сказал об этом прежде? Пусть я слеп, но имею ноги и силен, могу носить тебя. Садись на меня, я понесу тебя, а ты указывай мне путь, и мы насладимся благами господина. Когда он придет и спросит меня о татьбе, я скажу: “Ты знаешь, господине, я слеп”. Если тебя спросит, отвечай: “Я хром и не мог войти туда”. Так они и поступили: хромец сел на слепца и вместе обокрали виноградник. Услышав об этом, господин повелел удалить обоих от виноградника и, разлучив их, потребовал к себе сначала слепца на испытание. Слепец отвечал, что он, как слепой, не мог сам обокрасть виноградника, да и не слышал, чтобы кто совне приходил для кражи, а, вероятно, это сделал хромец. Тогда господин повелел блюсти слепца в особом месте, пока не придет он снова к винограду своему и не позовет на суд слепца и хромца вместе. Когда действительно господин пришел собрать плоды от винограда своего и увидел, что все расхищено, тогда поставил пред собою обоих стражей вместе, и они начали обличать друг друга. Хромец говорил слепцу: “Если бы ты не носил меня, я не мог бы войти в виноградник для кражи”. А слепец отвечал: “Если бы не ты указывал мне путь, и я не мог бы этого сделать”. Тогда господин сел на судном престоле, начал судить их и сказал: “Как вы крали вместе, так и теперь пусть сядет хромец на слепца”. И затем повелел обоих их немилостиво казнить пред всеми своими рабами и мучить в темнице кромешной, где будет плач и скрежет зубов”. Эту притчу святитель передает своим слушателям не всю разом, а по частям и после каждой части делает обширные на нее толкования, сущность которых наконец выражает кратко в следующем заключении: “Разумейте, братие, смысл предложенной притчи: человек домовитый есть Бог Отец, Творец всего, у которого Единородный Сын — Господь наш Иисус Христос; виноградник — это земля и мир; оплот — это закон Божий и заповеди; слуги господина — ангелы; хромец — тело человека, а слепец — душа его; их посадил господин у врат, это значит, что человеку предал Бог во власть всю землю, дав ему закон и заповеди. Когда человек преступил повеление Божие, тогда тело и душа осуждены на смерть и разлучение. Первая приводится к Богу душа и отпирается, говоря: “Не я. Господи, согрешила, но тело”. И потому нет (полного) мучения душам до Второго пришествия Господня, но они блюдутся, пока не приидет Господь обновить землю и воскресить мертвых. Тогда души наши снова войдут в свои тела и вместе приимут воздаяние по делам своим: праведники отыдут в жизнь вечную, а грешники — в бесконечную муку”.

Оканчивая здесь обзор известных нам Слов святителя Туровского, неизлишним считаем присовокупить, что все они по объему своему довольно велики, а некоторые, особенно последнее Слово, могут быть названы даже обширными. Потому неудивительно, если Слова эти были издавна сокращаемы, чтобы удобнее произносить их в церкви пред народом. Так, еще в Прологе XIII — XIV вв. встречается в сокращении и без имени автора Слово о слепце и хромце [229], а в сборнике XIV — XV вв. — Слово на Собор 318 святых отцов [230]. Помещая проповеди нашего витии наряду с поучениями древних знаменитых отцов Церкви, составители сборников или переписчики иногда по ошибке приписывали эти проповеди кому-либо из самых отцов: по крайней мере, можно указать на Слово в неделю ваий, которое в одном сборнике приписано святому Кириллу Иерусалимскому, а в другом — святому Иоанну Златоусту [231].

Сочинения святого Кирилла, обращенные к инокам, имеют предметом своим иноческую жизнь, ее значение и благоустроение. И потому характер их двоякий: символический и преимущественно нравственно-аскетический. Мысли о значении иночества в его разных видах, о значении иноческих обетов и одежд святитель выражает в своей любимой форме — в форме притчи и преобразований, которые сопровождает толкованиями. Нравственные наставления касательно иночества запечатлены зрелостию и опытностию высокого подвижника. В изложении заметно здесь менее витиеватости и искусственности, чем в проповедях, и тон более ровный и спокойный.

Первое из этих сочинений под заглавием “Сказание о черноризьчьстем чину от Ветхаго Закона и Новаго” написано к какому-то определенному иноку, судя по обращениям в конце, но равно относится и ко всем инокам [232]. Во всей первой, самой обширной, части святитель преподает иноку наставления применительно к разным преобразовательным событиям Церкви ветхозаветной, особенно после исшествия израильтян из Египта: “Внимай своему образу и житию, мнише! Подобно ветхозаветным агнцам, какие закалались в пустыне на пасху, ты принес себя в жертву Богу. Будь же, подобно этим агнцам, без порока, без недостатка (Лев. 22. 22)... По Ветхому Закону, вольный обет, великий и малый, должен быть приносим Богу от чистого сердца — да не будет и в твоих мыслях порочного колебания. Ты, как свеча, волен в себе до церковных дверей, а потом не смотри, как и что из тебя сделают. Ты, как одежда, знай себя до тех пор, пока не возьмут тебя в руки, а потом не заботься, если разорвут тебя и на тряпки. Имей свою волю только до вступления в монастырь, а по принятии монашеского образа всего себя отдай в послушание и не скрывай в себе ни малого своевольства. Не будь нерадив к своему обету, чтобы не сбылось на тебе слово Писания: Лучше бы не познать пути правды, нежели, познав, уклониться от него (2 Пет. 2. 21). Бог сказал Моисею: Изведи из Египта люди моя Израиля... Израильтяне поспешно вышли из Египта и взяли с собою кости Иосифовы; перешедши чрез Чермное море, они без труда питались манною, а ризы на них сохранялись старые, пока не пришли они к Синайской горе... А ты, брат, желая последовать Христу, ведущему тебя на небо, помышляй в уме своем, для чего удалился ты из мира, мысленного Египта... Если пожелает и старец, и больной, близкий к смерти, надлежит постричь его в иночество — это кости Иосифовы, которые перенесли евреи в землю обетованную. Перейди море верою, т. е. забудь дела житейские и, как манну, принимай от руки келаря хлеб, над которым ты не трудился. Не люби богатой и мягкой одежды, но сохраняй старую разными заплатами, пока не дойдешь до горы боголюбезных добродетелей...” и проч., и проч. Во второй части святитель изъясняет значение монашеских одежд и обетов: с этою целию он рассматривает священные одежды первосвященника Аарона применительно к разным обстоятельствам и следствиям падения Адамова и показывает соответствующие им по знаменованию одежды иноческие; потом перебирает обстоятельства страданий Христовых и также показывает соответствие им в одеждах и обетах иноческих. Эта часть, вообще, довольно хитрая и трудная к уразумению. В третьей, кратчайшей, части святой отец объясняет, в каком смысле иноки называются носящими образ ангельский. Здесь, говорит он, под именем ангелов разумеются не духи бесплотные, а преподобные мужи Ветхого и Нового Завета, благоугодно в телесной чистоте послужившие Богу, и в подтверждение своей мысли приводит примеры из Священного Писания, где имя ангелов усвояется людям. Наконец, в заключение снова обращается с наставлениями к иноку: “Вот и ты, о иноче, избрал для себя ангельское, священное и чистое житие, держись же его не на словах только, но укрась и добродетелию. Ты носишь на себе весь образ священных риз Аароновых, обложив себя грехами преступления Адамова, постарайся чрез терпение Христово соделаться сыном Божиим... Твердо подвизайся, переноси мужественно всякие скорби, ревнуя мученикам, пролившим кровь свою за Христа, да и ты будешь наследником части преподобных, ангельского венца и Небесного Царства. Я говорил тебе не от себя, но от святых книг. Если кто мудрый иначе истолкует все это, мы не станем противоречить: мы не жрецы, а класособиратели и не хитры в деле книжном. Мы, грубые, всего более от вашего старейшинства требуем святой молитвы о Христе Иисусе Господе нашем”.

Другое сочинение святого Кирилла о монашеской жизни написано в виде “Притчи о белоризце человеце” к печерскому игумену Василию, хотя в то же время обращено и ко всем печерским инокам [233]. Вот содержание этой притчи: “В некотором городе жил царь кроткий, милостивый и попечительный о своих подданных; только в одном он был неосторожен — не принимал никаких мер на случай военных тревог и не держал ратного оружия. Он имел у себя многих советников и дочь отличного ума. Один из советников, скорбя о неосторожности царской, искал удобного времени предложить ему нужное наставление. Однажды ночью случился сильный мятеж в городе. Царь вышел с советниками, чтобы усмирить мятеж, но не нашел виновных, а город был в ужасном волнении. Тогда умный советник повел царя и дочь его к великой горе, где в пещере лежало много разного оружия. Чрез отверстие взглянули они внутрь пещеры и увидели там мужа, облеченного рубищем; возле него сидела его жена и пела песни слаще всякого брашна. Пред ними стоял некто высокий и прекрасный на твердом камне; он подавал сидящему вино в чаше. Когда муж принимал пищу, тогда венчали его похвалами. Царь, увидев это, призвал к себе друзей своих и сказал им: “Что за чудо, друзья мои? Вы видите, какое снаружи худое житье, а лучше нашей державы веселится и светлее внешнего сияет внутреннее”. А вот истолкование притчи: город — человеческое тело; люди, живущие в нем, — чувства телесные; царь — ум, обладающий телом; дочь — душа; советники и друзья — житейские мысли; ночь — мирская, суетливая жизнь; шум и тревога — болезнь или какое-либо внезапное несчастие; гора — монастырь, в котором есть духовные оружия против диавола, т. е. пост, молитва, слезы, воздержание, чистота, любовь, смирение, покорение, трудолюбие, нестяжание. К этой горе благоразумный советник приводит царя, т. е. печаль направляет ум к монастырю, ибо он есть гора Божия, гора тучная, гора усыренная, гора, юже благоволи Бог жити в ней (Пс. 67. 16, 17). Приближение к горе есть изречение обета Господу. Приничение к оконцу — это слушание душеспасительного учения. Христос никого силою не влечет к покаянию, но вразумляет различными средствами, чтобы познавших Его ввести в Небесное Царство. Глубокая пещера есть церковь монастырская. Светлая заря, сияющая из пещеры, — это богохвальные воинства, немолчное аллилуйя, гласы псаломские. Внутренний вертеп — это устав келейной жизни, по которому никто не имеет своей воли, но у всех все общее, ибо все под властию игумена, как телесные члены под властию единой главы — связуемые духовными жилами. Муж, сидящий в вертепе и живущий в крайней нищете, есть весь иноческий чин; сидение означает безмолвие, а жизнь в крайней нищете — это осужденье, досады, укоризны, хулы, насмешки от мирян, которые не столько считают иноков работающими Богу, сколько обманщиками, погубляющими свою душу. Облечение в рубище и без притчи означает власяницу, суконные одежды и облачение из козьих кож, ибо всякое украшение плоти чуждо монашескому обычаю; вместо сего иноки облечены целомудрием, препоясаны правдою, украшены смирением. Приседящая ему присно жена есть неотлучная память смертная, поющая сию сладкую песнь: Глас радости и спасения в селениих праведных (Пс. 117. 15). Праведницы во веки живут и мзда их от Господа (Прем. 5. 15). Смерть — праведнику покой. Богатство аще течет, не прилагайте сердца (Пс. 61. 11). Предстоящий муж есть сам Христос, краснейший паче всех сынов человеческих. Сын Божий, сшедший с небеси и воплотивыйся нашего ради спасения. Он подает пищу и питие всем верным — Честное Свое Тело во оставление грехов и Святую Свою Кровь — в жизнь вечную. Хвалы, которыми венчается приемлющий чашу, означают прославление приобщающегося Святого Тела и Крови Христовой в покаянии и очищении души и тела, ибо сам Бог ублажает таковых гласом пророка: Блажени, имже оставишася беззакония и имже прикрышася греси, имже не вменит Господь греха (Пс. 31. 1, 2). Венчает их Дух Святой, потому что почивает на святых причастниках, нашедши их достойными сосудами для Себя, и вселяется в них, потому что они измыли храм Его слезами, устлали люботрудными молитвами, украсили добродетелию, покадили частыми воздыханиями. Христос со святыми ангелами веселится многою радостию, ибо радость на небеси бывает о грешнике кающемся: Радуйтеся со Мною, — говорит Он, — яко обретох драхму погибшую (Лк. 15. 9). Усмотря все это, царь призвал друзей: усмотрение есть благое намерение отстать от греховных обычаев и научиться богоугодным, отвратить свои помыслы от суетной жизни, признать суету удовольствий мира сего и сказать с Соломоном: Суета сует! Царь чудится ангельскому, богохранимому иноческому житию, все забывает, самую печаль телесную: так узнавший мирское непостоянство обращается наконец к попечению о своей душе”. После истолкования притчи следуют некоторые общие размышления и наставления касательно иноческой жизни: “Как дерево хвалят не за рост и листья, а за плод, так и иноков не монастырь делает славными, но добродетель иноков дает славу монастырю: это видно из примера Феодосия, игумена печерского в Киеве, начальника общего жития. Поелику он нелицемерно иночествовал, возлюбив Бога и свою братию, как свои члены, то и Бог возлюбил его и прославил ради его сие место более всех монастырей русских. Сии внутренние добродетели жизни святых иноков сияют чудесами более мирской власти, посему и мирские вельможи преклоняют главу свою пред иноками, воздавая им достойную честь как угодникам Божиим, по слову Господню: Приемляй праведника во имя праведниче, мзду праведничу приемлет (Мф. 10. 41). Если бы и мы верно хранили обет нашего пострижения, то не только получили бы очищение грехов и честь на земле, как святые отцы-чудотворцы, коим кланялись, падая ниц, цари и князи, но и вселились бы в Небесное Царство, и видели лицо Божие; чего бы ни просили в молитве у Бога, все бы скоро получали. Приемлющие на себя обеты и не преодолевающие своих немощей хотят получить освящение, читают Писание и думают спастись без подвига. Но мы забываем, что сказал Павел: Без подвига никто не венчается (2 Тим. 2. 5). Спящий не победит, и ленивый не может спастись. Впрочем, нераскаянны дары Божии; верен Ходатай их на небесах, Господь наш Иисус Христос, который туне спасает иноческий чин. Он сам молится за нас, говоря: Отче Святый! Не о мире молю, но о сих, ихже дал Ми ecu, соблюди я во имя Твое, да идеже буду Аз, ту и сии будут со Мною и никтоже от них погибнет (Ин. 17. 9, 11, 12). Иноки, имея такие обетования, подвизайтесь; нельзя, чтобы и в нынешних апостолах не было Иуды, но да блюдет каждый из вас себя; не продадим слова Божия на лжи; крадя, грабя, обижая, мысля злое на игумена, ложно клянясь, недостойно приступая к причастию Святых Тайн, не распнем снова Христа, но во всем представим себе, по апостолу, яко Божии слуги, в терпении мнозе,.. (2 Кор. 6. 4) Как кони бегут, опережая один другого, так и вы ревнуйте подвигам святых отцов, превосходя друг друга в алкании, бдении, молитвах, в делах послушания, дабы, расслабев объедением, пьянством, плотскими похотями, не остановиться нам в адской пустыне и дабы там не быть растерзанными от геенских зверей, да не рассыплются кости наши при аде. Но, расправив разумные крылья, возлетим от губящего нас греха”. Сочинение оканчивается словами: “Бог же мира многою милостию да сотворит, чтобы усвоено было вами настоящее сказание, и да соблюдет души ваши чистыми и тела нескверными и житие непорочным... А меня, молю вас, поминайте в ваших святых молитвах...”

Третье сочинение о монашестве, по крайней мере с вероятностию приписываемое святителю Туровскому Кириллу, есть послание его к тому же игумену печерскому Василию, обращенное лично к нему одному [234]. Здесь, после обычного приветствия и высокой похвалы достойному преемнику преподобного Феодосия Печерского святой Кирилл пишет: “Письмом твоим, ко мне присланным, господин мой, ты как бы спрашиваешь меня о великом и святом образе схимы, в который издавна желаешь облечься. Конечно, не по неведению вопрошаешь о сем, но испытуешь мое убожество, как учитель ученика и господин раба. И я буду говорить тебе о святой схиме не от себя, но от священных книг или лучше от слов самого Христа; укажу тебе на притчу Его о человеке, создавшем жилище свое на камне... (Мф. 8. 24, 25) Ты создал вокруг всего Печерского монастыря высокие и прекрасные каменные стены на твердом основании. Для сего, во-первых, заготовил ты денежные средства; потом при помощи огня приготовил плинфу и, наконец, совершил дело при помощи воды и извести. Но это святое здание еще не таково, чтобы могло быть храмом Богу, чтобы вселился в него Святой Дух. Если хочешь устроить такое здание, если желаешь положить основание обители Святой Троицы, то есть обновиться святою схимою, то разочти имение (Лк. 14. 28), то есть наперед, помолившись Богу, сядь и напиши со вниманием свой обет, который намереваешься соблюдать до смерти: воздерживаться ли совершенно день или два, в неделю или в месяц от пищи или от пития, или проводить ночь в молитве, или хранить безмолвие, или не выходить в обетный день из монастыря, или раздавать милостыню по рукам, или подавать всякому просящему, или воздерживаться от всякого гнева. Ты исполни наперед свое — Бог не умедлит довершить свое. Если же вздумаешь возложить на себя аналав и кукуль без рассуждения, смотря на других, которые только величаются своею схимою и, хотя трудятся в посте и молитвах, но не имеют твердой основы, так что их храмина падает не от дождя и не от ветра, но от собственного их неразумия: в иное время они воздерживаются от всего, а в другое — живут слабо, говорят: “Ныне праздник”, или: “Хочу разрешить на пищу и питие ради друга”, или: “Ныне звали к себе христиане; после опять наложу на себя пост”; если, говорю, так будешь вести себя, то это будет значить то же, что одною рукою созидать, а другою разрушать, или, омывшись после прикосновения к мертвецу, снова прикасаться к нему... Ты в бельцах и в иночестве вел жизнь богоугодную и душеполезную. А теперь, желая восприять на себя иго совершеннейших подвижников, по апостолу, задняя забывая, в предняя простирайся (Флп. 3. 13). Заботы о земном считай поделием и всегда пекися, по правилу своего обета, о жизни небесной. Не подражай Лоту в печалях, но с трезвением подражай Христову житию. Господь всем апостолам даровал в Себе общение — и ты имей все общее со всею братиею. Общий с нею у тебя Бог, общая да будет любовь, общее воздаяние, общие венцы, так чтобы во многих телах была одна душа, — и ты за всех получишь награду... Когда ты хочешь созидать духовную храмину, то положи в основание ее веру и на нем зижди надежду и любовь, как плиту; брение твоего тела смешай с водою — с целомудрием, чтобы душа твоя возвышалась, как храм. Поставь ей опору, как столп, Божию помощь, чтобы, если и сойдут на нее какого бы то не было рода дождь и реки, она пребыла непоколебима, как наковальня, ни от добрых, ни от худых людей. Введи в свою храмину матерь и жену, т. е. кротость и смирение. Кротость Богу угодна, смирение возводит на небеса. Обнеси свою храмину от татей отовсюду оградою, т. е. страхом Божиим и молитвою, и приставь к ней стража — ум любомудрый. Если и случится тебе быть в городе, или среди народа, или в селении, или на торжище, не позволяй своему сердцу рассеиваться в них мыслями, но, как бы в келье, помышляй о разлучении души от тела. Таким образом, внимая себе, ты пребудешь как бы удалившийся в пустыню. И если все сие с Божиею помощию совершишь, не надмевайся величанием и не осуждай других”. В заключение святитель просит снисхождения себе и своему слабому письму и оканчивает все желанием игумену Василию благ от Бога.

Нельзя здесь не заметить, что святой Кирилл как в своих проповедях, так особенно в посланиях об иноческой жизни очень нередко напоминает о слабости и бедности своего ума, о грубости своего слова, а еще чаще о том, что он говорит или пишет не от себя, но от священных книг, от Писаний Ветхого и Нового Завета. Это, сколько свидетельствует, с одной стороны, о христианском смирении нашего достопамятного писателя, столько же, с другой, предполагает господствовавшее тогда у нас высокое уважение к слову Божию и только к тем духовным сочинениям, которые от него заимствовались или на нем основывались.

Последний отдел сочинений святого Кирилла составляют его молитвы и канон молебный. Молитвы встречаются во многих рукописных сборниках XVI в., иногда в числе десяти-одиннадцати, а иногда в числе двадцати двух. В последних сборниках они расположены по порядку дней седмицы, по нескольку молитв на каждый [235]. И именно на воскресенье положены четыре молитвы: по заутрени, после часов, пред вечернею и по вечерни; в понедельник — четыре: по заутрени, пред часами, после часов и по вечерни; во вторник — три: по заутрени, после часов и по вечерни; в среду только две: после часов и по вечерни (а по заутрени положена молитва святого Германа Цареградского); в четверг, пятницу и субботу — по три: по заутрени, после часов и по вечерни. Кроме этих 22 молитв святого Кирилла известны еще пять молитв, которые прямо ему усвояются, и одна, которая может быть усвояема ему с вероятностию [236]. Между молитвами на каждый день недели самые обширные и характеристические те, которые положены после заутрени: они-то, преимущественно, соответствуют содержанием своим церковному значению дней. Так, в понедельник первая молитва обращена к ангелам, во вторник — к святому Иоанну Предтече, в четверг — ко всем апостолам. Прочие молитвы более или менее кратки и менее приспособлены к знаменованию дней. Находясь в продолжение веков в народном употреблений и будучи многократно переписываемы, молитвы святителя Туровского, естественно, могли подвергнуться некоторым переменам, но отнюдь нельзя сказать, чтобы древний язык был в них искажен и не носил на себе ясных следов своего происхождения, и, как на существенные несомненные перемены, можно указать только на две маловажные вставки, находящиеся в двух молитвах [237]. Чтобы судить о достоинстве этих молитв, равно как и канона молебного [238], понять их силу и влияние на душу, надобно читать их на славянском языке, а не в переводе на русский. И потому мы представим здесь для примера в подлиннике три молитвы и четыре первые песни канона.

1) “В неделю по заутрени молитва к Господу Богу нашему Иисусу Христу, творение Кирилла, мниха туровскаго.

Слава Тебе, Христе Боже мой, яко сподобил мя еси видети день преславнаго Воскресения Твоего, в онже свободил еси сущая во аде связанная праведных душа. Тоя свободы, Владыко, и аз желаю, да разрешиши мя связаннаго многими грехи и да возсияет свет благодати Твоея во омраченей души моей. Веде бо безчисленныя Твоя щедроты и неизреченное Твое человеколюбие, яко от небытия в бытие сотворил мя еси и Своего образа подобием украси мя, словесем и разумом превыше скота вознесе мя и твари всей владыку устроил мя еси, сведый времена и лета живота моего, от юности и доныне пекийся мною, дабы спасен был, и, прекраснаго лика Твоих ангел соглаголника хотя имети, заповедь предал ми еси, духовное дело в чистоте совершити повелел ми еси. Аз же, окаянный, занят быв умом к своему хотению люблением плотным, ввергох себе в смрадную тину греховную и далече ся сотворих от Твоея благодати; Твой сын быв порождением купели духовныя, раб явихся греху. И того ради стоню из глубины сердечныя и слежу болезнию душевною, судный час помышляю, весь изнемогаю. Како убо обращуся тамо, кое слово изреку за грехи моя и кий ответ будет ми от Судии? Где ли скрыю беззаконий моих множество? Яко несть помогающаго ми, ни избавляющаго. И что сотворю, Господи мой. Господи! Не веде, кому ся приближу, да спасена ми будет душа. Время живота моего мало; но понеже отныне пригвозди страсе Твоем плоть мою, да не наг обращуся от добрых дел, смех бывая демоном. Се бо, яко детищ, занят бых от врага моего, в последнюю погибель впадох; ин человек не бысть от века грешен, якоже аэ, злых бо ради дел моих прогнах хранителя душа моея ангела и приях губителя, неподобная возлагающа на мое сердце. Но не остави мене до конца погибнути, Иисусе — сладкое имя, — от земля создавый мя и живот давый ми! Призри на смирение мое — аще бо без числа согреших, но не воздех руку моею к богу чуждому, ни отчаяхся отнюдь, помышляя образ Твоего человеколюбия, еже имаши на грешницех. Но о Давиде помышляю: и по царстем в ров любодеяния впаде, и убийство сотворив, и покаявся к Тебе, Богу и Творцу, достоин бысть Твоея благости. И за Ахава сам слово к пророку вещаеши, глаголя: “Не имам сотворити прежереченнаго зла, яко видех его, како сетуя ходит о своих гресех”. Ей, Владыко мой, и еще приложу, плачаяся пред Тобою великих и неудобь цедимых моих струпов. Како Манассия по идолослужении пророки Твоя иэби и Тя, Бога отец своих, прогнева, предан быв в казнь иноплеменнику, егоже в сосуде медяне заключше, яко скота, травою питаху, видев же свое сокрушение и разумев сотворенныя от него грехи, возопи из среды уз к Тебе, Богу и Творцу, и чрез надежду изят бысть оттуду преславно, тако же и аз вся злая в животе моем содеях и недостойна себе сотворих Твоей милости. И како на высоту к Тебе возрю скверныма очима, како явлюся лицу Твоему, раздрав первую боготканную одежду и осквернив плоти моея ризу? Но очисти мя яко Спас; прости от всех яко Бог; призри на смирение мое и не помяни злобы и грехов, яже сотвори на убогую мою душу, надею бо ся Твоея милости, вопию к Тебе воплем велиим: помяни, Господи, глагол пречистых Твоих уст, иже рече: “Ищите, обрящете; просите, дасться вам”. Не пришел бо еси, Владыко, призвати праведных, но грешники на покаяние, от нихже первый семь аз. И ныне исповедаю на ся беззакония моя, и мне бо молчащу, Ты свеси я; но, о премилостиве, приими мя, яко разбойника, и мытаря, и блудницу, и блуднаго сына. Ти бо беша всеми отчаями; Ты же прият я и раю жителя сотвори я — приими и мое покаяние, недостойнаго раба Твоего (имярек). Господи, Иисусе Христе! Словом очистив прокаженныя, очисти скверну души моея и буди ми помощник, силою Креста Твоего огради, и Духом Святым Твоим утверди мя, и возврати посрамлены борющаяся со мною, и да исповедят уста моя множество милости Твоея, яко бысть помощник мой в день печали моея. И спаси. Господи, раба своего благовернаго царя и великаго князя (имярек) и вся христианы помилуй молитвами Пресвятыя Богородица и всех святых, яко Ты еси Бог наш и Тебе мили ся деем, яко Тя хвалят вся силы небесныя. Отче и Сыне и Святый Душе, ныне и присно и во веки веком. Аминь”.

2) “В понедельник по заутрени молитва ко ангелом о души глаголема, Кирилла, мниха туровскаго.

К вам, яко заступником и хранителем живота нашего, аз, окаянный и многогрешный (имярек), припадаю, молящися и просяще вашея милости, видци Божия величества! Святии ангели, престол честный страшно оступающе и неизреченною светлостию Божественныя славы облистаеми, молите милостиваго и всещедраго человеколюбца Бога, избавите мя от всякаго зла, находящаго на мя. Михаиле, святый и великий архангеле, первый поклонниче Святыя Троицы, наводяй свет на вселенную! И мне подаждь дневное пребывание прейти богоугодно — неискусну от злых; отверзи слух ушию моею слышати Божия словеса — благая, полезная и да прозрю внутреннима очима и еще тьме греховней обдержащи мя, в нейже преходя во все дни живота моего, прогневах благаго, и беззлобиваго, и долготерпеливаго моего Творца и Владыку. Емуже, предстояще со страхом, невещественными усты пресвятую взывающе песнь, молите за мя, по вся часы согрешающаго, да не пояст мене меч ярости Господня, зело бо превзыдоша беззакония главу мою и яко бремя тяжкое отяготе души моей. Аще бо помяну мимопрошедшее время живота моего, преступника себе сотворяю, разумею бо ся, паче всякаго человека злая, и неподобная, и немилая Богу дела сотворих, и боюся, егда како сошед огнь с небесе сожжет мя или преисподняя пропасть жива пожрет мя. Сведый же долготерпение и пучину человеколюбия Божия, яко не наводит казни на достойнаго мучения, но ожидает моего покаяния, припадаю и молюся: святый Гаврииле, радости ходатаю, спасению благовестниче, скорби пременителю и всякаго зла погубителю! Буди ми помощник в год, егда побежаем буду от страсти; присети присещением благим; освети душу, омеркшую мноземи грехи, и укрепи мя творити добрая дела. Вопию к тебе: не презри раба твоего (имярек), скоро потщися, даже не постигнет конец, даже смерть не варит; не восхити окаянныя моея душа, и еще зле стражуща в скверных обычеех, и поимеши мя неготова от жития, без ответа поставиши мя пред Судящим по делом комуждо. Святый Уриле! Виждь беду мою и брань вражию, еюже побежаем присно; помощника тя призываю, варив заступление мое, да очютится ум мой от сна греховнаго. Дивлю бо ся в себе, како крадом есмь по вся часы и обретаюся в вещех, ихже ненавижу, и, неподобная мысля, аки руками разоряю благодать Божию, ожидающую моего обращения. Увы мне, како не имам тверда основания покаянию! И кто даст очима моима источник слез, да ся плачю к щедрому Богу, да послет Свою милость и исторгнет мя из моря житейскаго, волнующагося волнами греховными, в немже погружаем не приемлю обязания исцелению скорым покаянием? Сведый бо узы моя и не хощу изрешитися от них. Святый Рафаиле! Подвигни легиона святых ангел, да молят Владыку Христа за убогую и смиренную мою душу, кающуюся о прежесотворенных ми неподобных ми дел. Вем бо свое естество, тленно суще и скоро погибающе, егда како не достигну вечера и порадует ми ся враг мой о мне, глаголя: “Сей человек суете уподобися, и день его, яко сень, преидоша”. Но, Господи мой, Иисусе Христе, Сыне Божий! Припадающи, молю Ти ся: призри на мя, и помилуй мя, и изведи душу мою из темницы беззаконныя, преже даже не прииду на суд Страшный, приими молящих Тя за ны святыя ангелы и архангелы, херувимы, силы и власти, престолы и господства, начала высокая; тех молитвами и Пречистыя Матере Твоея избави мя студа онаго, и тмы кромешныя, и неусыпающаго ядовитаго черви, Ты бо еси Агнец Божий, вземляй грехи всего мира, распныйся на Кресте нашего ради спасения и принесыйся на Жертву Богу и Отцу за ны грешныя. Вонми молитву мою и поели ангела хранителя души моея и телу, да, тем наставляем, избавлюся от всех видимых и невидимых враг и сподоблюся Твоея милости, егда приидеши на суд в день он Страшный, егоже трепещет душа моя. Ей, Владыко пресвятый, беззлобиве и долготерпеливе, приклони ухо Твое и услыши глагола молитвы моея и помилуй мя и вся рабы Твоя (имярек), яко Ты еси Бог наш, и к Тебе прибегаем, и на Тя надеемся. Аще и согрешихом много паче человек, но от Тебе не отступихом, ни рук наших иному богу воздехом; но и Тя благословим, и Тобе кланяемся, и благодарим пресвятое имя Твое Отца и Сына и Святаго Духа и ныне и присно и во веки веком. Аминь”.

3) “В четверток по заутрени молитва того же Кирилла, мниха туровскаго.

Душе моя! Согрешающи по вся дни, почто не въстягнешися? Преступающе преданныя ти заповеди, кую приимеши от Бога милость, аще не преже конца останешися сластолюбиваго хотения, удаляющаго тя от пути, ведущаго в жизнь? Въспряни, убогая, от сна греховнаго, восплачися злых своих дел, имиже прогневах своего Владыку живодавца и благодателя, ожидающаго моего покаяния; ныне останися несытых похотей и горких тлетворных дел уклонися; припади же вопиюще к Божественным апостолам, да помолятся ко Христу подати ми оставление грехов. Святый Петре первопрестолниче, твердый камень вере, недвижимое основание Церкви, пастуше словеснаго стада Христова, ключарь Небеснаго Царствия, ловче глубине неразумия! Тя молю, всечестне, да обымет мя Божественная мрежа и да извлечеши мя из глубины погибельныя. Веде бо тя от Бога приимша власть вязати и разрешати — разреши, молю Ти ся, связана мя ужы греховными; покажи твою милость на мне, убоземь рабе твоем (имярек); оживи смиренную ми душу, якоже прежде Тавифу от мертвых воскреси; востави мя на течение благо, иже в красных вратех словом хромаго со одра востави и стенем своим недуги и болезни всякия прогониши; да осенит мя твоя благодать, исцеляющи душевныя болезни и прогоняющи телесныя недуги. Вся бо можеши, пресвяте, силою Христовою, Егоже ради вся оставил еси, и Того возлюбив, последовал еси пречистым Его стопам и, за Его святое имя узы поносив, к Немуже помолися за мя окаяннаго, да избавлюся от всякаго зла твоими молитвами. Святый Павле, возлюблениче Христов, небесный человече и земный ангеле, проповедниче святыя веры, всех язык учителю, церковная труба, высоко летаяй орле, небесных тайн сказателю, пресловущи ветие, вместилище духовное, многия беды пострадав за имя Христово, пекыйся всеми християны, забывая ран на телеси, море премерив и землю обшед и нас обратив от льсти идольския! Тя молю и к тебе вопию: не гнушайся мене сквернаго, не презри мене ослепшаго душевныма очима; востави мя убогаго, разслаблена суща греховною леностию, ибо ты в Лустрех от чрева роженнаго хромца с Варнавою востави и Евтиха, бывша мертва, оживи. Воскреси мене от мертвых дел, иже молитвою от основания темницу потрясе, и узники разреши, и Наасона от заколения спасе, вся бо можеши данною ти от Бога властию. Верою прошу: посети мене твоею милостию, и исторгни мя от сети вражия, и укрепи мя творити добрая дела, яко сый великий Христов апостол. Святый Иоанне Богословче, сыну громов, наперсниче Христов, девъственный сосуде душевная Церкви, медоточный языче, громогласная уста, асийское утвержение, ефесьская похвало, патмоский учителю, всего миру хранителю, Христова Евангелия описателю, надежа моя и прибежище! Не остави мене от твоего заступления, не прогневайся на мя многосогрешившаго. Иже сына Диоскоридова в бани воскреси, и воина из моря по семи час жива отцу его извлече, прокаженнаго же в Вофоре прикосновением руку очисти и Проклиянию от душегубнаго похотения избави, избави мя такоже от всякаго греха, яко к тебе упование мое возложих. Святый Луко, Божественный евангелисте, духовный скорописче, богопустынний врачю! Услыши молитву мою и уврачюй страсти душа моея; не мини мене, от детства уязвленнаго вражиими стрелами — можеши мя исцелити и от сего часа здрава сотворити. Святый Марко, александрьский светильниче. Христовых тайн написателю и всех чудес Его благовестниче! Работав Евангелию Христову, моли за мя человеколюбца Бога, да порабощу тело Божественным заповедем Христовым и да свобожу душу от работы лукаваго твоими молитвами. Святый Матфею, оставивый мытницу и всех греховное собрание разсыпав, восприял еси на небесех неизготоваемое богатство, нескончаемое царство, сказавый нам Второе Христово пришествие. Егда же явится с небесе во множестве ангел со славою небесною, враги страша и верныя веселя, тогда и вы сядете на престоле судяще языком. Увы и мне, како явлюся тогда аз грешный, всякаго зла исполнен? Но буди ми ныне помощник, укрепи мя на течение благо, да избавлюся от вечныя мукы горкыя. И вси святии богоизбраннии апостоли: Андрею, Иякове, Фомо, Варфоломею, Симоне, Филиппе, Христови угодници, льсти искоренители и веры насадители! Услышите мя грешнаго, надеющагося на вы. Уже бо несть ми от дел спасения, аще не покрыете мене от всякаго кова вражия, се бо риская, яко лев, ходит, хотя мя поглотити. Но и сокрушите ему лукавьную главу, растръгнете челюсти его и мене избавите вашими молитвами, да бых и еще на семь свете моих грехов покаялся, елико же сотворих на убогую душу мою. И молю Тя, Владыко мой, от тайных моих очисти мя и даждь благодать разума моему недостоинству, Ты бо еси Христос, Сын Божий, дая и молитву молящемуся и приимая покаяние кающихся. Приими и мое покаяние, и отпусти нечестие сердца моего, и спаси мя по милости Твоей, яко аз раб Твой и сын рабыня Твоея. Не даждь во смятение ногу моею, ни да воздремлет храняяй мене ангел; но вразуми, и ублажи, и освяти смиренную ми душу, да не возвращуся уничижен, посрамлен, скорбен, но да получу, ихже желаю, безконечных Твоих благ. Еще молю Тя, пресвятый Царю, помяни милостию и щедротами рабы Твоя (имярек) и отпусти нам всяко согрешение молитвами святых апостол и Пресвятыя Ти Матере, Владычица нашея Богородицы, и всех святых молитвами помилуй и спаси души наши, яко Ты еси Бог наш и Тебе ся мили деем всегда и ныне и присно и во веки веком. Аминь” [239].

4) “Канон молебен Кюрила грешнаго. Глас 5:

Песнь 1. Ирмос: Моисейскую поминающе, о душе, десницю, бежи грехолюбиваго Иегипта и разумнаго фараона отверзися работы, да крестную приимеши палицю и страстное пройдеши море смереньем, вопьющи: Поим Господеви, славно бо прославися.

Аэ семь обличитель сущих во мне зол деяний, имиже прогневах Христа, вся Того преступив заповеди, и вся ныне писанью предах помыслы моя, словеса же и делеса, скверны вся и беззаконья на слышанье всему миру.

Доколе вязиши, убогая душе, объята телесными страстьми, обидою и немилосердьем, гордынею и пьянством? Си суть вражья тенета, иже тя живу до ада сведут. Но возпи покаяньем: О Христе мой! Расторгни ми съуз греховьный и спаси мя.

Якоже немолчно славят огнедохновеньными гласы серафимстии полцы Тресвятую Троицею, всея твари Сдетеля, то и я припадаю, прося отпуста многых ми грехов: О милостивый Творче! Поне наконец спаси мя.

Яко уродивыя девы, не имам покаяннаго светильника, ни стяжах масла милостивнаго, но всуе толку затвореном от мене дверем; но, о, Мати Божия, избави от мукы лютыя убогую ми душю.

Песнь 2. Ирмос: Вонми небо, рече Моиси, втораго написая закона перваго преступльшим, разумей, душе, свое падение; Бог истинен, судяй праведно и въздая комуждо по делом его.

Адамьская помыслив, в бесовская впадох; по законьная емься, в беззаконьная уклонихся; свет възненавидев, во тьме греховней заблудил семь.

Грехи моя, аки Ламех, пред всеми исповедаю, а своего зла обычая никогда же не остануся. О люте мне, окаяньному, всем мукам повиньному.

Яко Бог многомилостив, приими мя кающася и даждь ми оставление многих ми сгрешений, да в Троици прославлю Тя Отца и Сына и Святаго Духа.

Яко всех сый грешней, на небо воззрети не смею, но к Тобе припадая, вопью: Мати Божия Пречистая! Умилосердися на мя и избави мя вечнаго мучения.

Песнь 3. Ирмос: Яко Бог всесилен, изнемогшюю грехми душю мою и сердце, злыми запустевше, доброплодно створи, духом скрушеном молитву Ти принесу.

Аще вспомяну си дела, отинудь отчаюся, яко Божия не сотворих воля, но всю плотьскую похоть, прельщен врагом, сдеях, да кто мене не плачет, погибшаго люте.

Зело горька, о душе, темница и люта верига, яже о тебе злопомненья страсти; и аще сих не останешися, злым себе предаси бесом и теми люте, яко пленница, томима будеши.

Яко человек сгреших; но яко Бог прости мя. Отче, Сыне и Святый Душе. Тобе верою покланяюся и Твоея требую милости и до последняго издыхания.

Явлена от века всех крестьян Заступнице и к Богу Ходатаица Марье, богоизбранная Владычице! Приими мою молитву и подаждь отпуст многих ми прегрешений молитвами Си.

Седолен. Глас 6. О всестрастная душе! Како уязвися, како зле осквернися и како люте неключима бысть! Подтщися, покайся и припади, вопьющи к Богу, пекли муки избавить тя.

Суд без милости, о душе, милости не сотворшим блюди, внимай, Христово слово делом покажи; масло щедрот восприими, и свещю покаянья сблюди неугасающю, побди, ожидающи Жениха, да внидеши в чертог спасеных.

Песнь 4. Ирмос: Провидя духом Амбакум, еже до моея нищеты Твое, Христе, схоженье, укрепляяся смотрьно вопьяше, яростью напрязи на враги лук свой, избавляя от плена рабы своя, немолчно вопьюща: Слава силе Твоей, Господи.

В мал час раб Христов нарекохся, во вся же дни и доныне греховный раб сведеся, делатель быв всякаго беззаконья, всеми нечистотами осквернився и всякой муце повинен быв, окаянный.

Горе, грешная душе, часто каешися и всегда сгрешаеши — почто не бежиши змье, еяже губительство веси? Како не боишися скоропие, смертное жало имущи? Пролей сльзы преже смерти, да ти угаснет вечный огнь.

Яже приях мнасу, и тою купля не творях, но мысльную раскопав землю и леностьным обивь платомь, неверьем душа посыпах. Но Троице Святая! Аще и взя от мене Свое, нъ в кромешнюю тьму связана не поели мене.

Явленых и неявленых, ведомых и неведомых, и чресъестьственых безаконий яко Бог прости мя молитвами, Богородица, Яже за вся молиться. Христе многомилостиво! Тоя ради възведи мя из пропасти греховныя” [240].

С первого взгляда очевидно, что слог в каноне святителя Туровского, дошедшем до нас в списке XIII в., сохранил на себе более признаков древности, нежели слог в молитвах, которые известны нам по рукописям уже XVI столетия. Но по составу своему и содержанию как канон, так и молитвы должны быть равно отнесены к лучшим произведениям в том же роде, какие только существуют в православной Церкви, и, без сомнения, не столько своими проповедями и статьями об иночестве, сколько своим каноном и особенно молитвами, находившимися, так сказать, в ежедневном употреблении у народа, святитель мог иметь на этот народ самое обширное и благотворное влияние.

Кроме сочинений святого Кирилла Туровского, дошедших до нас и несомненно ему принадлежащих, были еще сочинения его потерянные или, по крайней мере, доселе остающиеся в неизвестности, и есть сочинения сомнительные, приписываемые ему без достаточных оснований. Древний жизнеописатель нашего святителя говорит о нем, что он, еще будучи простым иноком, когда подвизался в столпе, “многа Божественная Писания изложи”, а потом, сделавшись епископом, “Феодорца, еретика епископа, за укоризну тако нарицаемаго, от Божественных Писаний ересь обличи... Андрею же Боголюбскому князю многи послания написа от евангельских и пророческих писаний, яже суть чтоми на праздники Господския, ина многа душеполезна словеса, яже к Богу молитвы и похвалы многим святым, ина множайшая написав. Церкви предасть; канун великий о покаянии створи к Господу по главам азбуки” [241]. На основании этого единственного свидетельства о письменных трудах святого Кирилла к числу потерянных его сочинений можно отнести:

1.        обличение на известную ересь Феодорца, епископа Ростовского, от Божественных Писаний;

2.        многие послания к великому князю Андрею Боголюбскому от евангельских и пророческих писаний;

3.        некоторые душеполезные Слова на праздники Господские, ибо святой Кирилл написал такие Слова “многа”, а до нас дошли из них только девять;

4.        Похвалы, или похвальные Слова, “многим” святым, к числу которых (Похвал) из сохранившихся Слов можно отнести только два (в неделю о мироносицах и на Собор 318 святых отцов);

5.        канон великий покаянный к Господу по главам азбуки, ибо сохранившийся молебный канон святого Кирилла, хотя выражает и чувствования покаянные, но вовсе не расположен по буквам азбуки и обращен не к одному Господу Иисусу, а часто и ко всем Лицам Святой Троицы;

6.        вероятно, и многие другие сочинения, которыми занимался святой Кирилл, еще подвизаясь в столпе и потом в числе “множайших” предал Церкви [242].

Думать, будто под именем посланий к Андрею Боголюбскому разумеются собственно известные Слова и поучения святителя Туровского, потому только, что послания эти, по выражению жизнеописателя, написаны от евангельских и пророческих писаний, совершенно неосновательно, ибо и послания к игумену печерскому Василию, как говорит сам святой Кирилл, написаны тоже от святых книг и почти в каждом из своих сочинений, иногда даже не раз, он повторяет, что пишет не от себя, а от евангельских и пророческих писаний. Жизнеописатель именно выражается, что святой Кирилл “Андрею Боголюбскому князю” многие послания написал, а известные Слова на праздники написаны святым Кириллом для произнесения в церкви пред народом и обращений к Андрею Боголюбскому никаких не содержат. Мог, конечно, святой Кирилл препровождать копии с своих Слов к Андрею Боголюбскому, но уже это самое требовало сопутствовать их посланиями к князю или письмами. В рукописях встречаются Слова и поучения под именами: Кирилла мниха, святого Кирилла епископа, святого отца Кирилла [243]; может быть, эти сочинения принадлежат к числу потерянных или неизвестных нам творений святого Кирилла Туровского, тем более что под двумя первыми именами встречаются и его подлинные, несомненные сочинения, но утверждать это с решительностию было бы неосновательно...

Сомнительными сочинениями святителя Туровского мы признаем два поучения и два Слова, помещенные в числе печатных его творений (у Калайдовича), именно: шестое — поучение в неделю пятую по Пасхе, десятое — поучение на Пятидесятницу, одиннадцатое — Слово о премудрости и двенадцатое — Слово о мытарствах. Относительно трех первых статей сам издатель сознается, что они не надписаны именем святого Кирилла в древнейшем сборнике (XIII в.), в котором находится большая часть изданных его творений, но присовокупляет: “Один слог, то же величие, и та же простота выражений, и непосредственная связь означенных статей с подлинными сочинениями св. Кирилла дозволяют приписать оные нашему святителю” (Предисловие. С. XXXIII). Основания очень недостаточные! И, во-первых, одно то уже, что эти три статьи не надписаны именем святого Кирилла в том самом сборнике, в котором все прочие его сочинения надписаны его именем, заставляет предположить, что составитель сборника или переписчик не признавали ненадписанных статей творениями святителя Туровского. Во-вторых, при ближайшем сличении этих статей с достоверными сочинениями святого Кирилла, нельзя не чувствовать значительной разности между ними: в статьях и по слогу, и по составу, и по тону более простоты, менее витиеватости, искусственности, образности, нежели в сочинениях святого Кирилла. В-третьих, в чем состоит непосредственная связь этих статей с сочинениями святителя Туровского в древнем сборнике? В том, что первая статья — Поучение в неделю 5-ю по Пасхе помещено между Словами его в неделю 4-ю и в неделю 6-ю по Пасхе, а статьи вторая и третья следуют за Словом его на Собор 318 святых отцов и потом сопутствуются Словами Иоанна Златоустого, Василия Великого и других... Что же это за связь? И кому не известно, что в сборниках, в которых расположены Слова и поучения по порядку недель и праздников церковных, весьма часто помещаются атакой связи сочинения совершенно различных писателей? Наконец, должно заметить, что нетолько в списке XIII в., но и в списках XIV, XV и последующих столетий все упомянутые три статьи, сколько нам известно, ни разу не приписываются святому Кириллу Туровскому, напротив, или усвояются другим писателям, греческим, или, что гораздо чаще, не приписываются никакому писателю [244]. Пусть будет верным, что эти статьи не принадлежат тем, кому иногда усвояются, но на каком же основании мы станем усвоять их именно нашему святителю Туровскому, когда ему они нигде не приписываются?

