+ К ВЕЧНОЙ ИСТИНЕ +

Цветник священноинока Дорофея:

 

Цветник
священноинока Дорофея

Оглавление

• Глава   1.    Предисловие
• Глава   2.    Евангелие от Матфея
• Глава   3.    Евангелие от Марка
• Глава   4.    Евангелие от Луки
• Глава   5.    Евангелие от Иоанна
• Глава   6.    Поучение о том, чем спаслись святые отцы
• Глава   7.    Поучения святых апостолов
• Глава   8.    Поучение о том, что такое иноческое отречение
• Глава   9.    Вопрос принимающему иночество
• Глава 10.    Поучение о вверении всего себя Богу
• Глава 11.    Поучение о том, чтобы не откладывать из раза в раз
• Глава 12.    Поучение о житии святых отцов
• Глава 13.    Поучение о том, как идущему за Христом претерпевать страдания
• Глава 14.    Поучение о том, что желающему спастись, страданий избежать невозможно
• Глава 15.    Поучение о соблазнах и суете мира сего
• Глава 16.    Поучение о памяти смертной
• Глава 17.    Поучение об исходе души от тела
• Глава 18.    Духовная лестница, возводящая на небо
• Глава 19.    Поучение о чувствах душевных и телесных
• Глава 20.    Поучение о тринадцати добродетелях
• Глава 21.    Поучение о добродетелях, возводящих душу на небо
• Глава 22.    Еще одно поучение о любви, милосердии и богомыслии
• Глава 23.    Поучение о страстях и о тяжких грехах
• Глава 24.    Поучение о восьми греховных помыслах
• Глава 25.    Поучение о телесных страстях
• Глава 26.    Поучение о чистоте сердца, ума и души
• Глава 27.    Вопрос о безстрастии: Что такое безстрастие?
• Глава 28.    Поучение о помрачении ума, то есть об умственной темноте
• Глава 29.    Поучение о трезвении, то есть о ясности ума
• Глава 30.    Поучение о святой, чистой и совершенной молитве
• Глава 31.    Поучение о молитве Иисусовой, которая такова: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного
• Глава 32.    Поучение о том, как произносить молитву Иисусову
• Глава 33.    Поучение о том, как возрастает и утверждается молитва Иисусова в человеке
• Глава 34.    Поучение о том, что желающий спастись должен сидеть в келье и ни о чем не безпокоиться
• Глава 35.    Вопрос о непрестанном молении
• Глава 36.    Молитва Святой, Единосущной, Животворящей и Нераздельной Троице
• Глава 37.    Поучение о бесовском обмане и соблазнах мира сего
• Глава 38.    Поучение об основании и опоре всех добродетелей
• Глава 39.    Поучение о том, чтобы заботиться только о самом необходимом и не разрешать себе лишнего, но постоянно молиться Богу
• Глава 40.    Поучение о том, чтобы молиться с великой осторожностью и вниманием
• Глава 41.    Поучение об отшельнической жизни в пустыне
• Глава 42.    Вопрос о трезвении и бодрости
• Глава 43.    Поучение о том, как бороться со сном
• Глава 44.    Поучение о том, чтобы Бога ради терпеть напраслину, все обиды и оскорбления
• Глава 45.    Поучение о том, чтобы терпеть приходящие страдания
• Глава 46.    Поучение о различении напастей бесовских
• Глава 47.    Поучение о желаниях и стремлениях
• Глава 48.    Поучение о различных ложных видениях
• Глава 49.    Поучение об устрашениях бесовских
• Глава 50.    Поучение о помрачении души
• Глава 51.    Поучение о различных страданиях от бесов
• Глава 52.    О том, что есть внушение Божие, а что – дьявольский прилог
• Глава 53.    Поучение к пастырю о наставничестве
• Глава 54.    Поучение об иноческой жизни
• Глава 55.    О размере правила
• Глава 56.    Правило для неграмотных, если кто желает совершать молитву Исусову вместо церковного богослужения
• Глава 57.    О поклонах в предпраздничные и послепраздничные дни
• Глава 58.    О поклонах приходных и исходных
• Глава 59.    Второе указание о поклонах на весь год, с отличительными знаками
• Глава 60.    Вопрос: Кто такой инок?
• Глава 61.    Об уповании на Бога
• Глава 62.    Отдельные главки и краткие поучения

Глава 1

Предисловие

О мой любимый читатель, хочешь ли покажу тебе такую вещь, которая надежней чистого золота и серебра, редкого жемчуга и драгоценных камней? Ибо ничто иное не поможет приобрести или купить Царствие Небесное и будущую радость и покой, как только это дело, то есть уединенное чтение, а также внимательное и усердное слушание святых книг Божественного Писания. Невозможно, нет, спастись тому, кто редко читает богодухновенное Святое Писание. Как безкрылая птица не в состоянии взлететь ввысь, так и ум не может додуматься без книг, как спастись.

Уединенное чтение, а также внимательное и усердное слушание святых книг Божественного Писания – родитель и приобретатель всех добродетелей и благих дел: от них все добродетели рождаются и приобретаются.

Уединенное чтение, а также внимательное и усердное слушание святых книг Божественного Писания для собственного спасения и совершенствования порождают различные добродетели и служат источником всякого блага, и отгоняют от нас все злые и греховные страсти, похоти, вожделения, и действия – свои и бесовские.

Уединенное чтение, а также внимательное и усердное слушание святых книг Божественного Писания для своего спасения и созидания святые отцы считают старейшиной и царем всех добродетелей.

Уединенное чтение, а также внимательное и усердное слушание святых книг Божественного Писания царствует над всеми добродетелями и ставит человека одесную Бога. Ибо говорит Господь Бог: «Исследуйте Писания, через них будете иметь спасение и жизнь вечную» (Ср. Ин. 5, 39).

А когда не читаем часто, и не слушаем внимательно и усердно святые книги Божественного Писания, то впадаем в различные страсти и в греховные напасти, и в бесовские сети, и во всякое зло, и заслуживаем безконечных мук, и забываем о неизбежности смерти и о Христовом пришествии, и о жестоких муках, и о всей радости Царствия Небесного и пресветлого рая. И приятна нам становится суетная, кратковременная и обманчивая жизнь века и мира сего, и удаляемся от Бога по небрежности нашей и невниманию. И тут же бесы овладевают нашей памятью и умом и омрачают его ясность, и наводят забвение о добродетелях, а зло постоянно приводят на ум и возобновляют. А святые книги Божественного Писания указывают нам начало, середину и конец спасительного пути – небесной лестницы в Царство Небесное. И поэтому нам следует ежечасно и непрестанно приникать к святым книгам Божественного Писания. И оттуда, где есть святые книги Божественного Писания, изгоняются все бесовские воздействия и сети, и все злые и лукавые замыслы и греховные страсти, и губительные для души напасти, и вожделения и похоти. А Господни заповеди и святоотеческие добродетели от этого хорошо соблюдаются. Потому святыми отцами было установлено на утреннем богослужении многократно читать наставления святых книг и часто поучаться и постоянно молиться. И в кельях своих часто читать и поучаться и постоянно молиться для защиты души от незримых воров и разбойников, от их козней и ухищрений, и злых бесовских замыслов, и от забвения и помрачения. Как бы выставляя для этого стражу, заботясь постоянно о своих душах и о своем спасении, вне всех хлопот о земном и тленном. И для этого нам следует ежечасно читать поучения святых божественных книг внимательно и прилежно. Потому что святые книги открывают в каждом из нас совесть, обнаруживают и искореняют страсти, обнажают бесовские сети, учат добродетели, укрепляют в страданиях и скорбях, напоминают о смертном часе, обнаруживают врага-антихриста, говорят о пришествии Христовом, предвещают радость Царствия Небесного, напоминают о безконечных муках; и отделяют добро от зла, и показывают разницу, и ставят в центр основное, словно рассыпая на блюде чистое золото и серебро, и редкий жемчуг, и драгоценные камни; они, как мудрый учитель, и как искусный военачальник, и как кормчий корабля, и наставник заблудившимся на опасном и суетном, и полном волнений пути века сего в Царствие Небесное. Они словно пресветлое солнце, светящее днем, и словно ясный месяц для плавающих в житейской ночи нынешнего века по волнующемуся морю мира сего, для всех желающих спастись и достичь Царства Небесного.