Перейдем к последнему Слову — к Слову об исходе души и о мытарствах. В большей части списков, начинающихся с XIV столетия, оно называется Словом вообще святого Кирилла или святого отца Кирилла; в некоторых списках XIV, XV и XVI вв. надписывается именем святого Кирилла Философа и в некоторых списках XVI и XVII вв. — именем святого Кирилла, епископа Туровского [245]. Какому ж из этих двух Кириллов Слово принадлежит? Списки первого рода здесь ничего не решают, а сравнивая списки второго и третьего рода, естественно, более склоняемся приписать Слово святому Кириллу Философу, нежели святому Кириллу Туровскому, так как вторые списки по времени начинаются прежде. Но не по надписям над списками, а по самому содержанию рассматриваемого Слова мы доходим до полной уверенности, что оно принадлежит святому Кириллу Философу. В этом Слове только небольшой приступ приделан неизвестным, а все последующее взято из сочинений святого Кирилла Философа. Представим начало Слова: “Понеже тайна си не всем откровена бысть и многими человекы несведома, но якоже Кирилл Философ рече, не того ради створени быхом, да ямы, и пием, и в одежи различныя облечемся, но да угодим Богови и будущая благая получим. Но понеже непытанием Божественных Писаний заблудихом от истиннаго пути — ни помышляем, како ны есть почтил Бог и создал в утробе матерний и душю вложил, и паки и оттуду ны изведе. Егда убо, рече, всяк младенец крещаем бывает, тогда посылается от Бога ангел на хранение в все житие человеческое”. Затем непрерывно тянется речь об отношении ангела-хранителя к человеку в продолжение жизни, об исходе души из тела и странствовании ее по мытарствам (очень подробно), о кончине мира и последнем мздовоздаянии праведникам и грешникам. Спрашивается: кто же это рече, от имени которого излагается все последующее Слово? Из предыдущего очевидно, что не кто другой, как Кирилл Философ [246]. А что мы излагаем не одну произвольную догадку, можем указать на самый источник, откуда заимствовано настоящее сочинение. В рукописях встречается Слово иже во святых отца нашего Кирилла Философа на Собор архистратига Михаила и прочих бесплотных сил [247]. Начало этого Слова другое, нежели в рассматриваемом нами сочинении, но дальнейшее содержание об ангеле-хранителе, о мытарствах и прочем — то же самое, только по местам обширнее. И, что особенно замечательно, в этом Слове вместо оборота: “Егда убо, рече, всяк младенец крещаем бывает, тогда посылается от Бога ангел на хранение во все житие человеческое” — читаем: “Глаголю же убо, егда крещаеми бывают младенцы, тогда посылаем бывает ангел Господень на сохранение во все житие его человеческое...” и т. д. Дело ясное, что в Слове на Собор святого архистратига Михаила святой Кирилл Философ говорит сам от своего лица, тогда как в Слове об исходе души и о мытарствах говорит кто-то от имени святого Кирилла Философа в третьем лице; следовательно, первое Слово представляется собственным его сочинением, а последнее есть заимствование [248]. Не скроем, что Слово на Собор архистратига Михаила известно нам в позднейшем списке и не чуждо распространений и вставок (так, весьма неудачно посредине помещено в нем целое “Поучение к попом”, приписываемое митрополиту Киевскому Кириллу). Сознаемся, что мы не в состоянии решить, какому Кириллу Философу принадлежит это слово: славянскому ли апостолу или святому Кириллу Катанскому (Костенскому), учителю сербов (XV в.), который также называется философом [249], или еще другому Кириллу. Но во всяком случае не сомневаемся повторить, что Слово об исходе души и о мытарствах не есть произведение нашего святителя Туровского Кирилла, который никогда не назывался философом, а заимствовано все, кроме краткого приступа, из другого Слова какого-то святого Кирилла Философа [250].

Обращаясь снова к подлинным сочинениям святого Кирилла Туровского, которые мы обозрели, можем в заключение сделать о них следующий краткий отзыв. В проповедях святого Кирилла преобладает воображение и духовная поэзия; в статьях, обращенных к инокам, виднее мысль, под сильным, однако ж, влиянием воображения и фантазии; молитвы и канон проникнуты живым христианским чувством. По самому изложению в первых более витиеватости, искусственности, риторизма; во вторых все эти недостатки заметно ослабевают; третьи почти везде запечатлены естественностию и простотою. И, кажется, не будет несправедливым, если на высшем месте по достоинству поставим молитвы святого Кирилла, на среднем — статьи его к инокам и на низшем — его церковные поучения. Современники и ближайшие потомки не без основания могли называть святителя Туровского русским Златоустом, конечно, не в том смысле, чтобы сочинения его равнялись по достоинству и характеру с творениями древнего златословесного учителя, а в том, что святой Кирилл был тогда у нас самым лучшим витиею и отличался необыкновенным красноречием. Из всех писателей Русской Церкви, живших в продолжение трех первых веков, можно указать только на одного митрополита Илариона, которого, по нашему мнению, не превосходил святой Кирилл своими талантами и образованием, хотя и превзошел количеством сочинений. Главные отличительные свойства святителя Туровского как писателя: живое, плодовитое, неистощимое воображение; мягкое, доброе, восприимчивое чувство, легкий, свободный, витиеватый язык. А в творениях митрополита Илариона находим более твердый и обширный ум, более зрелости и последовательности в мыслях, более точности и правильности в выражениях и по местам самое высокое, истинно ораторское одушевление.

II

Святой Симон, епископ Владимирский, которого летописи называют учительным, жил несколько после святого Кирилла Туровского, но также принадлежал к числу замечательнейших писателей Церкви, хотя и в другом роде. От него сохранилось только одно нравственно-историческое сочинение, которое отличается светлостию взгляда на предметы, верностию суждений, простотою и безыскусственностию как в мыслях, так и в слоге и глубокою назидательностию [251]. Это послание святого Симона к черноризцу печерскому Поликарпу. Повод к написанию послания подал сам Поликарп. Он был молодой инок, постриженник Киево-Печерского монастыря; несколько времени жил при святом Симоне, пользовался его расположенностию и пастырскими беседами; потом возвратился в родную обитель. Но здесь, еще не твердый в монашеских подвигах, увлекся видами честолюбия — два раза оставлял святую обитель, чтобы игуменить: в первый раз в монастыре Косьмодамианском, в другой — в монастыре Димитриевском и даже желал достигнуть сана епископского при содействии супруги князя Ростислава Мстиславича Верхуславы. При таком настроении мыслей, живя снова в Печерской обители по возвращении из Дмитриевского монастыря, Поликарп неохотно покорялся настоятелю, не хотел принимать участия в общей церковной молитве, был недоволен распоряжениями эконома и крайне огорчался разными оскорблениями от некоторых братий. Все эти досады свои он изобразил в письме к святому Симону, и Симон с отеческою любовию подвигся, чтобы уврачевать больную душу юного друга, и написал (1225 — 1226) к нему свое обширное, пастырски наставительное послание [252]. В послании можно различить три главные части.

Первая, которая составляет как бы вступление в послание, почти вся нравоучительная, содержит в себе разные наставления, направленные против душевных недугов Поликарпа, хотя по местам ссылается и на историю. “Брат, — пишет святой Симон, — сядь в безмолвии, собери ум свой и скажи в себе: “О убогий иноче! Не оставил ли ты мира и по плоти родителей ради Господа? Если же и пришедши сюда для спасения, ты не духовное творишь, то для чего облекся в иночество? Не избавят тебя от муки черные ризы, если живешь не почернечески”. Знаешь ты, как величают тебя здесь князья, бояре и все друзья твои, говоря: “Блажен он, что возненавидел мир и славу его, уже не печется ни о чем земном, желая небесного”. А живешь не по-монашески. Великий стыд объемлет меня за тебя. Что, если ублажающие нас предварят нас в Царствии Небесном и будут в покое, а мы, мучимые горько, будем вопиять? Кто помилует тебя, когда сам ты себя погубил? Воспряни, брат, и попекись мысленно о душе своей; работай Господеви со страхом и со всяким смиренномудрием. Не будь ныне кроток, а завтра яр и зол; ненадолго молчалив, а потом опять склонен к роптанию на игумена и его служителей. Не будь лжив и под предлогом болезни не отлучайся от собрания церковного. Ибо, как дождь растит семя, так и Церковь влечет душу на добрые дела. Что ни делаешь в келье, не имеет такой силы, как совершаемое в церкви. Читаешь ли Псалтирь или поешь 12 псалмов — это не сравняется с одним соборным пением: “Господи, помилуй”. Вспомни, брат, что и верховный апостол Петр, сам церковь Бога живого, когда был взят Иродом и посажен в темницу, не молитвами ли церковными избавлен от руки Ирода? И Давид молитвенно говорит: Едино просих от Господа, то взыщу, еже жити ми в дому Господни вся дни живота моего и зрети ми красоту Господню и посещати храм святый Его (Пс. 26. 4). Да и сам Господь сказал: Xpaм Мой храм молитвы наречется (Мф. 21. 31); идеже бо еста два или трие собраны во имя Мое, ту семь посреде их (18. 20). А когда собирается такой Собор, более ста человек братии, тем более веруй, что посреди их Господь Бог наш. От церковного огня приуготовляется и обед их, которого одна крупица для меня вожделеннее всего, что предо мною. Свидетельствуюсь Господом, что не желал бы вкушать иного брашна, кроме укруха хлеба и гороху, приготовленного для святой братии. А ты, брат, не делай так, что ныне хвалишь соучастников трапезы, а завтра ропщешь на повара и служащего брата и тем оскорбляешь начальствующего. Терпи, брат, и досаждение: претерпе вый бо до конца, той спасется (Мф. 24. 13). Если и случится тебе быть оскорбленным и кто-нибудь приидет и скажет тебе: “Такой-то очень нехорошо говорил о тебе”, скажи вестнику: “Хотя он и укорил меня, но он мой брат, я достоин этого, и он не сам собою делает, но враг его подучил, чтобы рассорить нас между собою. Господь да поразит лукаваго, а брата да помилует”. Скажешь: “Он в лицо оскорбил меня пред всеми”. Не смущайся, чадо, и не предавайся скоро гневу, но, падши до земли, поклонись брату и скажи ему: “Прости меня”. Исправь в себе прегрешение и победишь всю силу вражию. Если на поношение будешь отвечать грубостию, то вдвойне досадишь себе. Разве ты более царя Давида, которого Семей поносил в лицо? А он намеревавшемуся отметить за него слуге своему сказал: “Не делай сего, да видит Господь смирение мое и воздаст ми благая клятвы его ради”. Вспомни, чадо, и большее, как Господь смирил Себя, быв послушлив до смерти Отцу Своему; стражда не прещаше (1 Пет. 2. 23); слыша хулы: Беса имаши, по лицу биемый, заушаемый, оплеваемый, не гневался, но и за распинающих молился и тебя научил молиться за врагов: Любите, сказал, враги ваша, добро творите ненавидящим вас, благословите кленущия вы, молитеся за творящия вам напасть (Мф. 5. 44). Довольно, брат, и того, что ты сделал по своей гордости; теперь тебе следует оплакивать то, что, оставив святой монастырь и святых отцов Антония и Феодосия и святых черноризцев, которые с ними, взялся быть игуменом в монастыре святых безмездников. Хорошо ты поступил, когда вскоре оставил это начинание и не дал плещи врагу своему, который хотел погубить тебя. Разве ты не знаешь, что дерево неполиваемое, но часто пересаживаемое скоро засыхает? И ты, отказавшись от послушания отцу и братии своей, скоро погиб бы: овца в стаде безопасна, а отделившись от стада, скоро гибнет от волков. Тебе бы прежде надлежало размыслить, для чего ты хотел выйти из святой, блаженной и честной обители Печерской, где так удобно всякому желающему спастись. Я думаю, брат, что сам Бог попустил сему быть в наказание твоей гордости — за то, что ты не захотел служить мужу святому, своему господину, а нашему брату архимандриту Акиндину, игумену печерскому. Печерский монастырь, как море, не содержит в себе гнилого, но извергает вон. А что писал ты ко мне о своей досаде — горе тебе, ибо ты погубил свою душу. Спрашиваю тебя: чем ты хочешь спастися? Будь ты постник, всегда трезвен и нищ, проводи ночи без сна, но если не переносишь оскорблений, не спасешься. Порадовались было о тебе игумен и вся братия, и мы утешились вестию о твоем обретении. Но ты и еще попустил быть твоей воле, а не воле игумена, захотел еще раз быть игуменом у святого Димитрия, хотя никто тебя не принуждал: ни игумен, ни князь, ни я. И вот теперь ты уже испытал... Пойми же, брат, что Богу не угодно твое старейшинство, и потому Он послал тебе слабость зрения. Но и этим ты не вразумился, чтобы сказать: Благо мне, яко смирил мя ecu, да научуся оправданием Твоим. Я вижу, что ты самолюбец и ищешь славы от людей, а не от Бога. Разве я недостоин, говоришь ты, такого сана? Чем я хуже, например, иконома или кого другого?.. Пишет ко мне супруга князя Ростислава Верхуслава, желая видеть тебя епископом в Новгороде на место Антония, или в Смоленске на место Лазаря, или в Юрьеве на место Алексия, и говорит: “Я готова ради тебя и Поликарпа истратить хотя бы до тысячи серебра”. Но я отвечал ей: “Дочь моя Анастасия! Дело небогоугодное хочешь ты сделать. Если бы Поликарп остался в монастыре и с чистою совестию, в послушании игумену и всей братии, в совершенном воздержании проводил жизнь, то не только во святительскую одежду был бы облечен, но удостоился бы и Небесного Царства”. А ты, брат, епископства ли пожелал? Добра дела желаеши, но прочитай, что говорит апостол Павел к Тимофею, и подумай, находишь ли ты в себе те качества, какие должен иметь епископ. Если бы ты был достоин такого сана, я не пустил бы тебя от себя, но своими руками поставил бы тебя наместником в обе епископии: во Владимир и в Суздаль, как хотел князь Георгий, но я не согласился... Брат, не в том совершенство, чтобы быть славимым от всех, но в том, чтобы исправить свое житие и явить себя чистым. Из Печерского монастыря многие поставлены во епископов. Как от самого Христа Бога нашего апостолы посланы были во всю вселенную, так от Его Матери Госпожи нашей Богородицы из монастыря Ее многие поставлены были во епископов по всей земле Русской. Первый — Ростовский Леонтий, великий святитель, которого Бог прославил нетлением. Это был первый престольник, которого неверные много мучили и били, и он стал третьим гражданином русского мира, получив вместе с двумя варягами венец от Христа, ради Которого пострадал. О Иларионе митрополите ты сам читал в житии святого Антония, что им он пострижен и после того сподобился священства. После них поставлены были епископами: Николай и Ефрем в Переяславль, Исаия в Ростов, Герман в Новгород, Стефан во Владимир, Нифонт в Новгород, Марин в Юрьев, Мина в Полоцк, Николай в Тмутаракань, Феоктист в Чернигов, Лаврентий в Туров, Лука в Белгород, Ефрем в Суздаль. Если хочешь знать обо всех — прочти старую летопись Ростовскую и найдешь, что всех было более 30, а если считать далее и до нас, грешных, то, думаю, будет около 50. Пойми же, брат, какова слава того монастыря, и, утвердившись, покайся, и возлюби тихое и безмятежное житие, к которому Господь привел тебя; я бы рад оставить епископство и служить игумену в том святом Печерском монастыре, но знаешь, что удерживает меня... Кто не знает, что у меня, грешного епископа Симона, соборная церковь во Владимире, красота города, а другая в Суздале, которую я сам создал? Сколько они имеют городов и сел! И десятину собирают по всей земле той, и всем этим владеет наша худость. Но пред Богом скажу тебе: всю сию славу и власть за уметы вменил бы, если бы мне хоть колом торчать за воротами, и сором валяться в Печерском монастыре, и быть попираему людьми. Один день в дому Божией Матери лучше тысячи лет временной чести; в нем хотел бы я жить лучше, нежели в селениях грешничих”. Так оканчивается первая часть Послания святого Симона, нравоучительная.

Вторую часть можно назвать преимущественно историческою: то, чему прежде он учил Поликарпа общими наставлениями, то самое теперь старается представить ему в живых назидательных примерах, которые все заимствует из истории Печерской обители, делая к нему по местам приличные обращения. Всех рассказов в этой части девять. Первый находится в ближайшей связи с предыдущею частию, в конце которой святой Симон выразил такую горячую любовь свою к Печерской обители. “И вот, — продолжает он, — теперь я расскажу тебе, брат, почему я имею такое усердие и веру к святым Антонию и Феодосию”. Сущность рассказа следующая: при игумене Пимене жил в Печерской обители великий подвижник — пресвитер Онисифор прозорливец. У него был духовный сын — один из иноков, пользовавшийся его любовию, который, хотя по наружности старался подражать своему руководителю, но на самом деле жил весьма недостойно. Этот инок внезапно скончался, и смрад от тела его был так велик, что братия с трудом могли отпеть его и похоронить в пещере. На ту же ночь явился Онисифору преподобный Антоний и сказал: “Как вы осмелились погребсти такого беззаконника в святой пещере? Извергните его вон”. На следующую ночь повторилось то же видение. Онисифор и игумен решились было уже исполнить повеление Антония, как он снова явился Онисифору и возвестил: “Я смиловался над душою умершего брата, ибо не могу преступить данного мною вам обета, что всяк, положенный здесь, будет помилован, хотя и грешен”. Вскоре и игумен, пламенно молившийся о спасении усопшего, удостоился услышать от Господа глас, что этот грешник действительно помилован по молитвам преподобных Антония и Феодосия и других святых черноризцев печерских, как и прежде по тем же молитвам помилованы многие другие грешные братия, положенные в пещерах. В знамение же истины тело недавно скончавшегося инока, доселе издававшее невыносимый смрад, начало разливать от себя благоухание. “Вот почему, — заключает повествователь, — и я, грешный епископ Симон, тужу, и скорблю, и плачу, и желаю скончаться там, чтобы мне положену быть в Божественной той персти и получить хотя малую ослабу от многих грехов моих по молитвам святых отцов”. Во втором, третьем и четвертом рассказах, желая еще более показать важность Печерского монастыря, святой Симон повествует о некоторых великих подвижниках, просиявших в этой обители, и именно: о преподобном Евстратии постнике, который, будучи взят в плен и продан жидам, потерпел от них крестную смерть за имя Христово в самый день Пасхи и потом своими чудесами обратил их ко Христу; о преподобном Никоне сухом, который, находясь долгое время в плену у одного половчанина и чудесно спасшись от плена, до того поразил бывшего своего господина, что он со всем своим семейством не только принял веру Христову, но и постригся в Печерской обители; о преподобном Кукше, сотворившем многие чудеса, крестившем вятичей и потерпевшем от них мученическую смерть с учеником своим, и о преподобном Пимене постнике, обладавшем даром пророчества и исцелений. При этом, обращаясь к Поликарпу, святой Симон говорит: “Но как возмогу я, брат, поведать тебе о святых мужах, бывших в честном и блаженном Печерском монастыре, ради которых и язычники крестились и делались иноками, и иудеи принимали святую веру? Гораздо более сего ты уже слышал от меня, грешного Симона, худшего из епископов, который недостоин быть даже подножием тех святых черноризцев... Потому не стану много говорить о них, если для тебя недостаточно того, что передал я тебе в устной беседе, то и писание не убедит тебя...” Несмотря, однако ж, на такой оборот речи, Симон продолжает убеждать Поликарпа новыми примерами, чтобы он не оставлял Печерской обители, повиновался игумену и не искал ни епископства, ни настоятельства в каком-либо монастыре; к этому направлены два следующие рассказа. В пятом рассказе повествуется о преподобном Афанасии затворнике, который, скончавшись, чрез два дня снова ожил и когда братия просили его преподать им наставление, то сказал: “Имейте во всем послушание к игумену, кайтесь непрестанно и молитесь, чтобы вам скончаться здесь и быть погребенным в пещере”. После того он подвизался еще двенадцать лет в затворе и пред смертию повторил братии то же самое наставление. Над гробом его некто Вавила получил исцеление. “Если же, — замечает святой Симон, — сказанное мною покажется кому-либо невероятным, то пусть прочтет жития святых отец наших Антония и Феодосия, начальников русского монашества, и тогда уверует... А тебе, брат, даю совет: утвердись благочестием в святом монастыре Печерском, не желай ни власти, ни игуменства, ни епископства, и для твоего спасения достаточно будет, если ты скончаешься в этой обители...” В шестом рассказе излагается подробная история о черниговском князе Николае Святоше, который, оставив княжение и славу, честь и богатство, семейство и всех слуг, сделался простым иноком, проходил разные степени послушания, начиная с самых низших, и после многолетних подвигов свято почил в Печерской обители. По окончании рассказа читаем: “И опять к тебе обращу слово. Что ты такое сделал? Богатство ли оставил? Но ты не имел его. Славу ли? Но ты ею не пользовался; напротив, из убожества ты теперь перешел к славе и всему благому. Подумай об этом князе — подобного ему никто из князей русских не сотворил... Как же сравнится твоя укоризна с его власяницею?.. Вчера ты вступил в иночество и уже изменяешь ему; не навыкнув подвижничеству, желаешь епископства; не научившись сам покорности, хочешь всех смирить... Пробудись, брат, и внимательно размысли о своем житии, имея ум и сердце неподвижными от сего святого места”. В седьмом и осьмом рассказах святой Симон учит Поликарпа нестяжательности, или отречению от богатства; в седьмом — примером черноризца Еразма, который, пожертвовав на украшение Печерской церкви все свое имущество, стяжал себе обетование славы в Царстве Небесном; в осьмом — примером черноризца Арефы, которому украденное у него богатство вменено было в милостыню, когда он, отрекшись от пристрастия к потерянным сокровищам, перестал роптать, напротив, благодарил Бога, повторяя с Иовом: Господь даде. Господь отъя, буди имя Господне благословенно... “Зная это, брат, — говорит святой Симон, — не думай, будто ты всуе истратил, что имел: пред Богом все изочтено, даже до медницы. Ты устроил двое дверей в Великой печерской церкви Пресвятой Богородицы — и тебе отверзет Бог двери милости своей... Ты сам сказал мне: “Лучше я истрачу, что имею, на церковные нужды, чтобы оно не было взято у меня войною, или татями, или огнем”. Я похвалил твое доброе произволение. Обещался — так исполни... А если случится, что ты или окраден будешь татями, или лишишься всего во дни брани, то отнюдь не ропщи, не смущайся, но прославь за сие Бога и скажи: Господь даде, Господь отья”. Наконец, девятый рассказ о Тите попе и Евагрии диаконе направлен к уврачеванию еще одной душевной немощи Поликарпа — нетерпеливости к обидам. Тит и Евагрий жили сначала в величайшей любви между собою, так что удивляли всех; потом враг дьявол смутил их и они до того стали ненавидеть друг друга, что многократные попытки братии примирить их оставались тщетными. Тит первый смягчился сердцем, подвергшись тяжкой болезни, и со слезами просил у Евагрия прощения, но Евагрий с упорством пред всеми сказал: “Я никогда не примирюсь с ним, ни в сей век, ни в будущий”. И внезапно пал мертвым, невидимо пораженный ангелом, между тем как опасно больной Тит вскоре совершенно выздоровел. “Блюдися, брат, — присовокупляет Симон, — от этой страсти, не дай места гневному бесу, ибо кто кому повинется, тот тому и поработает. Но скоро, падши, поклонись враждующему против тебя, да не предан будешь немилостивому ангелу. Да сохранит тебя Господь от всякаго гнева, по сказанному: Солнце да не зайдет во гневе вашем” (Еф. 4. 27).

Третья, и последняя, часть послания Симонова также вся содержания исторического, только обращена уже не к одному Поликарпу, а и ко всем верующим. “Но перейду, — так начинается она, — и к другим сказаниям, да у ведают все, что Промыслом самого Господа и волею и молитвою Его Пречистой Матери создалась и совершилась боголепная и Великая церковь святой Богородицы печерская, архимандрития всей земли Русской, лавра святого Феодосия”. В этой части можно различать шесть отдельных сказаний: первое — о Шимоне Варяге, его сношениях с преподобными Антонием и Феодосием Печерским и о бывших ему чудесных видениях касательно будущей Великой печерской церкви; второе — о мастерах, чудесно присланных из Царьграда Божиею Материек) для построения Великой печерской церкви и принесших с собою для нее мощи святых седми мучеников и икону Богоматери; третье — о чудесных обстоятельствах самого основания и сооружения Печерской церкви; четвертое — о живописцах, чудесно присланных из Царьграда для украшения этой церкви, и о знамениях, бывших при ее украшении; пятое — о чуде, совершившемся в новосозданной Печерской церкви от иконы Богоматери над киевлянином Сергием, который хотел было утаить порученное ему на время умершим другом сребро и золото; шестое — о чудесных обстоятельствах торжественного освящения Печерской церкви. Должно, однако ж, сознаться, что, хотя эта третья часть обращена, по-видимому, ко всем христианам и в ней почти нет обращений к Поликарпу, но она, как и предыдущая часть, проникнута тою же главною мыслию — показать Поликарпу высокую важность Киево-Печерской лавры и убедить его, чтобы он не оставлял такой святой и чудотворной обители и решился подвизаться в ней до самой своей кончины. В заключение святой Симон говорит: “И еще многое я написал бы тебе, брат Поликарп, но лета мои препятствуют мне продолжать повесть. Будь здоров и спасай душу свою. Господь да сохранит тебя во все дни живота твоего, молитвами святой Богородицы и святых Антония и Феодосия”.

Особенную цену посланию святого Симона как сочинению историческому придает то, что он почти везде указывает источники, которыми пользовался, и источники достоверные. Об одних лицах и событиях, например об Арефе и ужасной смерти Евагрия, он говорит как очевидец; о других, как об Еразме, слышал от очевидцев; о третьих слышал из вторых уст: например, об исцелении Вавилы при гробе Афанасия затворника передали ему лица, которые слышали о том от самого Вавилы. В некоторых рассказах — об Онисифоре, Кукше, Пимене, Николае Святоше — он ссылается на живые и общеизвестные предания, сохранявшиеся в Печерской обители. Еще в некоторых ссылается на синодики этой обители, на иконы, книги и другие вещи, хранившиеся в ней от известных лиц. Наконец, несколько раз указывает на какое-то житие преподобного Антония, до нас не дошедшее, и на житие преподобного Феодосия, составленное Нестором [253]. Потому-то послание святого Симона к Поликарпу, кроме литературного своего достоинства, имеет для нас высокую важность и как один из драгоценных источников нашей церковной истории.

Как бы продолжением послания Симонова к Поликарпу служит послание самого Поликарпа к киево-печерскому архимандриту Акиндину. Как бы продолжением потому, что Поликарп действительно продолжает писать о том же предмете, о котором писал и Симон, — о Киево-Печерской обители, и повествует именно о тех печерских черноризцах, о которых Симон еще не написал, а с другой стороны, и потому, что в своих сказаниях Поликарп почти исключительно пользуется тем, что слышал прежде из уст Симона, изредка только ссылаясь на неизвестное нам житие преподобного Антония. Следовательно, Поликарпу принадлежит это послание более по форме, а содержанием своим оно обязано преимущественно Симону. Трогательные убеждения последнего, вероятно, глубоко подействовали на восприимчивую душу юного Поликарпа: он остался жить в Печерской обители простым черноризцем, начал повиноваться настоятелю своему Акиндину и по его-то желанию принял на себя и выполнил настоящий письменный труд (ок. 1231 г.) в память и научение будущим инокам [254]. Обстоятельства эти он излагает сам в предисловии к посланию. “При содействии Господа, — так начинает он, — к твоему благоумию слово, пречестной архимандрит всей России, отец и господин мой Акиндин! Приклони же благоприятный слух твой, да возглаголю тебе о житии, деяниях и знамениях дивных и блаженных мужей, живших в святом Печерском монастыре, что слышал я о них от епископа Симона, Владимирского и Суздальского, брата твоего и бывшего черноризца того же Печерскаго монастыря. Он рассказал мне, грешному, о святом и великом Антонии, начальнике русских монахов, и о св. Феодосии, и о подвигах других святых и преподобных отцов, скончавшихся в дому Пречистой Божией Матери, да послушает твое благоразумие моего младоумия и несовершенного смысла. Некогда ты спросил меня и повелел мне поведать тебе о деяниях тех черноризцев, но сам знаешь мою грубость и недобрый нрав, как я всегда со страхом беседую пред тобою о всякой вещи, — мог ли же я пересказать тебе ясно о преславных знамениях и чудесах? Кое-что немногое я сказал тебе от тех чудес, но гораздо более я забыл от страха и исповедал неразумно, стыдясь твоего благочестия. Посему я понудил себя теперь изложить тебе в письмени о святых и блаженных отцах печерских, чтобы и будущие после нас черноризцы уведали благодать Божию, бывшую в этом святом месте, и прославили Отца Небесного, показавшего такие светильники в Русской земле и в святом Печерском монастыре”. После этого следует двенадцать отдельных рассказов о великих подвижниках печерских, рассказов поучительных и разнообразных, которых, однако ж, мы пересказывать здесь не станем, потому что почти всеми ими мы уже имели случай воспользоваться в разных местах нашей “Истории”. Здесь именно повествуется: а) о преподобном Никите затворнике, бывшем впоследствии епископом Новгородским; б) о преподобном Лаврентии затворнике; в) о святом Агапите, враче безмездном; г) о святом Георгии чудотворце; д) о многотерпеливом Иоанне затворнике; е) о преподобном Моисее Угрине; ж) о черноризце Прохоре лебеднике; з) о блаженном Марке печернике; и) о преподобных отцах Феодоре и Василии; и) о Спиридоне просфорнике и Алипии иконописце; к) о преподобном и многострадальном Пимене. Вообще, эти рассказы почти все гораздо обстоятельнее и обширнее рассказов святого Симона, так как Симон имел в виду определенную цель и иногда упоминает лишь об одном или двух случаях из жизни какого-либо подвижника в назидание Поликарпу, а Поликарп старался по возможности начертать полные жития избранных им святых. Некоторые рассказы Поликарповы оканчиваются обращениями к Акиндину и нравственными соображениями. Так, в конце сказания о Лаврентии затворнике, во дни которого, по свидетельству одного бесноватого, приведенного в Печерский монастырь, жило здесь до тридцати черноризцев, имевших власть над бесами, Поликарп замечает: “Вот почему я написал тебе, господин Акиндин, да не покроются тьмою неведения дивные чудеса, знамения и исправления тех блаженных и преподобных наших отцов, да уведают и прочие их святое житие и то, что в одно время были такие мужи, числом до тридцати, которые могли словом изгонять бесов. Бесноватый сказал: “Я не смею приблизиться к пещере ради положенных в ней отцов Антония и Феодосия и прочих святых черноризцев, которых имена написаны в книге животной”. Блажен, кто удостоится быть положенным вместе с ними! Блажен и спасен, кто сподобится быть написанным вместе с ними! Да сподобит и меня Господь вместе с ними милости в день судный молитвами твоими”. Еще обширнее приложение в житии преподобного Агапита. “Такие-то, — восклицает Поликарп, — и даже большие дела совершены теми священными черноризцами. И я, вспоминая добродетельное житие их, дивлюся, как доселе умолчаны были великие исправления святого отца нашего Антония. Если такое светило угаснет по нашей небрежности, то как воссияют от него лучи? Разумею преподобных отцов наших печерских. Но, по слову Господа: Несть пророк честен во отечествии своем (Лк. 4. 24). Я бы готов написать тебе, честный архимандрит, господин Акиндин, об упомянутых святых отцах и изобразить одних чудотворения, других исправления, третьих крепкое воздержание, иных послушание, еще иных прозорливость, как слышал я от твоего собрата, а от моего господина — епископа Симона. Но некоторым кажутся невероятными мои сказания по величию самых дел, а вина их неверования та, что они знают меня. Поликарпа, как грешника. Впрочем, если повелит твое преподобие, я напишу, сколько мой ум постигнет и память пособит, хотя и неудачно будет, да оставим написанное будущим после нас пользы ради, как и блаженный Нестор написал в Летописце о блаженных отцах Дамиане, Иеремии, Матфии и Исакии и как в житии святого Антония вписаны все жития их, хотя и кратко. Я скажу о прежде упомянутых черноризцах ясно, а не втайне, как сказал уже о других, ибо, если я умолчу, то они останутся забвенными навсегда и имена их не помянутся, как было до сего дня. Вот я сказал об них в 15-е лето твоего игуменства, а в продолжение 160 лет доселе не было им поминовения. Ныне только по твоей любви утаенное сделалось известным и память любящих Бога присно чтится и восхваляется, потому что они угодники Его и увенчались от Него. И я, грешный Поликарп, исполняя твою волю, державный Акиндин, написал тебе это. Но и еще исповем тебе нечто о блаженном и преподобном отце нашем Григории чудотворце”. Некоторые другие рассказы Поликарповы, не имеющие подобных приложений в конце, имеют их в начале. Например, житие преподобного Марка печерника начинается так: “Мы, грешные, подражаем древним жизнеописателям. Но они употребляли много труда, странствовали в пустынях, и горах, и пропастях земных и одних из преподобных мужей, о которых писали, видели сами, а о других — о их жизни, чудесах и богоугодных делах — слышали от прежде бывших отцов и таким образом составили Патерик, который мы читая, наслаждаемся теми духовными словами. Я же, недостойный, и разума истины не постиг, и ничего такого не видел, а только последуя мною слышанному от епископа Симона, написал это твоему отчеству. Я никогда не обходил святых мест, не видел ни Иерусалима, ни Синайской горы, дабы приложить что-нибудь к моей повести, как имеют обычай украшаться хитрословесники. Я же не хочу хвалиться ничем, как только святым монастырем Печерским и бывшими в нем святыми черноризцами, их житием и чудесами, которые воспоминаю с радостию, ибо я, грешный, желаю молитвы тех святых отцов. Отсюда начну повесть о преподобном Марке печернике...” Подобные же краткие вступления, впрочем более нравственного содержания, есть и еще при четырех житиях, помещенных в послании Поликарпа.

Как памятник литературный это послание уступает в достоинстве посланию святого Симона. Рассказ у Поликарпа так же прост, естествен, но менее проникнут теплотою чувства и более растянут; слог не столько точен и правилен и заметно страждет многословием; самые мысли в тех случаях, когда Поликарп позволяет себе говорить от своего лица, менее зрелы и последовательны, нежели у святого Симона. Но как сочинение историческое, судя по источникам, какими пользовался Поликарп, послание его может быть поставлено совершенно наравне с посланием святого Симона, и при единстве предмета и самых источников оба послания представляются как бы двумя частями одного целого: они-то, как известно, и послужили главною основою для Киево-Печерского Патерика [255].

III

Не многие и не большие сочинения других наших писателей того времени, известных и неизвестных, можно разделить на четыре класса. К первому отнесем описания путешествий, ко второму — сочинения исторические, к третьему — церковные поучения, к четвертому — писания канонического содержания.

Описания своих путешествий оставили нам два соотечественника: Новгородский архиепископ Антоний, в мире Добрыня Адренкович, и киево-печерский архимандрит Досифей. Первый находился в Константинополе в самом начале XIII в. еще будучи мирянином, видел город и знаменитый храм Софийский еще до разграбления их крестоносцами (1204) и по возвращении в отечество изложил в письмени свои главные впечатления [256]. Он, между прочим, свидетельствует, что видел в Софийском соборе большое служебное блюдо великой княгини русской Ольги, обложенное снаружи жемчугом, а внутри имевшее драгоценный камень с изображением на нем Христа Спасителя; видел также на правой стороне у алтаря большую икону святых мучеников русских Бориса и Глеба, служившую цареградским иконописцам образцом для списывания; упоминает о славных греческих иконописцах — древнем Лазаре и современном Павле Хитром и о том, что иконописанием занимался сам Цареградский патриарх. К сожалению, это путешествие под названием “Книга Паломник, сказание мест святых в Цареграде”, заключающее в себе такие любопытные сведения, доселе не издано вполне [257]. Досифей, киево-печерский архимандрит, был на Афоне в 1-й четверти XIII в. и написал свое путешествие в ответ на сделанные ему кем-то вопросы о Святой горе и жизни тамошних иноков. К сожалению, и из этого путешествия известен пока один следующий отрывок: “Послушники живут (на Афоне) по воле и благословению старца. А братия, живущие отдельно по своим кельям, держат во всю жизнь такое правило: всякий день прочитывают половину Псалтири и по 600 молитв: “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя”. Если кто хочет прибавить — в его воле. Сверх того полагают от трех до пяти сот поклонов. Но и всякий час, сидя, ходя, лежа и делая рукоделие, беспрестанно говорят с воздыханием сердечным: “Господи Иисусе Христе!” Не умеющие грамоте совершают семь тысяч молитв Иисусовых, кроме поклонов и церковного правила. А немощным — легчайшее правило. Престарелым более предписывается совершение молитвы Иисусовой и внимание умное, а поклонов — по силе. Для Бога святогорцы весьма любят и держат молчание и бегают молвы, мятежа и бесед мирских. Святые отцы на Руси имеют обычай в Великий пост и в другие посты прочитывать всю Псалтирь, а кроме поста не читают ни псалма. Но святогорцы живут не так: они одно правило держат во всю жизнь. Всякому брату надобно в келье иметь иконостас или крест и пред ним совершать условленное правило. Не умеющий читать должен служить рукоделием, повиновением к службе с отсечением своей воли” [258].

В историческом роде сочинений любили упражняться у нас многие. Доказательством служат летописи, какие велись тогда в Киеве, Новгороде, Суздале и других местах России преимущественно, как справедливо догадываются по самому характеру летописей, лицами духовного звания. Имена трех из них — Иоанна попа, пономаря Тимофея и игумена Нифонта, впоследствии архиепископа Новгородского, дошли до нас, хотя два первые могли быть только переписчиками новгородских летописей, а о Нифонте как волынском летописце существует одна произвольная догадка [259]. Собственно по предмету церковной истории, кроме посланий Симона и Поликарпа, явилось тогда у нас два сочинения: житие преподобного Антония Римлянина, написанное учеником его Андреем, и житие преподобного Авраамия Смоленского, написанное учеником его Ефремом [260].

Андрей был с 1147 г. преемником преподобного Антония Римлянина в основанном им монастыре и подробно описывает жизнь своего учителя, нам уже известную, именно повествует о его рождении в Италии от благочестивых родителей, о его пострижении в монашество в одной из тамошних пустынь, где скрывались православные иноки от притеснений латинян, о его чудесном прибытии морским путем в Новгород в 1106 г., об основании им здесь обители и построении церквей, о его сосудах и сокровищах, чудесно вынутых из воды, о поставлении его во игумена, его завещаниях пред кончиною и о кончине. Вместе с тем Андрей говорит о самом себе в первом лице, что он принял ангельский образ в обители Антония и сначала был его послушником и учеником, а потом удостоился быть его отцом духовным, что от него самого слышал все, изложенное теперь в его житии, которое и написал по его же завещанию и по воле Новгородского архиепископа Нифонта.

Должно, однако ж, сознаться, что это житие, еще сохранившее следы своего первоначального происхождения, подверглось новой редакции в конце XVI в. По открытии мощей преподобного Антония Римлянина (1597) один инок основанной им обители по имени Нифонт, которому поручено было описать чудеса новоявленного угодника, написал вместе и житие его, уже существовавшее, придав житию такой вид, чтобы оно могло быть с большим благоприличием читано в церкви в день его праздника. Для этого в начале жития Нифонт поместил обширное витиеватое вступление, в котором приглашает всех верных светло праздновать новое торжество, учит, как должно праздновать его, и кратко восхваляет преподобного Антония; в конце жития прибавил целое похвальное Слово угоднику и в самом житии, отнюдь не усвояя его себе, напротив, предоставляя говорить в нем от собственного лица Андрею, сделал, однако ж, некоторые свои соображения, которые никак не могли принадлежать ученику преподобного Антония [261].

Житие преподобного Авраамия Смоленского сохранилось в большей целости и не представляет ничего такого, что было бы несообразно с обстоятельствами его происхождения. Сочинитель этого жития инок Ефрем, видимо, подражал, особенно в приступе, житию преподобного Феодосия Печерского, написанному Нестором, откуда заимствовал даже некоторые выражения. Подобно Нестору, он начинает свою повесть молитвою к Богу, хотя менее искусною: “О пресвятый Царю, Отче и Сыне и Святый Душе, искони сый, сотворивый веки, небо и землю, видимое и невидимое, и нас от небытия в бытие приведый! Ты не восхотел презреть нас во многой прелести мира сего, но послал для избавления нашего Своего Единородного Сына... Который родился от святой и Пречистой и неискусобрачной Приснодевы Марии бессеменно от Святого Духа, пожил на земле, как человек, потерпел страсть от твари Своей и вкусил смерть на Кресте, будучи бесстрастен и бессмертен по Божеству; был положен во Гроб, воскрес в третий день, явился Своим ученикам, уверил их многими знамениями и чудесами, вознесся на небеса, ниспослал оттуда Святого Духа на святых апостолов и чрез них просветил и научил истинной вере все народы, оставив им обетование: Се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века. Ныне, прежде написания (жития), молюсь Тебе, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий: молитвами Пресвятой и Пречистой Девы Марии, и всех небесных сил, и всех святых, даруй мне разум, просвещенный Твоею благодатию; даруй мне, худому и величайшему из всех грешников, начать светлый подвиг и написать житие бывшего игумена монастыря сего — святой Владычицы нашей Богородицы преподобного Авраамия, которого успение мы ныне празднуем, чтя его память”. Затем жизнеописатель, подобно Нестору, обращается к своей братии и выражается почти его же словами: “Так, братие, когда я воспоминал о житии преподобнаго и видел, что оно не описано никем, печаль одержала меня всякий день, и я молился Богу: “Господи! Сподоби меня написать все по порядку о житии богоносного отца нашего Авраамия, чтобы и имеющие быть после нас черноризцы, читая жизнеописание и видя такого доблестного мужа, восхвалили Бога, прославили угодника Его и укреплялись на дальнейшие подвиги, особенно же в этой стране, где явился такой муж и угодник Божий”. Наконец, переходя к самому жизнеописанию, Ефрем даже буквально повторяет молитву Нестора, стоящую на таком же месте: “Владыко мой и Вседержитель, благих Податель, Отче Господа нашего Иисуса Христа! Прииди на помощь мне, и просвети сердце мое на уразумение заповедей Твоих, и отверзи уста мои на исповедание чудес Твоих и на похваление угодника Твоего, да прославится имя Твое святое, яко Ты еси помощник всех, уповающих на Тя”. Следующего за этим приступом жизнеописания преподобного Авраамия мы пересказывать не будем, потому что сущность его уже изложена нами в своем месте. Заметим только, что здесь преподобный Ефрем почти вовсе не подражает преподобному Нестору, кроме некоторых оборотов речи, по естественному различию самих предметов и что жизнеописание Авраамия составлено современником. Так, говоря о месте пострижения преподобного Авраамия, жизнеописатель выражается: “Острижеся, яко мнози видят, святыя Богородицы монастырь к востоку. Селище нарицают е”. Свидетельствуя далее, что, сделавшись пресвитером, Авраамий ежедневно совершал Божественную службу, замечает: “Яко же и мнози ведят его бывша и до самое смерти”. Описав наружный вид праведника, просит извинения у братии, оправдываясь тем, что сделал это собственно “многих ради, иже его не видеша и не слышаша”. Упомянув, что преподобный Авраамий украсил свой монастырь иконами, завесами и свечами, прибавляет: “Якоже и ныне есть видети всем притекающим...” и проч. Заключение после жития Авраамиева очень обширно и написано без всякого подражания Нестору. Здесь читаем: “Я, грешный и недостойный Ефрем, пребываю в великой лености и не совершил никаких добрых дел; называюсь именем черноризца, но злыми делами далеко отстою от того... И при жизни преподобного Авраамия я был последним из его учеников, потому что нимало не следовал его житию, терпению, смирению, любви, молитве и всем его благим нравам и обычаям... Он в умилении плакал, а я веселился; он с ревностию спешил на молитву, на чтение Божественных книг и славословие в церкви Божией, а я предавался дреманию и глубокому сну... он не празднословил и не осуждал, а я осуждал и празднословил; он любил памятовать Страшный день суда, а я помышлял о трапезах и пирах... он старался подражать житию святых отец и уподобляться им, а я подражал пустым и суетным обычаям злых; он смирял себя и уничижал, а я увлекался веселием и гордостию; он любил нищих и раздавал все требующим и сиротам, а я только собирал и никому не подавал, будучи побежден великою скупостию и немилосердием... Посему, отцы и братия, я не в состоянии похвалить дивного и Божественного нашего отца, будучи груб и неразумен: его образ светел, и радостен, и достохвален, а мой образ темен, и лукав, и бесстуден...” После этого Ефрем обращается сначала к Пресвятой Богородице и молит Ее о себе и о всей своей обители, посвященной Ее имени, а потом к Господу Иисусу и говорит: “Приими, Господи Иисусе Христе, и мое худое и умаленное моление — грешного и недостойного раба Твоего Ефрема; помилуй меня и не отлучи от лика преподобных. Если я и много согрешил пред Тобою и прогневал Тебя более всех, но я не знаю иного Бога, кроме Тебя, создавшего всяческая... Наставь и научи меня. Господи, творить волю Твою и пошли благодать и помощь рабу Твоему, да всегда сохраняемый Тобою, избавлюсь от всех нападений врага. Подай и всему граду, и рабу Твоему руку помощи; не повели, Владыко, взять душу мою без покаяния от грешного тела, но приими и малое мое покаяние; воскреси и оживи меня, находящегося во многих грехах молитвами Пресвятой Богородицы и всех небесных сил”. Окончив молитву к Богу, Ефрем снова обращается к своим слушателям и продолжает: “А мы ныне, празднуя память преподобного и блаженного отца нашего Авраамия, радуемся и восклицаем: “Радуйся, град, твердо оберегаемый и хранимый десницею Бога Вседержителя! Радуйся, Пречистая Дево, Мати Божия, ибо град Смоленск всегда о Тебе светло радуется и хвалится, избавляемый Тобою от всех бед. Радуйся, град Смоленск, избавляемый от всех находящих зол молитвами Богородицы! Радуйтеся, апостолы и пророки, мученики и святители, преподобные и праведные, и все святые, в день успения преподобного отца Авраамия! Радуйтеся, пастыри и наставники Христова стада...” — итак далее подробно призываются к радости люди всех сословий и возрастов, живые и умершие, ближние и дальние. Вообще, житие преподобного Авраамия Смоленского, написанное ближайшим учеником его Ефремом, хотя достойно замечания как литературный и вместе исторический памятник 1-й половины XIII в., но не показывает в авторе ни больших дарований, ни уменья выражать свои мысли правильно, последовательно и немногословно [262].

Нет сомнения, что на поприще церковного красноречия, кроме святителя Туровского Кирилла, подвизались тогда и другие просвещенные пастыри. Это видно из представленных уже нами отзывов о митрополитах Клименте Смолятиче и Кирилле I, и особенно о преподобном Авраамии Смоленском. Клименту Смолятичу, может быть, принадлежит “Слово о любви Климове”, сохранившееся в позднем списке. Авраамию Смоленскому некоторые приписывают “Слово о небесных силах, чесо ради создан бысть человек”, или Слово о мытарствах, которое в одном из поздних списков надписано именем преподобного отца нашего Авраамия., хотя во многих других и более древних списках надписывается именем святого Кирилла или святого Кирилла Философа, а под именем митрополита Кирилла I не сохранилось ни одного слова [263]. Зато встречаются в рукописях поучения неизвестных писателей, которые, по всей вероятности, составлены были в России в период домонгольский. Такими кажутся нам двенадцать Слов, помещенные в Прологе Новгородской Софийской библиотеки XII — XIII вв. за первую половину года и потом встречающиеся в другом Прологе той же библиотеки XIII — XIV вв., именно: пять Слов на предпразднства великих праздников и семь на самые праздники [264]. Догадку свою мы основываем на следующих соображениях: а) славянский Пролог, без сомнения, переведен с греческого, но в греческом, как он ныне известен, помещаются только краткие жития святых без всяких Слов и поучений; б) славянский Пролог мог быть принесен к нам первоначально от славян южных, но и там, сколько известно из болгаро-сербского Пролога XIII в., помещались в Прологах только жития без поучений [265]; следовательно, поучения могли быть внесены в Пролог только в России; в) правда, и в России могли быть внесены в Пролог статьи не русские, а греческие, существовавшие в славянском переводе, как действительно и внесены, кроме сказаний из греческих Патериков, и некоторые греческие Слова и поучения, но замечательно, что эти Слова и поучения, внесенные в древние наши Прологи XII — XIV вв. без имени-авторов, в позднейших наших Прологах прямо усвоены своим авторам [266], тогда как упомянутые нами двенадцать Поучений на предпразднства и праздники и в позднейших Прологах не усвоены никому; г) все эти двенадцать поучений весьма кратки и написаны с особенною простотою, так что, видимо, приспособлены к понятиям христиан, еще недавно обратившихся к вере, какими и были тогда наши предки. Невольно также приходишь к мысли, читая эти поучения, что они все как будто нарочито составлены одним кем-то и по одному образцу, тем более, что Поучения на предпразднства даже начинаются все одними и теми же словами: “Да есте ведуще, братие, яко в сий день...” и пр. Представим для примера два поучения. Поучение на предпразднство Рождества Пресвятой Богородицы: “Знайте, братие, что в сей день есть препразднство (Рождества) Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии. Соберитесь на вечернюю молитву, и на утреннюю, и на литургию. Ибо день сей, братие, свят и есть начаток нашему спасению: в сей день Господь Бог наш восхотел снизойти на избавление преступившего заповедь Его, и впадшего в глубину зол, и поработившегося лести и обновить бытие, послав ангела Своего благовестить праведному Иоакиму и Анне Рождество Пресвятой Богородицы, родившей по плоти Господа нашего Иисуса Христа. И мы, братие, чая радостно достигнуть этого дня, да потщимся просветить светильники свои добрыми делами: милостынею, верою и любовию, которыми просвещаются душа и тело. Вера без дел мертва есть, потому нужно к вере приложить милостыню с любовию: милостыня возводит на небо, дарует Царство, отверзает двери. Милуяй нища взаим дает Богу, и еще сказано: Милости хош.у, а не жертвы. Посему молю вас: не будем обходить мимо без пользы ни алчущего, ни нагого, ни странника, но приимем их с любовию в дом свой, как Самого Христа, да по молитвам их приимет и нас Христос Бог наш в вечное Царство, которое уготовал Бог любящим Его”.