Уму нашему требуется постоянно обучаться и направляться святыми книгами, потому что не может он оставаться праздным. Ибо если не совершает добра, то склоняется ко злу.

Первый свет – это Христос Бог наш, потому что просвещает все творение, и наши души и тела, и умы. Второй свет – дневной, просвещающий наши телесные очи. Третий свет – святые книги, поскольку открывают и показывают нам всю бесовскую хитрость и уловки, и пронырство, и соблазн, потому что у лукавых бесов множество козней и уловок, и ухищрений, и замыслов, с помощью которых они ввергают людей в различные страсти и греховные напасти, и в душевную смерть.

Но человеколюбивый Бог, жалея человеческий род, даровал нам через Своих угодников святые книги, которыми от всех бесовских уловок и греховных страстей и соблазнов мира сего в нынешнем веке избавляемся.

Святые отцы совершали свой путь, учась на многих страданиях и скорбях. Нам же оставили после своих праведных трудов книжное слово Святого Писания – светлую и спасительную дорогу, огибающую мрачный, темный, кривой, полный волнений и неверный путь.

Как глаза есть светильник для тела, так светильник для души – ум, а зеркало для ума – святые книги. А в целом – либо зоркость, либо замутненность телесного и душевного зрения. Как глаза служат телу и просвещают его, так и ум служит душе и просвещает ее от помрачения страстей.

В чистых и смиренных сердцах пишет Господь Бог слова тайны Своей и Духом Святым открывает ее подвижникам, неутомимо пребывающим в духовных трудах и, не щадя себя, страдающим за имя Его.

Желающий спастись в нынешние последние времена и обрести благодать, пусть читает это небольшое сочинение часто. Кто будет читать его часто, приобретет великую пользу. И пусть смотрит в это зеркало ежедневно, и не слушает врага: не читай де краткие главы этой книги. О, человек, если не суетным умом, но по правде хочешь научиться добродетельной и спасительной жизни и знанию, то научиться ты можешь здесь. В этой небольшой книжке – ясный и правильный путь к истинной жизни и спасению. Начало, середина и конец праведного пути и спасительной жизни открываются в маленькой этой книжке. Да-да, действительно, небольшой этой книжки достаточно для спасения тех, кто желает спастись и часто, непрестанно и без лени читает ее, поскольку ум в состоянии охватить ее и вместить из-за ее краткости. О, человек, если хочешь быть духовным и опытным в духовных делах, то почаще читай от начала до конца эту небольшую книжку, и отыщешь в ней путь спасения, только прилежно внимай и усердно исполняй то, о чем она тебе говорит, чему учит и наставляет. Найдешь в ней, как победить и до основания искоренить страсти, научиться всем добродетелям и обрести благодать. Потому что корень и ствол, и цветы ее найдены и собраны из разных книг. Понемногу от многого взято: о самом важном, о главных добродетелях; и евангельские заповеди, которые суть уста Христовы, взывающие к нам каждый день; и апостольские поучения; и святоотеческие наставления; и то, чем все святые спаслись. Поистине, братья, так же как эта книга украшена мудрыми словами, так украсится добродетелями и душа, читающая эту книгу. И так же, как магнит притягивает железо, так привлечет эта книга в любовь Божию читающих ее. И как алмаз тверд от природы, так эта книга укрепит душу читающего ее. И как изумруд очищает телесные очи, так очистит эта книга очи ума и совесть, и чувства душевные и телесные, и как отражается в зеркале красота или уродство человеческого лица, так отражаются в этой книге добродетели и страсти по благодати Христа, Ему же слава со Отцом и со Святым Духом всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков, аминь.

 

Глава 2

Евангелие от Матфея

Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах (5, 3 – 11).

А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся (5, 39 – 42).

А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?

Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (5, 44 – 48).

Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше (6, 19 – 21).

Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне. Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них (6, 24 – 29).

Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам. Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы (6, 31 – 34).

Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди. Говорит Ему юноша: какие? Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего, как самого себя (19, 17 – 19).

Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (22, 37 – 40).

Ибо в этом весь закон и пророки.

Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их (7, 12 – 14).

От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилия восхищают его (11, 12).

Ибо много званых, а мало избранных (20, 16).

Итак бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш придет. Но это вы знаете, что, если бы ведал хозяин дома, в какую стражу придет вор, то бодрствовал бы и не дал бы подкопать дома своего. Потому и вы будьте готовы, ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий (24, 42 – 44).

Ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас (17, 20).

Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят (7, 7-8).

Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное; итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном (18, 3-4).

Всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную (19, 29).

Кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом (20, 26-27).

В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю. И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали. Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь. Петр сказал Ему в ответ: Господи! если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде. Он же сказал: иди. И, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу, но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня. Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился? (14, 25 – 31).

Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой. И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить (10, 23, 28).

Возложат на вас руки и будут гнать вас, предавая в синагоги и темницы, и поведут пред царей и правителей за имя Мое. Преданы также будете и родителями, и братьями, и родственниками, и друзьями, и некоторых из вас умертвят; и будете ненавидимы всеми за имя Мое, но и волос с головы вашей не пропадет, – терпением вашим спасайте души ваши (Лк. 21, 12, 16 – 19).

Претерпевший же до конца спасется (Мф. 10, 22).

 

Глава 3

Евангелие от Марка

Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее. Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? (8, 34 – 37).

Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою (9, 35).

Если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему (9, 23).

Имейте веру Божию, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не усомнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, – будет ему, что ни скажет. Потому говорю вам: все, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, – и будет вам (11, 23-24).

Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками; будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы.

И так Господь, после беседования с ними, вознесся на небо и воссел одесную Бога (16, 17 – 19).

 

Глава 4

Евангелие от Луки

Иисус, исполненный Духа Святаго, возвратился от Иордана и поведен был Духом в пустыню. Там сорок дней Он был искушаем от диавола и ничего не ел в эти дни, а по прошествии их напоследок взалкал. И сказал ему диавол: если Ты Сын Божий, то вели этому камню сделаться хлебом. Иисус сказал ему в ответ: написано, что не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом Божиим (4, 1 – 4).

И Он, возведя очи Свои на учеников Своих, говорил:

Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие.

Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь.

Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь.

Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас, и будут поносить, и пронесут имя ваше, как безчестное, за Сына Человеческого. Возрадуйтесь в тот день и возвеселитесь, ибо велика вам награда на небесах.

Напротив, горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение. Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете. Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо! ибо так поступали с лжепророками отцы их.

Но вам, слушающим, говорю: любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас. Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку. Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое не требуй назад (6, 20 – 30).

Не ищите, что вам есть, или что пить, и не безпокойтесь, потому что всего этого ищут люди мира сего; ваш же Отец знает, что вы имеете нужду в том; наипаче ищите Царствия Божия, и это все приложится вам (12, 29 – 31).

Сей род не может выйти иначе, как от молитвы и поста (Мк. 9, 29).

И будете ненавидимы всеми за имя Мое, но и волос с головы вашей не пропадет, – терпением вашим спасайте души ваши (Лк. 21, 17 – 19).

Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд (6, 36).

Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство. Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища не ветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах, куда вор не приближается и где моль не съедает, ибо где сокровище ваше, там и сердце ваше будет (12, 32 – 34).

Се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам (10, 19).

И некто сказал Ему: Господи! я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошел. Иисус сказал ему: лисицы имеют норы, и птицы небесные – гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову. Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия (9, 57-58, 62).

И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот его, как капли крови, падающие на землю (22, 44).

Так и вы, когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (17, 10).

Что высоко у людей, то мерзость пред Богом (16, 15).

И говорят ему: Учитель! неужели Тебе нужды нет, что мы погибаем? И, встав, Он запретил ветру и сказал морю: умолкни, перестань. И ветер утих, и сделалась великая тишина. И говорили между собою: кто же Сей, что и ветер и море повинуются Ему? (Мк. 4, 38-39, 41).

 

Глава 5

Евангелие от Иоанна

В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его (1, 1 – 5).

Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил (1,18).

Когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине (4, 23-24).

Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем. Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною (6, 56-57).

Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек (11, 25-26).

Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит (14, 12).

И кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего (15, 5).

Филипп сказал Ему: Господи! покажи нам Отца, и довольно для нас. Иисус сказал ему: столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца; как же ты говоришь: покажи нам Отца? Разве ты не веришь, что Я в Отце и Отец во Мне? (14, 8 – 10).

Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир. И за них я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною. Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в нас едино (17, 18 – 21).

Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником; и кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть Моим учеником (Лк. 14, 26-27). Кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником (Лк. 14, 33). Ничего не берите на дорогу: ни посоха, ни сумы, ни хлеба, ни серебра, и не имейте по две одежды (Лк. 9, 3). Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 21).

Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам (Ин. 13, 14-15).

Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (15, 13).

Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно (Лк. 21, 34).

Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут (Мф. 24, 35; Мк. 13, 31; Лк. 21, 33).

Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

 

Глава 6

Поучение о том, чем спаслись святые отцы

Святые и божественные заповеди Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, содержащиеся во святом Евангелии, которое суть уста Христовы, взывающие к нам каждый день, – это непобедимое оружие против дьявола и всех лукавых бесов, всех страстей душевных и телесных, греховных похотей и вожделений, и пустых соблазнов мира сего, и против всех страданий и скорбей, происходящих от естества, от людей, и от бесов.

Как современные воины, желающие хорошо воевать, бороться и давать отпор своему врагу, победить и уничтожить его, надевают боевое снаряжение и оружие, и закрываются со всех сторон железным щитом и латами, так и нам, духовным воинам, желающим быть стойкими в борьбе с врагом и его лукавыми силами и победить их, а также победить греховные страсти, душевные и телесные похоти и вожделения, и всяческое равнодушие, прийти к совершенству и спастись, следует так же иметь духовное оружие против стрел, нападений и козней, и замыслов дьявола и его бесов, и против греховных страстей, похотей и вожделений, и против мирских соблазнов и удовольствий, и заковать всего себя в заповеди Христовы и святоотеческие добродетели, в мужество, терпение и твердость.

Против каждой страсти и греха установлены заповедь и добродетель для исцеления и очищения. И я много раз удивлялся тому, как спасались в древности святые отцы, достигали совершенства и обретали благодать, и как мало спасаемых в нынешние времена. Однако же все святые отцы достигали совершенства и спасались, и обретали благодать, и удостаивались чудотворения, и много чудес при жизни и после смерти своей сотворили, поскольку всей душой следовали словам Господним и Его заповедям и в первую очередь их соблюдали и всегда держали в уме, прилагая к этому и прочие добродетели. И поэтому они пришли к совершенству и спаслись и обрели благодать и дар чудотворения.

Так и в нынешние времена, последние и смутные, желающим победить врага и угодить Богу, и прийти к совершенству, и спастись, и получить благодать и чудес удостоиться, прежде всего необходимо соблюдать Господни заповеди, поскольку они – уста Христовы, взывающие к нам каждый день, то есть святое Евангелие. А еще хранить предания и добродетели святых отцов и упражнять в них тело свое. Потому что без соблюдения заповедей Господних, святых и священных, и светоносных, завещанное нам молитвенное правило безполезно.

Все святые отцы достигали совершенства и спасались, и угождали Богу, и обретали благодать и дар чудотворения соблюдением Господних заповедей. Поначалу чувственно – деятельностью, а потом мысленно – созерцанием. И поэтому следует каждому верному рабу Христову, желающему достичь совершенства и спастись, и угодить Богу, и получить благодать, всей душой придерживаться Господних заповедей и отеческих добродетелей и стараться соблюдать и сохранять их. Кто хочет быть Христов, тот должен жить так, как жил Христос, Который и установил эти заповеди, и взывает к нам и напоминает заповеди эти ежедневно святым Евангелием.

Вот заповеди, которые дал Господь любящим Его и хотящим достичь совершенства и спастись, и получить благодать, и царствовать с Ним вечно.

Вот первая и наибольшая заповедь Господня: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22, 37 – 40), – то есть эти две заповеди включают в себя все заповеди и Закон: начало, и середина, и конец заповедям и Закону эти две заповеди.

Третья заповедь Господня: «Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас» (Ин. 15, 12). «Если любите Меня… пребудьте в любви Моей» (Ин. 14, 15; XV, 9). «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13, 35). Сия есть заповедь Моя, пусть любящий Меня, любит и брата своего. «Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде Вас возненавидел. Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, поэтому ненавидит вас мир» (Ин. 15, 18-19).

Четвертая заповедь Господня: «...кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою» (Мф. 20, 26).

Пятая заповедь: «Кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом» (Мф. 20, 27). И кто меньший из вас, тот больший в Царстве Небесном.

Шестая заповедь: «Алкал Я, и вы дали Мне есть» (Мф. 25, 35).

Седьмая заповедь: «Жаждал, и вы напоили Меня» (Мф. 25, 35).

Восьмая заповедь: «Был странником, и вы приняли Меня» (Мф. 25, 35).

Девятая заповедь: «Был наг, и вы одели Меня» (Мф. 25, 36).

Десятая заповедь: «Был болен, и вы посетили Меня» (Мф. 25, 36).

Одиннадцатая заповедь: «В темнице был, и вы пришли ко Мне» (Мф. 25, 36).

Двенадцатая заповедь: «Будьте милосерды как и Отец ваш Небесный милосерд» (Лк. 6, 36).

Тринадцатая заповедь: «Кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном» (Мф. 5, 19). «Я посреди вас как служащий» (Лк. XXII, 27). Также и апостол Павел много раз говорит об этих заповедях: «Братия, носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Гал. 6, 2). И еще говорит: «Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других» (Флп. 2, 4). И еще говорит: «В почтительности друг друга предупреждайте» (Рим. 12, 10). И еще говорит: «Нуждам моим и нуждам бывших при мне послужили руки мои сии» (Деян. 20, 34). И еще многократно говорит о том же: об общности и единении. Об этом говорят и все святые отцы, и все святые книги вопиют. И святое Евангелие Христово, которое суть заповеди Христовы, уста Христовы, и апостольские предания, и пророки, и предсказания псалмов и пророков, и предания святых отцов. И важнее эти две заповеди, чем всесожжения и жертвы. Это строго и крайне тщательно до конца соблюдали святые отцы в общежительных монастырях. В пустынях же сохранили первую заповедь. Если же представлялся удобный случай, то исполняли и вторую.

Даже святители, занимаясь писательским трудом , исполняли заповедь любви, потому что в философии и в составлении церковных песнопений они обнаружили немалое трудолюбие.

Те же любовь и милосердие направляют нас от первой заповеди ко второй, к нуждам братии. Поскольку все пути Господни – любовь и милость, и милосердие, и истина, и справедливость. А это и есть любовь и милосердие, и смиренномудрие. Ими собираются воедино апостольские собрания и соединяются в общении, и проповедь их утверждается. На них же были основаны иноческие общежительные монастыри святых отцов, почему все святые отцы и являют собой образец смирения для своей паствы, молясь Богу и духовно заботясь о спасении пасомых, и занимаясь рукоделием, кому это по силам. А братья трудятся друг для друга Бога ради и живут в послушании, считая себя грешниками.