Поучение на Воздвижение Честного Креста: “Ныне, братие, воздвизается Пресвятой Крест, разрешая прегрешения наши и обновляя всякое лето Воздвижением своим, и претворяет обветшавшие от греха сердца наши. Ибо святым Крестом мы искуплены от клятвы законной — на нем пригвожден был Господь Бог наш и рукописание грехов наших раздрал. Его даровал нам Владыка Господь как орудие на противного врага. Им смерть умерщвлена и ад разрушен; им издревле умерший Адам опять обновился и Ева освободилась от клятвы. Вкушением от древа ниспал он из рая сладости; Древом крестным снова вселился в рай. Узрев Крест, смерть вострепетала от страха и отпустила всех, которых пожерла издревле от первого Адама до второго, пригвоздившегося на Кресте. Он есть наша победа, наше оружие на сопротивных. Знаменуясь им, мы не убоимся видимого и невидимого врага. Он без труда насыщает верою сердца наши; он есть хранитель и кормитель всем христианам. Им знаменуем мы все тело и брашно наше, и не приступит к нам зло: Он прогоняет от нас напасти и спасает весь мир. Посему, братие, со страхом лобызая Пресвятой Крест и поклоняясь Ему, отвергнем от себя всякую злобу, ярость, гнев, клевету, лихоимство и студодейство и, повергши все это дьяволу, возлюбим мир, кротость, трезвенность, нищелюбие, странноприятие, лощение, чистоту, которая есть ангельское житие и которою все правоверные спасаются. Сию-то чистоту и подобные дела возлюбим, да будем сынами Вышнего и причастниками царства Его, славяще Пресвятую Троицу, Отца и Сына и Святого Духа”.

Не приводим других поучений из числа означенных двенадцати, потому что все они помещены и в печатном Прологе, где легко может найти их желающий. Встречаются также в рукописях Слова, направленные против христиан, которые только назывались христианами, а веровали в Перуна, Хорса, Мокошь и прочих богов славянской мифологии, приносили им жертвы, ставили трапезы Роду и рожаницам и держались разных других языческих суеверий и обычаев [267]. Слова эти могли быть написаны в России, и именно в период домонгольский, когда у нас действительно существовали подобные христиане. Но выдавать то за несомненную истину нельзя, потому что такие же языческие суеверия и обычаи существовали и у других славянских народов, а в России продолжали по местам существовать и после порабощения ее татарами [268].

Известно еще одно Слово безыменного автора, которое уже несомненно можно признать произведением русским домонгольского периода. Это Слово в честь святого Климента, папы Римского, сказанное по случаю обновления киевской Десятинной церкви у мощей его, когда Киев был еще местопребыванием великого князя всей России и митрополита, а клир Десятинной церкви считался старейшим в ряду прочих. Изложив в Слове исторические сведения о святом Клименте на основании греческих и болгарских источников, сочинитель в заключение говорит от себя между прочим следующее: “Так сотворил Христос Бог наш, чтобы это церковное солнце — угодник Его, а наш заступник святой священномученик Климент — из Рима пришел в Херсон, а из Херсона — в нашу Русскую страну для спасения нас, верных. Какое человеколюбие! Какая неизмеримая пучина благости! Не к присным рабам Своим сотворил прийти угоднику Своему, а ко врагам и отступникам, о которых сказано: Пожроша сыны и дщери своя бесом (Пс. 105. 37). Но да сбудется реченное: Благодатию есте спасена: идеже умножися грех, преизбыточествова благодать (Рим. 5, 20). Где были жертвенники бесам, там святые церкви славят Отца и Сына и Святого Духа, что совершилось и утвердилось пришествием святого Климента. Посему и мы славим, и хвалим, и кланяемся в Троице славимому Богу, благодаря верного раба Его, который умножил талант своего господина не только в Риме, но и в Херсоне, и во всем русском мире, и взываем: “Похвала мучеников, украшение святителей, присный заступник страны Русской, драгоценный венец славного и честного града нашего, великой митрополии, матери градов! Тобою русские князи хвалятся, святители ликуют, иереи веселятся, иноки радуются, люди добродушествуют, притекая с теплою верою к твоим христоносным костям и почерпая здесь святыню, возвращаются восвояси и освящают ею свои домы, храмы и тела... Поистине, славнее всех тот город, который имеет твое всечестное тело и весело играет, воспевая хвалу. Как другое небо, явилась на земле Божественная церковь Божией Матери, где лежит честное тело твое, подобно солнцу, просвещающее вселенную. О сопрестольниче апостолов, равночестный ангелам! Тобою бесы прогоняются, болезни врачуются, еретики посрамляются, а православная вера возрастает более и более... Как сохранил ты в море отрока от нападения зверей, так и любящих тебя сохраняй в мире от нападения невидимых зверей. Христолюбивому же и верному князю нашему, который, подражая добродетелям прародительским, обновил церковь твою, полезная испроси. Благоверный праотец его, будучи христолюбив и мучениколюбец, с большим тщанием и великою верою, любезно и благочестно перенес сюда твои пречестные мощи на освящение и на спасение себе, и всему своему роду, и всей стране нашей... И ты, равноапостольный Клименте, потомка его управляй на полезное... Да возвеселится он ныне, старейшинствуя между князьями, ибо воистину блажен есть, обладая скипетрами по твоим молитвам. Да возрадуется и старейшинствующий между святителями, ибо он блажен, прикасаясь твоей святости и освящая верных людей. И да ликуют граждане старейшинствующего между градами града нашего, ибо они блаженны твоим заступлением. Да празднует светло блаженный твой клир, ибо он старее всего клира твоим ходатайством...” — и проч. [269]

Последний род сочинений — канонических — мы рассмотрим в следующем отделе, когда будем говорить о состоянии управления в нашей Церкви.

Кроме сочинений, появлявшихся в отечественной Церкви, предки наши пользовались, как и прежде, творениями греческих писателей, переведенными на язык славянский. В летописях приводятся слова из творений святого Иоанна Златоуста, святого Епифания Кипрского и святого Ипполита [270]; в посланиях Симона и Поликарпа — места из Отечника, или Патерика Скитского, и Лествицы святого Иоанна Лествичника [271]. В Житии преподобного Авраамия Смоленского говорится, что он прилежно любил читать писания святых отцов и всего более — писания святого Ефрема Сирина и святого Златоуста; сам составитель этого жития делает выписки из жития преподобного Саввы, из сборника “Златая цепь”, содержавшего в себе писания разных святых отцов, и из Повести некоего отца духовного к духовному сыну, хотя последнее сочинение, может быть, было и русское [272]. В Слове Даниила Заточника (до 1199 г.) есть указания на знакомство автора ее с “Пчелою” — другим сборником, который первоначально составлен был святым Максимом Исповедником и в котором обыкновенно помещались выписки из Священного Писания, из творений святых отцов и из языческих философов и мудрецов, распределенные на главы по предметам [273]. Немногие тогдашние рукописи, содержащие переводы разных духовных творений, дошли до настоящего времени, именно:

1.        Огласительные поучения святого Кирилла Иерусалимского XII в., рукопись Московской Синодальной библиотеки (№ 478);

2.        Патерик Синайский, рукопись той же библиотеки XII в. (№551);

3.        Толкование, выбранное из разных святых отцов, на Послания святого апостола Павла к римлянам, коринфянам, галатам и ефесеям, писанное в 1220 г. в России, рукопись той же библиотеки (№7);

4.        Беседы на воскресные Евангелия, выбранные из Поучений святого Златоуста, Кирилла Александрийского и Исидора Пелусиота и переведенные на славянский язык пресвитером болгарским Константином, учеником святых Кирилла и Мефодия, рукопись той же библиотеки XII — XIII вв. (№ 262);

5.        Псалтирь толковая, рукопись императорской Публичной библиотеки XII в.;

6.        Сборник поучений из святых Златоуста, Василия Великого, Ефрема Сирина, Исидора Пелусиота и Антиоха, рукопись Троице-Сергиевой лавры XII в. [274];

7.        Сборник житий, рукопись московского Успенского собора XII в.;

8.        Апокалипсис толковый, писанный до 1250 г. и

9.        Лествица преподобного Иоанна Лествичника XIII в., рукопись Румянцевского музеума (№ 199) [275].

ГЛАВА V

ЦЕРКОВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ И ПРЕИМУЩЕСТВА ДУХОВЕНСТВА

Русское церковное законодательство получило дальнейшее развитие

1.        в ответах Новгородского епископа Нифонта и других духовных лиц на вопросы черноризца Кярика; 

2.        в постановлении Новгородского архиепископа Илии и 

3.        в уставной грамоте смоленского князя Ростислава Мстиславича, данной Смоленской епископии.

Иеромонах Кирик, живший в Новгороде, предлагал свои вопросы о предметах канонических разным духовным особам устно и, получая от них устные ответы, записывал все это. Вероятно, он записывал только для себя, но вскоре записки его внесены в Кормчую книгу и сделались руководством если не для всей Русской Церкви, то для Новгородской епархии [276]. В записках Кирика три части. В первой, самой обширной, содержатся вопросы его и ответы на них преимущественно Нифонта, епископа Новгородского († 1156), и отчасти какого-то Клима, вероятно Климента Смолятича, тогдашнего митрополита Киевского, игумена Аркадия, бывшего преемником Нифонта на епископской кафедре, игуменьи неизвестного монастыря Марины и какого-то епископского чернца Луки — Евдокима; все эти вопросы и ответы изложены без всякого порядка и в большей части рукописей не разделены на главы [277]. Во второй части помещены ответы неизвестного епископа Саввы в 24 главах, или правилах. В третьей — ответы Новгородского владыки Илии, преемника Аркадиева, в 28 правилах [278]. Но, предлагая свои вопросы современным пастырям, Кирик несколько раз приводит правила и древних святых отцов, вошедшие в состав Кормчей, именно: Тимофея Александрийского, святого Василия Великого и святого Иоанна Постника, и тем показывает, что Кормчая книга тогда у нас употреблялась; ссылается также на правила наших древних пастырей — митрополита Георгия и преподобного Феодосия Печерского и еще на какие-то заповеди неизвестного происхождения, о которых Нифонт заметил, что их следовало бы сжечь [279]. Немногие ответы, встречающиеся между ответами Нифонта, повторены в правилах Саввы и Илии, конечно потому, что повторены были Кириком самые вопросы. Принимая все эти ответы, данные разными лицами, но записанные одним, за одно целое, как внесены они были и в состав Кормчей, мы рассмотрим их вместе, совокупив однородные и расположив их для удобности обозрения в определенных главах.

1) Правила касательно крещения и миропомазания, и в частности образа принятия в Церковь язычников и латинян.

Кто не знает, крещен ли он или не крещен, того надобно крестить, если не будет свидетельства о его прежнем крещении [280].

Если дитя умрет не крещенным по нерадению родителей или священника, то вменять это им как душегубство и назначать три лета поста. Если же умрет по неведению их — епитимии нет [281].

Огласительные молитвы для болгарина, половца и чухонца совершать в продолжение сорока дней пред крещением; в эти дни оглашаемые должны поститься и выходить из церкви по окончании литургии оглашенных. Для славянина то же самое продолжать только восемь дней, а для малого дитяти совершать все разом, хотя и лучше было бы продолжать несколько дней. Оглашение совершать четырьмя молитвами, которые произносить по десяти раз [282].

При отрицании от сатаны крещаемые должны воздвигать руки горе и произносить пять раз: “Нет твоего зла, сокрытого во мне; я нигде его не держу и не таю”, чтобы отогнать от себя невидимого врага.

Священник, пред тем как погружать крещаемого в воде, должен завить себе руки, чтобы не замочить облачения; на воде должен сотворить по порядку три креста; крещаемого младенца должен обратить лицом к себе и потом совершать самое крещение через троекратное погружение крещаемого в воду.

Святым миром должно помазывать у крещаемого чело, ноздри, уста, уши, сердце и правую руку на ладони [283].

Если кто-либо из крещенных в латинскую веру захочет присоединиться к нам, пусть ходит в церковь семь дней, а ты сперва нареки ему имя, потом совершай над ним четыре молитвы на день, повторяя каждую по десяти раз; мяса же и молока не давай ему как оглашенному. В осьмой день пусть вымоется и придет к тебе, а ты сотвори ему молитвы по обычаю, облеки его в чистые одежды или пусть сам облечется, надень на него христианские ризы и венец, тогда помажь его святым миром и дай ему свечу. На литургии дашь ему причастие и так держи его, как и новокрещенного, если можно, до осьмого дня. А в тот день отнюдь не разрешай его, но смотри, каков будет человек. В Цареграде (присоединенный к православию) стоит только в лентии, когда мажут его миром. Маслом же не должно мазать [284].

Новокрещенные должны в продолжение осьми дней присутствовать при богослужении и принимать причастие, а в осьмой день разрешать их (что означало, вероятно, снятие белой одежды с новокрещенного). Если же кто скажет священнику: “Разреши скорее, чтобы больное дитя так не умерло”, ты отвечай: “Да разве худо стать в таком виде пред Господом, нося Христову печать неповрежденною” [285].

2) Правила касательно таинства Евхаристии: совершения литургии и преподавания Святых Даров.

Если случится кому-либо служить литургию, когда он не служил ни вечерни, ни утрени, надобно ли прочитать ему вечерние и утренние молитвы? Лучше прочитать, хотя (в случае нужды) не грех. отслужить и без того.

Если кто, встав на заутреню, не пел канона, не следует такому служить. А совершать службу священник должен, не вкушая пищи [286].

Если кто, поужинав, простоит всю ночь на молитве и не успеет соснуть, можно ли ему служить? Можно служить и не поспавши.

Священник, если вздумает омыться, готовясь к священнодействию, должен делать это с вечера, а отнюдь не утром пред самою литургиею.

Печь просфоры для литургии должно женам, отличающимся незазорною жизнию и чистым.

Можно ли служить на одной просфоре? Если это будет далеко от торга, как в селе, и негде будет взять другой просфоры, то по нужде можно служить и на одной. Если же близко будет торг, где можно купить, то на одной служить не следует.

Литургию заупокойную всегда служи на трех просфорах: одна великая назначается для вынутая из нее Агнца, причем мертвый не поминается, а две остальные — за упокой.

Вынимать из просфоры Агнца и частицы должно не в субботу, а в воскресенье, когда совершается самая служба. И в то время, как диакон возгласит: “Святая святым”, священник, подняв Тело Господне, творит им на дискосе три креста, раздробляет Его и, вложив верхнюю часть в потир, прочее преломляет для приобщения священнослужащих.

Если случится в Великий пост, что Преждеосвященные Дары, заготовленные для служб одной недели, не будут употреблены, то нет беды оставлять их и на другую неделю, и даже на третью.

Можно ли запасные Дары для больных держать в продолжение целого года? Приготовь Тело Христово в Великий Четверг, как приготовляешь на постные дни для Преждеосвященных литургий, и держи потом в сосуде, доколе хочешь, хотя и до самого Великого Четверга, а тогда остатки потреби. Приготовлять запасные Дары, когда пожелаешь, возбраняется: Великий Четверг есть самый приличный для того день.

Священнику не следует приобщаться наряду с мирянами в простой одежде, хотя бы он не служил, а тем более когда служит [287].

Священник может преподавать причастие и своей жене, равно как, если не будет близко другого священника, может давать ей всякие молитвы, хотя по всей земле Греческой священники своим женам молитв не дают [288].

Новокрещенному дитяти давать причастие, хотя бы оно не было приносимо ни на вечерню, ни на заутреню, а приносилось прямо на литургию в продолжение осьми дней. Только мать или кормилица дитяти должна в таком случае не вкушать пищи до обеда и за обедом не есть ни мяса, ни молока в течение этих осьми дней [289].

Давать причастие и матери новокрещенного, если она не состоит под епитимиею и уже очистилась после родов.

В день Пасхи можно давать причастие и холостым людям, если они сохранили себя в чистоте во все Великое говение [290].

Детей, которые в день Пасхи не могут дождаться литургии без принятия пищи, можно приобщать после заутрени, оставив для того Святые Дары от субботней литургии.

Если кто, дитя или взрослый, постучит на Пасху яйцом себе в зубы прежде литургии, не лишай за это причастия, но стучать много раз взрослым возбраняй.

Можно ли приобщать человека, у которого идет гной из уст? Весьма можно: не тот смрад отлучает от святыни, что идет из уст, но смрад греховный.

Если человек, пребывающий в нераскаянности, разболится насмерть и покается пред тобою искренно, то, хотя бы он был весьма грешен, дай ему причастие [291].

К больному идти с запасными Дарами без риз и, отпев что положено, дать ему причастие.

Как приобщать больных и что петь, если придется поспешить? Сначала: “Благословен Бог наш”, потом: “Трисвятое”, “Отче наш”, “Верую во единаго Бога...”, далее: “Вечери Твоея тайныя”, “Слава”, “Царю Небесный”, “Богородице”, “Господи помилуй” 40 раз и молитвы ко причащению. После того преподай Святые Дары и немного водицы.

Когда хочешь преподать больному Святые Дары, положи часть в потир, влей вина и так дай. А воды к вину при этом не примешивать.

Если священник предоставит другому священнику причастить своего духовного сына, а между тем известна будет вина его, по которой нельзя будет ему причащаться, дать ли такому причастие? Когда не узнаешь вины, дай, а когда узнаешь — не давай [292].

Если человек, приняв причастие, изблюет от объедения или от пьянства — подвергается епитимии на 40 дней. Если это случится от возгнушения, то на двадцать дней, а если от напрасной болезни, то и менее. Если это будет священник, то да не служит сорок дней. В случае же нужды, когда не найдется другого священника для исправления за него треб, да не служит одну неделю и пусть воздерживается от меда, мяса и молока. Если изблюет на другой день или на третий по причащении, епитимии нет [293].

3) Правила касательно покаяния, отцов духовных и епитимий. Если кто придет к священнику для покаяния и будет просить принять его в число духовных детей, отнюдь не должно отвергать такового и отсылать к другому духовнику. Покаяние — дело вольное [294].

Если человек захочет от своего отца духовного перейти к тебе, скажи ему: “Отпросись у него”. Если не желаешь прогневать того отца, а между тем решишься тайно принимать нового духовного сына, внуши ему: “Ты бери молитву у прежнего отца и дарок давай ему как прежде, а со мною держи исправление тайно и слушай меня, но знай, что если ты таков же будешь и у другого, каким был у прежнего отца, нет тебе пользы” [295].

Если человек покается и будет у него много грехов, не должно налагать на него тотчас большую епитимию, но сначала назначить что-либо малое да когда обучится тому, понемногу прибавлять, а не отягощать его слишком [296].

Если находящийся под епитимиею отправится в дальний путь, разрешить его и прочитать ему разрешительную молитву, только пусть он держит заповедь, данную ему духовником. Если же кто на рать пойдет или разболится, дать ему причастие [297].

Могут ли муж жене, а жена мужу помогать в несении епитимии? Могут по доброй воле, как и друг своему другу и брат брату.

Мнение (которое было записано в какой-то безыменной книге), будто десять литургий избавляют от епитимии на четыре месяца, двадцать литургий — на восемь месяцев, а тридцать — на целый год, не может быть принято, иначе богатые люди, согрешая, нанимали бы только служить за себя службы, а сами нимало бы себя не утруждали [298].

4) Правила касательно священства и духовенства, белого и монашествующего.

Поставляемый в священный сан должен быть чист от плотских грехов, как и поятая им жена [299].

Если кто совершит значительную кражу и она огласится пред князем и людьми, нельзя такого человека поставить в диаконы [300].

Если один священник узнает о другом, что он служит недостойно, то должен братски сказать ему раз и другой: “Исправься, брат”. Если же не послушает тебя, поведай епископу, иначе будешь осужден вместе с виновным.

Если вдовый священник или диакон падут в прелюбодеяние, не могут оставаться в своем сане. Если это будет иподиакон, дай ему епитимию, но не лишай сана.

Если же у священника или диакона жена впадет в прелюбодейство, они могут отпустить ее от себя, удерживая свой сан [301].

Случится ли, что плат женский будет вшит в одежду священника, он может служить и в этой одежде, ибо чем погана жена?

Чернецы и черницы недолжны вкушать масла ни в среду, ни в пяток, хотя и тропарь будет (т. е. хотя будет празднование святому, которому поется на утрени тропарь на “Бог Господь” вместо обыкновенного “аллилуйа”).

Постригать чернецов в схиму может и тот, кто сам не облечен в схиму, но имеет сан священства, ибо священство выше. Принятие на себя схимы хорошо отлагать до старости [302].

5) Правила касательно брака и вообще дел брачных и семейных.

Брачущиеся должны приобщаться Святых Христовых Тайн [303].

Мать, родившая дитя, сорок дней да не входит в церковь. В комнату, где мать родит дитя, не должно входить три дня; затем помыть ее всюду и прочитать молитву, которая читается над всяким осквернившимся сосудом, и тогда уже входить.

Если жена, родив дитя, начнет умирать в тот же день или на другой, то вынесть ее в другую комнату, омыть и дать ей причастие [304].

Если родители положат с собою дитя спать и задавят его, убийство ли это? Убийство, если они были пьяны, но легче убийства, если были трезвы [305].

Жене нечистой непозволительно ходить в церковь, ни целовать Евангелие, ни приобщаться Святых Тайн, а можно только вкушать антидор.

Жены, которые, заметив нелюбовь к себе мужей, омывают свое тело водою и ту воду дают мужьям, подвергаются епитимии на шесть недель или целый год не допускаются до причастия [306].

Мужья, которые согрешили от своих жен и потом отстали от греха, подвергаются епитимии на год.

Если жена согрешит от мужа своего с другим, муж вправе отпустить ее. Вообще же в делах о разводе руководствоваться правилами Василия Великого 9, 46 и 48.

Дурно поступают и те, которые открыто держат у себя наложниц, и те, которые тайно грешат со многими рабынями [307].

6) Правила касательно елеосвящения, погребения и поминовения умерших.

Когда хочешь дать молитву больному, сначала произнеси “Трисвятое”, потом “Святый Боже”, “Пресвятая Троице”, “Отче наш”, “Господи помилуй” 12, наконец, молитвы за болящих: “Отче святый, врачю душ и телес...” (которые и ныне читаются при елеосвящении).

Должно ли отпевать умершего младенца? Должно, хотя бы он умер в тот же час, как был крещен: не ради грехов мы поем над умершими, а как над святыми; мы должны всякого христианина считать за святого, а там Бог рассудит.

Над человеком, умершим без покаяния, поп поет без риз, чтобы другие, видя то, убоялись и покаялись.

Мертвеца не хоронить по захождении солнца, а стараться погребсти, когда оно еще довольно высоко, ибо тогда он видит последнее солнце до общего воскресения.

Кто погребет кости мертвых, где-либо валяющиеся, тот заслужит великую мзду.

Если бы мертвеца погребли с иконою, не должно разгребать могилы для вынутая иконы, ибо он христианин.

По умерших служить сорокоусты: за гривну — пять служб; за пять кун — одну, за двенадцать — две или сколько можно. А вино, ладан, свечи и просфоры должны быть того, кто заказал сорокоуст.

Над кутьею за упокой ли или за здравие можно ставить сколько угодно свечей, но не должно класть просфоры и износить ее из алтаря.

Можно ли служить сорокоуст и ставить кутью за живого человека, если он заказывает? Лучше было бы, если бы он поручал другу своему сделать это по смерти его и раздать тогда милостыню нищим в помин души его. Но если он примет сорокоуст еще при жизни своей, то внуши ему: “Брат, отселе более не согрешай — видишь ли, мертвец не грешит” [308].

7) Правила касательно священных времен, мест, вещей и обрядов. Можно ли в день воскресный резать скот или птицу для пищи? Можно, в том нет греха.

В день Воздвижения Честного Креста чернецам не должно вкушать рыбы, а бельцам мяса. Крест же целовать обязаны все, кто только будет находиться в церкви, и целовать Евангелие.

В чистую неделю должно вкушать пресный и житный квас; бельцам же дозволяется икра во все говенье.

Если епископ служит постную службу, где целовать его, в скранью (висок) ли, по обычаю? Нет, целовать в рамо (плечо).

Можно ли мыть плат, который лежит на престоле согбенный? Можно мыть все, кроме антиминса.

Если в среду или пяток случится праздник Господский, или святой Богородицы, или святого Иоанна, могут ли не состоящие под епитимиею вкушать скоромную пищу? Если вкушают — хорошо, а если не вкушают, то лучше.

Священник, совершающий службу, после выхода возвращаясь в алтарь, целует в козмит (карниз или выступ иконостаса), ибо то колено Христово, а войдя в алтарь, целует трапезу, ибо то перси Христовы [309]. Класть земные поклоны в субботу возбраняй [310].

8) Правила против суеверий и злоупотреблений благочестивыми обычаями.

Жены, которые творят детям своим что-либо и в случае их болезни носят их к волхвам, а не к священнику на молитву, подвергаются шестинедельной епитимии или, если будут молоды, трехнедельной [311].

Тех, которые носили детей своих на молитву к попу варяжскому, подвергать шестинедельной епитимии, потому что они суть как бы двоеверцы [312].

Тем, которые крают хлебы, сыр и мед Роду и рожаницам, надобно всячески возбранять. Ибо негде сказано: “Горе пиющим рожанице”.

Не грех ли возбранять некоторым странствования во Иерусалим и вообще ко святым местам? Не только не грех, напротив — большое добро, если они странствуют только для того, чтобы быть праздными и чтобы во время путешествия только есть и пить.

Тех, которые дают присягу идти во Иерусалим, подвергай епитимии, ибо присяга эта (которую, вероятно, давали слишком многие) губит нашу землю [313].

9) Правила касательно быта домашнего и общественного.

В пищу употреблять можно всякую рыбу и мясо, если совесть не зазрит и человек не возгнушается; если же зазрит и, однако ж, он станет есть, то грех ему.

Кровь рыбью есть можно, но кровь животных и птиц нельзя. Не должно употреблять в пищу удавленину и мертвечину [314].

Следует ли глиняному сосуду осквернившемуся давать молитву или только деревянному? Как деревянному, так и глиняному, равно сделанному из меди, стекла, серебра и всякому творится молитва. В какой ходить одежде? Не беда, хотя бы в медвежине.

Хорошо отпустить кого-либо на свободу, но еще лучше выкупить человека.

Если священник дает взаймы для лихвы, скажи ему: “Не достоит тебе служить, пока не отстанешь от этого”. А если мирянин, скажи ему: “Не достоит тебе брать лихву”. Если они не могут оставить того, скажи им: “Будьте милосерды, берите понемногу; если пять кун дал, возьми три или четыре” [315].

Не приводим некоторых других правил, впрочем весьма немногих, записанных Кириком: одних потому, что трудно или даже невозможно уразуметь смысл их; других потому, что они могли бы оскорбить целомудренное чувство. Но скажем вообще, что все эти вопросы Кириковы и ответы на них имеют для нас довольно важное значение, и историческое, и каноническое. Историческое потому, что они живо отображают дух того времени, когда жил Кирик, и показывают многие обычаи, тогда у нас существовавшие, остатки языческих суеверий, состояние нравственности в нашем народе и духовенстве, какие предметы тогда наиболее занимали наших пастырей и как смотрели они на эти предметы. Каноническое потому, что одни из ответов, записанных Кириком (большая часть), суть не что иное, как приложение древних церковных канонов к частным обстоятельствам и потребностям Церкви Русской, а другие, немногие, представляют собою личные мнения наших отечественных пастырей; во всяком же случае, те и другие равно служат памятником собственно русского церковного законодательства.

Кроме 28 правил, изложенных в записках Кирика под именем Илии (Иоанна), архиепископа Новгородского, известно еще одно постановление, сделанное им вместе с Белгородским епископом (безыменным) и, вероятно, имевшее силу во всей Церкви Русской, потому что оно внесено было в Кормчую книгу. Постановление это касается двух особенных случаев при совершении таинства Евхаристии и заключает в себе следующие два частные правила: 1) “Если случится во время службы, что священник или диакон забудут влить в чашу вино или воду и заметят это уже после того, как произнесены будут слова: “Святая святым”, раздроблено будет самое Тело и даже часть Его вложена в потир, тогда священнослужащий, взяв чашу, пусть вынесет ее в малый алтарь, вольет в нее вино и воду, произнося слова проскомидии: “Един от воин копием”, потом пусть поставит чашу на своем месте (на престоле) и только ее одну благословит, произнося: “А еже в чаши сей, честную Кровь Христа твоего...”, на что диакон ответит: “Аминь”. Затем пусть причащаются по обычаю, влив теплоты, и оканчивают службу, ничего более не присовокупляя и не вынимая нового Агнца. А после священник, или диакон, или кто из них виновен да подвергнется епитимии”. 2) “Если случится, что мышь начнет грызть Агнца во время службы и священник увидит это до переноса или по переносе Святых Даров, тогда, оскребши начатое ножом, пусть продолжает службу, а не вынимает нового Агнца; крохи же пусть сложит на литон и потом пустит в воду” [316].

Уставная грамота смоленского князя Ростислава Мстиславича Смоленской епископии (30 сентября 1150) представляет собою применение к местным условиям края и более подробное раскрытие общего устава, данного святым Владимиром Русской Церкви. В этой грамоте Ростислав, сказав с самого начала, что он по воле отца своего Мстислава установил в Смоленске епископию, которой прежде не было, предоставляет разные преимущества новому епископу и его соборной церкви и определяет источники для их содержания. Таких источников указано пять. Первый: “Се даю, — говорит князь, — святой Богородице (т. е. соборной церкви) и епископу прощенники с медом, и с кунами, и с вирою, и с продажами, и не надобе их судити никакому же человеку”. Под именем прощенников здесь разумеются, вероятно, рабы, прощенные или отпущенные на свободу своими господами; составляя особый класс в обществе, они отдавались теперь князем в полное распоряжение епископа. Второй источник — десятина деньгами: “Се даю, — продолжает князь, — святой Богородице и епископу десятину от всех даней смоленских, что ся в них сходит истых кун, кроме продажи, и кроме виры, и кроме полюдья”. Затем подробно исчисляется, сколько даней шло князю с разных мест земли Смоленской и сколько должно выделяться для епископа, так что в сложности выходило для епископа 308 гривен и 3 ногаты; о некоторых только местах замечено: сколько с них дани — неведомо, но сколько бы ни пришло — десятина епископу. Третий источник — десятина продовольствиями: князь дает святой Богородице и епископу десятину от всех рыб, какие шли к нему из разных мест, и вообще от всех подобных даней, великих и малых, шедших для князя и для княгини со всей земли Смоленской. Четвертый источник — села, и земли, и разные угодья: князь пожаловал епископу и соборной церкви два села — Дросенское и Ясенское с землею и изгоями, а в других местах — только землю, озера с сеножатами, огороды и из собственного двора определенную меру воска для освещения церкви. Наконец пятый источник — церковные суды, за которые пошлина вся шла в пользу епископа, а иногда разделялась с князем или посадником. Предметы этих судов исчислены здесь в таком порядке: развод, кто водит две жены, незаконные браки, похищение девиц (при этом замечено, что возьмет князь с епископом на полы или что возьмет за тяжбу посадник с епископом на полы), отравления и душегубства, драка двух жен, все преступления людей церковных и проч. В конце грамоты Ростислав, упомянув снова об открытии им Смоленской епископии, говорит, что сделал настоящее постановление вместе с епископом своим Мануилом, что в суды епископские не должен мешаться никто из гражданских властей, что, будут ли уменьшаться или увеличиваться княжеские дани, всегда десятина из них должна выделяться соборной церкви, и заклинает, чтобы никто и по смерти его не изменял настоящей уставной грамоты и никто не осмеливался впоследствии закрыть новооткрытой им Смоленской епископии и соединить ее с Переяславскою, как было прежде. Грамоту эту подтвердил своею припискою и грозными заклятиями и Мануил, первый епископ Смоленский [317].

Между тем как законоположение в Русской Церкви все более и более развивалось по требованию обстоятельств, самое устройство и управление церковное в основных своих формах оставалось неизменным. Как и прежде, верховным иерархом с правом и властию был у нас митрополит, который, однако ж, важнейшие дела в Церкви решал не сам собою, а с Собором епископов. Как и прежде, в делах церковных, поколику они имели отношение к гражданскому обществу, принимали участие великие и удельные князья, а иногда и весь народ. Как и прежде, наши святители и все духовенство пользовались разными правами и преимуществами в обществе, которые или вытекали из самого их сана, или предоставлялись им гражданскою властию.

Власть митрополита прежде всего простиралась на епископов. Он иногда сам непосредственно избирал епископов, как избрал было митрополит Никифор для Ростовской епархии епископа Николая грека, которого, однако ж, в Ростове не приняли [318]. Митрополит всегда сам рукополагал епископов, это рукоположение большею частию совершалось в Киеве, а иногда и в новой великокняжеской столице — Владимире на Клязьме, и для участия в рукоположении обыкновенно приглашаемы были окрестные иерархи [319]. Митрополит пользовался правом суда и расправы над епископами: так, митрополит Климент Смолятич вытребовал (1149) в Киев и заключил в Печерский монастырь Новгородского епископа Нифонта, который не хотел повиноваться ему и поминать его в церковных молитвах, а митрополит Константин (1163) на время лишил епископии Ростовского епископа Нестора по доносу на него “от своих домашних”, но потом возвратил ему епархию, увидев его невинность и заключив в темницу самых доносчиков [320]. После епископов власть митрополита простиралась и на все духовенство: тот же митрополит Константин, как только прибыл в Киев, лишил было сана всех, рукоположенных Климентом, но вскоре разрешил священнослужение пресвитерам и диаконам, а митрополит Константин II писал послание к игуменам и священникам епархии Ростовской, чтобы они не повиновались своему епископу Феодору, пока он не придет в Киев и не примет благословения у первосвятителя Русской Церкви [321].

Соборов, бывших у нас в настоящий период по важнейшим делам церковным, известно четыре, которые все происходили в Киеве. Первый созван был в 1147 г. великим князем Изяславом для избрания и рукоположения митрополита Климента. Второй собирался около 1160 г. по случаю изгнания из епархии князем Андреем Боголюбским Ростовского епископа Нестора: Собор рассмотрел все обвинения, какие взводил князь на этого епископа, и признал его совершенно невинным. Третий (1168) имел целию решить волновавшие тогда Церковь споры о посте в среду и пяток, когда в эти дни случится великий праздник, хотя вследствие сильного разногласия в мнениях между членами не решил ничего. На четвертом (1169) был судим и осужден на смерть несчастный Ростовский епископ Феодорец как нераскаянный еретик и злодей [322]. Впрочем, кроме этих четырех, вероятно, были у нас и другие Соборы: по крайней мере, в летописи не раз упоминаются епископы, собранные в Киеве. Так, в 1151 г., при встрече великого князя Изяслава, торжественно въезжавшего в Киев после победы над Юрием Долгоруким, находились митрополит Климент и многие “святители”. В 1182 г. для пострижения во игумена Киево-Печерского монастыря попа Василия прибыли в монастырь вместе с митрополитом Никифором епископы Туровский Лаврентий и Полоцкий Николай. В 1183 г. великий князь Святослав Всеволодович по освящении церкви святого Василия позвал к себе на пир того же митрополита Никифора и “ины епископы”. В 1197 г. при освящении новой Васильевской церкви в Киеве находились митрополит Никифор и епископы Белгородский и Юрьевский [323].

Участие князей и народа в делах церковных постоянно обнаруживалось при избрании епископов. Если в какой-либо епархии умирал епископ или оставлял кафедру, местный князь вместе с своими подданными избирал кандидата, отправлял его в Киев к князю киевскому и митрополиту и просил о рукоположении новоизбранного во епископа: такое избрание, согласное с древними обычаями Церкви, считалось законным. Если же митрополит сам, без сношения с местным князем, поставлял куда-либо епископа, избрание признавалось незаконным. В 1183 г., когда скончался Ростовский епископ Леон, митрополит Никифор поставил в Ростов епископом Николая грека “на мзде”, но великий князь владимирский и суздальский Всеволод Юрьевич не принял его, говоря: “Не избраша сего людие земли нашея”, и послал в Киев просить князя Святослава и митрополита, чтобы в Ростов поставлен был епископом смиренный игумен Спасского монастыря на Берестове Лука. Митрополит, с своей стороны, не хотел уступить, но “неволею великою Всеволода и Святославлею” поставил Луку епископом в землю Суздальскую, назначив Николаю другую епархию — Полоцкую. Летописец при этом замечает: “Несть бо достойно наскакати на святительский чин на мзде, но егоже Бог позовет и святая Богородица, князь восхочет и людье”, — указывая тем на общее правило, какого держались тогда у нас при избрании епископов [324]. По смерти епископа Луки тот же великий князь Всеволод послал (1190) в Киев к князю Святославу и митрополиту для рукоположения во епископа отца своего духовного Иоанна, который и был рукоположен. Когда этот епископ отказался от епархии и отошел в Боголюбов монастырь, сын князя Всеволода Константин отправил (1215) к Киевскому митрополиту Матфею игумена Петровского монастыря Пахомия для поставления его епископом Ростову, а другой сын Всеволода — Юрий — отправил туда же игумена Рождественского монастыря Симона для поставления его епископом Суздалю и Володимеру. В 1231 г. ростовский князь Василько Константинович послал в Киев к князю Владимиру Рюриковичу и митрополиту отца своего духовного Кирилла для рукоположения в епископа Ростову [325]. Вследствие такого близкого участия князей в избрании епископов и говорится в летописях, что, например, киевский князь Рюрик “постави епископом в Белгород отца своего духовнаго выдубицкаго игумена Адриана” (1190), а суздальский князь Всеволод “посла на епископство в русский Переяславль Павла” (1198) [326].

В Новгороде, где все важнейшие дела решало народное вече, и избрание епископа совершалось вечем. В 1156 г., когда скончался Новгородский епископ Нифонт, “собрались, — говорит местная летопись, — жители всего города, и изволили поставить (т. е. избрать) себе епископом мужа богоизбраннаго Аркадия, и пошли всем народом, и взяли его из монастыря от святой Богородицы, и князь Мстислав Юрьевич, и весь клир святой Софии, и все городские священники, игумены, и чернецы, и ввели его в двор святой Софии и поручили ему епископию”. Точно так же по смерти архиепископа Илии (1186) новгородцы, сдумав с князем своим Мстиславом, и с игуменами, и с священниками, изволили поставить себе епископом брата Илии Гавриила. Но из этих случаев еще не видно, как происходило самое избрание, хотя одна из местных летописей замечает, что Аркадия новгородцы поставили по жребию [327]. Следующие примеры объясняют дело подробнее. В 1193 г. по смерти архиепископа Гавриила новгородцы вместе с князем Ярославом, игуменами, софийским духовенством и всеми священниками гадали между собою, и одни желали избрать на епископию Митрофана, другие Мартирия, третьи какого-то Гричина (вероятно, или мирское имя, или переделанное из Григория), и была между ними распря. Тогда положили на святой трапезе (в Софийском соборе) три жребия и послали с веча слепца, чтобы он взял жребий того, кого Бог даст, и вынулся Божиею милостию жребий Мартирия. Немедленно послали за ним, и привели его из Руссы, и посадили во дворе святой Софии. В 1229 г. при избрании нового владыки опять произошло на вече разногласие: одни хотели Спиридона, иеродиакона Юрьевского монастыря, другие — Иоасафа, епископа Владимиро-Волынского, третьи — Грьцина, или Савву, юрьевского архимандрита. Для успокоения умов князь Михаил сказал: “Положим три жребия на святой трапезе, написав на них имена избираемых”. И действительно, положили жребии и послали из владычних палат княжича Ростислава взять один жребий, и по воле Божией вынулся жребий Спиридона, которого немедленно вывели из монастыря и посадили во дворе владычном [328]. Кроме того, в деле избрания епископов у новгородцев замечаем и другие особенности. Тогда как в прочих епархиях во епископы избирались почти исключительно настоятели обителей, новгородцы часто избирали себе владык из простых иноков, даже из белого духовенства.

Так, Илия и брат его Григорий избраны были из священников приходских новгородских церквей, Спиридон — из иеродиаконов Юрьевского монастыря, а Антоний и Арсений — из простых черноризцев Хутыня монастыря. И князь Михаил, предлагая новгородцам в 1229 г. избрать нового владыку соответственно их обычаю, выразился: “Поищите себе такого мужа, в попех ли, в игуменех ли, в чернцех ли” [329]. Вдруг по избрании нового епископа новгородцы вводили его во двор святой Софии и предоставляли ему управлять епархиею, а сами отправляли послов к митрополиту с просьбою поставить им избранного владыку. Когда митрополит изъявлял свое согласие и присылал за новоизбранным с великою честию, этот последний торжественно ехал в Киев со свитою и принимал там рукоположение. Случалось, что избранный во епископа управлял Новгородскою епархиею до своего посвящения довольно долго, дожидаясь, пока “будет от митрополита позвание”, например, Аркадий управлял около двух лет, Илия и Митрофан — по столько же, а Арсений возведенный на владычные “сени” из чернецов Хутыня монастыря, хотя правил епархиею два года, но посвящения вовсе не дождался, потому что по прошествии двух лет был изгнан новгородцами в ту же обитель [330].

Принимая такое полное участие в избрании для себя архипастырей, князья, а по местам народ, иногда присвояли себе право и удалять их с кафедры прежде суда над ними церковного или даже вовсе без этого суда. В 1157 г. изгнан был из своей епархии Ростовский епископ Нестор за то, что не разрешал поста в среду и пяток для праздников Господских, кроме Рождества Христова и Богоявленья, и еще за какие-то другие вины, которые взводил на него князь Андрей Боголюбский. Киевский митрополит Феодор рассмотрел дело Нестора соборне и совершенно оправдал его, но Боголюбский не хотел принять изгнанного епископа, и Нестор должен был искать себе защиты у Цареградского патриарха. Патриарх также нашел его невинным и неоднократно просил Боголюбского о принятии его, но не видно и после этого, чтобы Нестор был принят [331]. В 1159 г. ростовцы и суздальцы с согласия князя своего Андрея Боголюбского изгнали от себя епископа Леона за то, что он, будучи поставлен в Ростов незаконно, еще при жизни Нестора, без нужды умножал число церквей и грабил духовных. Чрез несколько времени Боголюбский принял Леона, но в 1164 г. изгнал опять. Вскоре возвратил его снова, впрочем только в Ростов, а не в Суздаль, но через четыре месяца изгнал в третий раз, потому что Леон не соглашался разрешать пост в среду и пяток ни для каких Господских праздников [332]. В 1168 г. черниговский князь Святослав изгнал из епархии епископа своего Антония, будучи недоволен тем, что Антоний строго возбранял ему разрешать пост среды и пятка для праздников Господских, кроме двух: Рождества Христова и Богоявления [333]. Не упоминаем уже о том, что в делах собственно гражданских епископы зависели от князей. Так, когда в 1208 г. великий князь Всеволод владимирский, огорченный непокорностию рязанцев, повелел их город сжечь, а самих всех отвесть в свою столицу, он пленил и епископа их Арсения, который и содержался во Владимире четыре года, пока не был отпущен со всеми рязанцами. В 1229 г. Ростовский епископ Кирилл имел с кем-то тяжбу пред князем Ярославом и вследствие княжеского суда, происходившего “на сонме”, у епископа отнято было все его богатство, а он, по словам летописи, был так богат кунами, и селами, и книгами, и вообще всяким добром, как ни один из его предшественников. Кирилл, страдавший тогда тяжкою болезнию, перенес судебный приговор с благодарностию Богу и, оставив кафедру, принял схиму в Дмитриевской Суздальской обители [334].

Но более всех позволяли себе власти по отношению к своим владыкам новгородцы. В 1212 г. они прогневались за что-то на архиепископа Митрофана и, не дав ему оправдаться, удалили его в Торопец, а себе избрали нового владыку, хутынского чернеца Антония. Через шесть лет Митрофан возвратился в Новгород, и новгородцы проводили его в Благовещенский монастырь, а в следующем (1219) году, когда Антоний поехал в Торжок, ввели Митрофана во двор владычний и посадили снова на кафедру, послав сказать Антонию: “Иди себе куда хочешь”. Антоний, однако ж, пришел в Новгород и остановился в Спасском Нередицком монастыре. Не зная, что делать, новгородцы отправили обоих архиепископов на суд к митрополиту. Митрополит порешил тем, что Митрофана возвратил в Новгород, а Антонию дал Перемышльскую епархию. По смерти Митрофана (1223) новгородцы избрали себе владыкою хутынского чернеца Арсения, но через два года с радостию приняли прежнего своего архиепископа Антония, пришедшего из Перемышля, и Арсений должен был оставить свое место. Когда Антоний, лишившись употребления языка, добровольно отказался от кафедры (1228) и заключился в Хутынском монастыре, Арсению снова предоставлено было управление епархиею. Но вскоре по случаю беспрестанных дождей, опустошивших поля, народ восстал на Арсения и составил против него вече, говоря: “Это за то мы страждем, что он выпроводил Антония в Хутынь, а сам несправедливо занял владычний престол, подкупив князя”. С шумом ворвались безрассудные в архиерейский дом, выгнали из него Арсения и едва не умертвили, так что он с трудом спасся в Софийском соборе. На другой день извлекли архиепископа Антония, больного и немого, из Хутыня монастыря и посадили на святительской кафедре, дав ему в помощники двух светских чиновников. Уже князь Михаил черниговский, прибывший (1229) управлять новгородцами, убедил их избрать нового владыку вместо больного и изнемогшего старца [335].

Участие князей и народа обнаруживалось также в открытии новых епархий, например Рязанской, и иногда в установлении праздников, например 18 июля — в память явления Богоматери Андрею Боголюбскому и 1-го августа — по случаю победы его над болгарами, в избрании игуменов, перемещении их и удалении от должности [336].

Зато, с другой стороны, и пастырям Церкви предоставляемо было у нас значительное участие в делах гражданских. Если в какой-либо области не было князя и жители решались пригласить его к себе из другой области, они обыкновенно отправляли за ним послов и нередко в числе их епископа. Так, киевляне (1154) посылали Каневского епископа Дамиана звать к себе на княжение Изяслава Давидовича черниговского; новгородцы посылали епископа своего Нифонта к Юрию Долгорукому просить к себе на княжение сына его Мстислава; те же новгородцы (1222) посылали архиепископа Митрофана вместе с посадником и знатнейшими людьми к владимирскому князю Георгию просить себе на княжение сына его Всеволода [337]. Когда новый князь приближался к городу, в который был призван, его встречали здесь митрополит или епископ и знатнейшее духовенство в церковных облачениях с крестами и иконами при бесчисленном стечении народа, потом торжественно провожали в соборную церковь и посаждали в ней со славою и честию на княжеском престоле. Так, встречены были: в Киеве Роман Ростиславич (1174), а в Новгороде Мстислав Ростиславич (1178) и Константин Всеволодович (1206) [338]. Во времена общественных смут и междоусобий, которые были тогда так обыкновенны, князья и народ очень часто обращались к пастырям Церкви как советникам и употребляли их в качестве послов при сношениях с враждебною стороною в качестве ходатаев и примирителей, и надобно заметить, что доброе участие иерархов почти всегда сопровождалось успехом. В 1195 г., когда киевский князь Рюрик отдал несколько городов зятю своему Роману Мстиславичу волынскому, подтвердив этот дар присягою, а великий князь суздальский Всеволод требовал этих же самых городов себе, угрожая в противном случае войною, Рюрик, равно не желая и нарушить клятву, и начать брань с Всеволодом, призвал к себе на совет митрополита Никифора. И митрополит сказал: “Князь! Мы поставлены от Бога в земле Русской, чтобы удерживать вас от кровопролития, да не проливается христианская кровь в Русской земле. Если ты дал волости младшему в обиду старейшему и целовал первому крест, я снимаю с тебя крестное целование и принимаю на себя. А ты послушайся меня: возьми волость у зятя своего и отдай старейшему; Роману же на место ее дашь другую”. Рюрик так и поступил, и дело уладилось без кровопролития. В 1210 г. князья черниговские Ольговичи присылали к великому князю суздальскому Всеволоду митрополита Матфея просить мира, изъявляя свою покорность, и Всеволод простил виновных, заключил с ними союз, а митрополита, угостив, отпустил с честию. В 1226 г., когда начиналась брань между Олегом курским и Михаилом черниговским, который призвал к себе на помощь и зятя своего — великого князя суздальского Георгия, их примирил митрополит Кирилл, присланный от киевского князя Владимира Рюриковича, после чего Георгий пригласил митрополита к себе во Владимир для рукоположения нового епископа. В 1230 г. тот же митрополит Кирилл с Черниговским епископом Порфирием и спасо-берестовским игуменом Петром были присланы от киевского князя Владимира и черниговского Михаила к великому князю суздальскому Георгию и брату его Ярославу, чтобы примирить последнего с Михаилом черниговским, и Ярослав “послушался брата своего старейшего Георгия и отца своего митрополита и епископа Порфирия”, к общей радости [339]. Не менее было случаев, когда для примирения князей и прекращения смут, подобно митрополиту, действовали собственно епископы с низшим духовенством. Например, в 1187 г. Черниговский епископ Порфирий приходил к великому князю суздальскому Всеволоду просить мира рязанцам, так как Рязань принадлежала к Черниговской епархии, и Всеволод послушал этого ходатая и вместе епископа своего Луки, хотя, должно заметить, вскоре открывшиеся двоедушие и коварство Порфирия сильно огорчили великого князя. В 1206 г. к тому же великому князю Всеволоду приходили Смоленский епископ Игнатий с игуменом какого-то Отроча монастыря просить извинения смоленскому князю Мстиславу за то, что он вступил в союз с Ольговичами. В 1220 г., когда новгородский князь Всеволод, намереваясь погубить посадника Твердислава, собрал на своем дворе множество воинов, а между тем и вокруг Твердислава, которого больного вынесли к церкви святых Бориса и Глеба, образовалось до пяти полков из вооружившихся жителей Новгорода и когда обе стороны готовы были напасть одна на другую, князь послал к вооружившимся новгородцам владыку Митрофана, и владыка успел своими пастырскими убеждениями примирить враждовавших и предотвратить кровопролитие [340]. Бывали примеры, что князья посылали друг к другу для переговоров и заключения мира простых священников и игуменов [341].

Уважение и расположение князей и народа к святителям и вообще к духовенству выражалось в разных случаях. Когда новый митрополит или епископ приходил на свою епархию, здесь встречали его торжественно сами князья с своими княгинями, бояре и все жители города. При рукоположении епископов нередко присутствовали князья и потом вместе с духовенством принимали участие в светлых пиршествах, какие бывали по этому случаю. Праздники церковные князья иногда проводили вместе с епископом своим, разделяя его трапезу, или в святых обителях. А в другие дни сами приглашали к себе на трапезу пастырей Церкви и в особенности иноков. На свои семейные торжества, например на постриги малолетних детей, князья также любили приглашать к себе епископов, которые нередко и совершали эти постриги [342].

Для содержания своего наше духовенство продолжало пользоваться теми же правами, какие дарованы были ему с самого начала и которые по местам предоставлялись ему вновь. Из грамоты смоленского князя Ростислава мы видели, что он пожаловал для своего епископа и его соборной церкви судные пошлины с церковных судов, десятину с княжеских доходов, разные недвижимые имения — озера, сенокосы, огороды, наконец, некоторые населенные места с их данями и продажами. О князе Андрее Боголюбском летопись свидетельствует, что он дал (1158) основанной им во Владимире на Клязьме соборной церкви “много именья, и свободы купленыя, и с даньми их, и села лепшая, и десятины в стадех своих, и торг десятый”. Эти пожертвования Боголюбского на время были отняты у соборной церкви князем Ярополком (1175), но вскоре возвращены и, когда во Владимире учредилась особая епископия, ими постоянно пользовались владимирские святители. “Кто не знает, — писал один из них (1225), — меня, грешного епископа Симона, и этой соборной церкви — красы Владимира, и другой суздальской, которую я сам создал? Сколько они имеют городов и сел? И десятину собирают по всей земле той, и всем тем владеет наша худость” [343]. Летопись упоминает также (1169), что киевская Десятинная церковь, бывшая вначале соборною, владела городами Полонным и Семычем [344]. Приходское духовенство пользовалось добровольными приношениями от прихожан за исполнение церковных треб [345]. О монастырях, по крайней мере некоторых, владевших селами, землями и другими угодьями, было сказано нами прежде.

ГЛАВА VI

СОСТОЯНИЕ ВЕРЫ И НРАВСТВЕННОСТИ

Картина нравственного состояния наших предков с ее мрачною и светлою сторонами в общих чертах оставалась и теперь та же самая, какую мы видели в предшествовавший период. Но в частностях совершились немаловажные перемены, и почти все к лучшему.

Главные недостатки, нами прежде замеченные, с которыми еще надлежало бороться в России христианству, были двух родов: одни происходили от существовавшего некогда в России язычества, другие поддерживались и раскрывались преимущественно под влиянием господствовавшего духа времени.

Недостатки первого рода заметно начали теперь ослабевать. Мы встречаем еще между русскими христиан, которые, держась старых обычаев, ставили трапезы Роду и рожаницам, хотя, может быть, уже не понимали языческого значения этих Рода и рожаниц. Видим женщин, которые в случае болезни своих детей носили их к волхвам, считая волхвов, очевидно, не за представителей язычества, а только за знахарей и врачей [346]. Но ни летописи, ни другие достоверные памятники не показывают, чтобы оставались еще между русскими такие христиане, которые бы открыто или тайно поклонялись своим прежним языческим богам и приносили им жертвы, увлекались внушениями волхвов, явно враждебными христианству, и восставали против пастырей Церкви, как это случалось в конце XI и в начале XII в. Напротив, на волшебство даже простой народ смотрел уже неприязненно, и новгородцы в 1227 г. сожгли четырех волхвов по одному подозрению их в чародеяниях [347]. Далеко не в прежней силе является и другой закоренелый обычай языческой старины — обычай многоженства и вообще чувственной жизни. В записках Кярика упоминаются люди, которые держали у себя тайно и явно наложниц, и распутство представляется пороком самым распространенным в народе. Но уже не упоминается о людях, какие были во дни митрополита Иоанна II, написавшего известное Церковное правило, которые имели у себя по нескольку жен разом или переменяли их по своему произволу, похищали себе жен и вовсе не уважали церковного венчания, признавая его учреждением для одних князей и бояр. Мало того, летопись рассказывает, что в 1174 г. галичане сожгли одну несчастную женщину по имени Анастасия, бывшую наложницею их князя Ярослава, а самого князя приводили к присяге, чтобы он вперед жил с своею законною женою — до такой степени сделались у нас строгими к распутной жизни и возвысились понятия о святости брачного союза! [348]

Недостатки, зависевшие от господствовавшего духа времени, духа междоусобий, кровопролития, жестокости, не только не ослабевали, но по временам обнаруживались даже сильнее. Излишне было бы перечислять самые междоусобия с их неизбежными спутниками: коварством, злобою, вероломством и другими подобными пороками, но не можем не остановиться на некоторых особых случаях, показывающих, до чего доводили иногда эти кровавые распри наших князей и до чего простиралась иногда жестокость нравов.

В 1169 г. войска Боголюбского и других одиннадцати князей, его союзников, взяв Киев приступом, в продолжение трех дней грабили не только жилища киевлян, но и храмы — Софийский, Десятинный и все другие, равно как и монастыри, и похитили из них все сокровища, иконы, ризы, книги, колокола и прочую утварь, а некоторые церкви даже зажгли — такого открытого неуважения к святыне прежде не бывало. Племянник Боголюбского Ярополк, выгнав после кровавого междоусобия дядю своего Михаила из Владимира и заняв (1175) его престол, в первый день своего княжения не только отнял волости и доходы у соборной владимирской церкви, пожалованные ей Боголюбским, но насильно взял все ее золото и серебро, хранившиеся на церковных палатях, и лишил ее величайшего сокровища — чудотворной иконы Богоматери, подарив эту икону зятю своему Глебу рязанскому. В 1177 г., когда два племянника Всеволода владимирского Мстислав и Ярополк Ростиславичи, воевавшие против него, взяты были в плен и посажены в темницу, владимирцы с такою яростию восстали против них, что, несмотря на сопротивление своего князя, извлекли их из темницы и ослепили. В 1211 г. галичане, движимые ненавистию к бывшим своим князьям Роману, Святославу и Ростиславу Игоревичам, умолили венгров, завладевших Галичем, выдать им этих князей и повесили их. В 1217 г. Глеб, князь рязанский, и брат его Константин условились между собою погубить всех своих родственников, чтобы одним владеть Рязанскою областию, и воспользовались первым представившимся к тому случаем. Князья съехались в поле для общего совещания. Глеб пригласил всех их к себе на пир в свой шатер, и они, ничего не подозревая, явились окруженные многочисленными свитами. Но едва пир открылся и гости начали пить и веселиться, как Глеб и Константин обнажили свои мечи и при помощи своих слуг и половцев, которые дотоле были скрыты близ шатра, бросились на свои жертвы и умертвили шестерых князей и бесчисленное множество их бояр и челяди [349].

Надобно, однако ж, заметить, что и теперь, как прежде, несмотря на преобладавшее направление к междоусобиям и кровопролитию, голос веры и любви к родине часто возвышался в сердцах наших предков и они старались прекращать свои кровавые распри. Так, когда в 1148 г. князья черниговские, долго воевавшие с великим князем Изяславом киевским, прислали к нему просить мира и этот князь обратился за советом к младшему брату своему Ростиславу смоленскому, последний отвечал: “Брат, кланяюсь тебе, ты старше меня, и как ты сгадаешь, на то я готов. Но если предоставляешь дело моей чести, я скажу тебе: ради Русской земли и ради христиан я люблю больше мир, и потому, брат, ради христиан и всей Русской земли примирись ныне”. Другой враг того же великого князя Изяслава, родной дядя его Юрий Долгорукий, накануне сражения, после которого Изяслав на время лишился (1149) киевского престола, писал к своему племяннику: “Ты, брат, приходил в землю мою и повоевал ее, ты лишил меня старейшинства; но ныне, брат и сын, ради Русской земли и ради христиан не прольем крови христианской. Дай мне Переяславь, и я посажу в нем сына, а ты царствуй в Киеве. Если же на это не согласишься, пусть нас рассудит Бог”. Через два года (1151), когда война между Изяславом и Юрием продолжалась с переменным счастием и последний с войском своим приступил к самому Киеву, старший брат Юрия Вячеслав, княживший в Киеве вместе с Изяславом, послал сказать своему брату: “Сколько раз, брат, я молил тебя и Изяслава: не проливайте крови христианской, не губите Русской земли! Я не стоял за себя, как вы оба меня обидели и положили на меня двоякое бесчестие, хотя имею полки и силу мне Бог дал; всего того я не поминал вам ради Русской земли и ради христиан... за все то я не требовал от вас воздаяния, а еще об вас же заботился, и вы не слушаете меня. Я был уже брадат, когда ты родился — подымешь ли руку на брата старейшего?” Когда Юрий не послушался и необходимо было вступить с ним в битву, Вячеслав воскликнул: “Суди Бог моего брата: он довел меня до сего; я от юности гнушался кровопролитием” [350]. Не приводим многих других подобных примеров, а вспомним только, как часто наши пастыри, по чувству своего долга или по желанию князей и народа, являлись посредниками между враждовавшими сторонами и именем веры и любви успевали склонять их к примирению.

Между добрыми нравами и обычаями, которые насадило у нас христианство, одни оставались в прежней силе, а другие еще более раскрывались и усиливались. Мы уже видели, до какой степени простиралась тогда ревность к построению храмов Божиих и святых обителей; некоторые князья и другие достаточные люди созидали не по одной, а по нескольку церквей, не по одному, а по нескольку монастырей, и важнейшие города — Владимир, Новгород, Ростов были наполнены церквами и монастырями. Видели также, как велико было уважение к пастырям Церкви и инокам, как сами князья обращались к ним за советами и наставлениями, слушались их голоса, заботились о содержании их, оказывали им подобающую честь в разных случаях. В частности, любовь и уважение к монашеству выражались тем, что многие даже из княжеских фамилий принимали на себя иноческий образ, большею частию пред своею кончиною. Из князей, принявших таким образом монашество и схиму, летописи упоминают о Святославе киевском (1194), Всеволоде Мстиславиче (1195), Давиде смоленском (1197), Владимире Всеволодовиче (1227), Давиде муромском (1228), Мстиславе Мстиславиче (1228). Из княгинь — о Евфросинии, княжне полоцкой († 1173), о Марии Казимировне (1179), Евфросинии, сестре великого князя Всеволода (1183), Марии, супруге того же князя Всеволода (1206), о супруге князя смоленского Давида (1197), о супруге князя киевского Рюрика (1206), супруге князя галицкого Романа (1213), супруге великого князя владимирского Константина (1218), супруге князя Святослава Мстиславича, внука Данилова (1228) [351].

Благочестивые путешествия для поклонения святыне сделались у нас довольно обыкновенными. Владимирке, князь галицкий, овладев вместе с Юрием Долгоруким Киевом (1150), отправился в Вышгород для поклонения святым мученикам Борису и Глебу, оттуда приехал к святой Софии киевской, затем — к святой Богородице Десятинной, наконец — к святой Богородице в Печерский монастырь. Юрий Долгорукий, находясь (1151) в Переяславле, когда настал праздник святых мучеников Бориса и Глеба, ходил для богомолья вместе с детьми своими на реку Альту, где вкусил мученическую смерть святой Борис и где существовала церковь во имя святых страстотерпцев. Даниил, князь галицкий, ездил (1227) в Жидичин поклониться образу святого Николая Чудотворца [352]. Во 2-й половине XII в. путешествовала в Иерусалим преподобная Евфросиния, княжна полоцкая, вместе с сестрою своею Евпраксиею и братом Давидом. Там останавливалась она в русском монастыре Пресвятой Богородицы, который носил это имя или потому, что был населен русскими иноками, или потому, что служил пристанищем для русских пилигримов. В Новгородской области эти путешествия к святым местам Палестины до того усилились было, что епископ Нифонт дозволял запрещать их некоторым, а архиепископ Иоанн определил даже подвергать епитимии всякого, кто налагал на себя обет идти во Иерусалим; такая мера оправдывалась тем, что иные предпринимали путешествия к святым местам не по чувству благочестия, а чтобы только скитаться, быть праздными и даром есть и пить [353].

Благочестивый дух наших предков обнаруживался и по случаю военных событий, которые были тогда так часты. Отправляясь на брань, князья и их воины призывали на помощь Бога и иногда приобщались Святых Христовых Тайн; в продолжение брани при войсках носимы были святые иконы и кресты; по окончании битв победители приносили Богу торжественные благодарения. Так, князья киевские Вячеслав и Изяслав с Ростиславом смоленским, выступая из Киева (1151) против Юрия Долгорукого, предварительно “поклонились святой Богородице Десятинной и святой Софии”. А одержав над ним победу, “восхваляли Бога и Его Пречистую Матерь и силу Животворящего Креста” и, торжественно встреченные в Киеве самим митрополитом Климентом и другими святителями со множеством духовенства, снова здесь “поклонились святой Софии и святой Богородице Десятинной” [354]. Великий князь Андрей Боголюбский, приготовляясь к борьбе (1164) с волжскими болгарами, велел священникам обносить пред войсками (такого обычая он держался всегда) чудотворную икону Владимирской Богоматери, икону Всемилостивого Спаса и честные кресты, и в то время, как все взывали к Богу о помощи, лобызали иконы и кресты, сам князь, а за ним и воины, приобщились Святых Тайн. Когда после этого Господь благословил Боголюбского знаменитою победою над неверными, то прежде всего он поспешил со всею дружиною к иконе Богоматери и все “ударили челом пред святою Богородицею, с радостию великою и со слезами воздавая ей хвалы и песни” [355]. В 1170 г. князья русские, выступая соединенными силами против половцев, положились “на помощь Божию, на силу Честного Креста и на молитву святой Богородицы” и после весьма удачного похода в землю половецкую, истребив множество неприятелей, освободив многих пленников русских и стяжав огромные добычи, “похвалили Всемилостивого Бога и силу Честного Креста с радостию великою” [356].

Но самыми главными, самыми господствующими добродетелями того времени были две: это вспомоществование церквам и монастырям, равно как и пастырям Церкви, а во-вторых, милосердие к бедным и несчастным. О каждом добром князе, о каком только говорят летописи, они непременно замечают, что он был милостив к нищим, не щадил имения своего для церквей и монастырей, снабдевал всем священников и черноризцев и т. п. Особенно богатые подаяния делали князья во дни радости, по случаю каких-либо празднеств и в дни скорби — пред своею смертию или по случаю кончины своих близких родственников. Например, когда по приглашению великого князя киевского Рюрика прибыл к нему брат его Давид Смоленский (1195) и здесь в честь дорогого гостя дано было несколько торжественных обедов, то и Давид, желая отвечать тем же, позвал к себе на пир сначала великого князя с его детьми, а на другой день “позва монастыре все на обед, и бысть с ними весел, и милостыню сильну раздава им и нищим”. В 1218 г., когда в Ростове освящена была церковь святых мучеников Бориса и Глеба в присутствии великого князя владимирского Константина, и его детей, и бояр, князь “сотвори пир, и учреди люди, и многу милостыню сътвори к убогим, таков бо, замечает летописец, бе обычай того блаженнаго князя Константина”. Ростислав, князь киевский, похоронив с честию дядю своего Вячеслава (1154), приказал снести все оставшееся имение покойного, и одежды, и золото, и серебро, и “нача раздавати по монастырем, и по церквам, и по затвором, и нищим, и тако раздая все, собе не прия ничто”. Ярослав, князь галицкий, находясь в тяжкой болезни и предчувствуя близкую кончину, позвал (1187) к себе мужей своих и всю Галицкую землю, также все соборы и монастыри и, в продолжение трех дней испрашивая себе прощения во грехах у всех, “повеле раздавати имение свое монастырем и нищим, и тако даваша по всему Галичю по три дни, и не могоша раздати” [357].

Впрочем, чтобы составить себе более подробное и раздельное понятие о добродетелях того времени, переберем некоторые отзывы летописей о наших тогдашних благочестивых князьях, ибо о других лицах, к сожалению, почти ничего такого не говорится в летописях. Судя по этим отзывам, надобно допустить, что христианское благочестие было уже глубоко насаждено в княжеских семействах и что во всех уделах, на всех престолах являлись по временам князья истинно добрые и благочестивые.

Начнем с важнейшего тогда княжения Владимирского. Андрей Боголюбский основал и возвел это княжение на степень великого. Он же первый был и украшением великокняжеского престола в новой русской столице не только по своим гражданским доблестям, но и христианским. Вот что говорят о нем летописи: “Сей благоверный и христолюбивый князь Андрей с юных лет возлюбил Христа и Его Пречистую Матерь, очистив свой ум, как светлую палату, и украсив душу всеми добрыми нравами. Он уподобился Соломону, соорудив две великолепные и богатейшие церкви: одну — в Боголюбове, другую — во Владимире... А потом создал и многие другие каменные церкви и многие монастыри, ибо Бог отверз его сердечные очи на весь церковный чин и на церковники. Не омрачил он ума своего пьянством; был кормителем чернецам, и черницам, и убогим и для всех людей был как бы отцом любвеобильным. Особенно же любил подавать милостыню: каждый день приказывал возить по городу различное брашно и питье и раздавать больным и нищим и, видя всякого нищего, просящего милостыню, подавал ему и говорил в себе: “Не Христос ли это пришел испытать меня?” Мужество и ум жили в нем, правда и истина с ним ходили, и он держался всех добрых обычаев. По ночам входил он в церковь, сам зажигал свечи и, повергаясь пред иконами Господа и святых Его, с сердцем сокрушенным и смиренным приносил, подобно Давиду, покаяние и плакал о грехах своих. Возлюбив нетленное более временного и Царство Небесное более царства земного, он был украшен всякою добродетелию”. Церковь причла благоверного князя Андрея, вкусившего насильственную смерть от своих сродников и близких людей, к лику святых [358]. Другой достойнейший князь владимирский был брат Андреев Всеволод, заслуживший в истории имя великого; и этот князь, по словам летописи, “был украшен всеми добрыми нравами. Он казнил злодеев, миловал добрых; имени его трепетали все страны, и так как он не возносился и не величался собою, но всю свою надежду возлагал на Бога, то Бог и покорял под ноги его всех врагов. Много церквей создал он в своей области, и церковь прекрасную святого Димитрия на дворе своем, и монастырь святой Богородицы... Всегда имел он в сердце страх Божий, подавал милостыню требующим, творил суд истинный и нелицемерный, не обинуяся лица сильных своих бояр, защищал слабых и сирот от притеснителей, всего же более любил черноризский и священнические чины. За то и Бог даровал ему чад добромысленных, которых и воспитал он в благочестии и разуме совершенном даже до мужества” [359]. Еще выше отзывы летописей о старшем сыне Всеволода — владимирском князе Константине, хотя он скончался только на 33-м году своей жизни. “Этот блаженный князь возлюбил Бога всею душою и всем желанием; не омрачил он ума своего суетною славою мира сего, но весь свой ум устремлял туда, к жизни вечной, которую и улучил своими милостынями и великим незлобием. Был правдив, щедр, кроток, смирен, всех миловал, всех снабдевал, особенно же любил дивную и славную милостыню и церковное строение, помышляя о том день и ночь. Весьма заботился он о создании прекрасных Божиих церквей и много их создал в своей области, наделяя святыми иконами, книгами и разными украшениями. Чрезмерно любил иерейский и монашеский чин, подавая им потребное и принимая от них молитвы и благословение. Не щадил имения своего, раздавая его требующим, и воистину был, по Иову, оком — слепым, ногою — хромым, рукою — неимущим, всех любя, нагих одевая, усталым доставляя покой, печальных утешая и не огорчая никого ничем. Всех умудрял телесными и духовными беседами, ибо часто читал книги с прилежанием и все творил по Писанию, не воздавая злом за зло. Поистине Господь одарил его кротостию Давидовою, мудростию Соломоновою, ибо он исполнен был апостольского правоверия. По преставлении его жители Владимира стеклись на его двор и плакали о нем великим плачем: бояре — как о заступнике земли их, слуги — как о кормителе их и господине, убогие и черноризцы — как об утешении их и одеянии наготы их, и все плакали, лишившись такого милостивца”. Всю душу свою показал благоверный князь Константин в следующем кратком наставлении детям, посылая их незадолго пред кончиною своею в их уделы: “Возлюбленные чада мои! Будьте между собою в любви, Бога бойтесь всею душою, заповеди Его соблюдайте во всем и восприимите все мои нравы, которые вы видели во мне. Нищих и вдовиц не презирайте, церкви не отлучайтесь, иерейский и монашеский чин любите, книжного учения слушайте, и Бог мира да будет с вами. Имейте послушание к старейшим вас, которые внушают вам доброе, так как вы еще малолетни. Чувствую, дети мои, что отшествие мое из мира приближается, и вот я поручаю вас Богу и Его Пречистой Матери и брату моему Георгию, который да будет вам вместо меня” [360]. Этот брат Константина Георгий, наследовавший после него великокняжеский престол во Владимире, отличался также высоким христианским благочестием. “Он старался, — говорит летописец, — хранить заповеди Божии, всегда имея в сердце страх Божий, и любил не только друзей, но и врагов. Милостив был выше меры, не щадя имения своего и раздавая его требующим; создал многие церкви и монастырь святой Богородицы в Нижнем Новгороде, украшая их бесценными иконами и книгами; до крайности любил черноризский и поповский чин, подавая им потребное”. Вкусив смерть от татар на берегах реки Сити (1238), христолюбивый князь Георгий причтен Церковию за благочестие к лику святых [361].

Древняя русская столица — Киев видела также немало благочестивых князей на своем престоле. Таков был Ростислав Мстиславич ( 1168). Он имел великую любовь к Пресвятой Богородице и святому отцу Феодосию Печерскому и часто говорил печерскому игумену Поликарпу: “Хотел бы я освободиться от маловременного и суетного света и многомятежного жития; поставь мне, игумене, добрую келью: боюсь напрасной смерти”. Игумен обыкновенно отвечал: “Вам Бог повелел жить в мире, творить суд и правду и соблюдать данную присягу”. “Но, отче, — заметил на это Ростислав, — княжение не может обойтись без греха; я уже немало пожил на свете и хотел бы поревновать благоверным царям, пострадавшим для Господа, святым мученикам, пролившим за Него свою кровь, и святым отцам, удручавшим тело свое постом и достигшим тесным путем Царствия Небесного”. Наконец игумен согласился и сказал: “Ежели желаешь сего, княже, да будет воля Божия”. Ростислав отложил на время исполнение этого желания, вероятно подчинившись внушению духовника своего Семиона, потому что, когда внезапная болезнь приблизила его к могиле, он позвал отца Семиона и сказал ему: “Ты отдашь слово пред Богом за то, что удержал меня от пострижения”. Между тем во время княжения своего в Киеве Ростислав имел такой обычай: в Великий пост, в каждую субботу и воскресенье приглашал к себе на обед двенадцать чернецов печерских и с ними тринадцатого игумена Поликарпа и, угостив их, отпускал с дарами, а сам каждое воскресенье приобщался Святых Христовых Тайн, омывая лицо свое слезами и испуская из глубины сердца стенания и вздохи, так что все видевшие его в таком смирении не могли удержаться от слез. По окончании поста, в Лазареву субботу, он приглашал к себе не только всех печерян, но и черноризцев из всех других монастырей, а в следующие дни года утешал печерскую братию по средам и пяткам. В 1173 г. скончался благоверный князь киевский Глеб Юрьевич, и вот что замечено о нем в летописи: “Этот князь был братолюбец; если кому целовал крест, то не изменял слова до смерти; был кроток, благонравен, любил монастыри, чтил чернеческий чин, щедро снабдевал нищих”. Под 1200 г. читаем о киевском князе Рюрике и супруге его следующий отзыв: “Он имел страх Господень, целомудрие Иосифа, добродетель Моисея, кротость Давида, правоверие Константина, был милостив ко всем, от великих до самых малых, подавал требующим без скудости, был расположен к монастырям и ко всем церквам, любя созидать их. Равно и христолюбивая княгиня его Анна ни о чем другом не заботилась, как только об удовлетворении церковных потреб и о помиловании обидимых, маломощных и всех бедствующих” [362].

Обращаясь к другим уделам русским, мы видим благочестивых князей: в Новгороде — Святослава и Мстислава Ростиславичей, в Смоленске — Романа и Давида Ростиславичей, в Галиче — Ярослава Владимировича, в Ростове — Василька Константиновича, в Муроме — Петра Георгиевича и т.д. О двух первых князьях — Святославе († 1172) и Мстиславе († 1179) Ростиславичах, каждом порознь, летопись говорит одно и то же: “Был украшен всякою добродетелию, любовь имел ко всем, особенно же прилежал милостыне, снабдевал монастыри, утешая черноризцев и мирские церкви, воздавал достойную честь священникам и всему святительскому чину; не щадил имения своего, но раздавал его любимой дружине и на пользу души своей”. Роман Ростиславич смоленский († 1180) “был смирен, кроток, незлобив, правдив, исполнен страха Божия; питал истинную любовь ко всем и к своим братьям, миловал нищих, снабжал монастыри и создал каменную церковь святого Иоанна, которую украсил всяким строением и иконами драгоценными, на помин души своей”. Давид Ростиславич смоленский († 1197) “был благонравен, христолюбив, нищелюбив, наделял монастыри и прочие церкви, с любовию принимал к себе чернецов и игуменов, испрашивая от них благословение, и вообще достойно чтил всех священнослужителей; он имел обычай каждый день ходить в церковь святого Михаила, которую сам создал, и здесь, смиренно повергаясь пред святыми иконами, со слезами молился, чтобы Господь простил ему грехи и удостоил его воспринять ангельский образ, чего и удостоился незадолго пред своею кончиною”. Ярослав Владимирович галицкий († 1187) “был князь мудрый, красноречивый, богобоязненный, раздавал большую милостыню, принимал странников, кормил нищих, любил черноризцев и помогал им, сколько мог, ходил во всем законе Божием и сам наблюдал за церковным чином, сам благоустроял церковный клир”. Василько Константинович ростовский “был для всех церковников, нищих и печальных как отец любвеобильный, особенно же отличался милостынею; был ласков к боярам и весьма снисходителен к своим слугам; мужество и ум в нем жили, правда и истина с ним ходили”. Убиенный татарами в 1238 г., он причтен Церковию за свои добродетели к лику святых [363]. Что же касается муромского князя Петра, в монашестве Давида, Георгиевича († 1228), о котором не встречаем отзыва в летописях, то довольно заметить, что и этот князь вместе с супругою своею Феврониею, в монашестве Евфросиниею, причтен Церковию к лику святых [364].

Если в числе одних князей русских в продолжение столетия было столько благочестивых, хотя еще нельзя сказать, чтобы летописи перечислили их всех, то можем, по крайней мере, гадать о нравственном настроении и вообще русского общества в то время. Пример князей и княжеских семейств не мог оставаться без влияния на подданных, да и сами князья, конечно, жили сообразно с господствовавшим духом времени.

ГЛАВА VII

ОТНОШЕНИЕ РУССКОЙ ЦЕРКВИ К ДРУГИМ ЦЕРКВАМ

Не изменились и отношения Русской Церкви к другим Церквам, т. е. как к Церкви Константинопольской, а в лице ее — и ко всей Восточной кафолической, так и к Церкви Западной, или Римской. Но то и другое отношение обозначились гораздо яснее в новых совершившихся событиях.

Многолетние смуты, бывшие по случаю возведения на митрополитский престол Климента Смолятича, до очевидности показали, с одной стороны, что патриарх Константинопольский считал избрание и поставление русского митрополита своим неотъемлемым правом, а с другой — что и в России мысль о законности этого права была уже глубоко укоренена между верующими. Впрочем, избирая и поставляя наших митрополитов, патриарх не вмешивался сам во внутреннее управление нашею Церковию: всю власть над нею он предоставлял Киевскому митрополиту с Собором русских епископов. Это выразил патриарх Лука Хрисоверг в послании к Андрею Боголюбскому, говоря о себе, что он не может изменить законное решение Киевского Собора по делу Ростовского епископа Нестора, так как по древним канонам в каждой церковной области высший суд принадлежит митрополиту с Собором его епископов [365]. Только однажды, и именно по делу Ростовского епископа Нестора, митрополит наш представлял свое соборное решение на рассмотрение и утверждение патриарха: это потому, что Андрей Боголюбский, несмотря на оправдание Нестора Киевским Собором, не хотел принять своего епископа и даже послал на него жалобу к самому патриарху. Находясь в подчинении Константинопольскому патриарху, митрополит русский, если случался в Константинополе во время какого-либо патриаршего Собора, был приглашаем на этот Собор наравне с другими архипастырями: так, присутствовал на патриаршем Соборе в 1156 г. митрополит русский Константин [366].

К патриарху Цареградскому обращались иногда непосредственно наши епископы. Так поступил Ростовский епископ Нестор, искавший себе защиты у патриарха против Андрея Боголюбского; так же поступили потом Ростовские епископы: Леон, осужденный владыкою Киевским Феодором за свое учение о постах и, вероятно, думавший оправдаться в Царьграде, и несчастный Феодорец, обманом приобретший себе епископский сан от самого патриарха и вследствие того не хотевший подчиниться Киевскому митрополиту. Иногда обращались к патриарху непосредственно и наши князья, как известно из примера князя суздальского и владимирского Андрея Боголюбского [367]. С своей стороны, патриарх действовал в Русской Церкви чрез свои послания. Патриарх Николай IV Музалон (1147 — 1151) или его преемник Феодот II (1151 — 1153) присылали свои грамоты Новгородскому епископу Нифонту, восхваляя его за твердость в поддержании духовной власти патриаршей над Россиею. Патриарх Лука Хрисоверг прислал в 1160 г. известное послание к великому князю Андрею Боголюбскому [368]. Патриарх Герман II в 1228 г. прислал свое послание к нашему митрополиту Кириллу I. В этом последнем послании патриарх вместе с Собором своим сильно вооружается против вкравшегося в Русскую Церковь обычая поставлять на священные степени рабов, которые и по рукоположении оставались в рабстве и служении своим господам, и убеждает нашего митрополита и всех епископов, чтобы они отнюдь не допускали такого злоупотребления, а в заключение заповедует русским князьям и прочим властям не отнимать церковных имений и не вмешиваться в святительские суды [369].

Церковь Греческая имела влияние на Русскую еще тем, что иногда давала ей из среды своих сынов епископов. Мы знаем по летописям в настоящий период трех таких епископов: Мануила Смоленского, так много и упорно действовавшего против митрополита Климента; Антония Черниговского, который омрачил свою память всенародным вероломством и дал повод летописцу заметить по этому случаю: “Бяше бо родом гречин”, и Николая Полоцкого, который поставлен был на мзде митрополитом Никифором [370]. Русские часто путешествовали по делам веры в Грецию и ко святым местам Востока — в Иерусалим, в Константинополь, Солунь, Афон и иногда приносили с собою оттуда разную святыню, как принесены были, например, икона и срачица святого Димитрия Солунского, мощи святого мученика Логгина и святой Марии Магдалины, часть от камня Гроба Господня и проч. [371]

Кроме этих, собственно церковных, сношений России с Грециею, были и другие, скреплявшие союз обеих Церквей. Иногда греческие государи вступали в брачные союзы с русскими князьями, а иногда заключали тесные союзы политические: так, внука великого князя киевского Святослава по имени Евфимия была отдана (1195) в замужество за какого-то греческого царевича (может быть, Исаакиева сына Алексея IV), а император греческий Мануил находился в тесном политическом союзе с двумя сильнейшими русскими князьями: киевским Ростиславом и галицким Ярославом [372]. Иногда русские князья, изгнанные из отечества, удалялись в Грецию и проживали там при дворе императоров, окруженные честию и любовию, как известно из примера трех братьев Андрея Боголюбского, изгнанных им из России. Равным образом и греческий царевич Андроник Комнин, бывший впоследствии императором, бежав из константинопольской темницы, нашел себе радушный приют у галицкого князя Ярослава, который постоянно содержал его в своем дворце, делил с ним трапезу и разные удовольствия и даже назначил ему в удел несколько городов [373]. Не упоминаем о частых сношениях русских с греками по делам торговли, которая производилась тогда в обширных размерах [374].

В истории отношений нашей Церкви к Церкви Западной прежде всего представляется ряд попыток, какие употребляли сам папа и ревнители папства к насаждению в России своего исповедания.

Во 2-й половине XII в. эти попытки были еще немногочисленны и незначительны. Сохранилось известие, что около 1155 г. к нам назначаем был в качестве римского миссионера аббат Клервонский Бернард. Для возбуждения в нем ревности к проповеди Матфей, епископ Краковский (1143 — 1165), писал к нему послание, в котором, между прочим, говорил, что руссы многочисленны, как звезды, что они хотя по имени исповедуют Христа, но делами отвергают Его и что если святой аббат привлечет ко Христу эти чуждые и грубые народы, то его ожидает еще большая слава, нежели какой достигли Орфей и Амфион, смягчавшие своими песнями на лире каменные сердца дикарей [375]. Осуществилось ли это предполагавшееся посольство Бернарда и имел ли он в России какой-либо успех — ничего неизвестно. В одной из наших летописей под 1169 г. читаем: “Того же лета придоша послы от Римскаго папы” [376]. К кому приходили они и зачем — не сказано. Около 1186 г. явился в Ливонии проповедник римской веры немец Мейнгард. Он испросил у полоцкого князя Владимира позволение обращать чудь к христианству и имел успех: крестил многих язычников, одних волею, других неволею, построил для них церковь в Икскуле (недалеко от нынешней Риги) и, обучая их вере, обучал вместе военному искусству. Так положено было начало для латинства в стране, населенной хотя не русскими, но находившейся под владычеством русских [377]. В 1188 г. Галиция подпала под власть венгерского королевича Андрея. Сначала он управлял страною благоразумно и снисходительно, но на другой год венгры, недовольные галичанами, стали позволять себе против них всякого рода несправедливости и насилия и открыто оскорблять самую их веру до того, что ставили коней своих в православные церкви. К счастию, галичане успели вскоре свергнуть с себя чуждое иго, изгнав королевича Андрея (1190) [378].

Но с начала XIII в. покушения латинян против России сделались гораздо многочисленнее и по временам даже успешнее. Прежде всего это обнаружилось в Ливонии. Преемники Мейнгарда, который построил там первую латинскую церковь, возведенные в сан епископов, решились действовать силою оружия. Третий из них, Альберт, основал в 1200 г. город Ригу, а в следующем (1201) — орден Христовых воинов, или меченосцев, имея в виду не только распространение веры между язычниками, но и то, чтобы отнять эту страну у русских и подчинить ее своей власти. И так как папа торжественно объявил прощение грехов всякому, кто отправится для обращения к латинству жителей Ливонии, то толпы немцев, датчан и шведов ежегодно приходили для усиления ордена меченосцев и содействия их успехам. Напрасно князья полоцкие и новгородские вооружались против пришельцев и вступали с ними в войну: последние почти всегда одерживали верх и мало-помалу, убеждениями и принуждением крестили в римскую веру большую часть ливонцев, построили для них церкви, основали свои монастыри, учредили епархии. Случалось, что эти церкви и монастыри были разрушаемы русскими (1221); случилось однажды, что сами ливонцы торжественно отреклись от римской веры, вооружившись против своих притеснителей, и хотели возвратиться к вере отцов (1222). Но рыцари снова одолевали и русских, и ливонцев, разрушили русские крепости, бывшие в Ливонии, на место их построили свои и таким образом прочно утвердили здесь свое владычество [379]. Папы, с своей стороны, употребляли все усилия для подчинения Ливонии Римскому престолу, как показывают их многочисленные письма. В этих письмах они то дают разные привилегии ордену меченосцев и принимают под покровительство святого Петра новообращенных ливонцев, то назначают новых проповедников в Ливонию и ходатайствуют о крестоносных пилигримах, текущих на помощь “св. земле, вновь приобретенной в Ливонии”, то восхваляют тех, которые изъявляли готовность предпринять крестовый поход против язычников ливонских, то назначают для Ливонии епископов и своих легатов и проч. и проч. [380]

В 1204 г. Константинополь взят был крестоносцами. После неслыханных злодейств и грабительств в столице греческих императоров латиняне поставили в ней собственного императора, а папа поспешил прислать туда же латинского патриарха, тогда как православный с трудом спасся во Фракию в одном бедном рубище. Считая это началом несомненного торжества своего над всею Грециею, Римский первосвященник обратил удвоенное внимание и на Россию и в том же (1204) году прислал легата своего к знаменитейшему из князей русских — Роману галицкому. Посол Иннокентия III сначала старался убедить Романа в превосходстве римского исповедания пред восточным, но, встретив сильное обличение со стороны князя, думал подействовать на его честолюбие и сказал, что если он примет веру латинскую, то папа сделает его королем и покорит ему многие земли мечом Петровым. Тогда Роман, обнажив свой меч, спросил посла: “Таков ли меч Петров у папы? Если такой, то он может брать им города и дарить другим. Но это противно Слову Божию, ибо иметь такой меч и сражаться им Господь запретил Петру. А я имею меч, от Бога мне данный, и пока он при бедре моем, дотоле не имею нужды покупать себе города иначе, как кровию, по примеру отцов и дедов моих, распространивших землю Русскую” [381]. Посольство папы к Роману галицкому не только не склонило его к Римской Церкви, напротив, еще более вооружило против нее, особенно при том всеобщем раздражении против латинян, которое чувствовали тогда все православные греки и русские за злодейское опустошение Константинополя. В следующем (1205) году Роман, вступив с войском в Польшу, грозил не только опустошить ее города, но и истребить в ней латинскую веру, хотя вскоре последовавшая смерть не дозволила ему осуществить своего намерения. [382]

Чрез три года (1207) папа, все еще обольщенный взятием Константинополя крестоносцами, прислал новое посольство в Россию и обратился уже не к одному какому-либо князю, но ко всем русским архипастырям, клиру и народу. “Хотя вы, — писал им папа, — доселе были удалены от сосцов вашей матери как дети чуждые, но мы по возложенной на нас, недостойных, от Бога пастырской обязанности просвещать людей, не можем подавить в себе отеческих чувств и не заботиться о том, чтобы здравыми убеждениями и наставлениями соделать вас как члены, сообразными вашей главе, чтобы Ефрем обратился к Иуде и Самария к Иерусалиму. О, если бы вы захотели уразуметь и, прогнав мрак от умов своих, возвратились на истинный путь и покорились учительству того, кого Спаситель наш поставил главою и учителем всей Церкви!..” Сказав затем, что апостол Петр поставлен был главою Церкви, что папы — его преемники и что вне Римской Церкви невозможно спасение, папа продолжает: “Но обратимся к настоящему: вот, теперь Греческая империя и Церковь почти вся покорилась апостольскому седалищу и униженно приемлет от него повеления, ужели ж не будет несообразным, если часть (то есть Церковь Русская) не станет сообразоваться с своим целым и не последует ему?.. Посему, любезнейшие братья и чада, желая вам избежать временных и вечных бед, посылаем к вам возлюбленного сына нашего кардинала-пресвитера Виталиев, мужа благородного и просвещенного, да возвратит он дщерь к матери, и убеждаем вас принять его как посла апостольскаго седалища, даже как нас самих, и беспрекословно повиноваться его спасительным советам и наставлениям...” [383] И это посольство папы осталось без всякого успеха!

На юго-западе России обстоятельства несколько расположились в пользу латинства. В 1214 г. Галич снова подвергся владычеству венгров и король венгерский Андрей в том же году писал к папе: “Да ведает ваше святейшество, что бояре и народ галицкие, нам подвластные, униженно просили нас дать им в царя сына нашего Коломана, обещаясь пребыть навсегда в повиновении святой Церкви Римской, с тем только условием, чтобы им позволено было не отступать от своих церковных обрядов. Но дабы столь благоприятное для нас и для вас намерение галичан со временем не изменилось, а это может случиться от многих причин, просим ваше святейшество немедленно прислать к нам посла от ребра вашего и повелеть Гранскому архиепископу: пусть он, облеченный апостольскою властию, венчает им на царство сына нашего и примет от него священную клятву на всегдашнее повиновение святой Римской Церкви” [384]. Едва только вслед за тем Гранский архиепископ венчал Коломана, в Галич прибыли латинские священники, а православный епископ и священники были изгнаны из города; латинцы начали принуждать народ к принятию их веры и обращать церкви в костелы [385]. Доблестный князь новгородский Мстислав подал руку помощи своим единоверцам, изгнал (1220) венгров из Галича и восстановил там права православной Церкви, но имел неосторожность выдать дочь свою за другого сына короля венгерского Андрея, назначив в приданое ей область Галицкую, кроме Понизья. По смерти Мстислава (1228) король венгерский присвоил себе и Понизье, а около 1230 г. папа учредил в Галиче латинскую архиепископию, которую с 1232 г. помышлял перевести в Львов или Лемберг [386].

В 1227 г., после того как псковитяне заключили мир с ливонскими рыцарями при посредстве папского легата в Ливонии — Моденского епископа, папа Гонорий III писал ко всем русским князьям: “Радуемся о Господе, услышав, что ваши послы, приходившие к достопочтенному брату нашему, Моденскому епископу, легату апостольского престола, униженно просили его посетить лично ваши страны, потому что вы готовы принять здравое учение и совершенно отречься от всех заблуждений, которым подверглись по недостатку наставников и за которые Господь в гневе Своем так часто поражал вас различными бедствиями и поразит еще более, если не возвратитесь на путь истинный... Посему, желая узнать от вас самих, точно ли вы хотите иметь легата Римской Церкви, чтобы принять от него наставление в католической вере, без которой невозможно спастися, мы просим и убеждаем всех вас сообщить нам об этом предмете чрез письма и послов вашу искреннюю волю. А между тем живите в мире с христианами ливонскими и эстонскими и не препятствуйте им распространять веру христианскую...” [387] Несправедливо папа обращается здесь ко всем русским князьям, утверждая, будто послы их приходили к Моденскому епископу: к нему приходили только послы из Пскова и, если верить ливонской хронике, еще из Новгорода (в 1224 г.) собственно для заключения мира с Ливонским орденом, а послы всех прочих русских князей и не имели побуждений идти тогда в Ригу к легату папскому и вовсе не приходили, следовательно, не могли и просить его от лица князей своих посетить Россию [388]. С другой стороны, если бы действительно русские князья желали тогда подчиниться папе, то они поспешили бы отозваться на его голос, приняли бы от него проповедников и самую веру. Но о таком важном событии ни в наших русских, ни даже в западных летописях нет ни слова.

Подобное же послание в 1231 г. писал папа Григорий IX к великому князю русскому Георгию Всеволодовичу. Выразив сначала благожелание, чтобы наш князь старался неуклонно последовать Христу и свято исполнять Его неповрежденный закон, и сказав несколько слов о главенстве апостола Петра в Церкви, о необходимости покоряться его преемникам, папа продолжает: “Посему, когда мы получили известие от достопочтенного брата нашего, епископа Прусского, что ты, князь христианский, хотя содержишь вместе со всеми твоими подданными нравы и обряды греков, но по внушению благодати Божией восхотел покориться апостольскому престолу и нам, то, искренно желая тебе спасения души и всякого успеха и чести, молим и увещаваем твою светлость, чтобы ты смиренно принял и сохранил обряды и нравы христиан латинских, покорив из любви ко Христу себя и все свое царство сладостной власти Римской Церкви, матери всех верных, которая предлагает иметь тебя в Церкви Божией как великаго государя и любить как избранного сына...” [389] Точно ли епископ Прусский сообщил папе известие, о котором говорит последний, и на чем основывалось это известие — не знаем, но то несомненно, что послание папы к нашему князю не достигло своей цели: Георгий скончался в православии и даже причтен православною Церковию к лику святых.

Не ограничиваясь одними своими письмами, папы отправляли в Россию и миссионеров: по крайней мере, известно послание папы Григория IX, писанное в 1232 г. к братиям ордена доминиканцев, пребывавшим в России и проповедовавшим там Евангелие [390].

Чем же отвечали русские на все эти ревностные усилия Западного первосвященника к подчинению их своей власти? Летописи того времени не сохранили ни одного случая, чтобы кто-либо из русских добровольно изменил православию и принял латинство. Но, чуждаясь веры латинян, предки наши не чуждались самих латинян, позволяли им жить в русских городах и даже открыто исповедовать свою веру. В Киеве, Новгороде, Пскове, Ладоге и Смоленске были латинские церкви, преимущественно для иностранных купцов, производивших торговлю с означенными городами [391]. Это совсем не похоже на то, как папа Гонорий III повелел (1222) принуждать русских, переселяющихся в Ливонию, к соблюдению латинского закона [392]. Всего более исповедников римской веры жило в Киеве, вероятно переселившихся из соседственной Польши, Венгрии, Богемии [393]. Около 1231 г. они основали даже с позволения князя Владимира Рюриковича на оболонье близ Киева доминиканский Богородицкий монастырь [394]. Допуская, однако ж, по отношению к латинянам такую веротерпимость, наши князья отнюдь не позволяли им распространять в России своей веры и совращать православных, и тот же князь киевский Владимир Рюрикович, как только услышал, что приор (Мартин Сандомирский) и братия Доминиканского Киевского монастыря начали порицать православную веру и восхвалять свою, немедленно выгнал их (1233) из обители и запретил туда возвращаться [395]. В следующем (1234) году папа Григорий IX писал уже к какому-то Ульрику, равно его братиям и прочим латинянам в Киеве, которые за свою ревность к распространению веры терпели теперь притеснения, что он принимает всех их со всеми их имуществами, настоящими и будущими, под покровительство святого Петра, а декану, препозиту и схоластику сандомирским дал повеление, чтобы они не позволяли никому обижать киевских христиан, принятых под покровительство святого Петра [396].

Несмотря на разность вероисповеданий, русские, как и в прежние времена, заключали брачные союзы с римскими католиками. Всего чаще летописи говорят это о наших князьях, которые вступали в родственные связи с королями польскими и венгерскими [397]. Но не подлежит сомнению, что при таких браках католички должны были переменять свою веру на православную и иногда были перекрещиваемы по православному обряду; это засвидетельствовал сам папа Григорий IX, который потому предписал польскому духовенству (в 1232 г.) не допускать подобных браков [398]. Из наших летописей известно, что дочь польского короля Казимира по имени Мария, вышедшая в 1179 г. за нашего князя Всеволода Святославича Чермного, скончалась в том же году, приняв схиму, и погребена в Троицкой церкви Кирилловского монастыря, которую сама создала, значит, была уже православная, а не католичка [399].

После всего изложенного нами о взаимных отношениях Русской Церкви и Латинской, и особенно о тех посланиях, какие писали сами папы к нашим князьям, епископам и народу, убеждая их отвергнуть мнимые заблуждения греков и подчиниться апостольскому седалищу, как должно показаться странным мнение слепых приверженцев папства, которые утверждают, будто русские не только вначале крещены в римскую веру, но даже в XII и XIII столетиях находились еще в духовном единении с Римом! [400] Нет, должно сказать беспристрастие, Русская Церковь в течение всего первого периода своей истории, продолжавшегося около 250 лет, сохранила в совершенной чистоте православие, принятое ею с Востока, и ни разу не увлеклась ни в одной части своей обольщениями латинствующего Запада.

 ПРИЛОЖЕНИЯ К ТРЕТЬЕМУ ОТДЕЛУ

1

ГРАМОТА ЦАРЕГРАДСКОГО ПАТРИАРХА (НИКОЛАЯ МУЗАЛОНА) К НОВГОРОДСКОМУ ЕПИСКОПУ НИФОНТУ

(К прим.17)

О Святем Дусе сыноу и сослужебникоу нашего смирения радоватися о Господе, добромоу пастырю Христова стада словесных овец, господиноу епископоу Великаго Новаграда Нифонту.