Далее четырнадцатая заповедь Господня: «Не убивай» (Исх. 20, 13).

Пятнадцатая заповедь: «Не кради» (Исх. 20, 15).

Шестнадцатая заповедь: «Не прелюбодействуй» (Исх. 20, 14).

Семнадцатая заповедь: «Не лжесвидельствуй» (Исх. 20, 16).

Восемнадцатая заповедь: «Почитай отца твоего и мать твою» (Исх. 20, 12).

Девятнадцатая заповедь: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22, 39).

Двадцатая заповедь: любите не только ближнего своего, но, как сказано, «Любите и врагов ваших» (Мф. 5, 44).

Двадцать первая заповедь: «Благословляйте проклинающих вас» (Мф. 5, 44).

Двадцать вторая заповедь: «Благотворите ненавидящим вас» (Мф. 5, 44).

Двадцать третья заповедь: «Молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного» (Мф. 5, 44-45).

Двадцать четвертая заповедь: «Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить» (Мф. 10, 28).

Двадцать пятая заповедь: «А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф. 5, 39).

Двадцать шестая заповедь: «И кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду» (Мф. 5, 40).

Двадцать седьмая заповедь: «И будете ненавидимы всеми за имя Мое» (Мф. 10, 22, Лк. 21, 17).

Двадцать восьмая заповедь: «Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой» (Мф. 10, 23).

Двадцать девятая заповедь: «Кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два» (Мф. 5, 41).

Тридцатая заповедь: «Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся» (Мф. 5, 42).

Тридцать первая заповедь: «Не собирайте себе сокровищ на земле» (Мф. 6, 19).

Тридцать вторая заповедь: «Не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6, 31,33).

Тридцать третья заповедь: «Не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 6, 24).

Тридцать четвертая заповедь: «Просите, и дано будет вам» (Мф. 7, 7).

Тридцать пятая заповедь: «Ищите, и найдете» (Мф. 7, 7).

Тридцать шестая заповедь: «Стучите, и отворят вам» (Мф. 7, 7).

Тридцать седьмая заповедь: «Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение» (Мф. 26, 41).

Тридцать восьмая заповедь: «Если не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18, 3).

Тридцать девятая заповедь: «Ничего не берите на дорогу: ни посоха, ни сумы, ни хлеба, ни серебра, и не имейте по две одежды» (Лк. 9, 3).

Сороковая заповедь: «Кто не отрешится от всего что имеет, не может быть Моим учеником» (Лк. 14, 33).

Сорок первая заповедь: «Кто пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин. 15, 5).

Сорок вторая заповедь: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь, пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин. 6, 56).

Сорок третья заповедь: «Всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Мф. 19, 29).

Сорок четвертая заповедь: «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мк. 8, 34).

Сорок пятая заповедь: «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7, 1).

Сорок шестая заповедь: «Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством, и заботами житейскими» (Лк. 21, 34).

Сорок седьмая заповедь: «Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете» (Лк. 6, 25).

Сорок восьмая заповедь: «Горе вам, смеющиеся ныне, ибо восплачете и возрыдаете» (Лк. 6, 25).

Сорок девятая заповедь: «Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, – говорит Господь, – тот сбережет ее» (Мк.8, 35).

Пятидесятая заповедь: «Терпением вашим спасайте души ваши» (Лк. 21, 19).

Пятьдесят первая заповедь: «Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь и немногие находят их» (Мф. 7, 13-14). «И употребляющие усилия восхищают его» (Мф. 11, 12).

Пятьдесят вторая заповедь: «Многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Небесное» (Деян. 14, 22).

Пятьдесят третья заповедь: «Претерпевший же до конца спасется» (Мф. 10, 22). Если б не было страдания и преодоления, то не давались бы венцы мужественным и сильным, и терпеливым. И если ради слов Христовых и ради заповедей Его умрем, то и оживем, по слову Его.

Пятьдесят четвертая заповедь. Сказал Христос Бог: «Кто пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин. 15, 5) – и если ради Христа терпим всякие страдания и неудобства, то и царствовать с Ним будем.

Пятьдесят пятая заповедь. Сказал Господь Бог: «Где Я, там и слуга Мой будет» (Ин. 12, 26).

Пятьдесят шестая заповедь. И еще сказал Господь: «Верующий в Меня, если и умрет, оживет» (Ин. 11, 25).

Пятьдесят седьмая заповедь. И сказал: «Се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам» (Лк. 10, 19).

Пятьдесят восьмая заповедь: «Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками; будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы» (Мк. 16, 17-18).

Пятьдесят девятая заповедь: «Истинно говорю вам, если будете иметь веру и не усомнитесь… если и горе сей скажете: поднимись … – будет» (Мф. 21, 21).

Шестидесятая заповедь: «Небо и земля прейдут, но слова мои не прейдут» (Мф. 24, 35; Мк. 13,31; Лк. 21, 33).

Итак, соблюдая заповеди Господни, достигнем совершенства, и спасемся, и обретем благодать. А кто не соблюдает заповеди Господни, тот портит и уничтожает свои великие труды, лишается и совершенства, и спасения, и благодати. Не может достичь совершенства и спастись, и получить благодать не исполняющий заповеди Господни и не создавший внутри себя места для благодати. Безрассуден трудящийся вне заповедей Господних, потому что не угодны дела человеческие вне заповедей Господних.

Кроме того, святые отцы строго и тщательно хранили все то, что и нам следует сохранять, насколько это возможно: 1) веру без сомнений, 2) твердую надежду и непоколебимое упование, 3) нелицемерную любовь, 4) разумно и рассудительно соблюдаемый повседневный пост, кроме суббот, воскресений и праздников в честь Господа, 5) строгое воздержание, 6) разумное бодрствование ночью каждому по мере его возраста, совести и сил, 7) постоянную молитву, 8) непрестанное моление, 9) безответное молчание, 10) нестяжание и крайнюю нищету, 11) смирение и кротость, 12) смиренномудрие, 13) душевную и телесную чистоту, 14) правду во всем, 15) безгневие, 16) незлобие, 17) долготерпение, 18) рассудительность и справедливость, 19) внимательное чтение священных книг, 20) все остальные добродетели.

Усердно соблюдавшие все заповеди Господни и святые добродетели пришли «в меру полного возраста Христова» (Еф. 4, 13) и спаслись, и получили благодать, и сотворили безчисленное множество чудес, и были страшны для бесов. Так и мы, сохраняя Господни заповеди и добродетели святых отцов, достигнем совершенства и спасемся, и обретем благодать и Царство Небесное, и безконечную радость, и получим покой со святыми ангелами и со всеми святыми во Христе Иисусе Господе нашем, Ему же подобает всякая слава, честь, и держава, и поклонение со Отцем и со Святым Духом, и прежде бывшие, и ныне и присно и во веки веков.

И головщик пусть произносит: «Аминь», – после каждой главы.

Подтверждение Евангелию

Не обманывай себя, о человек: если не будем поступать согласно слову Писания и веры, то есть по заповедям Господним и прочим книгам, будем преданы мучениям, – потому что невозможно спастись, не соблюдая всех этих заповедей. Если же будем поступать по Господним заповедям, будем помилованы и воцаримся со Христом навечно. Потому что сами себя, по слову Божию либо осуждаем, либо оправдываем. Слово Божие, истинное и праведное, установлено для нас на этом свете как справедливая и честная мера и вес, и этими мерой и весом на грядущем Суде судимы будем. Каждый из нас, учащихся Слову, должен жить по Евангельским заповедям. И стремящимся к жизни вечной следует усердно соблюдать животворные и воскрешающие святые заповеди Господни, которыми оживляется и спасается каждая душа и благодаря которым дается благодать Святого Духа.