Слышахом, господине, о твоем праведном страдании, иже Бога ради страждеши противоу Клима митрополита, иже без нашего благословления взял на ся Киевскую митрополию своим изволением, и ты емоу, честный отче, запрещаеши о таковей велицей дерзости святительския и не хощеши, отче, с ним слоужити, ни в Божественной слоужбе поминаеши его; и много от него досаждения злаго и оукоризны претерпел еси, святче Божий. И, ты страдалче, и еще терпе о правде Бога ради и не пренемогай от злаго сего аспида Клима и от его злых советник, и боудеши причтен от Бога, брате, к прежним святым, иже твердо о православии пострадавшим и иже по тебе бывшем святителем в Роуской земли, и всем покажеши образ терпения своего. Мир тебе, отче, и нашего смирения, страдальче Христов, боуди на тебе благословение во веки, аминь.

2

ГРАМОТА ЦАРЕГРАДСКОГО ПАТРИАРХА ЛУКИ ХРИСОВЕРГА К АНДРЕЮ БОГОЛЮБСКОМУ

(К прим. 33)

«Грамота великого патриарха Луки ко князю Ондрею ростовскому, Боголюбскому

Любимый о Господи, духовный сыну, преблагородный княже ростовский и суждальский! Грамота благородия твоего к нашему смирению твоим послом принесена бысть и прочтена бысть в Соборе. Уведавше на ней, оже в твоей земли твоим почтанием благочестие умиряется, яко многи по местом молебныа домы создал еси Богу, доброе се твое почтание вси похвалихом, и еже к Богу правую твою веру готовахом, и не токмо же грамотою благородия твоего сия извествовахом, но от того самого епископа твоего многа благая о благородии твоем, и свидетельствова пред нашим смирением и пред Божественным Собором, и пред державным нашим святым царем. Сказывает же нам писание твое, иже град Володимерь из основания воздвигл еси велик со многом человек, в немже и церкви многи создал еси. Не хощеши же его быти под правдами епископьи Ростовския и Суздальския, но обновити е митрополиею и поставити от нас в не митрополита, тамо сущаго у благородия твоего Феодора. Да еже убо о граде твоем, иже в нем святых церквей, яже воздвигл еси на славу Богу, но той ти множицею благородию твоему воздаст; а еже отъяти таковый град от правды епископьи Ростовския и Суждальския и быти ему митрополиею не мощно есть то. Да ведомо буди благородию твоему: понеже бо, якоже слышим, оже не иноя страны есть ни области таковый град; не ново бо есть зашел к любви и к твоему княжению ныне бы приложен, но тое же самое земли и области есть, в ней (же) суть прадеди твои были; и ты сам обладаеши ею ныне, в нейже едина епископья была издавна, и един епископ во всей земли той. Ставим же по временем священным митрополитом всея Руси, еже есть от нас святыя и великия Церкве, ставим и посылаем тамо; а не можем мы того сотворити, занеже яве съвъпрашати сважатися с Божественными и священными правилы. Правила убо святых апостол и Божественных отец каяждо митрополия и епископья цели и непорушимо своя держати оправдания повелели, и никтоже от святых может Божественных и священных преступити правил, аще не странен от Бога хощет быти.

Прочтохом же и присланые грамоты твои, на нихже биаху обинныи вины на боголюбиваго епископа твоего. А понеже уведахом и священного митрополита грамотою епископ, и от самого посла деръжавнаго и святаго нашего царя, и от инех многих, оже таковая епископа твоего обинения молвена суть многажды по своем тамо у вас Соборе и пред великим князем всея Руси, пришедшим о том некым мужем благородия твоего, явилася не крепка, якоже бы епископу спакостити, и оправлен убо сии епископ своим Сбором; и неподобно, и мы мнехом, отинуд того порядити, занеже суть истязанна тамо; яко бо и священная правила не велят нам того творити, иже велят коемуждо епископу своим Собором судитися. Но понеже епископ, надеяся на свою правду, прележаше моляся нам истязати паки нам, таковая нам послушахом молбы, и прочтохом иже на него благородием твоим присланую грамоту. А понеже противу которой вине своей во правду силне по правилом отвещал есть, и оправдан есть нами, и в службу его с собою прияхом, и служил с нами. И се же епископ твоему благородию послан, как и от самого Бога, нашим смирением, Божественым и священным великим Собором. И известно надеемся, яко не восхощеши ся противити суду всех святитель и нашему смирению, и просто, аще хощеши имети часть с Богом, смесившаго небесная и земная своим к нам сшествием, и благословления великия соборныя Церкве и молитв всех, иже зде сшедшихся, святитель и нашего смирения, духовный отчей сыну! Всяку убо, юже имееши жалобу и да в души своей на боголюбиваго епископа своего, сложи с сердца своего; с радостию же его приими, со всякою тихостию и любовию, яко же Божиею благодатию достойна суща яко и слова почтена, и добродетелию светящее, и смыслом украшена и сведает право паствити и управливати порученное ему Богом стадо. А пастыря имея яже не такого, то боле не проси иного, но име его, яко святителя, и отца, и учителя, и пастыря и приими его опять в свою землю, да паствит Божие стадо, да не забывает, ожели то твое благородие будет в том гресе. Пусти же ему строити своея церкве, яко же благодать Святаго Духа вздает ему — се бо и Богу, и человеком есть угодно. Аще ли твое благородие годующе хощеть жиги в созданием тобою граде, а хотети начнет и епископ в нем с тобою быти, да будет сии боголюбивый епископ твой с тобою; в том бо ему несть пакости, занеже есть таковый град под областию его. Ожели паки, якоже не имам веры, ни дай Бог быти, по его оправлении и священным митрополитом всея Руси, и его епископы и нашим совершеным утвержением отнюдь,— а не будешь к нему, якоже подобаеть, ни повинутися начнеши его поучением и наказанием, но и еще начнеши гонити сего. Богом та данного святителя и учителя, повинуяся инем чрез закон поучением, а ведомо ти буди, благословеный сыну, то аще всего мира исполниши церкви и грады и возградиши паче числа, гониши же епископа, главу церковную и людскую, то не церкви, то хлеви, ни единоя жити...»

Надобно заметить, что это послание Луки Хрисоверга к кн. Андрею Боголюбскому известно было не по летописи только Никоновой, а и в отдельных рукописях, еще в XVI в. (см. статью: «Сильвестр Медведев, отец русск. библиогр.». С. XXIII [302] и затем: «Оглавление книг, кто их сложил». С. 54 в Чтен. Моск. истор. общ. 1846. № 3. Отд. IV [189]).

3

СКАЗАНИЕ О ТУРОВСКОМ МНИХЕ МАРТЫНЕ

(К прим. 44)

«Слово о Мартыне(иньи) мнисе, иже (бе) в Турове у церкви святую (Христову) мученику (Бориса и Глеба) един живый о Бозе.

Некто старец, именем Мартын, быв и преж(е) повар епископом Туровьскым Сумиону (Семеону) (и) Игнатью, Иоакиму (и Георгию). Сего (сесь же) епископ Георги свободи старости ради, и быв мних, призывайте (пребывайте) в епископли манастыри у (церкви) святую мученику(ка Бориса и Глеба) на болоньи. Един живый (живяше же един себе в храме, и) часто боляше старец (плотскою вещию) лоном; чрева бо ему в лоно(ь) въходяху. И егда (ему болезнь) бываше, тогда лежаше (ложашеся) старец крича (вопия), немоги(гий) встати и послужити своему телесе(си). Единою же болящу ему темже (тем) недо(у)гом о(и) лежаше в келий (своей един), от жажа водныя изнемогаша(жаше), никому же посетившу(тящу) его, ни служащу ему; зане бе вода велика около монастыря того (Он же лежа токмо глаголаше, призывающе на помощь: «Святии мученики Борис и Глеб, помозита ми и исцелите мя от болезни сея»). В третий ж (и в третий) день внидоста к нему святая мученика Борис и Глеб яве в своем подобии, якож (яко) и на иконе писана еста, и глаголашата(ста): «Чим болиши старче?» Он же сказа ему (поведеше им) недуг свой. И реста (святаа): «Хощеши ли (пити) воды?» И рече старец: «О господина (моя), уже ея (ей) давно жадаю». И взем един ручку, и принесе старцю воды (принесе ручку старцу воды). И вземше корец възлеяста на старца (И паки вземша святая, един ею старейший, чашу, напоиста старца.) И рече старць (тогда вопроси их старец): «Чья еста детьска?» (Они же) глаголаста (ему): «Ярославля (есмя)». И мнев старец: «Георгиевича Ярослава слузе еста». И рече: «Господь Бог да створить вама лета многа, господина моя; обаче вземше(ша) соль (сами) хлеб, (и) ядита; аз бо не могу служити вама(м)». Она(и) же реста (рекоста ему): «(Аще бы и тебе был хлеб, но пекиися по вся часы о своих гресех и паки, и исцелиеши, призывая к себе на помощь мучеников Бориса и Глеба. А мы убо отыдем, а ты не болиши ктому недугом своим) ни, наблюди себе на потребу; бе уже отьидеве, а ты не боли; но упочини (опочини) ты», яко невидимы(ма) быста (в том часе). Старец же обретеся здрав, и се сам (паки) въстав прослави Бога и свята(ых) мученика(к) (угодников Христовых Бориса и Глеба), и пребы(сть) до того же года здрав. И се (же чюдо) сам сказа духовному (своему) отцю (и всей братии; и вси прославиша Бога и угодников Его святых великомученик Бориса и Глеба. И паки старец преставися в вечную жизнь)».

Текст сказания взят из Пролог. Румянц. муз. № 321. Л. 323—324 [50]; Восток. С. 455 [88]. А варианты в скобках заимствованы из Макар. Новгор. Ч.-Мин. за май, под числ. 2. Л. 151 [1, 16].

5

ПОВЕСТЬ О ЯВЛЕНИИ ЧУДОТВОРНОЙ ИКОНЫ ФЕОДОРОВСКОЙ

(К прим. 103)

В лето 6747, во дни великаго князя Василия костромскаго и галицкаго, рекомаго Квашни, сия чюдотворная Богородицына икона обретена бысть и принесена во град Кострому сице: месяца августа в 16 день преждереченный великий князь Василий пойде вне града на ловитву, яко обычай есть князем веселитися, и егда бе вне града поприще едино, начашя пси лаяти притужно. Великий же князь на то место ускори, и, приехав сам, зрит пречудную ону икону Пречистыя Богородицы, на соснове древе стоящу, и скоро с коня сниде, хотя святую икону взята; икона же взятся горе и не дадеся ему взята. Он же отступи мало и нача покланяние творити со слезами, и паки вторицею покусися, хотя взята ону Божественную икону, и не получи желаемаго. И всед на конь, скоро пойде во град, и поведа протопопу бывшее, и повеле ему со кресты и со освященным собором пойти немедленно на место то, идеже явися ему Богородицына икона. Сам же князь пойде со множеством народа, и приидоша на место, и молитвовавше довольно, и подъяша Пречистыя икону священническими руками с великою честию невозбранно, и принесоша во град, и поставиша в соборной церкви святаго великомученика Феодора Стратилата; и видеша народи честную ону икону, и начаша поведати, глаголюще, яко мы вчера видехом сию икону, несому сквозе град наш воином неким, подобен той воин видением святому великомученику Феодору Стратилату, и тако свидетельствоваху народи. На месте же том, идеже обретеся икона Богородицына, повеле великий князь церковь возградити во имя Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, Нерукотворенаго образа Его, и монастырь устроити повеле, и отчины многи даде на пропитание братии. И по некоем времени приидоша человецы от града, глаголемаго Городца, и вшедше во святую церковь, и видеша икону Пресвятыя Богородицы, и поведаша о ней, яко тая икона из их града. Глаголюще же, егда попущением Божиим Городец град прегордый царь Батый попленив пожже, и от того времени не обретеся икона тая у них во граде. И видевше ю, поклонишася ей и поведаша многая чюдеса, бывшая от тоя иконы во граде их. По сем же быша многая чюдеса и во граде Костроме от иконы тоя: дважды бо церковь уторе, икона же она невредима пребысть от огня. Потом же приидоша погании татарове на град Кострому, и князь великий Василий пойде противу них; икону же ту Богоматере повеле пред собою носити. И тогда видеша погании от иконы лучи огненыя, и видевше, смутишася, и на бежание устремишася. Князь же великий гнаше вслед их, и многих поби, и живых пойма. И потом великий князь повеле устроити церковь соборную каменную во имя Пресвятыя Богородицы — честнаго и славнаго Ея Успения. В той бо день принесена бысть икона Богородицына во град Кострому святым великомучеником Феодором Стратилатом. Феодора же Стратилата церковь повеле князь устроити в приделе у соборныя церкве, и оттоле нача именоватися икона Пречистыя Богородицы Феодоровская, и многая чюдеса творяше с верою приходящим к Пречистому Ея образу и до сего дне о Христе Иисусе Господе нашем, Емуже слава ныне и присно и во веки веком. Аминь.

5

МЕСЯЦЕСЛОВ ПО ЦЕРКОВНОМУ ОБИХОДУ XIII В.

(К прим. 179)

Месяц сентябрь, р[е]комый рюин, иматъ дний 30. День имать час 12, а нощь 12.

1.        Память св. отца Семеона Столпника и матере его Марфы.

2.        Страсть св. муч. Мамонта.

3.        Страсть св. отца Анфима.

4.        Страсть св. Вавулы и с нимь 4 и младенечь.

5.        Страсть св. пророка Захария, отца Предтечева; в тож день убиение Глеба, князя русьскаго.

6.        Чюдо св. архистратига Михаила.

7.        Страсть св. муч. Созонта.

8.        Рождество св. Богородица.

9.        Сбор св. праведнику Акима и Анны.

10.     Поклонение Честному Древу, и св. Варипсава, и св. жен Минодоры, и Нифороды, и Митродоры.

11.     Поклонение Честному Древу и св. и преподобныя Феодоры.

12.     Поклонение Честному Древу, и св. Аутонома, и Корнута.

13.     Поклонение Честному Древу, и св. Макровия, и Корнилия сотника.

14.     Въздвижение празднуем Честнаго Креста.

15.     Страсть св. муч. Никиты.

16.     Страсть св. муч. Еуфимьи.

17.     Страсть св. трий дев: Веры, Любве, Надежа — и матери их Софии.

18.     Страсть св. святителя Семеона, брата Господня.

19.     Страсть св. Трофима, Дорудомента и Саватия.

20.     Страсть св. Еустафия стратилата.

21.     Страсть св. Феодора, иже в Пергии, и св. святителю Исакия и Мелетия.

22.     Св. святителя Фокы, и св. отца Ионы, и св. пророка Ионы.

23.     Зачатье св. Елизавефи, егда зачат св. Иоанна Предтечю.

24.     Страсть св. мученица Феклы.

25.     Память св. отца Пафнотия, и св. матере нашея Евфросиние, и Змарагда.

26.     Преставление св. Иоанна Богослова еуангелиста.

27.     Страсть св. Епихарии, и св. Калистрата, и с нимь 49.

28.     Память св. Харитона, началника пустыньником.

29.     Память преподобнаго Кюрияка отходника.

30.     Страсть св. святителя Григория Арменьскаго; в тож день св. жен Рипсимия и Гаияны, и с ними мужь 70, а жен 32.

 

Месяц октябрь, р[е]комый листопад, имать дний 31. День имать час 11, а нощь 13.

1.        Память св. апостола Анание; в тож день Покров святый Богородици.

2.        Страсть св. мученику Кюприяна и Устины.

3.        Страсть св. Дионисия Ареопагита и св. другаго Дионисия епископа.

4.        Память св. святителя Ерофея и св. Павла Препростаго.

5.        Память трусу, и св. Мамелфы, и св. Харитони.

6.        Страсть св. апостола Фомы.

7.        Страсть св. мученику Сергия и Вакха.

8.        Память преподобныя Пелагия блудница, и другыя Пелагия девы.

9.        Страсть св. апостола Якова Алфеев.

10.     Страсть св. мученику Евлампия и Евлампии.

11.     Память св. апостола Филипа, иже в Деяниих апостол, и св. 7-го Сбора.

12.     Страсть св. Прова, Тарха и Андроника.

13.     Страсть св. Карпа и Папула.

14.     Страсть св. мученик Назария, Гервасия, Протасия, Келесия.

15.     Страсть св. Люкиана прозвутера.

16.     Страсть св. Логина сотника.

17.     Память св. пророка Осия, и св. Лазоря, друга Христова, и св. бесребренику Козмы и Дамияна.

18.     Память св. апостола Лукы еуангелиста.

19.     Память св. пророка Иоиля, и св. Садоха и с нимь 120, и св. святителя Амфилохья.

20.     20. Страсть св. мученика Артемия, и св. Андроника, и св. апостол: Терентия, Марка, И[ису]са, рькомаго Иуста, и Артемы; и св. Корнилия сотника.

21.     Память преподобнаго отца Лариона Великаго.

22.     Память св. святителя Аверкия, епископа Ераполя.

23.     Страсть св. святителя Иякова, брата Господня, в тож день св. Феодотии, и Сократа, и 7 отрок, иже в Ефесе: Максимиан, Амвлих, Мартиниан, Дионисий, Иоана, Костянтин, Антонин; и св. патриарха Игнатия, и Никифора.

24.     Страсть св. Арефы и с нимь 4253.

25.     Страсть св. нотарю Маркиана и Мантурья.

26.     Страсть св. мученика Дмитрия.

27.     Страсть св. мученика Нестера.

28.     Страсть св. святителя Кюрияка, обретшаго Честный Крест. В тыж день св. мученица Параскевгия.

29.     Память преподобнаго Авраамия и св. Анастасия.

30.     Страсть св. святителя Епимаха, и Еутропий, и св. святителя Маркияна и Кюрила.

31.     Страсть св. Зиновия и сестры его Зеновии; и св. апостол Стахия, Амплия, Урвана и дружины их.

 

Месяц ноябрь, р[е]комый грудень, имать дний 30. День имать час 10, а нощь 14.

1.        Успение св. бесребрьнику Козмы и Дамияна, сыну Феодотьину.

2.       Страсть св. мученик Анкюдина и Пигасия, Анподиста, Елпидифора и Аффония, и с ними 7028.

3.       Страсть святых: Акепсимы епископа, Иосифа прозвутера и Анфала дьякона, и св. иного Акепсимы затворника.

4.       Память св. Аникия чюдотворца и св. Порфурия игрьника, и св. апостол от 70: Патровы, Эрма, Лина, Филолога, Гаия.

5.       Страсть св. Галактиона и Епистимия.

6.       Страсть св. святителя Павла исповедника.

7.       Страсть св. Нерона и с ним 33.

8.       Сбор св. архистратигу Михаила и Гаврила.

9.       Память преподобныя Матроны и св. Александра.

10.    Страсть св. апостол Алумвы, Родивона, Сосипатра, Терентия, Ареста, Куарта.

11.    Страсть св. мученик Мины, Виктора, Викентия.

12.    Память св. отца Иоана Милостиваго.

13.    Память изгнанию Иоана Златоустаго.

14.    Страсть св. апостола Филипа. В тьж день св. царь и Иустина Феодоры.

15.    Страсть св. исповедник Гурья, Самона и Авива. В тож день заколение св. апостола Иакова, сына Заведеова, брата св. Иоана Богословца.

16.    Страсть св. апостола еуангелиста Матфея. В тож день св. святителя Еупатия и св. мученика Варлама.

17.    Память св. святителя Григория чюдотворца.

18.    Страсть св. мученика Платона и Романа, иже с нимь младенец.

19.    Память св. пророка Авдия.

20.    Память св. Григория Декаполита.

21.    Введение св. Богородица.

22.    Страсть св. Марка, и Стефана, и св. Прокопия, и св. апостола Филимона.

23.    Память св. святителя Амфилохия.

24.    Память св. Григория Акраганьскаго.

25.    Страсть св. Климента, папы Римскаго, и св. Петра Александрьскаго, и св. Меркурия, и св. мученица Екатерины.

26.    Страсть св. мученика Георгия и св. Алкипия столпника.

27.    Страсть св. Якова Персьскаго. В тьж день Знамение св. Богородица, иже на иконе.

28.    Страсть св. мученика Иринарха, и св. Стефана Новаго, и с нимь Петра и Андрея.

29.    Память св. отца Иоана Дамаскиньскаго, и св. Фулумена, и Паримона, и с нимь 170, и св. святителя Николы Селуньскаго.

30.    Страсть св. апостола Андрея, брата Петрова.

 

Месяц, декябрь, р[е]комый студен, имать дний 31. День имать час 9, а нощь 15.

1.        Память св. пророка Наума и св. мученика Анание.

2.       Память св. пророка Амбакума.

3.       Память св. пророка Софония.

4.       Страсть св. мученица Варвары и Ульянии.

5.       Память св. отца нашего Савы.

6.       Память св. великаго святителя Николы.

7.       Память св. святителя Амбросия, и св. мученика Анфинидора, Мартина, Приска, Николы, и св. отца Иоанна.

8.       Память преподобнаго отца Патапия и св. апостол Сосфена, Аполоса, Кифа, Тихика, Эпафродита, Кесаря, Онисифора.

9.       Зачатья св. Анны, егда зачат св. Богородицю.

10.    Страсть св. мученик Мины, Ермогена, Еуграфа.

11.    Память св. отца Данила Столпника и Луки Столпника Новаго.

12.    Память св. святителя Спюридона и св. мученика Разумника.

13.    Страсть св. мученик Еустратия, Еуксентия, Еугения, Мандария, Ареста.

14.    Страсть св. Фурса и Левкия, Филимона, Аполония и дружины его.

15.    Страсть св. святителя Елеуферия, и св. Сосаны, и святаго Вакха Новаго.

16.    Память св. пророка Аггея, и св. Марина, и блаженныя Феофаны царица, и св. патриарха Николы Златаго Прута.

17.    Страсть св. 3 отрок Анания, Азария, Мисаила и Данила пророка.

18.    Память св. святителя Флора и св. мученик Севастияна, Транкулиана, Никострата.

19.    Страсть св. Прома, Ильи иереа.

20.    Страсть св. священномученика Игнатия Богоносча.

21.    Страсть св. Иульяны, и Фемистоклея, и св. святителя Филогона.

22.    Страсть св. мученица Анастасия, и св. святителя Капитана, и Хрусогона.

23.    Страсть св. мученик 10, иже в Крите.

24.    Страсть св. мученица Еугении.

25.    Рождество Господа нашего Иисуса Христа.

26.    Сбор св. Богородица.

27.    Страсть св. первомученика Стефана и св. святитель Феодора, и Еуфимия, и Петра.

28.    Страсть св. мученику Инды и Домны и святых в Никомидии ижьженых.

29.    Страсть св. младенец, избьеных Христа ради, ихъже число 14 тысяща; и святаго отца Маркела, и память всем хрьстияном, иже гладом, и жажею, и мечем, и зимою сконцавшихся.

30.    Страсть св. Анисия, и св. Феодоры, и св. отца Леонта, и Георгия.

31.    Память преподобныя Мелания и св. апостола Тимона.

 

Месяц генварь, р[е]комый просинечь, имать дний 31. День имать час 10, а нощь 14.

1.        Обрезание Господа нашего Иисуса Христа. В тъж день св. великаго святителя Василия.

2.       Предьпраздьньство Просвещению, и св. святителя Селивестра, и св. Василья Новаго, и св. Петра, иже в Атрон.

3.       Память св. пророка Малахия и св. мученика Гордия.

4.       Страсть св. мученик Еагена, Феопента и Феоны.

5.       Память св. пророка Михея, и св. Григория Критьскаго, и преподобныя матере нашея Аполинарии.

6.       Св. Богоявление Господа нашего Иисуса Христа.

7.       Сбор св. и честнаго Предтеца празднуем.

8.       Страсть св. Феофила дьякона и Эладья Простьча.

9.       Страсть св. мученика Полуеукта и св. отца Еустратия.

10.    Память св. святителя Григория, архиепископа Нусьска.

11.    Память преподобнаго отца Феодосия общежителя и святителя мученика Петра.

12.    Страсть св. Татияны, и св. Меортия, и св. отца Илии.

13.    Страсть св. Ермола и Стратоника и св. отцю Стефана и Якова.

14.    Страсть св. отець, избьеных на Синайстей горе, и св. Феодула.

15.    Успение св. отца Павла Фивейскаго и св. Иоанна Кущьника.

16.    Поклонение честьныя веригы св. апостола Петра.

17.    Память преподобнаго отца нашего Антония Великаго, и св. 3 и отрок коневодець Спеусипа, Велесипа, Эласипа. Тр[и]пе[снец] Конеаодечь святых мученик. Тречисльная светлость страстотерпчь, Спеусипе, Велисипе на огньную муку дерзнувше венець славы от Христа приясте. Молитеся Господеви о стаде своемь.

18.    Память св. святителю Афанасия и Кюрила.

19.    Память св. отцю Макарья Римьскаго и другаго Макарья Егупетьскаго.

20.    Память преподобнаго отца нашего Еуфимия Великаго.

21.    Память преподобнаго отца Максима исповедника, и св. Неофита, и Изосима епископа.

22.    Страсть св. апостола Тимофея.

23.    Страсть св. святителя Климента Анкюрьскаго.

24.    Страсть св. Павла и Паурисия.

25.    Память св. отца нашего Григория Богословча.

26.    Память преподобнаго Ксенофонта, и жены его, и чяд его Аркадия, Иоана.

27.    Възвращение мощий св. Иоана Златоустаго, и св. Анания, и Петра, и с нима 7 святых.

28.    Память преподобнаго отца нашего Еврема Сирина.

29.    Принесение мощий св. Игнатия Богоносца.

30.    Страсть св. Пополита и дружины его.

31.    Страсть св. Кюра, Иоанна.

 

Месяц февраль, р[е]комый сечен, имать дний 28. День имать час 11, а нощь 13.

1.        Страсть св. мученика Трифона и св. отца Вендимиана.

2.       Усретение Господа нашего Иисуса Христа.

3.       Память св. Семеона Богоприимца и Анны пророцича.

4.       Память св. отца Сидора и св. мученик Папия, Диодора, Клавдиона и Николы Студийскаго.

5.       Страсть св. мученица Агафия и св. отцю Авраамия и Полуекта Новаго.

6.       Память св. святителя Вукола, и св. Иулиана, и Силуана епископа, Лукы дьякона и Мокия четча.

7.       Страсть св. Феопемента и дружины его.

8.       Память св. пророка Захария, и св. мученика Феодора Стратилата, и св. отца нашего Феодосия.

9.       Страсть св. мученика Никифора, и св. епископ Маркияна, и Панкратия, и Филагрия.

10.    Страсть св. Харлампия и Порфирия.

11.    Страсть св. святителя Власия.

12.    Память св. святителя Антония и Мелетия.

13.    Память св. отца нашего Мартиниана, и св. Акулы и Прискулы, и св. Еулогия епископа.

14.    Память св. отцю нашею Ауксентия и Кюрила, учителя словенскому языку.

15.    Страсть св. апостола Онисима.

16.    Страсть св. Панфила и Паулента.

17.    Страсть св. мученика Федора Тирона. В тъж день св. Маримиании, сестры св. апостола Филипа.

18.    Память св. Льва, папы Римьскаго, и Агапия, и Леонта.

19.    Страсть св. Максима и Феодота, и св. апостол Архипа и Филимона.

20.    Память св. святителя Льва, и св. Садоха, и с ним 128.

21.    Память преподобнаго отца Агафона, и Тимофея, Иоана, Захария, Еустафия, и Льва патриарха.

22.    Память св. Афанасия исповедника, и св. апостолу Андроника и Уния.

23.    Страсть св. священномученика Поликарпа.

24.    Обретение честныа главы святаго Иоана Предтеца.

25.    Память св. святителя Тарасия, и Маркела, и Александра.

26.    Память св. святителя Порфирия, и Стефана, и Галасия, и Николы поместника.

27.    Память св. исповеднику Василия и Прохопия, и св. Маркияна Богоносца.

28.    Страсть св. Нестера и Фалелея.

 

Месяц март, р[е]комый сухий, имать дний 31. День имать час 12, а нощь 12.

1.        Страсть св. и преподобныя Евдокия.

2.       Страсть св. святителя Феодота и св. апостола Пармены.

3.       Страсть св. мученик Еутропия, Клеоники, Василиска.

4.       Память св. отца Герасима и св. Иякова, егоже житие зело преславла.

5.       Память св. отца Исихия.

6.       Стрсть св. Конона градаря, и другаго Конона, и святых 42.

7.       Страсть св. епископ Корсуньскых Василья, Еугения, Агафодора.

8.       Память св. святителя Феофиликта, святаго апостола Эрма.

9.       Страсть святых мученик 40.

10.    Страсть св. Кондрата, Кюприяна и дружины его.

11.    Память св. святителя Пиониа.

12.    Память св. Феофана исповедника и св. Савина.

13.    Възвращение мощий св. святителя Никифора и св. мученика Александра.

14.    Память преподобнаго отца Венедикта и св. Еусхимона епископа.

15.    Страсть св. Дионисию дву и Александру дву.

16.    Страсть св. Иулияна, Романа и св. апостола Аристовула.

17.    Память св. Алексея, человека Божия. В тьж день въскрешение Лазоря, друга Христова.

18.    Память св. святителя Кюрила, епископа Ерусалимьскаго.

19.    Память св. Фомы, патриарха Царяграда, и св. отець, избъеных в лавре св. Савы.

20.    Память св. Никиты епископа.

21.    Память св. святителя Иякова.

22.    Память св. святителю Артемона и Георгия чудотворца.

23.    Страсть св. Никона и с нимь 199.

24.    Страсть св. Василия.

25.    Благовещение св. Богородица.

26.    Сбор св. архангела Гаврила.

27.    Страсть св. Филита и Худее, жены его, и чад его.

28.    Страсть св. Ионы, и Варахисия, и св.апостола Родивона.

29.    Страсть св. Марка епископа и Кюрила дьякона.

30.    Память св. Иоана Лествичьника и св. пророка Иоада.

31.    Память св. Стефана и Власия чюдотворцю.

 

Месяц априль, р[е]комый брезозор, имать дний 30. День имать час 13, а нощь 11.

1.        Память св. Мария Егуптяныня и св. Еуфимия чюдотворца.

2.       Память преподобнаго Тота, и св. Полукарпа, и дружины их.

3.       Страсть св. жен Любве, Ирины, Хиопы, и Федосия девы, и св. отца Никиты.

4.       Память св. Иосифа, творча каноном, и св. отца Изосимы.

5.       Память св. отца Георгия и Федора.

6.       Память св. Еутухия, патриарха Царягряда.

7.       Память св. Георгия.

8.       Страсть св. апостол Родиона, Руфа, Агава.

9.       Страсть св. Еупсухия, Апфиана.

10.    Страсть св. Терентия, Африкана, Максима, Поплия, инех 40, иже о святем Зиноне.

11.    Страсть св. святителя Антипы.

12.    Память св. святителя Василия, и св. Дима, и Проклиона, и Артемона апостола; и принесение честнаго пояса св. Богородица от епископия злы.

13.    Память св. Мартина и Кюрила.

14.    Страсть св. святителя Семеона.

15.    Страсть св. апостол Аристарха, Пуда, и Трофима, и св. Савы чтина.

16.    Страсть св. Леонида, Хариесы.

17.    Память св. святитель Акакия, Семеона, Агапида.

18.    Память св. Козмы, епископа Халкидоньскаго.

19.    Память св. отца Иоана и св. Хрьстофора.

20.    Память св. отца Феодора Трьхина и Феодора в Пергии.

21.    Страсть св. Исакия, Аполоса, Кондрата, и Александры царицы, и св. пророка Михея.

22.    Память св. святителя Феодора Сикеота, и св. апостола Нафанаила, и Тимофея.

23.    Страсть св. и славнаго мученика Георгия.

24.    Страсть св. Савы Стратилата.

25.    Страсть св. апостола еуангелиста Марка.

26.    Страсть св. святителя Василия.

27.    Память св. Семеона, ближикы Господня, епископа Ерусалимьскаго.

28.    Страсть св. апостолу Асона и Сосипатра.

29.    Память св. отца Мемнона и Ауксевия, и св. Феогния, Руфа.

30.    Страсть св. и славнаго апостола Иякова, сына Зедеева.

 

Месяц май, р[е]комый травен, имать дний 31. День имать час 14, а нощь 10.

1.        Успение св. пророка Еремия.

2.       Успение св. отца Афанасия. В тьж день принесение мощий св. новоявленую мученику брату Бориса и Глеба.

3.       Страсть св. Тимофея, и Мауры, и св. отцю Петра, и Феодосия, игумена печерьскаго.

4.       Страсть св. святителю Силвана, Иовилиана, Никифора, Илариона и Афанасия и принесение мощи св. Лазоря, друга Христова, и Марии Магдалыни.

5.       Страсть св. мученица Иринии.

6.       Память св. Иова Праведнаго.

7.       Память знамения на небеси явльшагося Честнаго Креста и св. отца Пахомия.

8.       Память св. апостола еуангелиста Иоанна Богословца и св. отца Арсения.

9.       Страсть св. пророка Исаия, сына Амосова. В тьж день принесение мощий св. великаго святителя Николы.

10.    Страсть св. апостола Симона Зилота.

11.    Страсть св. мученику Мокия и Диоскорида.

12.    Память св. святителю Епифана и Германа; и священие св. Богородица, иже в Кыеве, Владимиромь княземь.

13.    Страсть св. Глукерия и Александра, Сергия.

14.    Страсть св. Сидора и Максима.

15.    15. Память св. отець Феодора священаго, Иларисы, Пахомия и Николы.

16.    Память святителя Георгия, Александра.

17.    Память св. апостола Андроника и Уния.

18.    Страсть св. Феодота, и 8 дев, и апостола Епафродита.

19.    Страсть св. Патрикия и Акакия.

20.    Страсть св. мученика Фалелея.

21.    Память св. благовернаго царя Костянтина и матери его Елены.

22.    Страсть св. Василья и святаго апостола Июды.

23.    Память св. святителя Михаила.

24.    Память св. отца Сьмеона, иже на Дивней горе, и св. мученик Серапиона, Феодора, Фауста, Мелетиа Стратилата и с нимь тьмы и 1000 и 200.

25.    Страсть св. Ферапонта, и Панхирия, и св. апостола Карпа, и третьее обретение честныя главы св. Иоана Предтеца.

26.    Память св. Ферапонта епископа.

27.    Память св. Климента, творца каноном.

28.    Страсть св. Крискента, Павла, Диоскора.

29.    Страсть св. Феодосия деве и Сбор святых отець 318, иже в Никии.

30.    Страсть св. Исакия исповедника прозвутера.

31.    Страсть св. мученика Ермия и принесения мощий св. отца Феодосия, игумена печерьскаго.

 

Месяц июнь, р[е]комый иаок. имать дний 30. День имать час 15, а нощь 9.

1.        Страсть св. Устина, и Харитона, и дружины его.

2.       Память св. святителя Никифора.

3.       Страсть св. Лукияна, и Паулы, и с нимь 4 и младенечь.

4.       Память св. святителя Митрофана и св. святителя Андрея.

5.       Страсть св. мученик Маркияна и Никандра, инехь 10.

6.       Страсть св. святителя Дорофея.

7.       Принесение мощий св. Феодота.

8.       Принесение мощий св. мученика Феодора Стратилата.

9.       Память св. святителя Кюрила.

10.    Страсть св. святителя Тимофея, Александра и Антонины.

11.    Страсть св. апостолу Валфромея и Варнавы.

12.    Память св. отца Онуфрия.

13.    Страсть св. мученица Акулины и св. епископ Александра и Петра.

14.    Память св. пророка Иелисея, сына Асафатова, и св. святитель Мефодья и Кюрила.

15.    Страсть св. пророка Амоса, отца Исаия пророка.

16.    Память св. святителя Тухона.

17.    Страсть св. мученик Мануила, Савеля, Измаила, Упатия.

18.    Страсть св. Леонтия, Упатия и Федула.

19.    Страсть св. апостола Июды, по плоти брата Господня.

20.    Страсть св. святителя Мефодья.

21.    Страсть св. Иулияна и с нимь.

22.    Страсть св. святителя Еусевия.

23.    Страсть св. Агрипины, и св. Аристоклея попа, Дмитрия дьякона, Афанасия четча.

24.    Рождество св. Иоана Предтеца.

25.    Страсть преподобныя Февронии.

26.    Память преподобнаго отца Давида Селуньскаго.

27.    Память св. Самсона страньноприимца и Кюрила святителя.

28.    Принесение мощий святую Кифа, Иоана.

29.    Страсть св. верховную апостолу Петра и Павла.

30.    Сбор св. апостол 12.

 

Месяц июль, р[е]комый червен, имать дний 31. День имать час 14, а нощь 10.

1.        Страсть св. безмезднику Козмы и Дамияна.

2.       Положение честныя Ризы св. Богородица.

3.       Страсть св. мученика Уакинфа.

4.       Память св. Андрея, Критьскаго епископа.

5.       Память св. отца Лампада и св. Марфы, матере св. Семеона.

6.       Память св. отца Сисоя Великаго.

7.       Память св. отца Фомы, иже в Малей.

8.       Страсть св. мученика Прокопья.

9.       Память св. Панкратия и Кюрила епископу и священие св. Богородица в Пигасии.

10.    Страсть св. мученик 45.

11.    Память добропобедныя мученица Еуфимия.

12.    Страсть св. мученику Прокла, Илария, Собор Гаврила архангела.

13.    Страсть св. апостола Акулы.

14.    Память св. Иосифа Селуньскаго и св. отца Петра.

15.    Страсть св. мученика Кюрика и матери его Улиты.

16.    Сбор св. отец 630, иже в Халкидоне, и св. мученику Онсифора и Перфурия. Ведомо же буди: аще будет 16 день в среду, то Сбор в минувшюю неделю; ще ли в четверг, то Сбор в приходящюю неделю. В другую неделю память творим св. отець Пятый Сбор.

17.    Страсть св. святителя Анфиногена.

18.    Страсть св. мученика Уакиньфа и св. Федосия девы.

19.    Память св. отца Дия.

20.    Огньное въсхожение на небеса св. пророка Ильи.

21.    Память св. пророка Езекия и св. Семеона уродиваго.

22.    Память св. Марии Магдалыни и св. Фокы.

23.    Страсть св. мученика Трофима.

24.    Страсть св. мученику Бориса и Глеба и св. мученица Хрьстины.

25.    Успение св. Анны, матере св. Богородица.

26.    Страсть св. мученик Ермола, Ермиппа, Ермократа.

27.    Страсть св. мученика Пантелеймона.

28.    Страсть св. Еуфимия.

29.    Память св. Иоана Воиника и св. апостол Силы и Силуана.

30.    Память св. Еудокима Новаго и Улиты.

 

Месяц август, р[е]комый зарев, имать дний 31.  День имать час 13, а нощь 11.

1.        Страсть св. мученик Маковеи Елиазоря и Саломони и святых 7 отрок.

2.       Възвращение мощий св. первомученика Стефана.

3.       Память св. отець Далмата, Фауста, Исакия.

4.       Страсть св. мученика Елеуферия.

5.       Страсть св. Еусегния.

6.       Преображение Господа нашего Иисуса Христа.

7.       Страсть св. мученика Дементия.

8.       Память св. святитель Емелияна, и Мюрона, и Феодосия.

9.       Страсть св. апостола Матфея.

10.    Страсть св. Лаурентия дьякона, Ксуста и Пополута.

11.    Страсть св. Еупла дьякона и Фотия.

12.    Страсть св. Фотия и Аникиты.

13.    Успение блаженнаго Максима Исповедника.

14.    Память св. святителя Маркела, и 70 ученик его, и св. пророка Михея.

15.    Успение св. Владычица нашея Богородица.

16.    Въспоминание образа Господа нашего Иисуса Христа Нерукотвореннаго. В тьж день страсть св. мученика Диомида.

17.    Страсть св. мученику Павла и Улияны.

18.    Страсть св. мученику Флора и Лавра.

19.    Страсть св. мученика Андрея Стратилата, Тимофея, Агапия, Феклы и с ними 2593.

20.    Память св. пророка Самоила и Фадея апостола.

21.    Страсть св. Васы и чад ея: Феогния, Агапия и Верна.

22.    Страсть св. мученик Агафоника, Зотика, Зинонома, Боголепа.

23.    Память св. святителя Калиньника.

24.    Страсть св. апостола Еутухия и принесение мощий св. апостола Варфломея.

25.    Память св. апостола Тита.

26.    Страсть св. мученика Андрияна и Наталии, и другаго Андрияна.

27.    Память св. отца Пумина отходника.

28.    Память св. отца Моисея Мурина.

29.    Усекновение честныя главы св. Иоана Предтеца.

30.    Страсть св. мученика Филикса.

31.    Положение пояса св. Богородица.

 

6

КАНОН МОЛЕБНЫЙ КИРИЛЛА ТУРОВСКОГО

(К прим. 240)

Пе[снь] 5 [401]

Ирмо[с]: Огньный ум Исаия духодвижимо провъзглашаше; утренюя к Богу моляшеся приложити зло нечестивым, понеже истины не створиша на земли; тем взникни, душе моя, от мрака греховнаго и озарися покаянья светом.

Бых подражатель Скариоту Июде неправеднаго имения ради; лика же апостол отпадох, продав истину на лжу, и бых давим отчаяньем, но не презри мене, Христе Спасе, яко же Петра, плачущася горько.

Не прельщайся глаголющи, о душе, яко просто кающися спасешися; аще не потерпиши преже конца, слезами горько смиряющися, то лукавым подобна будеши бесом, иже ведуще Бога злое деют, и с ними вечно мучена будеши, аще не плачешися ныне.

Иже рече Господь вдовицю обидиму от супернику, в том же граде и судью неправедна: град убо, рече, разумей свое тело, вдовицю же убогую ми душу, обидиму сердечными помыслы, и судью — Слово Божие, Единаго от Троица, ожидающа моего покаяния, и си вся учившийся видят.

Яко всех крестьян Заступниця и Помощница обидимым, Мати Божия Пречистая, к Тобе припадаю моляся, прося отпуста многих мни зол, очисти оскверненую люте убогую ми душю твоими Богоприятными молитвами.

Пе[снь] 6

Ирмо[с]: Яко Иона вопью ти, Христе, в ките зол моих одержим, из глубины возведи мя греховныя, даже не искончается душа моя, в церковь святую твою приими мою молитву.

Аз к Тобе припадаю, Христе Спасе, прося прощения моих грехов, иже от уности и доныне на убогую ми сдеях душю, но яко милостив, даже ми сльзы покаянья.

Зело милосерд еси, Христе, и смерти не хощеши грешнику, вожьзи Свою великую милость, и Свою обрящи мя драгму, и святыя съзови суседы, и всем створи веселье: ангелом и человеком.

Яко всуе тружаешися, о душе, особе ищющи спастися, аще не от Бога дасть ти ся помощь: тем усердно покланяю Ти ся, Троице святая, спаси мя на Тя надеющагося.

Яко всех пребольши земных и небесных чинов, Дево Пречистая Богородице, к Тобе бо припадаю моляся: ходатаи ми буди к Сыну Си и всех Богу отраду ми подати в день судный.

Ко[ндак], гла[с] 8

Душевнаго падения по вся часы в собе видя и Твое долготерпенье. Слове, преобидя, всех благых лишихъся и всякой муце повинен бых, но възведи ми уже отчаяна, Богородица ради, многомилостиво.

Земная и временная возлюбив, вечных благ лишен бых, приди, душе, и возпи Христу: едине человеколюбче, грешником не отсек надежи, но милость кающимся пролья, и мене кающася не презри; разумею разбойника, исповеданием спасена, и мытаря, милостынею очищена; ту и блудницю помышляю плакавшюся, яко во всех положил еси образ покаяния. Мощен же еси и моя отпустити прегрешения, имиже по крещении осквернихся, и чистоту яко Бог подаждь ми, и спаси мя Богородица ради, многомилостиво.

Пе[снь] 7

Ирмо[с]: Ангелом отроки схранив в кипящи пламенем пещи, и мучителя опалив, посрами, яко Бог известуя силу Свою, Емуже поюще рцем: в векы благословен еси.

Год поканья, о душе, не отлагай, мысли прочее: еда яко на Настасья оного, гнев Божий скоро варить тя, и внезапну оставльши все, адьское постигнешидно.

Феодосья великаго царя бодрое покаяние ты веси, о душе, и чим своя очисти сгрешенья, да и ты от унынья вспряни, омывающи слезами своя прегрешения.

Якоже чту Бога Отца, тако верую в Сына Христа, единако молю и Духа Святаго, славлю в единстве Троицк», покланяюся единому Богу и прошу грехов отпуста.

Яко едину имам. Богородице, утеху и прибежище, и Тя на помощь призываю, умоли Христа, Его же еси родила, милостивому быти еде ныне и в день судный.

Пе[снь] 8

Ирмо[с]: Царских детий молитва пещный пламень прохлади и ярость мучителеву победи, и, яко в чертозе поюще, глаголаху: благословите вся тварь.

Без добродетели молящися, о душе, аще и въздух исполниши словесь, судит та Павел глаголя: пяти слов хощу в молитве с верою, неже тьму словес языком.

Господи многомилостиво, на мя спнаго призри, и худую сию приими молитву, не хитростью слагаему, но от горести убогая ми душа о гресех приносиму.

Яко единому Богу в Троици из глубины сердца въпию, и верою молю Ти ся глаголя: Отче наш, Иже еси на небесех! Отпусти наша долги, ни въведи нас в напасть, но от неприязни избави ны.

Яко Заступница сущи верою тобе молящимся, тем к тобе ныне припадаю: не презри, но спаси. Богородице, и всякого избави зла ты, и мою к Богу донеси молитву.

Пе[снь] 9

Ирмо[с]: Тя по естеству Деву и паче естьства Бога рожьшю Евжину клятву потребивша и Адама от уз избавльшаго, Его же ныне моли подати ми оставление грехов, да Тя, Богородице, радостным сердцем правоверно възвеличим.

Ангели и архангели, херовими и серафими, власти и владычьства, престоли, господьства и вся чиноначалия горних чинов молят Тя, Христе, Царю всего мира: молитвами небесных сил помилуй мя, грешнаго.

Единому Тобе, Христе, сгреших, и паче всех Тя прогневах, и душю злыми оскверних, но своею милостию оцисти мя, послушав моленья Божественных властий, окрест престола стоящих и за весь мир молящихся.

Како хощу ссуженный предстати Тобе, судии всех Богу, обличаем за вся зла моя, яже без ума сгреших, волею себе всего оскверних, но щедротами своими, Христе, помилуй мя осуженаго.

Помилуй мя. Боже, помилуй, егда хощеши ми судити, не осуди мене в огнь, ни обличи мене яростью Си: молить Тя Дева чиста, рожъшия Тя, Христе, и множьство ангел и мученик сбор.

Свет[илен]: Небо звезд. На хвалит[ех], гла[с] 4

Престол тщеславьем собе поставих, ложным многословиемь на нем възлегох, самохвалениемь вся ссужаю, пагубно омрачихся, дым в солнца место держю, с горы закона уклонихся, яко тощь корабль мысленными волнами ум погрузих в мирстем любоименья мори, възлюбих нынешний век и гнусных наполнихся дел. Господи, потопа греховнаго избави мя.

Колесницю уготових си, похотьми греха утворену; акы коня впрягох злую скверну и беззаконья, имиже несом по широкому пути стыднаго обычая, в последнее се спасительное крещенье темнаго огня не презри мене милостию Си, Иисусе, всего мира грехы всприим, и настави мя на путь покаянья, да дело с разумом принесу Ти; яко и кадило, приими молитву мою.

Бежати греха помыслих и скоро многими постижен бых, похоть греха удолжих, и еще мысль прилежит ми на зло, но уподобихся свиньям, радующимся скверне, и поревновах псом, поядающим своя блевотины, и утолъстих плоть, и бесом игралище оставих,— и како исповеде по числу, а не сведе моих зол? О Христе мой. Слове! От греховныя мя работы, яко милостив, свободи.

Сла[ва]

Богородице, о мире молитвенице и Богу нудительнице, человеком спасительнице и бесом лютая томительнице! Хотению Ти, Дево, пресильна сила въследуеть, токмо въсхощи; не мьне. Владычице, но имени Твоему дажь славу, молю ти ся, милостивая, створи, да буду царь телу своему и господин вредом и естьству приставник, подражатель Сына Ти. От помощи Твоея утешение мое скорое.

На сти[ховне] ст[ихи]ры, гла[с] 8. Под[обен]:

Что вы Еже ми подкопа враг в первую годину храмину, и душевную украде чистоту, понеже в третью годину старости дажь възбнути на покаянье, да не в гресе и нищете скончаюся. Ищете, рекл еси, и просящему дата обещася, и толкущему ми отверзи двьри милости Твоея.

Шатание уности, лицемерье старости — обое без ума притяжах, в лестную одеяхся ризу и всь студа наполнихся; се, яко в зерцало приник дел моих, скверны душа моея узрех, и яко во окрине слез моих омыта подвигнуся, дажь ми время покаянию.

Века сего любовию многа имения желаю, а сам долго жита не могу; покаянию год отлагаю, в старости Богу послужити мышлю, и ленив свою жизнь скончаваю, сластьными ласкосердуя, похотьми побежаемь, горд, и величав, и самомнив. Господи, избави мя от смерти тела моего.