Учителя и ученики, властвующие и подчиняющиеся, трудящиеся и служащие Богу, в страданиях и напастях пребывающие, настоятели и архиереи – всем вам пригодится краткое это слово. Ежечасно следуя за ним умом, каждый найдет себе руководителя ко спасению и путь, и опору, потому что это изрекают уста Божии, Ему же слава, и прежде бывшая, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 7

Поучения святых апостолов

Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим. 8, 35, 38 – 39).

Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое призвание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не безчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает (1 Кор. 8, 1 – 8).

Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем (1 Ин. 4, 16).

Любящий Бога любит и брата своего (1 Ин. 4, 21).

А кто ненавидит брата своего, тот находится во тьме, и во тьме ходит, и не знает, куда идет (1 Ин. 2, 11).

Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец (1 Ин. 4, 20).

Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей (1 Ин. 3, 15).

Бога никто никогда не видел. Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает (1 Ин. 4, 12). Он дал нам от Духа Своего (1 Ин. 4, 13). И любовь Его совершенна есть в нас (1 Ин. 4, 12). И соблюдаем заповеди Его (1 Ин. 3, 22). Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев (1 Ин. 3, 16).

Никому не воздавайте злом за зло (Рим. 12, 17). Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию (Рим. 12, 19).

Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья. Не будь побежден злом, но побеждай зло добром (Рим. 12, 20 – 21).

Если злословят Вас за имя Христово, то вы блаженны (1 Пет. 4, 14). Не дивитесь, братия мои, если мир ненавидит вас (1 Ин. 3, 13). Да и все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы (2 Тим. 3, 12).

Потому что мы сделались позорищем для мира, для Ангелов и человеков. Мы безумны Христа ради, а вы мудры во Христе; мы немощны, а вы крепки; вы в славе, а мы в безчестии. Даже доныне терпим голод и жажду, и наготу и побои, и скитаемся, и трудимся, работая своими руками. Злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим; хулят нас, мы молим; мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый доныне (1 Кор. 3, 9 – 13).

Возлюбленные! не всякому духу верьте но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире (1 Ин. 4, 1).

 

Глава 8

Поучение о том, что такое иноческое отречение

Отречение есть не что иное, как клятва Кресту и смерти. Знай, о брат, что с сегодняшнего дня распинаешься и умираешь для мира ради полного отречения, потому что стал для мира как мертвый ради Христа. Так не будь живым для мира и существующих в нем. Отрекаешься от родителей и братьев, жены и детей, и родственников, любимых друзей и их образа жизни, от волнений и хлопот о приобретении богатства, тщетной и ничтожной славы. Отрекаешься не только от этого, но еще и от своей души, по слову Господню: «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой и следуй за Мною» (Мк. 8, 34). Если действительно решил идти следом за Христом и хочешь быть Его верным учеником, приготовься с сегодняшнего дня не к отдыху, не к житейским заботам, не к достатку, ни к чему другому земному, красивому и приятному, но к духовным подвигам, к плотскому воздержанию, к очищению души, к нищете духовной, к благим слезам и ко всем страданиям и немощам, приносящим радость в святой жизни. Будешь терпеть голод и жажду, и будешь наг, и укоряем, и осуждаем, и оскорбляем, и поносим, и гоним, и впадешь во многие другие искушения и страдания, которыми воплощаемся в образ святой жизни. И когда все это вытерпишь: Радуйся, – говорит Господь, – ибо велика награда твоя на небесах (Мф. 5, 11).

 

Глава 9

Вопрос принимающему иночество:

Будешь ли терпеть все страдания и неудобства иноческой жизни ради Царствия Небесного? Соблюдать все это, надеясь на силу Божию? И, согласно обетам, обещаешься ли терпеть до конца своей жизни по благодати Христовой?

Ответ:

Да, с Божьей помощью, честной отец.

 

Глава 10

Поучение о вверении всего себя Богу

Зачем ищешь помощи и служения от людей в немощи и болезни, о человек? Не лучше ли тебе надеяться на Бога? И зачем хочешь жить долго? Не умер ли ты, когда ушел от мира и назвал себя умершим? Не отказался ли от человеческой помощи и не возложил ли надежду на Бога, и не решил ли не заботиться о себе, как о несуществующем? Бог, сотворивший тело, душу и жизнь, даст и терпение в страданиях, и исцеление от болезней, и телесное здоровье, и все необходимое для жизни, в чем нуждаемся: пищу и одежду. А наше дело – стремиться к добру и постоянно трудиться и молиться. Не подобает нам бояться не только несчастий и телесных нужд, но и самой смерти, трудясь для жизни вечной. Потому что сказал Господь: «Не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники, некрещеные, не знающие Бога, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды его, и это все приложится вам» (Мф. 6, 31 – 33). Ибо обещал, говоря: Я – пища и одежда тебе, и в болезни послужу тебе, как отец или мать, или близкий друг. Все, в чем будешь нуждаться, дам тебе, и сотворю благодатью Моею, только веруй всей душой, не сомневаясь, и служи Мне, и твердо надейся, что могу это сотворить. И еще говорил: кто будет во Мне, в том и Я пребуду.

В ничтожнейшем сомневаешься! А воскресение из мертвых и Царствие Небесное кто даст? Кто управляет всем творением ежедневно, давая необходимое всему живому? Горе тебе, окаянному, зачем и живешь? Если кто дерзнет пребывать в безмолвии, то есть жить в пустыне, не рассуждая вовсе и не имея ничего: ни пищи, ни одежды, ни людской помощи, ни даже горячей веры – то и таких Бог не оставляет. Если же специально приготовишься и обретешь усердную веру, и необходимое для тела иметь будешь, то если потом и оскудеет оно, и ты умрешь от голода, надеясь на Бога Живого, а не на тленное имущество, непременно причтет тебя Бог к мученикам. Ведь не ради удовольствия и сытости ушел ты от мира, но на поиски Царства Небесного.

Не оставит нас Бог, освободивший некогда из Египта безчисленное множество народа и постоянно заботившийся о нем. Как наказал Он египтян десятью казнями, как провел людей через море, как потопил фараона, как многочисленный народ в пустыне кормил без хлеба сорок лет, как покорил племена, так нигде, ни в чем и никогда не оставит Бог тех, кто непоколебимо надеется на Него.

Положи залогом только твердую веру и не сомневайся в том, что не напрасно умираешь, поскольку последовал за Христом. И поэтому не заботься ни о чем. Но считай Христа должником и иди следом за Ним, надеясь получить от Него помощь во всякой нужде.

Если же и пострадаем в этой великой буре, не страшно. В будущем веке ожидает покой. Никто не получает помощи без испытания, и не уверяется без помощи и не спасается без веры. Даже если проживем недолго, благодаря терпению это вменится нам во многие годы, поскольку в добродетелях и Бога ради примем конец жизни своей, и будет совершен добрый путь. Какая польза от долгой жизни, если живем в безделье и не обрекаем себя на смерть. Для того и пришли, чтобы умереть, а не жить. Так и мученики обрели спасение в короткий срок. И еще скажу, только час смертный и определяет ценность всей человеческой жизни. В каких делах, в добрых или в злых, застанет смерть человека, в тех и судит его Бог. Что же лучше, чем пострадать Бога ради и умереть? Я не знаю ничего важнее и достославнее, и благодатнее, чем пострадать Бога ради и скончаться в добрых и духовных делах, и получить грядущие блага, райское наслаждение и покой, и унаследовать пребывание с ангелами и даваемую Богом вечную жизнь, по Его благодати и человеколюбию, Ему же слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 11

Поучение о том, чтобы не откладывать из раза в раз

Не откладывай, любимая душа моя, из года в год, из месяца в месяц, из одного времени года в другое, изо дня в день, медля. Иначе вздохнешь сокрушенно и не найдешь сочувствующего. О, как начнешь терзаться, плача и рыдая, сетуя и безуспешно каясь. Если можешь сделать добро сегодня, не откладывай на завтра. Неизвестно, что явит завтрашний день. Иногда и ночью какая-нибудь беда может тебя постичь. Неизвестно, что несут день или ночь.