Разумное утро, Богородице, и заре безначальнаго света, веток сияния славы Отча и чувьственое солнце светом подарившаго, ангельскый ум разумом кормящаго, сего многоочитии видети не могуще, крилы закрываються, о Мати светлыя чистоты, створи мене сына дни и чадо света.

Бл[а]ж[ен]на, глас 6

Ирмо[с]: Разбойник оглагола — разбойник же благослови; сия оба на кресте повешена, но, о милостиво, яко тому рцы познавшему Тя, Господи, и мне отверзи двьри преславнаго Ти царствия.

Страшен еси. Господи, изливая безчестье на князя, на священникы гнев открывая и судия в плен посылая, по воли сгрешивших и волею не кающихся.

Горе лености моего спасения; людская грехы присно изедаю, просимым скоро приемля дары; но си праведничю приимуть мьзду, аз же с лицемеры осужен буду. Имже веси судом, Иисусе, спаси мя.

Падший ми ум въздвигни, Господи, да жертву словесну исповедания уст принесу Ти и душевное кадило — сердца воздыхание; послушай моего моления, яко Отец своего чада немования, и приими мою молитву, яко мата младенца.

Божьство в Собе сый, Свой имея ум, бе присно ум светел, а ино ничтоже — се единьство не обято мыслью, ни кый же ум достигнеть, ни Сына кто весть, аще не Дух право сроден просветить приглашати: Троице Святая, спаси души наша.

Марие, небесное кадило! Божественный угль в Собе имела еси, Егоже Моиси в купине, Исаия от серафим, Езекииль в колесих видети сподобишася, Богородице, пресвятое имя, спаси душа наша.

7

ПОСЛАНИЕ ЦАРЕГРАДСКОГО ПАТРИАРХА ГЕРМАНА К МИТРОПОЛИТУ КИЕВСКОМУ КИРИЛЛУ I

(К прим. 369)

«Герман, милостию Божиею архиепископ восея воселеныя, патрияръх, смиренный митрополит Ефесьский Феодор, смиренный митрополит Кизический Никифор, смиренный митрополит Сардийский Георгий, смиренный митрополит Ясский Феодор, смиренный митрополит Амастрийский Никола, смиренный митрополит Пруский Сергий.

Восесвященный митрополите восея Оруси, о Господи любимый брате и служебниче нашего смирения, Кирлеонте (это описка: в другом списке читается вернее — Кирилл). Приспе во слухи нашего смирения, яко неции во Русской стране преже смеющым мужи некия купящым и ко рабьскому игу влекуще, аще и пленники некия, потом учителем их предающе учити священныя грамоты и учения священный возраст, возводят по чину их ко священнодостоянию, ко еписко[по]м сих приводяще, не преже сих отпустивше работнаго ига, якоже и поставления священия соврьшения работным быти опят иереом рабиим именем безчествованном быти, иже усынение дарующим крещением верующым. Сей убо во слухи вонийде нашего смирения и Божественному священному Собору, священным митрополитом вьсем, и уныния и скрьби исполнены многы; иже отинюд деется во стране християнстей сяковое безаконие. Темже братски пишем ко твоему священьству и еже под тобою боголюбивым епископом, да, якож могуще, отсецете всяковое безаконие и исправите прегрешение; но еже противная во едино сошедшеся не можета. Тако бо, аще раб по Бозе свобожден, ходатай верным. И колик Господеви ходатай, иже господьствуя от ходатающаго. Павлу же, великому апостолу, не мните сице, не бо инако Онисима апостольскаго дарования и сподобил, разве Филимоновых опустися рук. Мнозии же священных и Божественных правил и закон безаконие се отгонят от християнскаго бытия. И помянул бых и сяковое правило, и закон, аще быхом не писали к тебе, добре вся ведущему. Унастрой убо благовременен и невременен, с всеми боголюбивыми епископы: обличите, запретите, молитеся, отлучите и от нашего смирения священнаго Собора, иже таковыя имеюще прегрешения, да не Божественным ругаются, да не честная безъчествуют; да ни единаго же от господь понудите на священие привести работающих им. Аще ли хотят привести Богови жертву за свое спасение, да будет жертва во всесожение, душею и телом возложится Богови. Не убо могут Богови работати и мамоне. Аще ли не угодно будет се господ ствующым, да не имеют своя рабы подручны себе. Ведомо же буди всем, иже от тебе, боголюбивым епископом, яже о сем, яко никогда же кого работнаго на священие приводити; но преже от своего господина дасть ему списанную свободу и чадом его. Месяца мая, индикта во 1.

Приказывает же наше смирение и о Дусе Святем и с нераздрушимом отлучением восем благочестивым князем и прочиим старейшиньствующым тамо, да огребают отинуд у церковных монастырьскых стязаний прочих праведных, ню подобает от святительских судов распустив яве, яко девотлениа, восхищения. Сия бо душевныя сущая соблазны. Архиереем единем повелеваем Божествьнии священнии канони и закон христианский сюдити и справляти. Тем призываемым им, якож рекохом, огребатися от сих» (Кормч. Рум. муз. № 233. Л. 319-320 [44]).

 

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ, ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ВЫСОКОПРЕОСВЯЩЕННЫМ МАКАРИЕМ В 1-3 ТОМАХ «ИСТОРИИ РУССКОЙ ЦЕРКВИ»

Рукописи [402]

Библиотека новгородского Софийского собора (Отдел рукописей Российской национальной библиотеки, г. Санкт-Петербург)

1.               Великие Минеи Четьи митрополита Макария. XVI в. Софийск. № 1317-1323.

2.               Каталог всех российских архиереев. XVIII в. Софийск. № 1417.

3.               Минея Четья на июль. XVI в. Софийск. № 1360.

4.               Паисиевский сборник (сборник смешанного содержания). 1-я четв. XV в. Софийск. № 4/1081.

5.               Патерик Киево-Печерский. XVI в. Софийск. № 1363.

6.               Патерик Киево-Печерский, Арсениевой редакции, Ферапонтова монастыря. 1-я четв. XV в. Софийск. № 1394.

7.               Пролог. Кон. XII — нач. XIII в. и 2-я пол. XIII в. Софийск. № 1324.

8.               Сборник. Кон. XIV — нач. XV в. Софийск. № 1262.

9.               Сборник. XV в. Софийск. № 1285.

10.            Сборник. Нач. XVI в. Софийск. № 1364.

11.            Сборник. 1-я треть XVI в. Софийск. № 1389.

12.            Сборник. 1-я пол. XVI в. Софийск. № 1478.

13.            Сборник. XVI в. Софийск. № 1452.

14.            Сборник на пергамене. XIV и XV вв. Софийск. № 1365.

Библиотека Синодальной типографии (Российский государственный архив древних актов, г. Москва)

15.            Сильвестровский сборник. 2-я пол. XIV в. Ф. 381. № 53.

Синодальное собрание (Отдел рукописей Государственного исторического музея, г. Москва)

16.            Великие Минеи Четьи митрополита Макария. Син. № 986—997.

17.            Кормчая. 1280 или 1282 г. Син. № 132.

18.            Минея служебная на май, йотированная. XII в. Син. № 166.

19.            Стихирарь минейныи, йотированный. Кон. XII в. Син. № 279.

20.            Стихирарь минейный, йотированный. XII и XIV вв. Син. № 572.

21.            Устав Студийский, церковный и монастырский. Кон. XII в. Син. № 330.

Собрание Исторического музея (г. Харьков)

22.            Волынская Кормчая (Кормчая русской редакции). Кон. XV— нач.ХУ1в.(?).№21129.

Собрание Макария. митрополита Московского и Коломенского (Отдел рукописей Центральной научной библиотеки Национальной Академии наук Украины, г. Киев)

23.            Златоуст постный и недельный. XVI в. П. 4/Аа. 176.

24.            Патерик Киеве-Печерский, Кассиановской редакции. XVI в. П. 45/Аа 141.

25.            Сборник житий. XVI в. П. 42/Аа 112.

26.            Сборник житий. XVI в. П. 43/Аа 142.

27.            Сборник житий и полемических статей. XVI и XIX вв. П. 40/Аа 168.

28.            Сборник житий и поучений. 1-я пол. XVII в. П. 29/Аа 154.

29.            Сборник житий, поучений и патериковых повестей. 1-я пол. XVII в. П. 30/Аа 155.

30.            Сборник житий. Слов и проложных повестей. XVII в. П. 34/Аа 173.

31.            Сборник проложных житий и повестей. Ок. 1700 г. П. 26/Аа 111.

32.            Сборник проложных житий и повестей. Ок. 1700 г. П. 25/Аа 118.

33.            Сборник смешанного содержания. XVI в. П. 37 /Аа 108.

34.            Тактикой Никона Черногорца. Не позд. 1696 г. 2 т. П. 14/Аа 178,  П.15/Аа179.

35.            Торжественник минейный (сборник житий и поучений). XVI в. П. 28/Аа 106.

Собрание М. П. Погодина (Отдел рукописей Российской национальной библиотеки, г. Санкт-Петербург)

36.            Матица Златая. Кон. XV — нач. XVI в. Погод. № 1024.

37.            Пролог на сентябрь—февраль. 2-я пол. XIV в. Погод. №59; на март—апрель. Нач. XIV в. Погод. № 60.

Собрание Н. П. Румянцева (Отдел рукописей Российской государственной библиотеки, г. Москва)

38.            Житие прп. Авраамия Смоленского. Нач. XIX в. Рум. № 161.

39.            Житие прп. Кирилла Белозерского и житие и сказание о чудесах свв. мчч. Бориса и Глеба. 1555 г. Рум. № 152.

40.            Жития российских святых. Нач. XIX в. Рум. № 160.

41.            Жития российских чудотворцев. 1706 г. Рум. .№ 156.

42.            Кормчая. Кон. XV в. Рум. № 231.

43.            Кормчая. 1620 г. Рум. № 238.

44.            Кормчая Лукашевичевской редакции. XVI в. Рум. № 233.

45.            Кормчая редакции Вассиана Патрикеева. XVI в. Рум. № 236.

46.            Кормчая русской редакции. Нач. XVII в. Рум. № 235.

47.            Кормчая сербской редакции. Поел. треть XV в. Рум. № 232.

48.            Обиход церковный. Нач. XIV в. Рум. № 284.

49.            Пергаменный сборник с поучениями прп. Феодосия Печерского. XV в. Рум. № 406.

50.            Пролог на март—август. Кон. XV—нач. XVI в. Рум. № 321.

51.            Сборник житий. 2-я пол. XVII в. Рум. № 371.

52.            Сборник смешанного содержания. Кон. XVII—нач. XVIII в. Рум. № 364.

53.            Службы и жития российским святым. XVI в., не ранее 1594 г. Рум. № 397.

54.            Торжественник минейный. Кон. XV — нач. XVI в. Рум. № 435.

55.            Торжественник минейный. Нач. XVI в. Рум. № 434.

56.            Торжественник минейный. Нач. XVI в. Рум. № 436.

57.            Федоров Анания. Историческое извещение о богоспасаемом граде Суждали. 1821 г. Рум. № 5.

Собрание Санкт-Петербургской Духовной Академии (Отдел рукописей Российской национальной библиотеки, г. Санкт-Петербург)

58.            Дубенский сборник (сборник толкований на канонические статьи и поучений). XVI в. СПбДА. № 129.

59.            Жития святых отец. XVI-XVIII вв. СПбДА. № 270. Т. 1.

60.            Пролог на сентябрь—февраль. Кон. XVI в. СПбДА. № 271.

61.            Сказания о святых российских чудотворцах. XVII—XVIII вв. СПбДА. № 280.

62.            Устав общежительного Валаамского монастыря. Нач. XIX в. СПбДА. № 285.

Собрание Ф. А. Толстого (Отдел рукописей Российской национальной библиотеки, г. Санкт-Петербург)

63.            Стихирарь минейный, йотированный. XII в., с дополнениями XV в. Q. п. 1.15.

Печатные издания

64.            Авраамий Смоленский, прп. Слово о небесных силах, чего ради создан бысть человек/ Изд. С. П. Шевырев/ Изв. имп. АН по Отд-нию рус. яз. и словесности. СПб., 1860-1861. Т. 9. С. 182-192.

65.            Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею. СПб., 1841. 2 т.

66.            Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссией). СПб., 1846—1853. 5 т.

67.            Амвросий (Орнатский), en. История российской иерархии. М., 1807— 1815. 7 т.; То же. 2-е изд., испр. Киев, 1827. Т. 1.

68.            Амфилохий (Сергиевский), архиеп., Срезневский И. И. Выписки из Пандекта Антиохова XI в. //Изв. имп. АН по Отд-нию рус. яз. и словесности. СПб., 1858. Т. 7. С. 41-47,147-155 ^{*) [403]}.

69.            Антоний, архим. Древности Новгородской губернии //Зап. отд-ния рус. и славян, археологии имп. Археолог, общества. СПб., 1851. Т. 1. Отд. 4. С. 21-23.

70.            Арцыбашев Н. С. Повествование о России. М., 1838—1843. 3 т.

71.            Афанасьев А. Дорожные записки//Северная пчела. 1852. № 200.

72.            Билярский П. С. Состав и месяцеслов Мстиславова списка Евангелия (извлечено из соч. проф. К. И. Невоструева) // Изв. имп. АН по Отд-нию рус. яз. и словесности. СПб., 1861—1863. Т. 10. С. 111—137.

73.            Бодянский О. М. О времени происхождения славянских письмен. М., 1855.

74.            Бодянский О. М. Об одном Прологе Библиотеки Московской духовной типографии и тождестве славянских божеств, Хорса и Даждьбога // Чтения в имп. Обществе истории и древностей российских при Моск. ун-те. М., 1846. Кн. 2. Отд. 1. С. 5-23.

75.            Буслаев Ф. И. Историческая хрестоматия церковнославянского и древнерусского языков. М.,1861.

76.            Буслаев Ф. И. Палеографические и филологические материалы для истории письмен славянских, собранные из пятнадцати рукописей Московской синодальной библиотеки Материалы для истории письмен восточных, греческих, римских и славянских / Подгот. к 100-летнему юбилею Моск. ун-та трудами профессоров и преподавателей. М., 1855. С. 1-58.

77.            Бутков П. Г. Оборона летописи русской, Несторовой, от навета скептиков. СПб., 1840.

78.            Бутков П. Г. Разбор трех древних памятников русской духовной литературы. СПб., 1852.

79.            Бутков П. Г. Три древние договора руссов с норвежцами и шведами // Журн. Мин-ва внутр. дел. СПб., 1837. Ч. 23. С. 325-365.

80.            Бычков А. Ф. Отрывки Евангелия XI в. //Изв. имп. Археолог, общества. СПб., 1865. Т. 5. Вып. 1. Стб. 29-37.

81.            Владимирский Рожествен монастырь //Русская старина в памятниках церковного и гражданского зодчества / Сост. А. Мартыновым; текст И. М. Снегирева. М., 1850. Вып. 9. С. 87-90.

82.            Волошинский Я. Я. Описание древних русских монет, принадлежавших Минц-кабинету имп. Университета св. Владимира, из числа найденных близ Нежина в мае месяце 1852 г. Киев, 1853.

83.            Востоков А. X. О словенской рукописи XI в., содержащей перевод творений святого Григория Богослова //Библиографические листы, изданные П. Кеппеном. СПб., 1825. № 7 //Материалы для истории просвещения в России, собираемые П. Кеппеном. СПб., 1826. № 2. С. 86—91; То же //Учен. зап. имп. АН Отд-ния рус. яз. и словесности. СПб., 1856. Кн. 2. Вып. 2. С. 75-80.

84.            Востоков А. X. Описание Евгениевских рукописей //Учен. зап. имп. АН Отд-ния рус. яз. и словесности. СПб., 1856. Кн. 2. Вып. 2. С. 59— 74.

85.            Востоков А. X. Описание Новгородской Софийской Минеи XI в. // Там же. С. 126-128.

86.            Востоков А. X. Описания рукописей Академической библиотеки: Стихирарь месячный XI в. //Там же. С. 121—126.

87.            Востоков А. X. Описания рукописей, помещенных в Библиографических листах: Супрасльская рукопись XI в. //Там же. С. 80—91.

88.            Востоков А. X. Описание русских и славянских рукописей Румянцев-ского музеума. СПб., 1842.

89.            Гильфердинг А. Неизданное свидетельство современника о Владимире Святом и Болеславе Храбром // Русская беседа. М., 1856. Кн. 1. Отд. 2. С. 1-34; То же. М., 1856 ^*).

90.            Горский А. В. О сношениях Русской Церкви со святогорскими обителями до XVIII столетия// Прибавления к творениям святых отец. М., 1848. Т. 6. Кн. 1. С. 129-169.

91.            Горский А. В., Невоструев К. И. Описание славянских рукописей Московской синодальной библиотеки. М., 1855—1917. 3 отд.
Отд. 1: Священное Писание. М., 1855.
Отд. 2: Писания святых отцов. М., 1858—1859. 2 т.
        Т. 1: Толкования Священного Писания. М., 1858.
        Т. 2: Писания догматические и духовно-нравственные. М., 1859.

92.            Грамота новгородского князя Всеволода // Русские достопамятное ^*) Общество истории и древностей российских. М., 1815. Ч. 1. С. 76—81.

93.            Греческие лицевые Четьи-Минеи Х в. византийского императора Василия Македонянина //Христианские древности и археология: 1862 / Под ред. В. А. Прохорова. СПб., 1863. Кн. 4. С. 10-11.

94.            Григорий Богослов. Слова //Изв. имп. АН по Отд-нию рус. яз. и словесности. СПб., 1853. Т. 2. С. 247-255; 1854. Т. 3. С. 27-38; 1855. Т. 4. С. 294-312.

95.            Григорий Богослов. Творения. / Творения святых отцов в русском переводе. М., 1843-1844. 4 т.

96.            Григорович В. И. Очерк путешествия по Европейской Турции. Казань, 1848.

97.            Григорович В. И. Послание митрополита Иоанна II // Учен. зап. имп. АН Отд-ния рус. яз. и словесности. СПб., 1854. Кн. 1. Отд. 3. С. 1—20.

98.            Долин О. История Шведского государства / Пер. с нем. [Р. Цебрикова]. СПб., 1805-1807. 3 ч.

99.            Даниил, игумен. Путешествие игумена Даниила по Святой земле в начале XII в. (1113-1115 гг.) / Под ред. А. С. Норова. СПб., 1864 ^*).

100.         Два древние Символа веры, по рукописям XIII в., как два новые свидетельства против неправды раскольнической // Христианское чтение. СПб., 1853. Ч. 2. С. 217-223.

101.         Депп Ф. Ф. О наказаниях, существовавших в России до царя Алексея Михайловича. СПб., 1849.

102.         Димитрий (Туптало), митр. Ростовский. Жития святых (Четьи-Минеи) [404].

103.         Дионисий Ареопагит. О церковном священноначалии / Пер. с греч. [иеромонаха Моисея (Гумилевского)]. М., 1787.

104.         Доброхотов В. И. Древний Боголюбов: Город и монастырь с его окрестностями. М.,1852.

105.         Доброхотов В. И. Памятники древности во Владимире Кляземском: Соборы. М., 1849.

106.         Дополнения к Актам историческим, собранным и изданным Археографическою комиссиею. СПб., 1846. Т. 1.

107.         Древнейшие русские святцы при Остромировом Евангелии //Христианское чтение. СПб., 1852. Ч. 1. С. 485-517.

108.         Древнерусские поучения и послания к инокам о монашеской жизни: Поучение 2 / Подгот. и послесл. К. И. Невоструева //Материалы для истории Русской Церкви. Харьков, 1862. Т. 1. С. 117—127.

109.         Древности Российского государства. М., 1849—1853. 6 т.

110.         Дух Нестора, или избранные места из его сочинений: 1) Из жития святых Бориса и Глеба; 2) Убиение Бориса и Глеба; 3) Из жития Феодо-сиева II Русский исторический сборник/ Общество истории и древностей российских. М., 1842. Т. 4. Кн. 4. С. 438-480 ^*).

111.         Евгений (Болховитинов), митр. История княжества Псковского с присовокуплением плана города Пскова. Киев, 1831. 4 ч.

112.         Евгений (Болховитинов), митр. О древностях, наиденных в Киеве // Труды и летописи Общества истории и древностей российских. М., 1826. Ч. 3. Кн. 1. С. 152-163.

113.         Евгений (Болховитинов), митр. О личных собственных именах у славяноруссов //Там же. С. 65—76.

114.         Евгений (Болховитинов), митр. Описание Киево-Печерской лавры с присовокуплением русских грамот и выписок, объясняющих оное, также планов лавры и обеих пещер. 2-е изд., испр. и доп. Киев, 1831.

115.         Евгений (Болховитинов), митр. Описание Киево-Софийского собора и киевской иерархии. Киев, 1825.

116.         Евгений (Болховитинов), митр. Сведения о Кирике, предлагавшем вопросы Нифонту, епископу Новгородскому //Труды и летописи Общества истории и древностей российских. М., 1828. Ч. 4. Кн. 1. С. 122-129.

117.         Евгений (Болховитинов), митр. Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина Греко-Российской Церкви. 2-е изд., испр. и доп. СПб., 1827. 2 т.

118.         Евфимий, монах. Оглавление Четьих-Миней всероссийского митрополита Макария, хранящихся в московском Успенском соборе //Чтения в имп. Обществе истории и древностей российских при Моск. ун-те. М., 1847. Кн. 4. Отд. 4. С. 1-78.

119.         Елагин И. Фрески XI в., открытые в Киево-Софийском соборе // Журн. Мин-ва нар. просвещения. СПб., 1844. Ч. 41. № 1. Отд. 7. С. 1—4.

120.         Житие преподобного Авраамия Смоленского //Православный собеседник. Казань, 1858. Ч. 3. С. 136-148, 367-590 ^*)

121.         Житие преподобного Антония Римлянина // Там же. Казань, 1858. Кн. 2. С. 157-171, 310-324 ^*).

122.         Житие преподобного отца нашего, игумена печерского, Феодосия, описанное преподобным Нестором/ Пер. на рус. яз. архиеп. Филарета (Гумилевского)//Учен. зап. имп. АН Отд-ния рус. яз. и словесности. СПб., 1856. Кн. 2. Вып. 2. С. 129-224 ^*)

123.         Житие святого Исаии, епископа Ростовского Православный собеседник. Казань, 1858. Ч. 1. С. 432-450.

124.         Житие святого Леонтия, епископа Ростовского // Там же. С. 297— 318 ^*).

125.         Житие Феодосия, игумена печерского, списание Нестора, по харатейному списку XII в. московского Успенского собора / Предисл. О. Бодянского //Чтения в имп. Обществе истории и древностей российских при Моск. ун-те. М., 1858. Кн. 3. Отд. 3. С. 1-31 ^*)

126.         Завет мнишьскаго житья уным чернцем в кельи //Материалы для истории Русской Церкви. Харьков, 1862. Т. 1. Отд. 16. № 7. С. 156-161.

127.         Зернин А. П. Об отношении Константинопольского патриарха и русской иерархии. СПб., 1846.

128.         Зиновий Отенский. Истины показание. Казань, 1863.

129.         Зубрицкий Д. И. Критико-историческая повесть временных лет Червонной, или Галицкой, Руси / Пер. с польск. и предисл. О. Бодянского. М.,1845.

130.         И. М. Паломник киевский, или Путеводитель по монастырям и церквам киевским для богомольцев, посещающих святыню Киева. 3-е изд. Киев, 1849.

131.         И. С. Новгородский древний Пролог // Русский исторический сборник / Общество истории и древностей российских. М., 1839. Т. 3. Кн. 3. С. 293-296.

132.         Иларион, митр. Слово о законе и благодати / Изд. и предисл. О. М. Бодянского//Чтения в имп. Обществе истории и древностей российских при Моск. ун-те. М., 1848. Кн. 7. С. I-XXV, 21-42^*).

133.         Иларион, митр. Слово 1-е, 2-е, Исповедание веры //Творения святых отцов в русском переводе с прибавлениями духовного содержания. М., 1844. Кн. 2. С. 223-299 ^*)

134.         Иннокентий (Гизель). архим. Киевский синопсис, или Собрание различных летописцев о начале словено-российского народа и первоначальных князех богоспасаемого града Киева. Киев, 1680; То же. Киев, 1823.

135.         Иннокентий (Смирнов), архиеп. Начертание церковной истории от библейских времен до XVIII в. 4-е изд. М., 1834. 2 т.

136.         Иоанн II, митр. Правило церковное Иакову черноризцу // Русские достопамятности / Общество истории и древностей российских. М., 1815. Ч. 1.С. 86-103^*).

137.         Иоанн Дамаскин, прп. Изложение православной веры обстоятельное, или Богословие. 2-е изд. М., 1834.

138.         Иовий П. Книга о посольстве, отправленном Василием Иоанновичем, великим князем Московским, к папе Клименту VII //Библиотека иностранных писателей о России / Под ред. В. Семенова; Пер. с лат. М. Михайловского. СПб., 1836. Отдел I. Т. 1. Раздел 4. С. 1-93 ^*).

139.         Ириней (Клементьевский), архим. Повесть о начале и основании псковского Печерского первоклассного монастыря, взятая из древних летописцев, обретающихся в книгохранительнице оного монастыря. М., 1807; То же. 2-е изд. Псков, 1849.

140.         Исторические сведения о жизни преподобной Евфросинии, княгини Полоцкой с описанием и изображением креста, принесенного ею в дар полоцкой Спасской обители. СПб., 1841.

141.         Историческое исследование о древних русских церковных песнопениях // Руководство для сельских пастырей. Киев, 1867. Т. 1. № 2. С. 58—74.

142.         Казанский П. С. История православного русского монашества, от основания Печерской обители преподобным Антонием до основания лавры Св. Троицы преподобным Сергием. М., 1855.

143.         Казанский П. С. Разбор ответа г-на П. Б. на новый вопрос о Несторе // Отечественные записки. СПб., 1851. № 1. Отд. 8. С. 80-99.

144.         Калайдович К. Ф. Иоанн, ексарх Болгарский: Исследование, объясняющее историю словенского языка и литературы IX и Х столетий. М., 1824.

145.         Калачев Н. В. О значении Кормчей в системе древнего русского права //Чтения в имп. Обществе истории и древностей российских при Моск. ун-те. М., 1847. Кн. 3. Отд. 1. С. 1-128.

146.         Калачев Н. В. Предварительные юридические сведения для полного объяснения Русской Правды. М., 1846. Ч. 1: Исследования о Русской Правде.

147.         Калачев Н. В. Приложения к статье «О значении Кормчей в системе древнего русского права» //Чтения в имп. Обществе истории и древностей российских при Моск. ун-те. М., 1847. Кн. 4. Отд. 1. С. 1—80.

148.         Карамзин Н. М. История государства Российского. СПб., [1816]— 1829.12 т.; То же. 2-е изд., испр. СПб., 1818-1829.12 т.

149.         Карамзин Н. М. История государства Российского: В 3 кн., заключающих в себе 12т. с полными прим. / Изд. И. Эйнерлинг. 5-е изд. СПб., 1842-1843. 3 кн.

150.         Кеппен П. И. Список русским памятникам, служащим к составлению истории художеств и отечественной палеографии. М., 1822.

151.         Кирилл и Мефодий: Собрание памятников, до деятельности святых первоучителей и просветителей славянских племен относящихся: I. Пространное, или Паннонское, житие Мефодия, архиепископа Моравского // Чтения в имп. Обществе истории и древностей российских при Моск. ун-те. М., 1865. Кн. 1. Отд. 3. С. 1-96 ^*)

152.         Кирилл Туровский, сет. Молитвы на всю седмицу // Православный собеседник. Казань, 1857. Кн. 1. С. 212-260; Кн. 2. С. 273-375.

153.         Кирилл Туровский, сет. Послание к Василию, архимандриту печерскому, XII столетия Творения святых отцов в русском переводе с прибавлениями духовного содержания. М., 1851. Ч. 10. Кн. 4. С. 341—350 .

154.         Кирилл Философ. Слово на Собор архистратига Михаила // Чтения в имп. Обществе истории и древностей российских при Моск. ун-те. М., 1847. Кн. 8. Отд. 4. С. 1-21.

155.         Книга правил святых апостол, святых Соборов Вселенских и Поместных и святых отец.

156.         Книга степенная царского родословия, содержащая историю российскую с начала оныя до времен государя царя и великого князя Иоанна Васильевича / Сочинена трудами митр. Киприана и митр. Макария; Напечатана под смотрением Герарда Фридерика Миллера. М., 1775. 2ч.

157.         Кормчая книга. 2 ч.

158.         Кормчая книга... напечатана при царе Алексее Михайловиче (Номоканон печатный). М.: Печатный двор, 1.VII.1650.

159.         Краткие сказания о жизни и подвигах святых отцов дальних пещер / Сост. архиеп. Модест (Стрельбицкий). Киев, 1862.

160.         [Краткое известие о древних монетах, найденных близ Нежина] //Москвитянин. М., 1852. Ч. 5. М⁰ 17. Внутренние известия. С. 18—19.

161.         Крыжановский С. Киево-Софийская стенопись в коридорах лестниц, ведущих на хоры //Северная пчела. 1853. № 147—148.

162.         Крыжановский С. Киево-Софийские мозаики // Зап. имп. Археолог. общества. СПб., 1856. Т. 8. С. 235-260.

163.         Кубарев А. Нестор, первый писатель российской истории, церковной и гражданской // Русский исторический сборник / Общество истории и древностей российских. М., 1842. Т. 4. Кн. 4. С. 409—437.

164.         Кубарев А. О Патерике Печерском //Чтения в имп. Обществе истории и древностей российских при Моск. ун-те. М., 1847. Кн. 9. Отд. 1. С. 1-22.

165.         Кубарев А. Описание харатейного списка Патерика Печерского //Там же. С. 23-40.

166.         Куприянов И. К. Обозрение пергаменных рукописей Новгородской Софийской библиотеки //Изв. имп. АН по Отд-нию рус. яз. и словесности. СПб., 1857. Т. 6. Отд. В. С. 34-66. 276-320.

167.         Куприянов И. К. Поучение св. Илариона по харатейному списку Новгородской Софийской библиотеки //Тзм же. СПб., 1856. Т. 5. С. 222— 224.

168.         Лавровский Н. А. О древлерусских училищах. Харьков, 1854.

169.         Лавровский П. А. Исследование о летописи Якимовской //Учен. зап. имп. АН Отд-ния рус. яз. и словесности. СПб., 1856. Кн. 2. Вып. 1. С. 77-160.

170.         Лавровский П. А. Описание семи рукописей императорской Санкт-Петербургской Публичной библиотеки //Чтения в имп. Обществе истории и древностей российских при Моск. ун-те. М., 1858. Кн. 4. Отд. 3. С. 1-90.

171.         Лев, митр. Льва, митрополита Российского, к римлянам, или латинянам, об опресноках / Предисл. архиеп. Филарета (Гумилевского) // Временник имп. Моск. общества истории и древностей российских. М., 1850. Кн. 5. Отд. 2. C.I- 18 ^*)

172.         Левшин А. Г. Историческое описание первопрестольного в России храма московского большого Успенского собора по возобновлении первых трех московских соборов: Успенского, Благовещенского и Архангельского. М.,1783.

173.         Лепехин И. И. Дневные записки путешествия Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства. СПб., 1771—1805. 4 т.

174.         Летописец Переяславля-Суздальского, составленный в нач. XIII в. (между 1214 и 1219 гг.) / Изд. М. Оболенский. М., 1851.

175.         Летописец, содержащий в себе российскую историю от 6360/852 до 7106/1598 г. (Архангелогородский летописец). М., 1781.

176.         Летопись Нестерова, по древнейшему списку мниха Лаврентия / Изд. проф. Р. Ф. Тимковского, прерывающееся 1019 г. М., 1824 .

177.         Макарий, иеромонах. Сведение об иконе Х в. в нижегородском Благовещенском монастыре // Зап. имп. Археолог, общества. СПб., 1851. Т. 3. С. 73-75.

178.         Макарий (Булгаков), митр. Еще об Иакове мнихе //Изв. имп. АН по Отд-иию рус. яз. и словесности. СПб., 1853. Т. 2. С. 145—157.

179.         Макарий (Булгаков), митр. История христианства в России до равноапостольного князя Владимира как Введение в историю Русской Церкви. 2-е изд., испр. СПб., 1868.

180.         Макарий (Булгаков), митр. Обзор редакций Киево-Печерского Патерика, преимущественно древних //Изв. имп. АН по Отд-нию рус. яз. и словесности. СПб., 1856. Т. 5. С. 129-167.

181.         Макарий (Миролюбов), архиеп. Археологическое описание церковных древностей в Новгороде и его окрестностях. М., 1860. 2 ч.

182.         Макарий (Миролюбов), архиеп. Письмо к редактору Известий И. И. Срезневскому // Изв. имп. АН по Отд-нию рус. яз. и словесности. СПб., 1857. Т. 6. С. 86-92.

183.         Максимович Л. М. Указатель российских законов, временных учреждений, суда и расправы. М., 1803—1808. 10ч. Ч. 1: Часть первая, содержащая в себе узаконения со времен Владимира Великого по 1650 г. М., 1803.

184.         Максимович М. А. Выдубицкий монастырь // Киевлянин. Киев, 1841. Кн. 2. С. 5-26.

185.         Максимович М. А. О построении и освящении киевской церкви святого Георгия //Киевлянин. Киев, 1850. Кн. 3. С. 66—67.

186.         Максимович М. А. Обозрение старого Киева //Киевлянин. Киев, 1840. Кн. 1. С. 1-59.

187.         Максютин П. С. Очерк истории зодчества в России //Русская старина в памятниках церковного и гражданского зодчества / Сост. А. Мартыновым; Текст И. М. Снегирева. М., 1846. Вып. 1. С. I—XX.

188.         Марков М. Е. О достопамятностях Чернигова //Чтения в имп. Обществе истории и древностей российских при Моск. ун-те. М., 1847. Кн. 1. Отд. 4. С. 1-25.

189.         Медведев С. Оглавление книг, кто их сложил, составленное Сильвестром Медведевым, с Указателем, дополненным издателем Вуколом Ун-дольским //Там же. М., 1846. Кн. 3. Отд. 4. С. 1-90.

190.         Метафраст Г. Описание новгородского Софийского кафедрального собора. Новгород, 1849.

191.         Мисаил (Орлов). Историческое изображение о начале Коневской обители, о запустении, возобновлении и настоящем оной положении.

192.         Морошкин Ф. Л. Историко-критические исследования о руссах и славянах. СПб., 1842.

193.         Московские Соборы на еретиков XVI в. в царствование Ивана Васильевича Грозного / Сост. О. Бодянский. М., 1847.

194.         Муравьев А. Н. Письма с Востока в 1849-1850 гг. СПб., 1851. 2 т.

195.         Мурзакевич Н. Достопамятное™ города Смоленска //Чтения в имп. Обществе истории и древностей российских при Моск. ун-те. М., 1846. Кн. 2. Отд. 4. С. 3-18.

196.         Мысовский К. В. Древнее русское церковное право в связи с правом византийским //Православный собеседник. Казань, 1862. Кн. 3.177—212.

197.         Неволин К. А. О митрополите Иоанне II как сочинителе послания к архиепископу Римскому Клименту о опресноках // Изв. имп. АН по Отд-нию рус. яз. и словесности. СПб., 1853. Т. 2. С. 95—101.

198.         Неволин К. А. О пространстве церковного суда в России до Петра Великого //Журн. Мин-ва нар. просвещения. СПб., 1847. 4.55. №8. Отд. 2. С. 1-23, 75-151; То же. СПб., 1847.

199.         Невоструев К. И. Описание Евангелия, писанного для новгородского князя Мстислава в нач. XII в. //Изв. имп. АН по Отд-нию рус. яз. и словесности. СПб., 1860-1861. Т. 9. С. 60-80.

200.         Некоторые памятники славянской письменности домонгольского периода //Москвитянин. М., 1843. Ч. 4. № 12. С. 140-142.

201.         Нестор: Русские летописи на древлеславенском языке / Сличенные, переведенные и объясненные А. Шлецером; Пер. с нем. Д. Языкова. СПб., 1809-1819. 3 ч.

202.         Новгородский летописец, начинающийся от 946 и продолжающийся до 1441 г. //Продолжение Древней российской вивлиофики. СПб., 1786. Ч. 2. С. 257-712^*).

203.         Новые списки церковного устава св. Владимира // Православный собеседник. Казань, 1861. Т. 2. Приложение. С. 419 и след.

204.         Новые списки церковного устава Ярослава I //Там же. Казань, 1861. Т. 3. Приложение. С. 86 и след.

205.         Новые списки церковно-уставных грамот новгородского князя Всеволода Мстиславича (XII в.) // Там же. Т. 3. С. 205 и след.

206.         О митрополии русской в кон. IX в. // Прибавления к творениям святых отцов в русском переводе. М., 1850. Ч. 9. С. 132—146.

207.         [О монетах двух Владимиров, Святополка, Ярослава и Георгия: Поездка в Черниговскую губернию: Письмо в редакцию] // Северная пчела. 1852. № 194.

208.         О подвизе иночьскаго жития //Материалы для истории Русской Церкви. Харьков, 1862. Т. 1. № 2. Отд. 16. С. 117-127.

209.         О святых Кирилле и Мефодии //Москвитянин. М., 1843. Ч. 3. № 6. С. 405-434.

210.         О ходе открытия древностей в Киеве до нач. 1836 г. // Журн. Мин-ва нар. просвещения. СПб., 1836. Ч. 12. Отд. 2. С. 261-279. 210. Обличение неправды раскольнический. М., 1745.

211.         Обозрение Киева в отношении к древностям, изданное по высочайшему соизволению киевским гражданским губернатором Иваном Фундуклеем. Киев, 1847.

212.         Оболенский М. А. О двух древнейших святынях Киева // Киевлянин. Киев, 1850. Кн. 3. С. 139-150.

213.         Остромирово Евангелие 1056—1057 г. / С поил. текста Евангелий и граммат. объясн. А. X. Востокова. СПб., 1843 .

214.         Откуда коренные жители Лифляндии первоначально получили христианство, с Востока или Запада //Москвитянин. М., 1843. 4.4. № 7. С.85-102.

215.         Памятники древнего русского права по харатейному списку императорского Московского общества истории и древностей российских // Русские достопамятности / Общество истории и древностей российских. М., 1843. Кн. 2. С. 302-330.

216.         Памятники российской словесности XII в. / Изд. К. Ф. Калайдович. М.,1821.

217.         Патерик Печерский, си есть Отечник. Киев: Киево-Печерская лавра, 1791.

218.         Писарев А. Пояснение двух мест в описании киевских древностей // Труды и летописи Общества истории и древностей российских. М., 1826. Ч. 3. Кн. 1. С. 164-168.

219.         Питирим. en. Нижегородский. Пращица. СПб., 1721.

220.         Платон (Левшин), митр. Краткая церковная российская история. М., 1805.2 т.

221.         Повесть о водворении христианства в Муроме (по рукописи Румянцев-ского музея № 364) // Памятники старинной русской литературы / Изд. Г. Кушелев-Безбородко; под ред. Н. Костомарова. СПб., 1860. Вып. 1. С. 229-238.

222.         Повесть о водворении христианства в Ростове (по рукописи XVII в. Румянцевского музея № 434) //Там же. С. 221—224.

223.         Повесть о Нифонте, епископе Новгородском //Там же. СПб., 1862. Вып. 4. С. 1-9.

224.         Повесть об Антонии Римлянине (по рукописи Румянцевского музея № 154) //Там же. СПб., 1860. Вып. 1. С. 260-263.

225.         Погодин М. П. Иаков мних, русский писатель XI в., и его сочинения // Изв. имп. АН по Отд-нию рус. яз. и словесности. СПб., 1852. Т. 1. С. 326-334.

226.         Погодин М. П. Исследования, замечания и лекции М. Погодина о русской истории. М., 1846—1856. 7 т.
Т. 1: Вступление. Об источниках древней русской истории,
        преимущественно о Несторе. М., 1846.
Т. 3: Норманнский период. М., 1846.

227.         Погодин М. П. Следы глаголических букв в Новгороде в нач. XI в. // Москвитянин. М., 1843. Ч. 4. № 7. С. 103-105.

228.         Полное собрание русских летописей / Изд. Археограф, комиссией. СПб., 1841 — [Продолжающееся издание].
Т. 1: Лаврентиевская и Троицкая летописи. СПб., 1846 .
Т. 2: Ипатиевская и Густынская летописи. СПб., 1843 .
Т. 3: Новгородские летописи. СПб., 1841.
Т. 4: Новгородские и Псковские летописи. СПб., 1848 .
Т. 5: Псковские и Софийские летописи. СПб., 1851.
Т. 6: Софийские летописи. СПб., 1853.
Т. 7: Летопись по Воскресенскому списку. СПб., 1856.
Т. 8: Продолжение летописи по Воскресенскому списку. СПб., 1859.
Т. 9: Летописный сборник, именуемый Патриаршею, или Никоновской, летописью. СПб., 1862.

229.         Полное собрание ученых путешествий по России. СПб., 1818—1825. 7 т. Т. 5: Окончание Записок путешествия академика Лепехина. СПб., 1822.

230.         Послание митрополита Иоанна II //Учен. зап. имп. АН Отд-ния рус. яз. и словесности. СПб., 1854. Кн. 1. Отд. 3. С. 1—20 .

231.         Послание Никифора, митрополита Киевского, к великому князю Владимиру Всеволодовичу //Русские достопамятное™ / Общество истории и древностей российских. М., 1815. Ч. 1. С. 59—75.

232.         Поучение архиепископа Луки к братии // Там же. С. 1—16 .

233.         Приход чудотворного Николина образа Зарайского, иже бе из Корсуня града, в пределы резанские ко князю Федору Юрьевичу резанскому во второе лето по Калском побоище //Временник имп. Моск. общества истории и древностей российских. М., 1852. Кн. 15. Отд. 3. С. 11—21 .

234.         Пролог.

235.         Псалтирь. Киев, 1756.

236.         Разумовский Д. В. О нотных безлинейных рукописях церковного знаменного пения //Чтения в Моск. обществе любителей духовного просвещения. М., 1863. Кн. 1. С. 55-164.

237.         Розенкампф Г. А. Обозрение Кормчей книги в ее историческом виде. М.,1829.

238.         Российская летопись по списку Софейскому Великого Новагорода в продолжение издаваемых манускриптов Библиотеки Академии наук. СПб., 1795. Ч. 1.

239.         Руднев Н. Рассуждение о ересях и расколах, бывших в Русской Церкви со времени Владимира до Иоанна Грозного. М., 1838.

240.         Рукописи графа А. С. Уварова / Изд. и вступ. ст. М. И. Сухомлинова. СПб., 1858. 2 т. Т. 2: Памятники словесности. Вып. 1.

241.         Русская летопись по Никонову списку / Имп. АН. СПб., 1767—1792. 8 ч.

242.         Русская летопись с Воскресенского списка, подаренного в оной Воскресенский монастырь патриархом Никоном в 1658 г. СПб., 1793—1794. 2 ч.

243.         Русская старина в памятниках церковного и гражданского зодчества /Сост. А. Мартыновым; текст И. М. Снегирева. М., 1846—1859. 18 вып.

244.         Русский временник, сиречь летописец, содержащий российскую историю от лета 862 до лета 1681, разделенный на две части. М., 1790. 2 ч.

245.         Савва (Тихомиров), архиеп. Вновь открытые памятники XI в.: Письмо к редактору // Изв. имп. АН по Отд-нию рус. яз. и словесности. СПб., 1858. Т. 7. С. 371-373.

246.         Савва (Тихомиров), архиеп. Палеографические снимки с греческих и славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки. М., 1863.

247.         Савва (Тихомиров), архиеп. Указатель для обозрения Московской Патриаршей (ныне Синодальной) ризницы и библиотеки. М., 1855; То же. 3-е изд. М., 1858.

248.         Савваитов П. И. Описание великоустюжского Архангельского и приписанного к нему Троицкого Гледенского монастырей. СПб., 1848.

249.         Савельев П. С. Примечание о славянских монетах с именами Владимира, Святослава и Ярослава // Зап. имп. Археолог, общества. СПб., 1849. Т. 1: Зап. Археолог, нумизмат, общества в Санкт-Петербурге. Вып. 4. С. 386-398.

250.         Сахаров И. П. Исследования о русском иконописании. СПб., 1849. 2 кн.

251.         Сахаров И. П. Летопись русской нумизматики. Отд. 1.

252.         Сахаров И. П. Обозрение русской археологии // Зап. Отд-ния рус. и славян, археологии имп. Археолог, общества. СПб., 1851. Т. 1. Отд. 1. С. 1-80.

253.         Сахаров И. П. Путешествия русских людей по Святой земле. СПб., 1839. 2ч.

254.         Сахаров И. П. Сказания русского народа. 2 т.

255.         Сементовский Н. Киевские пещеры, открытые в мае 1853 г. //Северная пчела. 1853. № 216.

256.         Симеон, apxuen. Фессолоникийский. Разговор о священнодействиях и таинствах церковных / Пер. с греч. //Христианское чтение. СПб., 1856. Т. 2. Приложение: Писания святых отцов и учителей Церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения. С. 11—545.

257.         Сказание о зачатии Пресвятой Владычицей нашей Богородицей и великих чудотворцев прпп. отец наших Антония и Феодосия Печерских Свенского монастыря во граде Брянске //Древняя российская вивлио-фика. 2-е изд. М., 1791. Ч. 19. С. 284-293.

258.         Сказание о чудотворной иконе Богоматери, именуемой Владимирскою. М.,1849^*).

259.         Сказание преподобного Нестора о житии и убиении благоверных князей Бориса и Глеба // Православный собеседник. Казань, 1858. Кн. 4. С. 578-604^*).

260.         Сказания о святых Борисе и Глебе: Сильвестровский список XIV в. / Изд. И. И. Срезневский. СПб., 1860^*).

261.         Скворцов И. М. Описание Киево-Софийского собора по обновлении его в 1843-1853 г. Киев, 1854.

262.         Славянорусские сочинения в пергаменном сборнике И. Н. Царского / Предисл. О. Бодянского // Чтения в имп. Обществе истории и древностей российских при Моск. ун-те. М., 1848. Кн. 7. Отд. 2. С. 1—60.

263.         Слово в память святого Леонтия, епископа Ростовского // Православный собеседник. Казань, 1858. Ч. 1. С. 420—431.

264.         Снегирев И. М. Памятники московской древности, с присовокуплением очерка монументальной истории Москвы и древних видов и планов древней столицы. М., 1842—1845. 2 кн.

265.         Соборная грамота духовенства православной Восточной Церкви, утверждающая сан царя за великим князем Иоанном IV Васильевичем, 1561 г. / Изд. М. А. Оболенский. М., 1850.

266.         Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел. М., 1813—1828. 5 ч.

267.         Созомен Эрмий. Церковная история. СПб., 1851.

268.         Сократ Схоластик. Церковная история. СПб., 1850.

269.         Соловьев С. М. История России с древнейших времен. 29 т.

270.         Софийский временник, или Русская летопись с 862 по 1534 г. / Изд. П. Строев. М., 1820-1821. 2 ч.

271.         Срезневский И. И. Антиминс 1149 г. // Христианские древности и археология: 1862 / Под ред. В. А. Прохорова. СПб., 1863. Кн. 4. С. 10-11.

272.         Срезневский И. И. Грамота великого князя Мстислава и сына его Всеволода новгородскому Юрьеву монастырю, 1130г. // Изв. имп. АН по Отд-нию рус. яз. и словесности. СПб., 1860. Т. 8. С. 337—360.

273.         Срезневский И. И. Донесения г-ну министру народного просвещения // Журн. Мин-ва нар. просвещения. СПб., 1843. Ч. 37. № 2. Отд. 4. С. 45-74.

274.         Срезневский И. И. Дополнения к записке: Древние жизнеописания русских князей: 1) Сильвестровский список; 2) Софийский список // Изв. имп. АН по Отд-нию рус. яз. и словесности. СПб., 1853. Т. 2. С. 158— 164, 219-221.

275.         Срезневский И. И. Древние жизнеописания русских князей X—XI вв. // Там же ^*) С. 113-130.

276.         Срезневский И. И. Древние изображения святых князей Бориса и Глеба // Христианские древности и археология: 1862 / Под ред. В. А. Прохоро-ва. СПб., 1863. Кн. 9. С. 1-80.

277.         Срезневский И. И. Древние памятники русского письма и языка (X—XIV вв.): Общее повременное обозрение и дополнения с палеографическими указаниями, выписками и указателями // Изв. имп. АН по Отд-нию рус. яз. и словесности. СПб., 1861—1863. Т. 10. С. 1—36, 81-109,161-234, 273-373, 417-583, 593-704.

278.         Срезневский И. И. Древний русский календарь по месячным Минеям XI—XIII вв. //Христианские древности и археология: 1862 / Под ред. В. А. Прохорова. СПб., 1863. Кн. 7. С. 2-21.

279.         Срезневский И. И. Еще заметки о творениях святого Кирилла Туровского //Изв. имп. АН по Отд-нию рус. яз. и словесности. СПб., 1856. Т. 5. С. 306-313.