Нынче время терпения, душа моя. Нынче время переносить страдания. Нынче время сохранять заповеди Господни и отеческие добродетели. Нынче время плача и слезного рыдания, с утешением и радостью.

О душа моя, если действительно хочешь спастись, полюби страдания, как любила удовольствия. Ежедневно живи умирая, потому что быстро течет наша жизнь, как тени облаков под солнцем, и проходит безследно. Дни нашей жизни рассеиваются, как дым в воздухе. Даже самому тяжкому и жестокому страданию не покоряйся и не унывай, и не избегай его.

На людей, оскорбляющих словом, не только не жалуйся, не обижайся и не бегай от них, но, считая себя сором, ввергнись под ноги их. Иначе не сможешь спастись и избавиться от вечных мук.

Быстро проходит наша жизнь: словно день один от утра до вечера, все житие наше. И если человек не сокрушит сам себя благочестиво в делании добродетелей и не лишится жизни своей в соблюдении и исполнении заповедей Господних и отеческих добродетелей, и не претерпит все страдания и искушения, не сможет спастись. Кто принудит себя отвергнуть удовольствия этой ничтожной и соблазнительной жизни, тот жизнь райскую получит навек. Не делающему же этого никогда не спастись, потому что никто и никогда не восходил на небо, живя прохладно.

Не ленись, о любимая душа моя, в нынешнем коротком времени, чтоб в нескончаемом не каяться вечно, плача и рыдая безутешно. Если бы мог представить любящий Бога инок, какая радость ждет его: несказанная, невыразимая и безконечная, – то, если бы можно было ему здесь в течение всей своей жизни мучиться, или если бы келья его была полна червей, так что он стоял бы в них по шею, или мог в огне гореть, или другие муки принять, то терпел бы, не желая облегчения. Но мы хотим, спя и лежа, спастись. Нет, никак!

Смотри, любимая душа моя, и внимай с разумом. Слушала читающих божественные писания, и, более того, сама прочла некоторые жития святых отцов. Все преподобные отцы именно таким путем и дошли до Бога: голодом, жаждою, бодрствованием и молитвою денной и нощной. Сердечным смирением, сокрушением, кротостью, детским незлобием, всяческим милосердием, молитвой о каждом человеке, печалящемся и горюющем, различными дарами и посильными милостынями. То есть, всеми добродетелями. Кто в чем нуждается, тому тем и помогали. И любовью нелицемерной: чего сами себе не желали, того и другому не делали. И различными послушаниями, работая словно купленные рабы, не для людей, а как Самому Богу. И смирением: мудрые были как немудрые. И ни на что не обращали внимания, кроме своего спасения. Не смотрели на волнения и суету века сего, тем более, не осуждали недостатки брата. И были безумными для всего мира, а для них безумен был мир. А также молчанием, и терпением, и мученичеством. А что ни выбери из соблазнов века сего: богатство или тленные вещи – всё они считали паутиной. Жили в нищете и нужде. Отсекли все земное желанием обещанного им Богом сокровища на небесах, которого «не видел … глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, чтo приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2, 9), избранным своим, к чему прикоснуться желают даже ангелы.

Еще скажу тебе, душа моя. Не можем мы не встретиться с печалью, следуя путем праведности и истины, не страдать от телесных недугов, не болеть и не стариться. Из возлюбивших добродетельную жизнь и путь святых отцов, никто не может приблизиться ко Христу, избегая страданий. Кто отсекает увеличивающиеся страдания, тот пресекает свое спасение. Не дерзающий на страдания не получает пользы, и убегающий от скорби бежит от вечной жизни.

Если действительно хочешь, душа моя, спастись, без бед никак не сможешь этого достичь. Не количество лет спасает нас, но упование и усердие. Даже один день, проведенный в терпении, лучше ста лет безпечальных. Какая нам польза от долголетия, если живем в лености и не умираем в подвиге? Любой добродетели учатся в понуждении себя и терпении. Ни одна добродетель не приобретается без подвижничества, страданий и без терпения.

Святые всех времен были испытываемы этим неудобопроходимым путем, и прошли его в страданиях, и тем угодили Богу. И он не просто узок, но очень узок. Идущий по нему обеих ног рядом поставить не может, только одну за другой. По обе же стороны этого пути – невыразимо страшные пропасти, полные ядовитых змей: привязанностей и соблазнов мира сего. Идя по нему, да не оглянемся назад, чтобы не сорваться вглубь этих пропастей и не быть съеденными этими зверями. Иначе говоря, да не обращаем внимания на мудрствования и волнения мира. И да не ищем чего-либо в веке нынешнем. Чтоб из-за тленного, исчезающего и кратковременного не отпасть от надежды на Бога, от жизни вечной и славы Божией. Пусть никто не думает войти в будущее блаженство изнеженной плотью и не надеется, нося житейское бремя, следовать путем тем, поскольку очень узок. Только хорошо защитившись от всех мирских волнений и привязанностей, сбросив с себя житейское бремя, истончив тело и перенося все страдания. Поскольку «плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия» (1 Кор. 15, 50). А избегающий страданий, несомненно, чужд добродетелей.

И оскудение, и различные искушения и страдания попускаются Промыслом Божиим, чтобы обнаружить любящих Бога. Без произволения Божьего ни один волос с головы нашей не упадет. Не хочет Бог, чтобы человек жил без ежедневных страданий и огорчений, зная, что без них не можем спастись. И многое множество раз говорил нам, чтобы во всем шли узким и трудным путем. Потому что всякому доброму делу либо предшествует, либо последует испытание скорбью, и не дается без страдания дар Святого Духа. И не бывает то, что по Богу, без испытания. Не тот человек блажен, который ревностно совершает добрые дела, а тот, который с радостью выдерживает следующее за ними искушение. Кого любит Бог, того наказует. Много пользы приносят страдания, если терпим их без возмущения.

Потерпим, потерпим всё злое и жестокое ради Царствия Небесного и вечной жизни. Насколько тело обезсиливает Бога ради, настолько душа становится сильнее и освящается. Кто Бога ради терпит страдания, тот и радость получит; кто в несчастье верен, тот и в счастье не согрешит. Побуди себя умереть в подвигах духовных ради Христа, а не жить в безделье. Если добровольно не умрем телом ради благодати Божией, не сможем душой воскреснуть; а поневоле умрем и телом, и душой, не избегнем.

Мысленно пообещай, о человек, не иметь жизни в нынешнем веке. И начни служить Господу так, как если кто приготовился к смерти и нет уже для него этой жизни. Чтобы больше уже не мешала тебе. Не смотри на раскармливающих свое тело и нежащих его, и толстеющих, и грузнеющих плотью, и думающих идти вышеназванным узким и тесным путем и войти в Царство Небесное. Не примет таких, невозможно.

Одолела плоть душу, сам знаешь, как это бывает. Такие служат больше телу своему, а не Богу. Или для того раскармливаешь и нежишь тело, о брат, чтобы смотрящие на твое лицо хвалили красоту твою, те, что говорят в мире сем: какой он крепкий и красивый, лицом румяный. Не может человеческая похвала избавить нас от вечных мучений и дать рай светлый. Как не могут ввергнуть в безконечные муки и отнять будущую радость поношения тех, которые твердят по-мирски: он, мол, глуп и слаб, и лицо имеет неприятное, сухое и изможденное, и бледное. Ведь есть и такие, что всё спасительное уничижают, бранят и поносят, а ведущее к погибели – одобряют.

До гроба только считается достоинством красота человеческого лица, а безобразие – недостатком. После смерти никто о них и не вспомнит. Все ближние скоро забывают о красоте или уродстве лица. Как капля, падая на землю и растекаясь, исчезает безследно, словно ее и не было, так и все украшения человеческие. И красота лица, что обманывает в нынешнем веке, как блудница раскрашенным лицом и одеждами, и походкой, и взглядом, соблазняя, разжигая и губительно вовлекая души слабых и неразумных людей в безконечную муку. Это – живая бесовская сеть на людей, видимые бесы, второе пьянство, которое губит весь мир, не желающий и не помышляющий отвергнуть ничтожное, незначительное, в мгновение ока исчезающее удовольствие и получить радость, блаженство, безконечную красоту и Царство Небесное.

Любое украшение человеческое и красота лица, и наслаждение – как цвет полевой. Трава высыхает – и опадает ее цвет, и загнивает. Так и плотское наслаждение и радость проходят и забываются. Любящие мир и его удовольствия хвалят их. Святые же отцы отказывались от всех земных красот, удовольствий и радостей, и здесь утруждали плоть свою, а в будущем веке получили покой. Иссушив и изнурив тела свои прежде смерти, были бледны. И это им в похвалу. Ибо и после смерти тела их нетленны и совершают безчисленные чудеса. А в будущем веке безконечное наслаждение и несказанную радость приимут.

Потому что одни здесь умащают и холят свои тела – а после смерти смердят и предаются забвению. А другие не так. Здесь плоть изнуряют, а после смерти источают чистое благоухание, пребывают нетленными, и не смолкает похвала им и слава.

Даны человеку на выбор: суета мира сего, ворота на восток и ворота на запад, два пути – путь жизни и путь гибели. Рай открыт, но и бездна разверста. Что хочет человек, то и выбирает. И что человек посеет до своей смерти, то и пожнет в будущем веке. Если сеет человек в плоть, то есть нежит свое тело, пожнет от плоти тление, иначе говоря, испытает разрушение тела. Если же сеет человек в духе, то есть живет духовно, от духа и пожнет вечную жизнь. Ибо тело наше – земля, а душа нетленна и безсмертна. Пусть же служит тленное тело нетленной душе постоянно, день и ночь. Если земной наш дом – тело – разрушится, получим созданный Богом, нерукотворный и вечный дом на небесах (ср. 2 Кор. 5, 1). Поэтому не будем унывать и печалиться о нашей тленной плоти. Если наше тело и истлевает, то душа со дня на день обновляется (2 Кор. 4, 16). И если ленишься, о человек, умрешь. Если же трудишься, то будешь награжден жизнью в грядущем веке.

Бедами и терпением приобретаются все добродетели, о человек. Если хочешь победить страсти, откажись от удовольствий. Если же ищешь приятного и любишь вкусно поесть, страсти привлекаешь в себя, потому что удовольствия вселяют греховные страсти и телесные похоти.

Не смирится душа, если плоть не лишится хлеба. Никто не может избавить душу от погибели, щадя свое тело. Возвратимся снова к прежде сказанному: если хочешь спастись, душа моя, пройти вышеназванный узкий и тягостный путь, войти в Царство Небесное и получить жизнь вечную, – истощи плоть свою и вкуси великие напасти, терпи жестокие страдания, которые все святые вкусили и претерпели. И тогда твоя плоть не ощутит тесноты пути из-за своей худобы. И тогда вселится в тебя безмернейшая сладость, «не туне бо человеку ангелу быти», то есть невозможно быть человеку ангелом, только по благодати несчастий и страданий.

Вспомни, душа моя, пророков, апостолов, мучеников, святителей, преподобных и юродивых. Где видела ты святых, которые не подчинили плоть духу и не терпели лютых несчастий и жестоких страданий? Нет, ежедневно тысячами несчастья принимали.

Предложу тебе, душа моя, подвиг терпения всех святых. Вспомни, душа моя, пророков! Какие беды терпели, потому что гнали их, побивали камнями и в логова зверям на съедение бросали. И все зло они вынесли.

Вспомни, душа моя, как пророки и апостолы страдали. Ибо апостол Павел говорит: «Я гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти … в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями, в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе. Кроме посторонних приключений, у меня ежедневно … забота о всех церквах …Если должно мне хвалиться, то буду хвалиться немощью моею… ибо, когда я немощен, тогда силен… Трижды молил я Господа о том, чтоб удалил его от меня. Но Господь сказал мне: “довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи”. И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова» (2 Кор. 11, 23,26 – 28, 30; 12, 10, 8-9). Видишь, душа моя, что говорит? Ежечасно, повседневно умирали, вот как пострадали, то есть тысячами принимали несчастья и в конце концов были казнены.

Еще напомню тебе, душа моя, и о мучениках, которые страдания лютые претерпевали: их бросали в темницы, сталкивали с круч. Выносили жестокие истязания: их сбрасывали в воду, терзали и раздирали железными когтями, груди им отрезали, их тяжкие раны гноились; вонзали в них гвозди, обували в раскаленные железные сапоги, тела их рассекали на части, отрубали руки и ноги, поили оловом, вешали за волосы, вырывали ногти на руках и ногах, отрезали языки, выкраивали ремни из спин, обдирали кожу с голов, выбивали зубы, выкалывали глаза, пробивали голову из уха в ухо, варили в сере и смоле, жарили на сковородах, отрубали головы, бросали в кипящий котел, разрывали деревьями, бросали на съедение ужасным зверям, распиливали пилами, травили псами, рубили мечами, кололи копьями.

Поистине, достойно удивления! Словно не своим телом страдали. О, преславное чудо: забыли свою природу и презрели смерть! О, преславное чудо: ни человеческие угрозы, ни устрашения бесовские, ни напасти, ни страдания, ни мучения от людей, ни смерть не смогли отвратить их от веры Христовой!

И еще скажу тебе, душа моя, о преподобных и святителях, как пострадали, разнообразно потрудились и все мучения претерпели. Не это ли узкий и тягостный путь и чрезмерное страдание? Не это ли ежедневное умирание? И не труженики ли все они ради Царства Небесного? Иной тело свое попирал, как врага, иной изнурял свое тело голодом и жаждой, иной утомлял свое тело тяжкими трудами Бога ради и сокрушал его. Иной же не давал себе спать, иной смирялся до крайности и становился Бога ради безумным для мира, иные выносили мороз и солнечный зной, иные погибли за веру и за правду, другие же скитались в пустынях, как дикие звери, не имея никого, кто мог бы их утешить, и никого не было, кто помог бы им в печали, только один Бог.

Что много говорить и вспоминать? Всячески стесняли свою плоть, чтобы обрести свободу душе. Скажу тебе, душа моя, и про юродивых Христа ради, как потрудились, приняли и претерпели великие беды: от поста, от жажды и от зноя сгорали души их. Не имели ни одежды, ни обуви их тела, но были наги и босы, летали, словно птица без гнезда. Сгорали на солнце, замерзали в мороз, никогда не уклонялись от дождя, снега, и от других ненастий, выносили побои и притеснения. От таких невзгод их тела сильно иссохли, были изнурены, измождены и загорелы.

Ты же, душа моя, ничего из этого не претерпела. Разве не знаешь, любимая душа моя, что только прилагающие усилия приобретают Царство Небесное, как ты и слышала?

Пусть кто может, расскажет подробно про труды святых, я об остальном умолчу. А напоминаю тебе все это, душа моя, чтобы и ты научилась жить, как святые жили. Умирали за веру и за истину, принимали все страдания с радостью, как сладчайшую Чашу.