280.         Срезневский И. И. Новые списки поучений Кирилла Туровского // Там же. СПб., 1854. Т. 3. Отд.: Исторические чтения о языке и словесности. С. 370-381.

281.         Срезневский И. И. Пещера Ивана Грешного и Феофила //Изв. имп. Археолог, общества. СПб., 1861. Т. 2. Вып. 1. Стб. 1—7.

282.         Срезневский И. И. Роженицы у славян и других языческих народов // Архив историке-юридических сведений, относящихся до России/ Изд. Н. Калачев. М„ 1855. Кн. 2. Ч. 2.

283.         Срезневский И. И. Сведения и заметки о малоизвестных и неизвестных памятниках //Зап. имп. АН. СПб., 1865. Т. 7. Кн. 1. С. 134-194; Т. 9. Кн. 1. С. 1-88; 1866. Т. 9. Кн. 2. С. 1-88; 1867. Т. 11. Кн. 1. С. 1-100.

284.         Срезневский И. И. Свидетельство Паисиевского сборника о языческих суевериях русских /^Москвитянин. М., 1851. Ч. 1. № 5. С. 52—64.

285.         Стенная иконопись (фрески) XII в. в староладожской крепости в церкви святого Георгия //Христианские древности и археология: 1864 / Под ред. В. А. Прохорова. СПб., 1865. Кн. 12. С. 153-160.

286.         Стефан (Сабинин), прот. Примечания на Извлечение из саги Олова, сына Триггвиева //Русски» исторический сборник / Общество истории и древностей российских. М„ 1840. Т. 4. Кн. 1. С. 104-116.

287.         Строев П. М. Библиотека императорского Общества истории и древностей российских. М., 1845.

288.         Строев П. М. Обстоятельное описание старопечатных книг славянских и российских, хранящихся в библиотеке тайного советника, сенатора... графа Федора Андреевича Толстова. М., 1829.

289.         Строев П. М. Рукописи славянские и российские, принадлежащие почетному гражданину и Археографической комиссии корреспонденту Ивану Никитичу Царскому. М., 1848.

290.         Строев П. М. Хронологическое указание материалов отечественной истории, литературы, правоведения до начала XVIII столетия //Журн. Мин-ва нар. просвещения. СПб., 1834. Ч. 2. № 2. С. 152-188.

291.         Супрасльская рукопись, содержащая Новгородскую и Киевскую сокращенные летописи / Изд. М. А. Оболенский. М., 1836 .

292.         Сухомлинов М. И. Замечания о сборниках, известных под названием «Пчел» У Изв. имп. АН по Отд-нию рус. яз. и словесности. СПб., 1853. Т. 2. С. 222-231.

293.         Сухомлинов М. И. О древней русской летописи как памятнике литературном. СПб., 1856.

294.         Татищев В. Н. История российская с самых древнейших времен. [М.], 1768-1784. 4 кн.

295.         Тихонравов К. Н. Археологические заметки о городах Суздале и Шуе // Зап. Отд-ния рус. и славян, археологии имп. Археолог, общества. СПб., 1851. Т. 1. Отд. 1. С. 81-106.

296.         Толстой М. Древние святыни Ростова Великого //Чтения в имп. Обществе истории и древностей российских при Моск. ун-те. М., 1847. Кн. 2. Отд. 1. С. 1-89.

297.         Требник.

298.         Три памятника русской духовной литературы XI в.: Иаков мних. 1) Память и похвала князю русскому Владимиру; 2) Житие блаженного Владимира; 3) Сказание страстей и похвала о убьении святую мученику Бориса и Глеба //Христианское чтение. СПб., 1849. Ч. 2. С. 301—335, 377-407^*).

299.         Тюрин А. О. Мнение о Иакове мнихе академика П. Г. Буткова //Изв. имп. АН по Отд-нию рус. яз. и словесности. СПб., 1853. Т. 2. С. 81—95.

300.         Ундолъский В. Замечания для истории церковного пения в России // Чтения в имп. Обществе истории и древностей российских при Моск. ун-те. М., 1847. Кн. 3. Отд. 1. С. 1-46.
300^а.Ундолъский В. Иосиф Тризна, редактор Патерика Печерского // Там же. М., 1846. Кн. 4. Отд. 4. С. 5-10.

301.         Ундольский В. Краткая историческая записка о монастыре русском святого великомученика Пантелеймона, находящемся на святой Афонской горе //Там же. М., 1846. Кн. 4. Отд. 4. С. 11-36.

302.         Ундольский В. Сильвестр Медведев, отец славянорусской библиографии //Там же. М., 1846. Кн. 3. Отд. 4. С. III-XXVIII.

303.         Устав великого князя Владимира Святославича о церковных судах // См. № 115. Прибавление 2. С. 5-10 ^*).

304.         Устав великого князя Ярослава Владимировича // Продолжение Древней российской вивлиофики. СПб., 1788. Ч. 3. С. 9—15 .

305.         Устав великого князя Ярослава Владимировича о церковных судах // См. № 115. Прибавление 3. С. 10-13 ^*)

306.         Устав новгородского князя Святослава // Русские достопамятности / Общество истории и древностей российских. М., 1815. Ч. 1. С. 82—85.

307.         Устав по греческим Номоканонам святого великого и равноапостольного самодержца Русския земли великого князя Владимира киевского и всея Русии, крестившего всю Русскую землю //Древняя российская вивлио-фика. 2-е изд. М., 1788. Ч. 6. С. 1-9 ^*).

308.         Устав святого князя Владимира, крестившего Российскую землю, о церковных судах и о десятинах //Продолжение Древней российской вивлиофики. СПб., 1788. Ч. 3. С. 3-8 ^*).

309.         Уставы великих князей Владимира и Ярослава о церковном суде //Христианское чтение. СПб., 1851. Ч. 2. С. 422-445 ^*).

310.         Федоров Анемия. Историческое собрание о богоспасаемом граде Суж-дале: О построении и о именовании его, и о бывшем прежде в нем великом княжении, и о протчем к тому потребном, ради любопытных собранное из различных показаний вкратце //Временник имп. Моск. общества истории и древностей российских. М., 1855. Кн. 22. Отд. 2. С. 1—212,1—II.

311.         Феодор Студит. Огласительные поучения преподобного и богоносного отца нашего Феодора Исповедника, игумена обители Студийской / Пер. с греч. Паисия (Величковского). М., Козельск. Оптина пустынь, 1853.

312.         Феодосии Печерский, прп. Поучение об умеренности в застольном питье // Православный собеседник. Казань, 1858. Ч. 3. С. 255—258.

313.         Феодосии Печерский, прп. Сочинения / Пер. на совр. рус. яз. преосв. Филарета (Гумилевского) // Учен. зап. имп. АН Отд-ния рус. яз. и словесности. СПб., 1856. Кн. 2. Вып. 2. С. 129-192^<).

314.         Феодосии Печорский, прп. Сочинения / Пригот. к изд. преосв. Мака-рием (Булгаковым) // Там же. С. 193—224 .

315.         Феофилакт (Лопатинский), архиеп. Обличение неправды раскольнической. М.,1745.

316.         Филарет (Дроздов), митр. Беседы к глаголемому старообрядцу. М., 1835.

317.         Филарет (Гумилевский), архиеп. История Русской Церкви. 2-е изд. М., 1850-1851.

318.         Филарет (Гумилевский), архиеп. Обзор русской духовной литературы. Харьков, 1859—1861. 2 кн.

319.         Филарет (Гумилевский), архиеп. Русские святые, чтимые всею Цер-ковию или местно: Опыт описания их. Чернигов, 1861—1864. 8 т.

320.         Чертков А. Д. О переводе Манассииной летописи на словенский язык // Русский исторический сборник / Общество истории и древностей российских. М., 1843. Т. 6. Кн. 1-2. С. 1-183.

321.         Шафарик П. Расцвет славянской письменности в Булгарии / Пер. с чеш. О. Бодянского // Чтения в имп. Обществе истории и древностей российских при Моск. ун-те. М., 1848. Кн. 7. Отд. 3. С. 37—59.

322.         Шевырев С. П. Заметка о Слове Авраамия Смоленского // Изв. имп. АН по Отд-нию рус. яз. и словесности. СПб., 1860. Т. 8. С. 326—330.

323.         Шевырев С. П. История русской словесности, преимущественно древней. М., 1846. 3 т.

324.         Шевырев С. П. Поездка в Кирилле-Белозерский монастырь ... в 1847 г. М., 1850.2 ч.

325.         Шелинг Д. Опыт о значении Рода и роженицы //Временник имп. общества истории и древностей российских. М., 1851. Кн. 9. Отд. 1. С. 25-36.

326.         Щербатов М. М. История российская от древнейших времен. 2-е изд. СПб., 1794-1817. 3 т.

327.         Allacci L. De Ecclesiae Occidentalis atque Orientalis perpetua consensione, libri tres. Coloniae Agrippinae, 1648.

328.         Allacci L. De libris ecclesiasticis Graecorum, dissertationes duae.

329.         Anna Comnena. Alexias //Stritter J. G. Memoriae populorum. Petropoli, 1771-1773. 41. ^*)

330.         Assemani С. S. Bibliotheca orientalis Clementino-vaticana. Romae, 1719— 1729. 3 v. in 4 t.

331.         Assemani С. S. Kalendaria ecclesiae universae: In quibus... sanctorum no-mina, imagines, et festi ecclesiarum Orientis et Occidentis... describuntur. Roma, 1750—1755. 6 v. V. 1—6: Kalendaria ecclesiae Slavicae.

332.         Balsamon Th. Canones sanctomm apostolorum, consiliorum generalium et provincialium; sanctorum patrum epistolae canonicae de Graecis conversae G. Herveto interprete. Parisiis, 1620 ^*).

333.         Baronio С. Annales ecclesiastici. Antverpiae, 1598—1629. 12 v; To же. Lucca, 1738-1756.14 v.

334.         Barthold F. W. Geschichte von Rugen und Pommem. Hamburg, 1839— 1845.4v.in5t.

335.         Basilicorum libri LX ^*)
335^а. Beueridge W., sive Pandectae canonum ss. apostolorum et conciliorum ab Ecclesia graeca receptorum. Oxonii—Londini, 1672. 2 v.

336.         Bielski M. Kronika polska. Warszawa, 1764.

337.         Biener F. A. De collectionibus canonum Ecclesiae graecae schediasma litterarium. Berolini, 1827.

338.         Bingham J. Operum quae exstant volumina undecim, continentia antiquitatum ecclesiasticarum libros XXIII.

339.         Bingham J. Origines ecclesiasticae.

340.         Blastares M. Syntagma alphabeticum rerum omnium quae in sacris divinisque canonibus comprehenduntur // См. № 335^a.
340 ^a. Calmet A. Commentarius litteralis in omnes libros Veteris et Novi Testamenti.

341.         Butler A. Vies des peres, des martyrs, et des autres principaux saints, tirees des actes originaux et des monuments les plus authentiques. Lille, 1824.16 v.

342.         Cedrenus С. Ioannis Scylitzae compendium historiarum / Ed. I. Bekkerus. Bonnae, 1838—1839. 2 v. Т. 2 //Corpus scriptorum historiae byzantinae. Bonnae, 1828-1897. 50 v.

343.         Chodykiewicz К. De rebus gestis in provincia Russiae ordinis praedicatorum. Berdyczow, 1780.

344.         Corpus juris civilis.

345.         Codex Theodosianus^*).

346.         Codinus C. Curopalata. De officiis magnae ecclesiae et aulae Constan-tinopolitanae / Cura et opera J. Goar. Parisiis, 1648 ^*).

347.         Concilia generalia et provincialia graeca et latina omnia / Studio et industria Severini Binii. Coloniae Agrippinae, 1618. 4 v.

348.         Constantinus VII, Porphyrogenetus. De cerimoniis aulae byzantinae libri II graece et latine e recensione J. J. Reiskii // Constantini Porphyrogeneti Opera. Bonnae, 1829—1840. 3 v. Т. 1 // Corpus scriptorum historiae byzantinae. Bonnae, 1828-1897. 50 v.

349.         Cotelier J. B. Ecclesiae graecae monumenta. Luteciae Parisiorum. 1677— 1692.4 v.

350.         Damianus P. Vita Romualdi //Acta sanctorum quotquot toto orbe coluntur, vel a catholicis scriptoribus celebrantur, quae ex Latinis et Graecis, aliarum-que gentium antiquis monumentis collegit, digessit, notis illustravit// Ioannes Bollandus. V. 3—5: Acta... Februarius. Antverpiae, 1658. 3 t. Т. 2 ^*).

351.         Didron A. N. Manuel d'iconographie chretienne grecque et latine. Paris, 1845.

352.         Dtugosz J. Historia Polonica. Francofurti, Lipsiae, 1711—1712. 2 v. ^*)
352^a.Du Cange Ch. d. F. Historia Byzantina duplici commentario illustrata. Paris—Billaine, 1680. 2 ps.
352^b. Ecloga

353.         Euchologion sive Rituale Graecorum. Venetiis, 1730.

354.         Euthymius Zigabenus. Contra Phundagiatas seu Bogomilos // Patrologiae cursus completus: Series graeca / Accurante J.-P. Migne. Paris, 1864. T. 131.

355.         Fabricius J. A. Bibliotheca graeca, sive notitia scriptorum veterum graecorum. Hamburgi, 1708. V. 1.

356.         Floury С. Histoire ecclesiastique.

357.         Ceorgius Pachymeres. Paraphrasis in omnia Dionysii Areopagitae, Athenarum episcopi, opera quae extant. Parisiis, 1561.

358.         Cerbert M. De cantu et musica sacra a prima ecclesiae aetate usque ad prae-sens tempus. Typis San-Blasianis, 1774. 2 v.

359.         Cuagnini A. De Russorum Moscovitarum et Tartarorum religione, sacrificiis et caet., ex diversis scriptoribus. Spirae, 1582.

360.         Cuagnini A. Omnium regionum Moschoviae monarchae subjectarum, Tartarorumque campestrium... descriptio. S. 1., 1586.

361.         Cuagnini A. Sarmatiae Europae descriptio, quae regnum Poloniae, Lituaniam, Samogitiam, Russiam, Moscoviam, Prussiam, Pomeraniam, Livoniam, et Moschoviae, Tartariaeque partem complectitur. Spirae, 1581.

362.         Herberstein S. Rerum Moscoviticarum commentarii Sigismundo libero authore: Russiae brevissima descriptio, et de religione eorum varia inserta sunt: Chronographia totius imperii Moscici, et vicinorum quorumdam mentio. Antverpiae, 1557; To же. Francofurti, 1600 ^*).

363.         Herbinius J. Religiosae Kijovienses cryptae, sive Kijovia subterranea; in quibus labyrinthus sub terra, et in eo emortua, a sexcentis annis, divorum atque heroum-graeco-ruthenorum. Jena, 1675.
363^a. Кleе H. Manuel de l'histoire des dogmes chretiens / Trad. de l’allemand par l’abbe P. H. Mabire. Paris. 1848.

364.         Kojafowicz W. W. Historiae Litvanae. Pars 1. Dantisci, 1650; Pars 2. Antverpiae, 1669.

365.         Kossow S. Patericon abo Zywoty ss. ojcow peczerskich. Kijow, 1635.

366.         Кготег M. Kronika [De origine et rebus gestis Polonorum] / Na polski iezyk przetozona przez Marcina B}azowskiego. Warszawa, 1767 ^*).

367.         Krug J. Ph. Zur Miinzkunde Russlands / Hrsg. von der Kaiserlichen Akademie der Wissenschaften. St. Petersburg, 1805.

368.         Kulczynski I. Specimen ecclesiae Ruthenicae (cum S. sede Apostolica Ro-mana semper unitae) ab origine susceptae fidei ad nostra usque tempora. Ro-mae, 1733-1734. 21.

369.         Kulesza J. A. Wiara prawostawna pismem swietym, soborami, Oycami ss. mianowicie greckiemi I historia koscielna przez X. W Wilnie, 1747.

370.         Leo Diaconus Caloensis. Historiae libri decem et liber de velitatione bellica Nicephori Augusti //Corpus scriptorum historiae byzantinae. Bonnae, 1828. V.14^*).

371.         Lequien M. Oriens christianus, in quatuor patriarchatus digestus; quo exhi-bentur ecclesiae, patriarchae, caeterique praesules totius Orientis. Parisiis, 1740.3 v.

372.         Leunclauius J. Juris graeco-romani, tarn canonici quam civilis tomi duo. Francofurti, 1546. 2 v.

373.         Macrobius A. A. Th. Saturnalia //Opera / Accedunt notae integrae I. Pon-tani, J. Meursii, J. Gronovii.

374.         al-Makin C. Historia Saracenica. Lugduni Batavorum, 1625.

375.         al-Maqrizi A. Geschichte der Copten.

376.         Matthaei Ch. F. von. Accurata codicum graecorum manuscriptorum Biblio-thecarum Mosquensium sanctissimi Sinodi notitia et recensio. Lipsiae, 1805. 2 v. in 11.

377.         Meletios, metropolites. (Vienna), 1783-1784. 3 v.

378.         Menologium graecomm jussu Basilii imperatoris graece olim editum, munificentia et liberalitate sanctissimi dornini nostri Benedicti XIII in tres partes divisum. Urbini, 1727. 3 v.

379.         Meursus I. Glossarium graeco-barbarum.

380.         Miechowita M. Chronica Polonorum. Cracoviae, 1521 ^*).

381.         Mingarelli C. L. Graeci codices manuscripti apud Nanios patricios Venetos asservati. Bononiae, 1784.

382.         Monumenta linguae palaeslovenicae e codice Suprasliensi / Ed. F. Miklosic. Vindobonae, 1851.

383.         Morcelli S. A. Calendaria Constantinopolitana. Romae, 1788. V. 1.

384.         MortreuiI J. A. B. Histoire du droit byzantin, ou du droit romain dans l’Empire d'Orient, depuis la mort de Justinien jusqu'a la prise de Constantinople en 1453. Paris, 1843-1846.

385.         Mosheim J. L. Historia ecclesiastica antiqua et recentior. Helmstadii, 1764.

386.         Mosheim J. L. Historia Tartarorum ecclesiastica. Helmstadi, 1741.

387.         Narbutt Т. Dzieje starozytne narodu litewskiego. Wilno, 1835—1841. 9 v.

388.         Naruszewicz A. S. Historia... Adama Naruszewicza narodu Polskiego z rekopisma Biblioteki Puhwskiey i Josefa hrabiego Sierakowskiego. Warszawa, 1780-1786. 6 t.

389.         Notitiae graecorum episcopatuum // Corpus byzantinae historiae [scriptorum]. 2 ed. Venetiis, 1729-1733. 30 v. ^*)

390.         Novum Testamentum Graece/Textum ad fidem testium criticorum recen-suit... praeterea Synaxaria codicum K. M. 262. 274 typis exscribenda curavit J. M. A. Scholz. Lipsiae, 1830-1836. 2 v.

391.         Niesiecki К. Korona polska przy zbtey wolnosci starozytnemi wszystkich kathedr, prowincyi, у rycerstwa kleynotami, heroicznym mestwem у odwaga, naywyzszemi honorami... Lwow, 1728—1743. 4 v.

392.         Oudin С. Commentarius de scriptoribus ecclesiae antiquis illorumque scriptis tarn impressis quam manuscriptis adhuc extantibus in celebrioribus Europae bibliothecis a Bellarmino, Possevino, Philippo Labbeo, Guilieimo Caveo, Ludovico Elia Du Pin et aliis omissis, ad annum MCCCCLX... Cum multis dessertationibus, in quibus insigniorum ecclesiae autorum opuscula atque alia argumenta... examinantur... Lipsiae, 1722. 3 v.

393.         Papebroch D. Praefatio ad Ephemeridas Graeco-Moscas // Acta sanctorum quotquot to orbe coluntur, vel a catholicis scriptoribus celebrantur, quae ex Latinis et Graecis, aliarunque gentium antiquis monumentis collegit, digessit, notis illustravit Ioannes Bollandus. V. 12—18: Acta... Mail. Antverpiae, 1680-1688. 71. Т. 1.

394.         Photius, pair. Constantinopolitanus. Nomocanon // См. № 332.
394^a. Rinaldi O. Annales ecclesiastici ab anno 1198 ubi desinit cardinalis Baronius / Accedunt notae auctore loanne Dominico Mansi // Baronio C. Annales ecclesiastici. Lucca, 1738-1756. T. 21-34.

395.         Rohrbacher R. F. Histoire universelle de l’Eglise catholique. Paris, 1842— 1849. 29 v.

396.         Ruinart Th. Acta primorum martyrum sincera et selecta / Ex libris cum editis, turn manuscriptis collecta, cruta vel emendata, notisque et observatio-nibus illustrata. Amstelaedami, 1713.

397.         Sacrosancta concilia ad regiam editionem exacta quae nunc quarta parte prodit auctior / Studio Ph. Labbei et Cossartii. Lutetiae Parisiorum, 1671— 1672.16v.ml8t.

398.         Salzenberg W. Alt-christliche Baudenkmale von Constantinopel vom V bis XII Jahrhundert... Berlin, 1854.

399.         Samicki S. Annales, sive De origine et rebus gestis Polonorum et Lituanorum, libri VIII //DhigoszJ. Historia Polonica. Leipzig, 1712. Т. 2. Col. 827-1232.

400.         Spanheim F. Opera. Fraiecti, 1696. 2 v.

401.         Stebelski I. Dwa wielkie swiatta na horyzoncie Potockim... W Wilnie, 1781— 1783. 3 t. Т. 1: Zywoty ss. Ewfrozyny i Parascewii ^*).

402.         Stilting J. Dissertatio de conversione et fide Russorum // Acta sanctorum quotquot toto orbe coluntur, vel a catholicis scriptoribus celebrantur, quae ex Latinis et Graecis, aliarumque gentium antiquis monumentis collegit, digessit, notis illustravit loannes Bollandus. V. 37—44: Acta... Septembris. Antverpiae, 1746-1762. 8 t. Т. 2.

403.         Stryikowski M. Kronika polska, litewska, zmodzka i wszystkiej Rusi. Warszawa, 1766; To же. Warszawa, 1846. Synaxarium Ecclesiae Constantinopolitanae .

404.         Tafel C. L. F. Annae Comnenae supplementa historian ecclesiastican Graecorum seculi XI et XII. spectantia et Acta Synodi Constantinopolitanae in Loteriche Panteugonie dogmata de Christi crucifixi sacrificio habitas. Tubingae, 1832.

405.         Thietmarus, ep. Merseburgensis. Chronicon //Baronio C. Annales ecclesias-tici. Antverpiae, 1598—1629. 12 v. Т. 11.; То же / Ed. J. M. Lappenberg // Monumenta Germaniae historica... auspiciis Societatis aperiendis fontibus rerum germanicarum medii aevi/ Ed. G. H. Pertz. Hannoverae, 1839. T. 3. P. 723-871^*).

406.         Turgeneu A. I. Historica Russiae monumenta, ex antiquis exterarum gentium archivis et bibliothecis deprompta. Petropoli, 1841—1842.

407.         Vicissitudes de l’eglise Catholique de deux rites en Pologne et en Russie. Paris, 1843.

408.         Wilda W. E. Geschichte des deutschen Strafrechts. Bd. 1: Das Strafrecht der Germanen. Halle, 1842.
409^a.Will C. Acta et scripta, quae de controversiis ecclesiae graecae et latinae saeculi XI composita extant. Lipsiae et Marburgi, 1861.

409.         Zonaras J. Commentaria in ss. canones //Patrologiae cursus completus: Series graeca / AccuranteJ.-P. Migne. V. 137-138. Paris, 1864. 2 v.

ПОКРОВ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ НАД РОССИЕЙ

Хронологический список явлений
Пресвятой Богородицы и Ее прославления в знамениях, чудесах и иконах Русской Православной Церкви (988—1240) [405]

 

988	—	Патриарх Константинопольский Николай II Хрисоверг благословил царевну Анну на брак с принявшим крещение св. равноап. вел. кн. киевским Владимиром образом Пресвятой Богородицы — Зимненской Святогорской иконой (празднуется на Пятидесятницу) [1. С. 328]  [406].
988, 1 августа	—	Св. равноап. вел. кн. киевский Владимир принес после крещения из Херсонеса (Корсуни) иконы Пресвятой Богородицы, впоследствии прославившиеся как: Корсунская (9 октября), Минская (13 августа), Холмская (8 сентября), Изяславская (8 сентября), Иерусалимская (12 октября) [1. С. 633, 511, 579, 587-588, 645].
Ок. 990-996 гг.	—	Св. равноап. вел. кн. киевский Владимир построил в Киеве Десятинную каменную церковь в честь [Рождества?] Пресвятой Богородицы [4. С. 675—676].
993	—	Иеромонах Симеон написал в Киеве список с Корсунской иконы Пресвятой Богородицы, который впоследствии был перенесен свт. Алексием († 1378) в Нижний Новгород (9 октября) [1. С. 640].
1037	—	Заложен киевский Софийский собор, в котором чудесно устроилось мозаичное изображение Пресвятой Богородицы «Нерушимая Стена» (31 мая; в неделю Всех святых) [1. С. 329-330].
1046	—	Константинопольский император Константин IX Мономах благословил свою дочь (царевну Анну?) на брак с кн. Всеволодом Ярославичем иконой Пресвятой Богородицы «Одигитрия» («Путеводительница»), впоследствии прославившейся как Смоленская (28 июля) [1. С. 474—475].
1070, 5 февраля	—	Явление преподобному Антонию Печерскому († 1073) Елецкой иконы Пресвятой Богородицы на Болдиной горе близ Чернигова (5 февраля) [1. С. 114-115, 155-157].
1071, 25 апреля	—	Явление Цареградской иконы Пресвятой Богородицы (25 апреля) [1. С. 256-257].
1073	—	Начало строительства Великой Успенской церкви Киево-Печерского монастыря по чудесному явлению и повелению Пресвятой Богородицы варяжскому кн. Шимону и четырем греческим зодчим во Влахерне: «Хочу церковь воздвигнуть себе в Руси, в Киеве». Вручение Пресвятой Богородицей зодчим во Влахерне иконы в честь Ее Успения (3 мая, 15 августа). Освящена в 1089 г. [1. С. 261— 264].
Ок. 1085 г.	—	Явление Печерской Нерукотворенной иконы Пресвятой Богородицы на стене алтаря Великой Успенской церкви Киево-Печерского монастыря (3 мая) [1. С. 273].
Ок. 1088-1098 гг.	—	Чудо от иконы Пресвятой Богородицы в Печерской церкви Киево-Печерского монастыря в обличение клятвопреступления мирянина Сергия [1. С. 208—209].
Ок. 1095 г.	—	Икона Пресвятой Богородицы «Одигитрия» перенесена кн. Владимиром Мономахом из Чернигова в Смоленск (28 июля) [1. С. 475].
XI в.	—	Явление Любечской Черниговской иконы Пресвятой Богородицы (7 мая) [1. С. 278].
XI в.	—	Прославление Цареградской Старорусской иконы Пресвятой Богородицы в Старой Руссе (17 сентября) [1. С. 596].
1103	—	Явление Смоленской иконы Пресвятой Богородицы «Умиление» (19 марта) [1. С. 205].
Ок. 1114 г.	—	Прп. Алипий иконописец († ок. 1114 г.) написал Печерскую икону Пресвятой Богородицы с предстоящими прп. Антонием и Феодосием (впоследствии наименована Свенской) [1. С. 265-266].
Ок. 1114 г.	—	Прославление иконы Пресвятой Богородицы, заказанной прп. Алипию иконописцу (чудесное написание, сохранение в пожаре; по перенесении в 1124 г. в Ростов кн. Владимиром Мономахом наименована Владимирской—Ростовской) (15 августа) [1. С. 528—529].
Ок. 1124 г.	—	Прославление Владимирской—Ростовской иконы Пресвятой Богородицы (сохранение невредимой во время обвала сводов (каменной?) церкви, где икона была поставлена; после этого икону перенесли в деревянный Успенский собор в Ростове) [1. С. 528—529].
Нач. XII в.	—	Установление праздника Покрова Пресвятой Богородицы в Киевской митрополии (1 октября) [5. С. 312—314; 6].
Ок. 1129 г.	—	Прославление Муромской—Рязанской иконы Пресвятой Богородицы (обращение язычников Мурома в христианство св. блгв. кн. Константином Муромским († 1129) (12 апреля) [1. С. 236-237].
Ок. 1131 г.	—	Из Константинополя в дар св. блгв. кн. киевскому Мстиславу (в крещении Феодору; † 1132) прислана икона Пресвятой Богородицы, написанная евангелистом Лукой на доске от стола, за которым трапезовал Господь Иисус Христос (Владимирская). Одновременно была прислана икона Пресвятой Богородицы, наименованная «Пирогощей» («Башенная»). Первая икона была установлена в Девичьем монастыре Вышгорода, в честь второй иконы св. Мстислав заложил в 1131 г. в Киеве особый храм [1. С. 282-283, 785; 8. Т. 3. С. 759].
1147, 5 июня	—	Св. блгв. князь-мученик Игорь молился пред кончиной образу Божией Матери, прославившемуся как Игоревская икона (5 июня) [1. С. 334—335].
1-я пол. XII в.	—	Явление и прославление Патриаршей иконы Пресвятой Богородицы (исцеление кн. Симеона от слепоты) (15 августа) [1. С. 531-533].
1155	—	Вознесение чудотворной иконы Пресвятой Богородицы (Владимирской) на воздухе посреди храма вышгородского монастыря. Св. блгв. кн. Андрей перенес чудотворную икону из Вышгорода во Владимирское княжество. Остановка иконы в Боголюбове как изъявление воли Пресвятой Богородицы на пребывание во Владимире [1. С. 282-283]. Св. блгв. кн. Андрей Боголюбский заказал написать икону Пресвятой Богородицы (Боголюбскую) в память Ее явления ему (18 июня) [1. С. 349—351].
1158—1160	—	Св. блгв. кн. Андрей Боголюбский построил во Владимире собор в честь Успения Пресвятой Богородицы, где предполагалось хранить Владимирскую икону [1. С. 283].
1160	—	Прославление Владимирской—Ростовской иконы Пресвятой Богородицы (сохранение невредимой во время пожара в деревянном Успенском соборе Ростова) (15 августа) [1. С.529].
Ок. 1160 г.	—	Явление Пресвятой Богородицы прп. Еразму Печерскому (1 ок. 1160, память 24 февраля) [1. С. 170—172].
1164	—	Заступничество Пресвятой Богородицы чрез Ее Владимирскую икону за русские войска в битве св. блгв. кн. Андрея Боголюбского с волжскими болгарами (1 августа) [1. С. 502-504].
Ок. 1165 г.	—	Св. блгв. кн. Андрей Боголюбский построил храм в честь Покрова Пресвятой Богородицы на Нерли и распространил празднование Покрова Пресвятой Богородицы в Северо-Восточной Руси [1. С. 610; 6].
Ок. 1165 г.	—	Явление Пресвятой Богородицы Илии (Иоанну), пресвитеру новгородскому (впоследствии свт. Иоанн, † 1186), и подаяние помощи на завершение строительства Благовещенского монастыря [1. С. 567—568; 3. Кн. 1. С. 163-165].
До 1169 г.	—	Прп. Евфросиния Полоцкая († 1173) приняла в дар от Константинопольского патриарха Луки Хрисоверга для полоцкого Богородицкого мужского монастыря икону Пресвятой Богородицы из Эфеса, писанную евангелистом Лукой,— Корсунскую (в 1239 г. перенесена в Торопец) (9 октября) [1. С. 634].
1170, 25 февраля	—	Заступничество Пресвятой Богородицы по молению святителя Иоанна († 1186) чрез Ее Новгородскую икону «Знамение» за Новгород при нападении на город объединенных войск («вся земля просто Русьская») св. блгв. кн. Андрея Боголюбского († 1174) (27 ноября) [1. С. 730-732].
1174, июль	—	После крестного хода с Владимирской иконой Пресвятой Богородицы во Владимире прекратились мятеж и грабежи, возникшие вследствие убийства св. блгв. кн. Андрея Боголюбского (f 4 июля 1174) [1. С. 284].
1175	—	Заступничество Пресвятой Богородицы чрез Ее Владимирскую икону за Владимир при разграблении города рязанским кн. Глебом [1. С. 284].
1175	—	Священноинок Христофор, грек из Новгорода, написал копию с Новгородской иконы Пресвятой Богородицы «Знамение» (прославилась чудотворениями и впоследствии была перенесена в санкт-петербургскую Знаменскую церковь) (27 ноября) [1. С. 747-748].
1182, 28 апреля	—	Явление Львовской иконы Пресвятой Богородицы дьячку Илариону (28 апреля) [1. С. 258].
1182	—	Явление Купятицкой иконы Пресвятой Богородицы (15 ноября) [1. С. 714].
1185,13 апреля	—	Сохранение Владимирской иконы Пресвятой Богородицы в великом пожаре г. Владимира, когда сгорел Успенский собор [1. С. 284].
1195	—	Смоленский кн. Давид перенес в Михайловскую церковь Смоленска Свирскую икону Пресвятой Богородицы [1. С. 788].
1198, 24 сентября	—	Явление Мирожской иконы Пресвятой Богородицы (24 сентября) [1. С. 603].
1204	—	Прославление Владимирской—Ростовской иконы Пресвятой Богородицы (сохранение невредимой в то время, когда обрушились своды каменного Успенского собора в Ростове) (15 августа) [1. С. 529].
1207, 17 марта	—	Прославление (истечение слез) иконы Покрова Пресвятой Богородицы в новгородской церкви во имя апостола Иакова [6. С. 127].
1237, 7 февраля	—	Сохранение Владимирской и Боголюбской икон Пресвятой Богородицы во время разорения Владимира Батыем [1. С. 284].
Ок.1237 г.	—	Явление в Пронске Боголюбской иконы Пресвятой Богородицы (Зимаровской) (18 июня) [1. С. 352].
1239	—	Александра (?), дочь полоцкого кн. Брячислава, при вступлении в брак со св. блгв. кн. Александром Невским (11263) перенесла из Полоцка в Торопец Корсунскую (Эфесскую) икону Пресвятой Богородицы (9 октября) [1. С.634].
1259, 16 августа	—	Явление Феодоровской Костромской иконы Пресвятой Богородицы и основание на месте явления иконы монастыря в честь Нерукотворенного образа Спасителя (16 августа) [1. С. 200-201].
1259, 24 ноября	—	Заступничество Пресвятой Богородицы чрез Ее Смоленскую икону за Смоленск при разорении города татаро-монголами (24 ноября, 28 июля) [1. С. 475—476].
1240, 15 июля	—	Заступничество Пресвятой Богородицы чрез Ее икону «Знамение», принадлежавшую св. блгв. кн. Александру Невскому, за русские войска в битве со шведами на Неве [1. С. 748].
1240	—	Заступничество Пресвятой Богородицы чрез Ее Холмскую икону за Холм при осаде города войском Батыя (8 сентября) [1. С. 581].

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1.        Поселянин Е. Богоматерь. СПб., б. г.

2.        Снессорева С. Богоматерь. 2-е изд. СПб., 1909.

3.        Св. Димитрий, митр. Ростовский. Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святителя Димитрия Ростовского. М., 1901. Кн. 1. Сентябрь; М., 1908. Кн. 9. Май.

4.        Св. Димитрий, митр. Ростовский. Сочинения. 3-е изд. М., 1857. Ч. 4.

5.        Сергий (Спасский), архим. Полный месяцеслов Востока. 1-е изд. М., 1876. Т. 2.

6.        Сергий (Спасский), архиеп. Владимирский. Святой Андрей, Христа ради юродивый, и праздник Покрова Пресвятой Богородицы. СПб., 1898.

7.        Арсений (Иващенко), еп. Летопись церковных событий и гражданских, поясняющих церковные, от Рождества Христова до 1898 г. 3-е изд. СПб., 1899.

8.        Настольная книга священнослужителя. Месяцеслов. М., 1978. Т. 2; М., 1979. Т. 3.

СВЯТАЯ РУСЬ

Хронологический список канонизированных святых, почитаемых подвижников благочестия и мучеников Русской Православной Церкви (IX—сер. XIII в.) [407]

 

В данный список включены имена тех угодников Божиих, которые входят в рукописные и печатные:

1.        Месяцесловы богослужебных книг (Евангелие, Апостол, Псалтирь, Минеи, Типикон).

2.        Синодики (епархиальные, монастырские, приходские, в том числе синодик храма в честь всех святых, в земле Российской просиявших, составленный епископом Афанасием Сахаровым, f 15/28 октября 1962).

3.        Месяцесловы и святцы четьих книг (Четьи-Минеи сет. Макария, 1529—1540-е гг.; Четьи-Минеи иеромонаха Троице-Сергиевой  лавры Германа Тулупова, 1627—1632; Четьи-Минеи иерея Сергиево-Посадской церкви в честь Рождества Христова Иоанна Милютина, 1646—1654; Жития святых святителя Димитрия, митр. Ростовского, 1684—1705; отдельные жития и сказания. Прологи).

4.        Месяцесловы и святцы справочного характера: «Книга глаголемая о российских святых». Кон. XVII—XVIII в.; подлинники словесные, лицевые святцы и лицевые подлинники; соборные памяти, установленные в Русской Церкви в 1960—1990 гг.; календари.

5.        Месяцесловы и святцы изданий, посвященных неканонизированным подвижникам благочестия и мученикам.

Обзор основных источников и большая часть имен угодников Божиих, живших до XVIII в., приводятся в исследовании: Сергий (Спасский), архиеп. Полный месяцеслов Востока. 1-е изд. М., 1876. 2 т.; 2-е изд. Владимир, 1901.

Агиологические исследования, справочные пособия и публикации памятников русской агиографии во 2-й пол. XIX в. существенно дополнили исследование архиепископа Сергия и новые данные были учтены им во 2-м издании (Владимир, 1901). Важное значение для русской агиографии имеют также следующие издания: Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1870; Словарь исторический о святых, чтимых всею Русскою Церковию и местно. М., 1862; Филарет, архиеп. Черниговский. Русские святые, чтимые всею Церковию или местно. Опыт описаний их. 2-е изд. Чернигов, 1865. Кн. 1—3; Муравьев А. Н. Жития святых Российской Церкви. Также иверских, и славянских, и местно чтимых подвижников благочестия. СПб., 1855—1868. Т. 1—18; Барсуков Н. Источники русской агиографии. СПб., 1882; Леонид (Кавелин), архим. Святая Русь, или сведения о всех святых и подвижниках благочестия на Руси (до XVIII в.), обще и местно чтимых, изложены в таблицах, с картою России и планом киевских пещер. Справочная книга по русской агиографии. СПб., 1891; Васильев В. Очерки по истории канонизации русских святых. М., 1893; Голубинский Е. Е. История канонизации святых в Русской Церкви. 2-е изд. М., 1903.

Уникальный свод сведений по русской агиографии, обобщающий достижения церковных и светских историков, агиографов и краеведов, был издан архиеп. Димитрием (Самбикиным): Месяцеслов святых, всею Русскою Церковию или местно чтимых, и указатель празднеств в честь икон Божией Матери и святых угодников Божиих в нашем отечестве. 2-е изд. Сентябрь— декабрь. Каменец-Подольск, 1892—1895. Вып. 1—4; Январь—август. Тверь, 1897-1902. Вып. 5-12.

Накопленный опыт позволил в начале XX в. осуществить два аналогичных по построению и объему издания:

1.        Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского с дополнениями, объяснительными примечаниями и изображениями святых. Сентябрь—август. 2-е изд. М., 1903—1911. Книги дополнительные 1—2. Жития русских святых. Сентябрь— декабрь. М., 1908. Январь—апрель. М„ 1916.

2.        [Никодим (Кононов), еп.] Жизнеописания отечественных подвижников благочестия XVIII и XIX вв. Сентябрь—август. М., 1906—1910. Книги дополнительные. Сентябрь—август. М., 1912.

Все эти агиологические исследования и агиографические памятники, за исключением издания «Жизнеописания отечественных подвижников благочестия XVIII и XIX вв.», были использованы и учтены при составлении месяцесловов «Настольной книги священнослужителя». М., 1978—1979. Т. 2—3 и Минеи богослужебной. Сентябрь—август. М., 1978—1989.

Несмотря на неоднократные попытки исследователей-агиологов и официальных церковных изданий составить «верный» месяцеслов, т. е. включающий в себя имена только тех угодников Божиих, о канонизации которых сохранились официальные акты, такие попытки каждый раз оказывались безуспешными. Причины этого заключаются в различной практике канонизации в XI—XVII вв. и в Синодальный период (XVIII—XIX вв.), в плохой сохранности или даже отсутствии письменных актов канонизации за XI— XVII вв.

Но если видеть в угодниках Божиих средоточие церковной жизни и через выявление их пытаться показать жизнь Церкви, то критерий совершения официального акта канонизации, столь важный с точки зрения церковного устава, не является определяющим для составления подобного списка.

В соответствии с этим в наш список включены:

1.        Имена тех угодников Божиих, об общецерковной или местной канонизации которых сохранились достоверные официальные свидетельства (акты, официальные святцы).

2.        Имена тех угодников Божиих, об общецерковной или местной канонизации которых официальных свидетельств не сохранилось, но церковное почитание которых засвидетельствовано в многочисленных памятниках агиографии (в том числе, в соборных памятях) и агиологических исследованиях.

3.        Имена тех угодников Божиих, о которых достоверно известно, что они не были канонизированы ни местной, ни общецерковной властью, но которые прославились богоугодной жизнью, мученической кончиной за веру во Христа и благодатными явлениями и вследствие этого почитались верующим народом, а имена их вносились в различные агиографические памятники. В данном списке их имена выделены курсивом.

Список, основанный на этих принципах, впервые составлен в русской агиологии специально для данного издания. Он позволяет увидеть неиссякаемость святой жизни в Церкви, он может быть использован как пособие для деятельности местных и общецерковной канонических комиссий.

 

Время преставления к Богу, день памяти	Канонизированные святые, подвижники благочестия и мученики (в скобках указаны другие дни памятей)
	IX в.
† 869, 14 февраля	Св. равноап. Кирилл, учитель Словенский (11 мая).
† 885, 6 апреля	Св. равноап. Мефодий, учитель Словенский (11 мая).
† Х в. (?)	Прп. Сергий Валаамский (11 сентября, 28 июня).
† Х в. (?)	Прп. Герман Валаамский (11 сентября, 28 июня).
	X в.
† 936, 28 мая	Св. блж. Андрей (славянин из Новгорода), Христа ради юродивый. Константинопольский (2 октября).
† 969, 11 июля	Св. равноап. блгв. вел. кнг. российская (киевская) Ольга (в крещении Елена).
† 983, 12 июля	Св. мч. Феодор варяг. Киевский.
† 983, 12 июля	Св. мч. Иоанн варяг. Киевский.
† 992, 15 июня	Свт. Михаил, первый митрополит Киевский и всея Руси (30 сентября).
	XI в.
Ок. 1005 ?	Св. мч. Дионисий Туровский (28 апреля).
† 1015, 15 июля	Св. равноап. блгв. вел. кн. российский (киевский) Владимир (в крещении Василий).
† 1015, 24 июля	Св. блгв. кн. ростовский Борис (в крещении Роман), страстотерпец российский (2 мая).
† 1015, 24 июля	Св. мч. Георгий отрок, угрин.
† 1015, 5 сентября	Св. блгв. кн. муромский Глеб (в крещении Давид), страстотерпец российский (24 июля, 2 мая).
† 1018	Св. блгв. кнг. новгородская Анна (10 февраля, 4 октября).
† ок. 1023 г., 8 нюня	Свт. Феодор, еп. Ростовский.
† 1030	Свт. Иоаким Корсунянин, еп. Новгородский (10 февраля, 4 октября).
† ок.1031-1043 гг., 26 июля	Св. прмч. Моисей Угрин, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий.
Ок. 1045 г.	Прп. Маркиан, игумен киево-зверинецкий (25 октября).
† 1050	Св. блгв. кнг. киевская Ирина (10 февраля).
† 1052, 4 октября	Св. блгв. кн. новгородский Владимир.
† ок. 1053 г., 28 января	Прп. Ефрем Новоторжский.
† ок.1053 г. (?)	Свт. Иларион, митр. Киевский и всея Руси (21 октября, 28 сентября — Собор Ближних пещер).
† 1054, 19 февраля	Св. блгв. кн. киевский Ярослав (в крещении Георгий) Мудрый.
† 1058, 15 октября	Свт. Лука, еп. Новгородский (10 февраля, 4 октября).
† 1063	Прп. Судислав (в крещении Георгий), кн. псковский, затворник киевский (2-я неделя Великого поста — Собор святых в Малой России).
† 1065	Прп. Варлаам, игумен киево-печерский, в Ближних пещерах почивающий (19 ноября).
† 1066	Прп. Иларион схимник, Киево-Печерский, в Дальних пещерах почивающий (21 октября).
† ок.1070 г.	Прп. Иеремия прозорливый, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (5 октября).
†1071	Прп. Дамиан пресвитер, целебник, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (5 октября).
† 1070-е гг.	Свт. Леонтий сщмч., еп. Ростовский (игумен киево-зверинецкий ?) (23 мая).
† 1075, 7 мая	Прп. Антоний Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (10 июля, 2 сентября).
† ок.1073-1077 гг., 29 октября	Прп. Авраамий, архим. ростовский.
† после 1073 г.	Свт. Михаил, еп. Юрьевский (игумен киево-зверинецкий ?) (6 сентября).
† ок. 1074 г.	Прп. Софроний, игумен киево-зверинеикий (11 марта).
† 1074. 3 мая	Прп. Феодосии Киево-Печерский, в Дальних пещерах почивающий (14 августа, 2 сентября).
† после 1074 г.	Прп. Иаков монах, Киево-Печерский (23 октября, 28 августа — Собор Дальних пещер).
† 1076. 27 декабря	Св. блгв. кн. киевский Святослав (в крещении Николай) (2-я неделя Великого поста — Собор святых в Малой России).
† ок. 1077 г., 13 декабря	Прп. Аркадий, Вяземский и Новоторжский (11 июля, 14 августа).
† 1078.	Св. блгв. кн. киевский Изяслав (в крещ,ении Димитрий) 3 октября (26 октября).
† до 1080 г.?	Свт. Николай, еп. Переяславский (2-я неделя Великого поста — Собор святых в Малой России).
† ок. 1085 г.	Прп. Матфей прозорливый, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (5 октября).
† 1086	Св. блгв. кн. владимиро-волынский Ярополк (в крещении 22 ноября Петр).
† ок. 1087 г.	Прп. Мануил, игумен киево-зверинецкий (17 июня).
† до 1088 г.	Прп. Иоанн Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (28 сентября — Собор Ближних пещер).
† 1088	Прп. Никон, игумен киево-печорский, в Ближних пещерах почивающий (23 марта).
† после 1088 г.	Свт. Николай, еп. Тмутараканский (28 сентября — Собор Ближних пещер).
† 1089, 31 августа	Свт. Иоанн II, митр. Киевский (2-я неделя Великого поста — Собор святых в Малой России).
† после 1089 г.?	Прпп. двенадцать греков, создатели Великой церкви Киево-Печерской обители в честь Успения Пресвятой Богородицы, в Ближних пещерах почивающие (14 февраля).
† после 1089 г.	Прп. Симон варяг, Киево-Печерский (10 мая, 28 августа — Собор Дальних пещер).
† после 1089 г.	Свт. Исаия, еп. Ростовский (15 мая).
† ок. 1090 г.	Свт. Лука, еп. Белгородский (2-я неделя Великого поста — Собор святых в Малой России).
† ок. 1090 г., 14 февраля	Прп. Исаакий затворник, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий.
† ок. 1092 г.	Прп. Климент, игумен киево-зверинецкий (25 ноября).
† 1093, 8 января	Св. прмч. Григорий чудотворец, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий.
† 1094	Свт. Стефан, еп. Владимире-Волынский. 27 апреля
† ок. 1095 г., 1 июня	Прп. Агапит, врач безмездный, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий.
† 1095	Свт. Герман, еп. Новгородский (10 февраля, 4 октября).
† после 1095 г.	Свт. Марин, еп. Юрьевский (2-я неделя Великого поста — Собор святых в Малой России).
† ок. 1096 г.	Прп. Андроник гробокопатель, пещерник, Киево-Зверинецкий (17 мая).
† ок. 1096 г.	Прп. Феодор колика, Киево-Зверинецкий (17 февраля).
† ок. 1096 г.	Прп. Иоанн Киево-Зверинецкий (24 июня).
† 1097, 28 марта	Св. прмч. Евстратий Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий.
† 1097 20 июля	Сет. прмчч. Киево-Зверинецкие, от половцев убиенные, ихже Бог весть.
† ок.1097-1108 гг.	Прп. Иоанн, игумен киево-печерский, в Ближних пещерах почивающий (28 сентября — Собор Ближних пещер).
† ок. 1098 г.	Свт. Ефрем, еп. Переяславский, в киевских Ближних пещерах почивающий (28 января).
† 1098, 11 августа	Св. прмч. Феодор Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий.
† 1098, 11 августа	Св. прмч. Василий Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий.
† после 1098 г.	Прп. Захария Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (24 февраля).
† ранее XII в., 2 апреля	Свт. Савва, архиеп. Сурожский (15 декабря — Собор Крымских святых).
XI-XII вв.	Прп. Марк гробокопатель, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (29 декабря).
XI-XII вв.	Прп. Феофил слезоточивый, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (29 декабря).
XI-XII вв.	Прп. Иоанн богоугодник, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (29 декабря).
XI-XII вв.	Прп. Феофил другой, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (28 сентября — Собор Ближних пещер).
XI-XII вв.	Прп. Феодосии другой, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (28 сентября — Собор Ближних пещер).
XI-XII вв.	Прп. Иоанн другой, «пещерник», Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (28 сентября — Собор Ближних пещер).
	XII в.
† 1104	Свт. Николай, митр. Киевский и всея Руси (2-я неделя Великого поста — Собор святых в Малой России).
† 1107, 10 февраля	Прп. Прохор чудотворец, лебедник, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий.
† 1109, 31 января	Свт. Никита, еп. Новгородский (30 апреля).
† 1110, 11 февраля	Прп. Пимен многоболезненный, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (7 августа).
† 1112, 3 ноября	Прп. Анна, кнж. киевская (18 мая).
† 1112, 4 ноября	Свт. Ефрем, еп. Ростовский и Суздальский (2-я неделя Великого поста — Собор святых в Малой России, 23 мая — Собор Ростовских и Ярославских святых).
† до 1114 г., 17 августа	Прп. Алипий иконописец, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий.
† нач. XII в., 8 августа	Прп. Григорий иконописец, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий.
† нач. XII в., 11 декабря	Прп. Никон Сухой, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий.
† ок.1114 г.	Прп. Нестор летописец, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (27 октября).
† после 1114 г.	Св. сщмч. Кукша, просветитель вятичей, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (27 августа).
† после 1114 г.	Св. прмч. Никон, Киево-Печерский (27 августа).
† после 1114 г.	Прп. Пимен постник, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (27 августа).
† 1115, 15 мая	Прп. Исаия чудотворец, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий.
† 1116, 20 июня	Свт. Мина, еп. Полоцкий (игумен киево-зверинецкий ?).
† 1117, 6 сентября	Свт. Лазарь, еп. Переяславский, игумен киево-зверинецкий и выдубицкий.
† 1122, 10 октября	Свт. Амфилохий, еп. Владимире-Волынский.
† 1123, 12 апреля	Свт. Сильвестр, еп. Переяславский, игумен выдубицкий.
† 1123. 1 августа ?	Св. блгв. кн. черниговский Давид.
† 1123, 6 августа	Свт. Феоктист, еп. Черниговский (5 августа).
† 1125, 19 мая	Св. блгв. вел. кн. киевский Владимир (в крещении Василий) Мономах.
XII в. († до 1129 г.?).	Св. блгв. кн. муромский Михаил, мученик (21 мая).
XII в. († до 1129 г.?).	Св. блгв. кн. муромский Феодор (21 мая).
XII в. († 1129?).	Св. блгв. кн. муромский Константин (21 мая).
XII в. († ок. 1129 г.?).	Св. блгв. кн. муромская Ирина (21 мая).
† 1131	Прп. Тимофей, игумен киево-печерский, в Дальних пещерах почивающий (28 августа — Собор Дальних пещер).
† 1132, 15 апреля	Св. блгв. кн. киевский Мстислав (в крещении Феодор) Великий.
† 1138, 11 февраля	Св. блгв. кн. псковский Всеволод (в крещении Гавриил) (27 ноября).
† 1141	Прп. Пимен постник, игумен киево-печерский, в Дальних пещерах почивающий (7 августа).
† ок. 1141 г.	Прп. Спиридон просфорник, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (31 октября).
† ок. 1141 г.	Прп. Никодим просфорник, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (31 октября).
† 1142	Свт. Пантелеймон, еп. Черниговский (27 июля).
† 1143, 14 октября	Прп. Никола Святоша (в миру Святослав), кн. черниговский, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий.
† после 1146 г.	Прп. Кирилл игумен. Киевский (18 января; 2-я неделя Великого поста — Собор святых в Малой России).
† 1147, 3 августа	Прп. Антоний Римлянин, Новгородский.
XII в. (1 после 1147).	Прп. Андрей, игумен новгородский (3 августа, 3-я неделя по 50-це — Собор Новгородских святых).
† 1147, 19 сентября	Св. блгв. кн. киевский Игорь, Черниговский страстотерпец (5 июня).
† 1148	Прп. Онисифор исповедник, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (9 ноября).
† ок. 1149 г.	Свт. Евфимий, еп. Переяславский (20 января; 2 неделя Великого поста — Собор святых в Малой России).
† ок. 1150 г., 27 июня	Прп. Мартин Туровский.
1-я пол. XII в.	Свт. Симон, еп. Ростовский и Суздальский, в киевских Ближних пещерах почивающий (10 мая, 28 сентября — Собор Ближних пещер).
† после 1154 г.	Свт. Дамиан, еп. Юрьевский (Каневский) (1 ноября; 2 неделя Великого поста — Собор святых в Малой России).
† до 1156 г.	Прп. Авраамий, игумен киево-печерский, в Дальних пещерах почивающий (28 августа — Собор Дальних пещер).
† 1156, 21 апреля	Свт. Нифонт, еп. Новгородский, в киевских Ближних пещерах почивающий (8 апреля).
† 1156	Прп. Досифей I, игумен киево-печерский, в Дальних пещерах почивающий (28 августа — Собор Дальних пещер).
† 1158, 24 сентября	Прп. Авраамий Мирожский.
† 1159, 12 мая	Св. блгв. кн. туровский Борис (23 июня — Собор Владимирских святых).
† 1159, 5 июня	Свт. Константин, митр. Киевский.
† ок. 1160, 241 февраля	Прп. Еразм черноризец, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий.
† 1160	Прп. Иоанн многострадальный, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий.
† 1163, 18/19 сентября	Свт. Аркадий, еп. Новгородский (4 октября, 10 февраля).
† 1164, 28 сентября	Св. блгв. кн. владимирский Изяслав (23 июня — Собор Владимирских святых).
† 1164	Прп. Акиндин I, игумен киево-печерский, в Дальних пещерах почивающий (2 ноября, 28 августа — Собор Дальних пещер).
† 1168, 14 марта	Св. блгв. кн. киевский Ростислав (в крещении Михаил).
† после 1168 г.	Св. блгв. кн. городенский Глеб, Киевский (2-я неделя Великого поста — Собор святых в Малой России).
† 1172, 28 марта	Св. блгв. кн. владимирский Мстислав (23 июня — Собор Владимирских святых).
† 1173, 23 мая	Прп. Евфросиния игумения Полоцкая.
† 1174, 20 июня	Св. блгв. кн. владимирский Глеб (в крещении Георгий).
† 1174, 29 июня	Св. блгв. кн. владимирский Андрей Боголюбский, страстотерпец (4 июля).
† 1176, 20 июня	Св. блгв. кн. владимирский Михаил (23 июня — Собор Владимирских святых).
†  ок. 1176, 2 декабря	Прп. Афанасий затворник, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий.
† 1178, 4 марта	Прп. Герасим Вологодский.
† 1180, 14 июня	Св. блгв. кн. новгородский Мстислав (в крещении Георгий), Храбрый.
† ок. 1182, 28 апреля	Свт. Кирилл, еп. Туровский.
† 1182, 24 июня	Прп. Поликарп архим., Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий.
† ок. 1183-1184	Свт. Дионисий, еп. Полоцкий (3 октября, 3-я неделя по 50-це — Собор Белорусских святых).
† после 1183, 29 января	Свт. Лаврентий, еп. Туровский, в киевских Ближних пещерах почивающий.
† ок. 1186 г., 24 мая	Прмч. Никита столпник. Переяславский.
† 1186, 7 сентября	Свт. Иоанн (Илия), архиеп. Новгородский.
† ок. 1188 г., 19 декабря	Прп. Илия муромец, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий.
† 1189, 10 ноября	Свт. Лука, еп. Ростовский.
† до 1190 г.	Прп. Арефа затворник, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (24 октября).
† 1190, 27 февраля	Прп. Тит иеромонах, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий.
† 1192, 6 ноября	Прп. Варлаам Хутынский.
† 1193, 24 мая	Свт. Григорий (Гавриил), архиеп. Новгородский (10 февраля, 4 октября).
† после 1196 г.	Прп. Кирилл, игумен новгородский (23 августа, 3-я неделя по 50-це — Собор Новгородских святых).
† 1199, 24 августа	Свт. Мартирий, архиеп. Новгородский (10 февраля, 4 октября).
XII в.	Прп. Сильвестр чудотворец, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (2 января).
XII в.	Прп. Макарий постник, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (19 января).
XII в.	Прмч. Анастасий диакон, в Ближних пещерах почивающий (22 января).
XII в.	Прп. Анатолий затворник, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (3 июля).
XII в.	Прп. Феофан постник, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (11 октября).
XII в.	Прп. Нектарий послушливый, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (29 ноября).
XII в.	Прп. Иоанн постник, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (7 декабря).
XII-XIII вв.	Прп. Онуфрий молчаливый, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (21 июля).
XII-XIII вв.	Прп. Онисим затворник, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (4 октября, 21 июля).
XII-XIII вв.	Прп. Елладий затворник, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (4 октября).
XII-XIII вв.	Прп. Авраамий затворник, Киево-Печерский, в Ближних пещерах почивающий (29 октября).
	XIII в. до 1240 г.
† после 1205, 29 января	Свт. Игнатий, еп. Смоленский (в неделю пред 28 июля — Собор Смоленских святых).
† 1206, 19 марта	Св. блгв. кнг. владимирская Мария (в иночестве Марфа). (23 июня — Собор Владимирских святых).
† 1212, 14 апреля	Св. блгв. кн. владимирский Всеволод (в крещении Димитрий), Большое Гнездо (23 июня — Собор Владимирских святых).
† 1214, 17 января	Свт. Иоанн, еп. Ростовский (23 мая — Собор Ростовских и Ярославских святых).
† ок. 1218 г.	Прп. Досифей II, игумен киево-печерский, в Дальних пещерах почивающий (28 августа — Собор Дальних пещер).
† 1218	Св. блгв. кн. новгородский Василий (3 июля — Собор Новгородских святых).
† после 1219, 23 сентября	Прп. Авраамий, игумен ярославский (23 мая — Собор Ростовских и Ярославских святых).
† до 1224, 21 августа	Прп. Авраамий Смоленский.
XIII в. († после 1224 г.)	Прп. Ефрем Смоленский (21 августа).
† 1224, 24 июня	Прп. Антоний Дымский (17 января).
† 1226, 22 мая	Свт. Симон, еп. Владимирский и Суздальский (10 мая).
† 1228, 25 июня	Св. блгв. кн. муромский Петр (Давид).
† 1228, 25 июня	Св. блгв. кнг. муромская Феврония (Евфросиния).
† 1228	Св. блгв. кн. новгородский и галицкий Мстислав Удалой (10 февраля, 4 октября; 3-я неделя по Пятидесятнице — Собор Новгородских святых).
† 1221, 1 апреля	Св. мч. Авраамий Болгарский, Владимирский.
† после 1229 г.	Свт. Иоасаф, еп. Владимиро-Волынский (19 ноября, 10 октября — Собор Волынских святых).
† 1232, 8 октября	Свт. Антоний, архиеп. Новгородский (10 февраля, 4 октября).
† 1232	Прп. Акинидин II, игумен киево-печерский, в Дальних пещерах почивающий (2 ноября, 28 августа — Собор Дальних пещер).
† 1233, 5 июня	Св. блгв. кн. новгородский Феодор. 660
† 1237	Св. блгв. кн. зарайский Феодор мученик (21 декабря, 10 июня — Собор Рязанских святых).
† 1237	Св. блгв кнг. зарайская Евпраксия мученица (21 декабря, 10 июня — Собор Рязанских святых).
† 1237	Св. блгв. кн. зарайский Иоанн постник, младенец, мученик Рязанский (21 декабря, 10 июня — Собор Рязанских святых).
† 1237, ок. 21 декабря	Св. блгв. кн. рязанский Георгий мученик (10 июня — Собор Рязанских святых).
† 1237, ок. 21 декабря	Св. блгв. кн. пронский Олег (в крещении Косма) мученик (10 июня — Собор Рязанских святых).
† 1237, ок. 21 декабря	Св. блгв. кн. (рязанский) Роман мученик (10 июня — Собор Рязанских святых).
† 1237, ок. 21 декабря	Св. блгв. кн. (коломенский) Глеб мученик (10 июня — Собор Рязанских святых.
† 1237, ок. 21 декабря	Св. блгв. кн. (муромский) Давид мученик (10 июня — Собор Рязанских святых).
† 1237, ок. 21 декабря	Св. сщмч. Евфросин, еп. Рязанский (10 июня — Собор Рязанских святых).
† 1237, ок. 21 декабря	Св. блгв. кнг. рязанская Агриппина мученица (10 июня — Собор Рязанских святых).
† 1238, 7 февраля	Св. блгв. кн. владимирский Всеволод (в крещении Димитрий) мученик (23 июня — Собор Владимирских святых).
† 1238, 7 февраля	Св. блгв. кн. владимирский Мстислав мученик (23 июня — Собор Владимирских святых).
† 1238, 7 февраля	Св. блгв. кн. владимирский Владимир мученик (23 июня — Собор Владимирских святых).
† 1238, 7 февраля	Св. сщмч. Митрофан, архиеп. Владимирский (23 июня — Собор Владимирских святых).
† 1238, 7 февраля	Св. сщмч. Пахомий, архим. владимирский (23 июня — Собор Владимирских святых).
† 1238, 7 февраля	Св. сщмч. Даниил, игумен владимирский (23 июня — Собор Владимирских святых).
† 1238, 7 февраля	Св. сщмч. Феодосии, игумен владимирский (23 июня — Собор Владимирских святых).
† 1238, 7 февраля	Св. блгв. кн. владимирский Димитрий младенец, мученик (23 июня — Собор Владимирских святых).
† 1238, 7 февраля	Св. блгв. кнг. владимирская Агафия мученица (23 июня — Собор Владимирских святых).
† 1238, 7 февраля	Св. блгв. кнж. владимирская Феодора мученица (23 июня — Собор Владимирских святых).
† 1238, 7 февраля	Св. блгв. кнг. владимирская Мария мученица (23 июня — Собор Владимирских святых).
† 1238, 7 февраля	Св. блгв. кнг. владимирская Христина мученица (23 июня -Собор Владимирских святых).
† 1238, 4 марта	Св. блгв. кн. владимирский Георгий мученик (4 февраля).
† 1238, 4 марта	Св. блгв. кн. ростовский Василий мученик.
† 1238, 4 марта	Св. блгв. кн. ярославский Всеволод (в крещении Иоанн) мученик.
† 1239, 7 августа	Свт. Меркурий, еп. Смоленский, в киевских Ближних пещерах почивающий (24 ноября).
† 1239	Св. сщмч. Симеон, еп. Переяславский (28 августа — Собор Дальних пещер).
† 1239, 24 ноября	Св. мч. Меркурий Смоленский.
† ок. 1240 г., 29 июля	Прп. Константин Косинский.
† после 1240 г.	Прп. Косма Косинский (29 июня).
† 1240, 6 декабря ?	Св. сщмч. Лукиан, пресвитер печерский, в Дальних пещерах почивающий (15 октября).

 

 

АРХИЕРЕИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ (кон. Х—сер. XIII в.) [408]

 КИЕВСКИЕ МИТРОПОЛИТЫ

Свт. Михаил	988—992
Леон(тнй)	992 —1008 [409].
Иоанн I	упом. в 1020-е гг.
Феопемпт [Кирилл I]	упом. в 1039 г.
Свт. Иларион	1051 — до 1055 г.
Ефрем	упом. в 1055 г., † вероятно, после 4.11.1061.
Георгий	прибытие в Киев в 1062 г., упом. в 1072—1073 гг.
Свт. Иоанн II	до 1077/1078 г.— 1089.
Иоанн III	1090 - 1091.
Свт. Николай	упом. в 1097-1101 гг.
Никифор I	прибытие в Киев 6.12.1104, настолование 18.12.1104 — 04.1121.
Никита	настолование 15.10.1122 — 9.03.1126.
Михаил I	1130 -1145/1146.
Климент Смолятич (признан не во всех епархиях).	27.07.1147 — 03.1159 (в 1155 — 12.1158 г. был изгнан из Киева).
Свт. Константин I (не признан в Волынской и, возможно, Туровской епархиях).	рукоположен в конце 1155 г., прибытие в Киев летом 1156 г.— 03.1159.
Феодор	08.1160 -1161/1162.
Иоанн IV	1163-1166.
Константин II	упом. в 1167-1169 гг.
Михаил II	рукоположен до 24.03.1171, прибытие на Русь до 07.1171 (?).
Никифор II	упом. в 1183 — после 01.1198.
Матфей	до 07.1201 (вероятно, 1200) - 26 (19 ?). 08.1220.
Кирилл I (II ?).	рукоположен в 1224 г., настолование 6.01.1225 —1233.
Иосиф	1236-?
Свт. Кирилл II (III ?).	поставлен до 1242/1243 г., рукоположен ок. 1246/1247 г., на Руси упом. с 1250 г.—1287.

 

БЕЛГОРОДСКИЕ ЕПИСКОПЫ

 

Никита I	упом. в 1072 г.
Свт. Лука	упом. в 1088/1089 гг., † 22.08.1089/1091 (вероятнее всего, в 1090 г.).
Никита II	поставлен в 1113/1114 г., упом. в 1115 г.
Феодор	упом. в 1147-1148 гг.
Максим	упом. в 1187 г., 11189 (менее вероятно, в 1190 г.).
Адриан (занимал одновременно и Юрьевскую кафедру)	упом. в 1189 г. (менее вероятно, в 1190 г.) — 1198.

 

ВЛАДИМИРО-ВОЛЫНСКИЕ ЕПИСКОПЫ

Свт. Стефан	упом. в 1091 г., † 27.04.1094.
Свт. Амфилохий	рукоположен 27.08.1105 —1122.
Симеон	рукоположен в 1123 г. — 1136.
Феодор	рукоположен в 1137 г., упом. в 1147 г.
Иоасаф (впоследствии епископ Угровский)	? — до 1229.
Василий, Никифор, Косма	вместе с Иоасафом упоминаются как епископы в княжение Даниила и Василька Романовичей.

ВЛАДИМИРО-СУЗДАЛЬСКИЕ ЕПИСКОПЫ

Свт. Симон	1214 - 22.05.1226.
Свдмч. Митрофан	14.03.1227 - 7.02.1237.

ГАЛИЦКИЕ ЕПИСКОПЫ

Косма	рукоположен в 1156/1157 г., упом. в 1165 г.
Артемий	упом. в 1235 и 1241 гг.

НОВГОРОДСКИЕ ЕПИСКОПЫ И АРХИЕПИСКОПЫ

Свт. Иоаким Корсунянин	ок. 989 г. — 1030/1031.
Ефрем (не рукоположен)	1030/1031 — ок. 1035 г.
Свт. Лука Жидята	1036 —15.10.1058.
Стефан	ок. 1059 г. — ок. 1068 г.
Феодор	1069/1070 —1077/1078.
Свт. Герман	ок. 1078 г. — ок. 1095 г.
Свт. Никита	ок. 1096 г. — 30.01.1109.
Иоанн	прибытие в Новгород 20.12.1110 — в 1130 г. «отвержеся епископьи».
Свт. Нифонт	прибытие в Новгород 1.01.1131 —21.04.1156.
Свт. Аркадий	избран в 1156 г., рукоположен 10.08.1158 — 19.09.1163.
Свт. Илия (в схиме Иоанн)	рукоположен 28.03.1165 — 7.09.1186.
Свт. Гавриил (в схиме Григорий)	избран в 1186 г., рукоположен 29.03.1187, прибыл в Новгород 31.05.1187 — 24.05.1193.
Свт. Мартирий	рукоположен 10.12.1193 — 24.08.1199.
Митрофан	избран в 1199, рукоположен 3.07.1201, прибыл в Новгород 14.09.1201 — 22.01.1210.
Свт. Антоний (в миру Добрыня Ядрейкович)	рукоположен в 1210 г., переведен на Перемышльскую кафедру в 1219 г.
Митрофан (вторично)	17.03.1220-3.06.1223.
Арсений (не рукоположен)	избран 3.07.1223-1225.
Свт. Антоний (вторично)	1225-1228.
Арсений (вторично)	1228.
Свт. Антоний (в третий раз)	1228-1229, † 8.10.1232.
Спиридон	избран в 1229, рукоположен 24.02.1230, прибыл в Новгород 19.05.1230-1249.

ПЕРЕМЫШЛЬСКИЕ ЕПИСКОПЫ

Свт. Антоний (переведен с Новгородской кафедры)

1219-1225

ПЕРЕЯСЛАВСКИЕ ЕПИСКОПЫ И МИТРОПОЛИТЫ

Петр	упом. 2.05.1072.
Леонт (титулярный митрополит)
Свт. Николай (титулярный митрополит?)
Свт. Ефрем (титулярный митрополит)	упом. в 1089 и 1091 гг.
Симеон I	упом. в 1101 г. (или ранее).
Лазарь	рукоположен 12.11.1105 — 6(16?). 09.1117.
Сильвестр	1.01.1118 -12.04.1123.
Марк (Маркел)	рукоположен 4.10.1125 — 6.01.1135.
Свт. Евфимий	поставлен в 1141 г., упом. прежде 1149 г.
Василий	рукоположен в 1156/1157 г.
Павел	поставлен в 1197 г.
Сщмч. Симеон II	† 1239.

ПОЛОЦКИЕ ЕПИСКОПЫ

Свт. Мина	рукоположен 13.12.1105 — 20.06.1116.
Илия	упом. прежде 1128 г.
Косьма	рукоположен в 1143 г.
Свт. Дионисий	поставлен, вероятно, до 1169 г.— 1183/1184.
Николай	поставлен в 1184 г. (или, возможно, до июля августа 1183 г.) [410].
Алексий	упом. в 1231 г.

 РОСТОВСКИЕ ЕПИСКОПЫ

Свт. Феодор [Иларион]
Сщмч. Леонтий	ок. 1070-х гг., поставлен, вероятно, в 1073/1076 г.
Свт. Исаия	упом. в 1088-1089 гг.
[Свт. Ефрем [411]	упом. при кн. Владимире Мономахе, т. е. в 1090-1100-х гг.].
[Свт. Симон] Нестор	упом. в 1148 г., лишен кафедры в 1156 г.
Леон(тнй) (ок. 1165 г. титулярный архиепископ)	поставлен в 1158 г., изгнан в 1159 г., по возвращении изгнан вторично в 1162 г., † 1183 г. или ранее.
Феодор (Феодорец) (не рукоположен)	поставлен кн. Андреем Боголюбским в 1162 г. (или позднее) — казнен 8.05.1169.
Николай	в 1183 г. поставлен, но не принят кн. Всеволодом Юрьевичем и переведен на Полоцкую кафедру
Свт. Лука	рукоположен 11.03.1184 — 10.11.1189.
Свт. Иоанн	рукоположен 23.01.1190—1214.
Пахомий	рукоположен 10.11.1214—1216.
Кирилл I (в схиме Кириак)	1216/1217 - 16.09.1229 оставил кафедру, приняв схиму, † 17.04.1230.
Свт. Кирилл II	6.04.1230 - 21.05.1262.

РЯЗАНСКИЕ ЕПИСКОПЫ

Арсений	упом. в 1207-1212 гг.
[Сщмч. Евфросин	упом. в 1220-1230-е гг.].

СМОЛЕНСКИЕ ЕПИСКОПЫ

Мануил	поставлен в 1136 г., упом. вплоть до 1168 г.
Константин	упом. в 1180 г.
Симеон	упом. в 1197 г.
Свт. Игнатий	упом. 19.03.1205.
Лазарь	† до 1225/1226 г.
Афанасий
Иоанн [Свт. Меркурий	† 1239].

ТУРОВСКИЕ ЕПИСКОПЫ

[Фома	поставлен в 1005/1006 г.].
Кирилл I [412]	поставлен 6.11.1114.
Симеон
Игнатий
Иоаким	рукоположен в 1144 г., упом. в 1146 г.
Георгий
Свт. Кирилл (II?)	до 1169 г. — до 1182 г.
Свт. Лаврентий	упом. после 24.06.1183.

УГРОВСКИЕ ЕПИСКОПЫ [413]

Иоасаф (прежде епископ во Владимире-Волынском)

поставлен между 1229 и 1237/1238 г.

ЧЕРНИГОВСКИЕ ЕПИСКОПЫ И МИТРОПОЛИТЫ

Неофит (титулярный митрополит)	упом. 2.05.1072.
Иоанн	до 1087 г. —23.11.1111.
Свт. Феоктист	рукоположен 12.01.1113, настолование 19.01.1113 — 6.08.1123.
Свт. Пантелеймон	† 1142.
Онуфрий	рукоположен в 1143 г., упом. в 1146—1147 гг.
Антоний	упом. в 1159 и 1163 гг., изгнан кн. Святославом Всеволодовичем ок. 1168 г.
Порфирий I	упом. в 1177 и 1187 гг.
Порфирий II [414]	упом. в 1230 и 1239 гг.

 ЮРЬЕВСКИЕ(ПОРОССКИЕ) ЕПИСКОПЫ [415]

Михаил	упом. в 1072-1073 гг.
Антоний	упом. в 1089 и 1091 гг.
Свт. Марин	упом. в 1091 и 1095 гг.
Даниил	6.01.1114 — 9.09.1122.
Свт. Дамиан	упом. в 1147 и 1154 гг.
Адриан (занимавший одновременно и Белгородскую кафедру)	упом. в 1197-1198 гг.
Алексий	† до 1125/1126 г.

 

 

МОНАСТЫРИ, ОСНОВАННЫЕ НА РУСИ
в 988—1240 гг. [416]

IX в.

 

Валаамский мужской монастырь в честь Преображения Господня [417].

XI в.

После 1037 г., освящен вскоре после 1051 г.	Киевский (близ Софийского собора) мужской монастырь во имя св. вмч. Георгия Победоносца, разрушен в 1240 г.
После 1037 г.	Киевский (близ Золотых ворот) женский монастырь во имя св. мц. Ирины, разрушен в 1240 г.
После 1051 г.	Киево-Печерская лавра.
1050—1060-е гг. или ранее	Киевский женский монастырь во имя свт. Николая Мирили ранее ликийского.
Несколько прежде 1062 г.	Киевский мужской монастырь во имя св. вмч. Димитрия Солунского, разрушен в 1240 г.
До 1060-х гг.	Киевский (?) мужской монастырь во имя св. Мины.
1060-е гг.	Тмутараканский мужской монастырь во имя Пресвятой Богородицы.
Вскоре после 1069 г.	Черниговский Болдинский (Елецкий) мужской монастырь в честь Успения Пресвятой Богородицы.
До 1070 г.	Выдубицкий под Киевом Всеволож мужской монастырь во имя св. архангела Михаила.
До 1072 г.	Киевский на Берестове (Германеч) мужской монастырь во  имя Спасителя, разрушен в 1240 г. и возобновлен.
До 1072 г.	Переяславский мужской монастырь во имя св. Иоанна.
До 1074 г.	Монастырь во имя свв. страстотерпцев Бориса и Глеба на реке Альте.
До 1076 г.	Киевский в Копыреве конце мужской монастырь во имя св. Симеона, разрушен в 1240 г.
1086 или ранее	Киевский Янчин женский монастырь во имя св. ал. Андрея Первозванного, разрушен в 1240 г.
До 1096 г.	Муромский мужской монастырь во имя Спасителя.
До 1096 г.	Киевский Кловский Стефановский (Стефанеч) монастырь в честь Положения Ризы Пресвятой Богородицы во  Влахерне.
До 1096 г.	Суздальский мужской монастырь во имя св. вмч. Димитрия  Солунского (поначалу — подворье Киево-Печерского  монастыря).
Ок. сер. XI в.	Владимиро-Волынский Святогорский мужской монастырь.
Ок. 3-й четв. XI в.	Ростовский Авраамиев мужской монастырь в честь Богоявления.

XII в.

1108 г. или позднее	Киевский Златоверхий мужской монастырь во имя св. архангела Михаила [418].
До 1113 г.	Киевский женский монастырь (во имя св. праведного Лазаря Четверодневного ?)
1117	Новгородский Антониев мужской монастырь в честь Рождества Пресвятой Богородицы.
1119	Новгородский Юрьев мужской монастырь во имя или ранее вмч. Георгия Победоносца.
Ок. 1125 г.	Полоцкий Евфросиниев женский монастырь во имя Спасителя.
Ок. 1125 г.	Полоцкий Евфросиниев мужской монастырь во имя Пресвятой Богородицы.
1128	Киевский Отний (Вотчь) мужской монастырь во имя св. вмч. Феодора Тирона.
Ок. 1131 г.	Вышгородский женский монастырь в честь Владимирской иконы Пресвятой Богородицы.
Ок. 1134 г.	Новгородский мужской монастырь во имя св. вмч. Пантелеймона.
До 1136 г.	Новгородский Людинский на Мячине женский монастырь в честь Воскресения Господня.
До 1138 г.	Смоленский на Смядыни мужской монастырь во имя свв. мчч. Бориса и Глеба.
До 1138 г.	Новгородский женский монастырь во имя св. вмц. Варвары. До 1146 г. Киевский мужской монастырь во имя св. Кирилла.
До 1147 г.	Зарубский под Киевом мужской монастырь в честь Успения Пресвятой Богородицы.
До 1148 г.	Новгородский Зверин женский монастырь в честь Покрова Пресвятой Богородицы.
1153	Новгородский Аркадиевский (Аркаж) мужской монастырь в честь Успения Пресвятой Богородицы.
1160-е гг.	Боголюбов близ Владимира на Клязьме монастырь в честь Рождества Пресвятой Богородицы.
До 1162 г.	Новгородский женский, первоначально мужской, монастырь в честь Сошествия Святого Духа на апостолов.
1164 или позднее	Владимирский на Клязьме мужской монастырь во имя Спасителя.
1170	Новгородский мужской монастырь в честь Благовещения Пресвятой Богородицы.
До 1174 г.	Владимирский на Клязьме мужской монастырь во имя свв. бессребреников Космы и Дамиана.
До 1179 г.	Новгородский Росткин женский монастырь во имя св. Предтечи и Крестителя Господня Иоанна.
До 1187 г.	Владимирский на Клязьме монастырь в честь Вознесения Господня.
До 1188 г., возможно до 1156 г.	Псковский Мирожский мужской монастырь в честь Преображения Господня.
До 1189 г.	Галичский монастырь во имя св. Иоанна.
1192	Хутьшский близ Новгорода Варлаамиев мужской монастырь в честь Преображения Господня.
1192	Старо-Русский на Острову мужской монастырь в честь Преображения Господня.
1197	Новгородский Островский Вишерский мужской монастырь во имя свт. Николая, архиеп. Мир Ликийских.
1197	Новгородский Плотницкий женский монастырь во имя св. мц. Евфимии Всехвальной.
1198	Нередицкий под Новгородом мужской монастырь в честь Преображения Господня.
1199	Новгородский Михалицкий на Молоткове женский монастырь в честь Рождества Пресвятой Богородицы.
1190-е гг.	Владимирский на Клязьме мужской монастырь в честь Рождества Пресвятой Богородицы.
До 1196 г.	Новгородский мужской монастырь в честь Покрова Пресвятой Богородицы и свт. Кирилла Александрийского.
2-я пол. XII в. или ранее	Туровский мужской монастырь во имя свв. мчч. Бориса и Глеба.
До 1200 г.	Ростовский мужской монастырь во имя св. ап. Петра.
XII в.	Владимирский на Клязьме монастырь во имя св. вмч. Феодора.
До рубежа XII и XIII вв.	Смоленский на Селище мужской монастырь в честь Успения Пресвятой Богородицы.
До рубежа XII и XIII вв.	Смоленский мужской монастырь в честь Воздвижения Честного Креста.
Рубеж XII/XIII вв.	Владимирский на Клязьме монастырь во имя свв. Константина и Елены.
1200 или ранее	Владимирский на Клязьме Княгинин женский монастырь в честь Успения Пресвятой Богородицы.

 

XIII в. до 1240 г.

До 1206 г.	Смоленский Отрочь мужской монастырь.
Возможно, 1207	Суздальский Евфросиниев женский монастырь в честь Положения Ризы Пресвятой Богородицы во Влахерне.
Нач. XIII в.	Смоленский Авраамиев мужской монастырь в честь Положения Ризы Пресвятой Богородицы.
1216	Ярославский мужской монастырь в честь Преображения  Господня.
1-я четв. XIII в.	Полоцкий Бельчицкий монастырь во имя свв. мчч. Бориса  и Глеба.
До 1227 г.	Жидичинский близ Луцка мужской монастырь во имя свт. Николая, архиеп. Мир Ликийских.
Между 1121 и 1229 гг.	Нижегородский мужской монастырь в честь Благовещения Пресвятой Богородицы.
До 1231 г.	Киевский мужской монастырь во имя свт. Василия Великого.
До 1231 г., возможно, до 1123 г.	Черниговский мужской монастырь во имя свв. мчч. Бориса и Глеба.
До 1231 г.	Киевский мужской монастырь в честь Воскресения Господня.
1238	Новгородский Варецкий женский монастырь во имя свт.  Павла, патриарха Цареградского.
1230-е гг.	Угровский монастырь во имя св. пророка Божия Даниила.
До 1240 г.	Синеволодский (Синеводский) в Галицкой земле монастырь в честь Пресвятой Богородицы.
До 1243 г.	Псковский монастырь во имя св. Иоанна Предтечи.

МОНАСТЫРИ, ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО ОСНОВАННЫЕ В ДОМОНГОЛЬСКИЙ ПЕРИОД [419]

	Берестейский (Брестский) мужской монастырь во имя прп. Симеона Столпника.
1160-е гг.	Боголюбов близ Владимира на Клязьме женский монастырь в честь Покрова Пресвятой Богородицы.
1151	Владимирский на Клязьме на Кидекше мужской монастырь во имя свв. мчч. Бориса и Глеба.
До 1152 г.	Владимирский на Клязьме мужской монастырь во имя св. вмч. Георгия Победоносца.
1147	Вологодский у Кайсарова ручья мужской монастырь, или Герасимова пустынь, во имя Святой Живоначальной Троицы.
	Киевский близ села Лесники Гнилецкий, или Феодосиева пещера, мужской монастырь в честь Рождества Пресвятой Богородицы.
IX в.	Киевский Зверинецкий мужской монастырь предположительно во имя архистратига Божия Михаила.
	Киевский Спасов Белый мужской монастырь в честь Преображения Господня.
	Китаевская Киевская мужская пустынь.
1239	Костромской монастырь в честь Нерукотворного образа Спасителя.
	Луцкий мужской монастырь во имя свт. Василия Великого.
	Муромский женский монастырь в честь Воскресения Господня.
	Муромский на Ушне мужской монастырь во имя свв. мчч. Бориса и Глеба.
1033	Новгород-Северский мужской монастырь в честь Преображения Господня.
После 1135 г.	Новгородский Бело-Николаевский мужской монастырь во имя свт. Николая, архиеп. Мир Ликийских.
До 1162 г.	Новгородский на поле у Скуделен или на Божьем дому мужской монастырь в честь Рождества Христова.
После 1185 г.	Новгородский на Синичьей горе женский монастырь во имя свв. апп. Петра и Павла.
	Новгородский против Щитинских ворот монастырь в честь Рождества Христова.
1038	Новоторжский мужской монастырь во имя свв. мчч. Бориса и Глеба.
	Пересопницкий Волынский мужской монастырь в честь Рождества Пресвятой Богородицы.
До 1155 г.	Переяславский мужской монастырь в честь Рождества Пресвятой Богородицы.
До 1155 г.	Переяславский мужской монастырь во имя прп. Саввы Освященного.
До 1155 г.	Переяславский мужской монастырь во имя свв. мчч. Бориса и Глеба.
До 1186 г.	Переяславль-Залесский мужской монастырь во имя св. вмч. Никиты.
	Переяславль-Залесский на Горе мужской монастырь во имя свв. мчч. Бориса и Глеба.
До 1173 г.	Полоцкий женский монастырь во имя св. Софии, Премудрости Божией.
1240	Почаевская мужская лавра в честь Успения Пресвятой Богородицы.
	Пронский Рязанский женский монастырь во имя св. ап. и евангелиста Иоанна Богослова, или Вознесения Господня, или Воскресения Словущего.
До 1237 г.	Рязанский мужской монастырь во имя св. ап. и евангелиста Иоанна Богослова.
	Рязанский Ольгов мужской монастырь в честь Успения Пресвятой Богородицы.
До 1197 г.	Смоленский, близ деревни Чернушек мужской монастырь во имя Спасителя.
До 1197 г.	Смоленский мужской монастырь в честь Сошествия Святого Духа на апостолов.
	Смоленский Смядынский мужской монастырь во имя св. архангела Михаила.
	Староладожский мужской монастырь во имя свт. Николая, архиеп. Мир Ликийских.
До 1237 г.	Суздальский женский монастырь в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы.
	Суздальский женский монастырь во имя Святой Живоначальной Троицы.
До 1237 г.	Суздальский на Сполье мужской монастырь в честь Рождества св. Предтечи и Крестителя Господня Иоанна.
До 1238 г.	Тверская на Восне мужская пустынь во имя свт. Николая, архиеп. Мир Ликийских.
	Устюжский Гледенский мужской монастырь во имя Святой Живоначальной Троицы.
	Устюжский мужской монастырь во имя св. архангела Михаила.
До 1238 г.	Юрьевский мужской монастырь во имя св. архангела Михаила.
До 1186 г.	Ярославский мужской монастырь во имя свв. апп. Петра и Павла.

ОСНОВНЫЕ СОБЫТИЯ РУССКОЙ ЦЕРКОВНОЙ И ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИСТОРИИ (978-1240) [420]

Основные события истории Русского государства	Основные события истории Русской Церкви
978-1015 Св. равноап. блгв. кн. киевский Владимир Святославич	987-989 Крещение св. равноап. блгв. кн. киевского Владимира Святославича и его брак с Анной, сестрой византийского имп. Василия II
989 Русское войско, посланное кн. Владимиром, обеспечивает победу имп. Василию II над узурпатором Вардой Фокой	988 Крещение Руси 996 Освящение церкви Пресвятой Богородицы Десятинной в Киеве до 997 г. Учреждение Киевской митрополии Константинопольского патриархата и ряда епископий (Белгородской, Новгородской, Полоцкой, возможно, Черниговской, Переяславской, Вольшской) [421] 1005/1006 Учреждение Туровской епископий [422] 1007 (?) Перенесение мощей св. равноап. кнг. Ольги в Десятинную церковь
1015-1019 Борьба за киевский стол между Святополком и Ярославом Владимировичами; взятие Киева польским войском Болеслава I, союзника Святополка (1018)	1008 Миссийный архиеп. Бруно Кверфуртский в Киеве и у печенегов, создание миссийной Печенежской епархии Киевской митрополии (?)
1016 (или 1036) Древнейшая редакция Русской Правды	1015 Мученическая смерть свв. мчч. Бориса и Глеба от руки брата Святополка
1018 Падение Западно-Болгарского царства под ударами Византии, упразднение Болгарской патриархии и создание византийской apxиепископии в Охриде	1020-е гг. Перенесение мощей свв. мчч. Бориса и Глеба в посвященную им церковь в Вышгороде при митрополите Иоанне I; начало церковного почитания святых [423]
1019-1054 Киевский кн. Ярослав Владимирович Мудрый	до 1036 г. Заложение каменного кафедрального собора в честь Преображения Господня в Чернигове
1026 Раздел Руси между Ярославом киевским и его братом Мстиславом черниговским и тмутараканским (1024-1036)	ок. 1036 г. Создание Юрьевской епархии
1043 Неудачный поход русских войск на Константинополь	1037 (1017 ?) Заложение каменного кафедрального собора св. Софии, Премудрости Божией, в Киеве
1046 Мир с Византией и брак Всеволода Ярославича с дочерью имп. Константина IX Мономаха	1045-1050 Сооружение каменного кафедрального собора св. Софии в Новгороде
1049-1050, 1050-1051, 1055-1057 Киевский кн. Юрий Владимирович Долгорукий	1051 Поставление Илариона в Киевского митрополита Собором русских архиереев
1054-1068 Киевский кн. Изяслав Ярославич и совместное правление на Руси Изяслава с братьями Святославом черниговским и Всеволодом переяславским (так наз. триумвират Ярославичей)	1054 Отторжение Римской Церкви от Восточных патриархатов при патриархе Константинопольском Михаиле Керуларии 1050-е гг. Начало Киево-Печерского монастыря при прп. Антонии Печерском
1068 Поражение Ярославичей от половцев, восстание в Киеве, вокняжение здесь Всеслава полоцкого и бегство Изяслава в Польшу	1060-е гг. Учреждение в Чернигове и Переяславле титулярных митрополий, закончивших существование в Чернигове со смертью митр. Неофита, а в Переяславле — со смертью митр. Ефрема
1069-1073 Вторичное княжение Изяслава в Киеве 1071 Сокрушительное поражение Византийской империи от турок-сельджуков при Манцикерте	1069 Бегство прп. Антония Печерского от гнева кн. Изяслава Ярославича в Чернигов и вскоре основание Елецкого монастыря на Болдиных горах
1072 ? Новая редакция Русской Правды (так наз. Правда Ярославичей)	1072 Торжественное перенесение мощей свв. мчч. Бориса и Глеба в новую деревянную церковь, построенную кн. Изяславом Ярославичем
1073-1077 Изгнание Изяслава из Киева братьями Святославом и Всеволодом, пребывание Изяслава в Польше и Германии, поездка Ярополка Изяслави-ча в Рим к папе Григорию VII	1073 Преставление прп. Антония Печерского ранее 1070-х гг. Создание Ростовской епископии
1073-1076 Киевский кн. Святослав Ярославич	1074 Преставление прп. Феодосия Печерского
1077-1078 Изяслав Ярославич снова в Киеве	1070-е гг. Мученическая смерть свт. Леонтия, первого епископа Ростовского
1078-1093 Киевский кн. Всеволод Ярославич	1070-е гг. Начало летописания в Киево-Печерском монастыре 1087 Перенесение мощей свт. Николая из Мир Ликийских в апулийский г. Бари 1089 Освящение собора в честь Успения Пресвятой Богородицы в Киево-Печерском монастыре 1089 Послание антипапы Климента III к свт. Иоанну II, митрополиту Киевскому, о церковном единстве и ответ Иоанна II
1093-1113 Киевский кн. Святополк Изяславич	1091 Перенесение мощей прп. Феодосия Печерского в Успенский собор Киево-Печерского монастыря
1096-1117 Княжение Мстислава Владимировича в Новгороде	1093/1095 Оформление Киево-Печерского летописного свода (так наз. Начального свода)
1096 Осада Киева половецким ханом Боняком. Разграбление Киево-Печерской лавры	ок. 1095 г. Установление в Русской Церкви праздника в честь перенесения честных мощей свт. Николая из Мир Ликийских в Бар-град (9 мая)
1097 Съезд князей в Любече, провозглашение вотчинного принципа («каждый да держит отчину свою»)	ок. 1106/1107 г. Паломничество игумена Даниила в Святую землю
1113-1125 Киевский кн. Владимир Всеволодович Мономах	1108 Причисление к лику святых прп. Феодосия Печерского (внесение имени его в синодик)
1117-1136 Княжение в Новгороде Всеволода Мстиславича	1115 Перенесение мощей свв. мчч. Бориса и Глеба в каменную церковь в Вьшгороде, построенную кн. Олегом Святославичем
1125-1132 Киевский кн. Мстислав Владимирович Великий	1110-е гг. Завершение работы в Киево-Печерском монастыре над Повестью временных лет
1132-1139 Киевский кн. Ярополк Владимирович	1128/1132 Первая из сохранившихся дарственных княжеских грамот Русской Церкви (дарственная киевского кн. Мстислава Великого и его сына новгородского кн. Всеволода Мстиславича Юрьеву монастырю в Новгороде)
1139-1146 Переход киевского стола из рук Мономашичей в руки черниговских Ольговичей; киевский кн. Всеволод Ольгович 1146-1154	1136 Создание Смоленской епископии путем отделения от епископии Переяславской
1146-1154 Киевский кн. Изяслав Мстиславич (с перерывами, вызванными борьбой за Киев с Юрием Долгоруким)	1147 Мученическая смерть св. блгв. кн. Игоря Ольговича
1147 Первое упоминание о Москве в древнерусских летописях	1147 Поставление на Киевскую митрополию без санкции Константинопольского патриарха Климента Смолятича, не признанного, однако, в Новгородской, Смоленской и, возможно, Ростовской епархиях
1151-1196 Стефан Неманя основывает независимое от Византии Сербское государство	1140-е гг. Учреждение Галицкой епископии путем отделения от епископии Волынской или перенесения кафедры из Перемышля
1153-1187 Возвышение Галицкого княжества при Ярославе Владимировиче Осмомысле	1155 Перенесение иконы Пресвятой Богородицы Владимирской из Вышгорода в Ростовскую землю св. блгв. кн. Андреем Боголюбским
1157-1174 Княжение Владимире-суздальского св. блгв. кн. Андрея Юрьевича Боголюбского	1156-1157 Поместные Соборы в Константинополе о толковании слов «Ты еси приносяй и приносимый» из молитвы на литургии
1159-1168 Киевский кн. Ростислав Мстиславич	1157-1168 Споры в Русской Церкви относительно постов в среду и пятницу, если на эти дни попадают Господский или какие-либо другие праздники
1164 Успешная война св. блгв. кн. Андрея Боголюбского с Волжской Булгарией	после 1164 г. Установление по инициативе св. блгв. кн. Андрея Боголюбского в Русской Церкви праздника во имя Всемилостивого Спаса и Пресвятой Богородицы 1 августа ок. 1165 г. Подтверждение архиепископского титула Новгородских епископов и дарование такого титула Ростовскому епископу Леону (Леонтию II) 1166 Поместный Собор в Константинополе о толковании слов «Отец Мой более Мене» (Ин. 14. 28)
1169 Взятие и разграбление Киева войсками св. блгв. кн. Андрея Боголюбского	1169 Кандидат во Владимирского митрополита и узурпатор Ростовской кафедры Феодор(ец) казнен в Киеве по приказу митрополита Константина II
1170 Поход войск св. блгв. кн. Андрея Боголюбского на Новгород («битва новгородцев с суздальцами»)	1160-е гг. Обретение мощей Ростовских святителей Леонтия и Исаии
1176-1212 Владимиро-суздальский кн. Всеволод Юрьевич Большое Гнездо	1160-е гг. Попытка св. блгв. кн. Андрея Боголюбского создать самостоятельную митрополию во Владимире на Клязьме отвергнута Константинопольским патриархом Лукою Хрисовергом
1176-1194 Киевский кн. Святослав Всеволодович (с небольшим перерывом)	1174 Мученическая смерть св. блгв. кн. Андрея Боголюбского
1181-1194 Совместное управление («дуумвират») Киевской землей Святославом Всеволодовичем и Рюриком Ростиславичем
после 1185 г. Создание «Слова о полку Игореве»
1186 Восстановление Болгарского царства со столицей в Тырнове	1199/1200 Завершение в Киевском Выдубицком монастыре работы над Киевской летописью
1195-1201,1205-1210 Киевский кн. Рюрик Ростиславич (с перерывами)	ок. 1200 г. Учреждение Рязанской епископии путем отделения от епископии Черниговской
1205 Гибель кн. Романа Мстиславича во время похода на Польшу и распад Галицко-Волынского княжества	ок. 1200 г. Паломничество Добрыни Ядрейковича (будущего Новгородского архиепископа свт. Антония) к святыням Цареграда
1212-1237 Владимиро-суздальский кн. Юрий Всеволодович	ок.1214 г. Учреждение Владимиро-Суздальской епископии путем отделения от епископии Ростовской
1214-1223 Киевский кн. Мстислав Романович Старый	1219 Создание Сербской архиепископии свт. Саввой Сербским (1169— 1236)
1214-1218 Попытка венгерского королевича Кальмана закрепиться в захваченном Галиче	ок. 1219 г. Учреждение Перемышльской епископии путем отделения от епископии Владимиро-Волынской [424]
1223 Поражение русско-половецкого войска монголе-татарами на р. Калке	1220-е гг. Создание Патерика Киево-Печерского монастыря трудами Владимиро-Суздальского епископа Симона и печерского монаха Поликарпа
1223-1238 Киевский кн. Владимир Рюрикович	1233 Изгнание из Киева доминиканских проповедников киевским кн. Владимиром Рюриковичем
1237-1238 Опустошение монголо-татарами Рязанской и Владимиро-Суздальской земель, разорение Рязани, Коломны, Москвы, Владимира, Суздаля, Переяславля Залесского, Торжка и др. городов	1235 Восстановление Болгарской патриархии
1238 Воссоединение Галицкой и Волынской земель кн. Даниилом Романовичем
	1230-е гг. Создание Угровской и Луцкой епархий путем отделения от епископии Владимиро-Волынской (Угровская кафедра вскоре перенесена в Холм)

 

Назад к списку