Без страданий и неудобств никому невозможно спастись, о душа моя. Что же скажу тебе о самом Творце неба и земли, всей твари видимой и невидимой?! Желая избавить род человеческий от порабощения дьяволу и от адских темниц, спасти от проклятия и преступления праотца нашего Адама, Бог стал человеком, воплотившись от Святого Духа. Послал Отец Сына Своего – Слово в Пресвятую Деву и родился без мужского семени. И стал Невидимый видимым. И пребывал с людьми. И принял поношение, безчестие, оплевание и побои в пречистое лицо Свое от бренного человека. И был распят на Кресте, и ударен по голове тростью и, вкусив уксуса и желчи, пронзен копьем в ребра, и предан смерти, и положен во гроб. И воскрес на третий день Своей властью. О великое чудо, удивительное и ангелам, и людям: Безсмертный захотел умереть, не желая видеть, как мучатся творения рук Его от насилия дьявольского в адском заточении!

О, предельная кротость и неизреченное человеколюбие Твое к нашему обнищанию и сиротству! О, ужасное и удивительное зрелище долготерпения Твоего, Господи! Ужасается мой ум и великий страх нападает на меня, и содрогаются кости мои, когда говорю об этом. Творец всей видимой и невидимой твари – а от твари Своей захотел пострадать, от тленного человека! И ангелы перед Ним ужасаются, и все Силы Небесные непрестанно прославляют Создателя своего, и вся тварь воспевает и служит со страхом, а демоны – трепещут. И вот терпит все это, и страдает: не от безсилия, не от подвластности, но Своею волей, нашего ради спасения, являя нам пример смирения и страдания во всем, чтобы также страдали, как и Он страдал, о чем слышала, душа моя.

Удивляюсь на тебя, душа моя, если, слушая об этом, не плачешь! Не знаю, окаянная, веришь ли и Священному Писанию, слушая о святых, подвизавшихся, чтобы получить безконечные будущие блага, радость и покой неизреченный, и Царство Небесное. А сама, окаянная, и здесь хочешь наслаждаться кратковременными и тленными земными благами и веселиться, и в будущем веке – получить Царствие и безконечный покой. Нет, не так, окаянная. Или туне таковая даются, мнится ти? то есть, даром даются они, тебе кажется? Нет, сначала потрудись, уничижи себя до предела, поставив себя ниже всех людей и всей твари, как делали святые отцы, тогда и будешь у Бога в большой чести, как и они.

Рассудили святые отцы в сердцах своих, что уже умерли для этой жизни и всех дел мирских, и уже не числили себя в живых. Поэтому и подвергали себя безпощадно всяким страданиям и, ежедневно ожидая смерти, готовились. И вот стала им мнимая смерть жизнью, и победили врага. Без такой внутренней решимости не бывают надежны никакие дела и труды духовные. Не может вытерпеть человек испытание нуждой, несчастьем и бедою без этой мысли и надежды на Бога. А если не вынесет человек испытания, то не получит даров и венца от Бога. Если же приготовится и примет твердое решение терпеть Бога ради все грозящие ему несчастья, тогда легкими и безболезненными покажутся ему все огорчения и несчастья, причиняемые бесами и людьми. Даже смерти не испугается. И ничто не сможет непоколебимо верующих и надеющихся на Бога отлучить от любви ко Христу: ни страдания, ни неудобства, ни гонения, ни голод, ни угрозы, ни мучения, ни смерть. Потому что верою и надеждой на вечную жизнь спасает и освящает Господь рабов Своих. Как сказал Господь: «Если будете иметь веру и не усомнитесь, не только сделаете то, что сделано со смоковницею, но если и горе сей скажете: поднимись и ввергнись в море,– будет; и все, чего ни попросите в молитве с верою, получите» (Мф. 21, 21-22). Нет ничего сильней непоколебимой веры.

Если мы больны, изранены или приближаемся к смерти, или лишаемся самого необходимого для тела: пищи и одежды, – не надо себя жалеть. Но думать, что Бог рядом и видит нас, и может помочь нам в беде. До тех пор не оставлен человек, пока не истощились его телесные силы и не оскудела в нем вера и непоколебимая надежда на Бога.

Все вышеназванные бедствия преодолели святые твердой верой, упованием на Бога и терпением. Если ослабеет человек, становится мягче воды, если же укрепится – тверже камня.

Нигде, никогда и ни в чем не оставляет Бог твердо надеющихся на Него, верующих и уповающих от всего сердца. Промысл Божий руководит каждым человеком, окружая и направляя, словно вожжами. И как солнце освещает все, что под небом, так и милость Божья нисходит на всех людей, особенно на угодников Его: в любом месте, в любой час – и помогает во всех бедствиях. Но являет себя не каждому, а только непрестанно служащим Богу и подвергающимся испытаниям Его ради. И каждому человеку помогает Бог в беде: иного избавляет от смерти, иному облегчает телесные мучения, иного утешает в несчастьях, иному дает необходимое для тела – пищу и одежду, иного бедами учит и смиряет, иного приучает жить в страдании, иного же, проповедующего, преисполняет мудрости. И нет человека, над которым не было бы Промысла Божьего.

Поэтому следует нам обрести твердую веру и стремиться к подвигу, словно безсмертным. Зная, что ничего не случится с нами без воли Божией. Как сказал Господь: «и волос с головы вашей не пропадет, – терпением вашим спасайте души ваши» (Лк. 21, 18-19).

Если же Владыка избавил нас от всех печалей и заботится обо всех нуждах наших, то чего же нам безпокоиться? Ничто не случается по нашему желанию. Словно утоптанной гладкой дорогой идем, не спотыкаясь: как хочет Бог, так и управляет нами.

Когда вверяет человек свои душу и тело Богу, приобретает твердую веру и придерживается ее, получает надежду и сохраняет ее, и во всех бедах, страданиях и нуждах возлагает упования и заботы свои на Бога, тогда веселится его душа и сердце его радуется. Потому что во всем следует за Богом. Глаза его проливают источники слез. И даже на смерть идет смело.

А кто не обретет этого великого оружия, этой исключительной добродетели и безстрастия, отсекающего, как меч, все возможные страдания и неудобства, малодушие, двоедушие и сомнение, тот на любом месте, в любое время, из-за каждой вещи и дела или неприятности малодушничает, ссорится и пустословит. Он источник соблазна и бездна пороков.

Маловерие и страсти пугают человека в любом деле, в любое время и в любом месте, если он несвободен от страстей. В любой вещи, в любом месте и в любое время задерживается страхом. Причина же маловерия – страсти.

Верою, надеждою, упованием и безстрастием святые одолели страдания и неудобства, и жестокую боязнь смерти, и превосходящий их силы ужасный страх перед бесами, людьми и зверями. Так что и с адскими силами сталкивались и противоречили им.

Этим достигали святые совершенства и благодати и спасались. И получали всё, чего просили у Бога. Одно из двух обретают святые: или достигают того, во что веруют, на что надеются и уповают. Или, пострадав, обретают мученические венцы. А без этого любое доброе дело и духовное начинание ненадежно. Даже самая добрая жизнь безполезна сама по себе, если не освящена верою в Бога, надеждой и упованием. Как и вера, надежда и упование без дел не оправдывают нас перед Богом.

Не долгое время спасает нас, а то, с которого начинаем верить, не сомневаясь, уповать и трудиться, отложив свои помышления и пребывая в этом до исхода души. Какая польза от долголетия, если живем праздно, в маловерии, без надежды и упования? Нет, если действительно хотим спастись, уподобимся жизнью Христу, поживем и пострадаем по Его образу. Так жили и страдали все святые, глядя на Его жизнь и страдания. Это и заповедал Христос хотящим следовать за Ним. И нам подобает идти тем же путем, которым шли все святые. И обретем веру без сомнений, твердую надежду, непоколебимое упование и долготерпение. Ибо таковые получают помощь и милость большие, чем все страдающие. То есть, если мысль подчиним Богу и умрем в помысле, с душевной отвагой решившись на все несчастья, беды, мучения и страдания ради Бога от бесов и от людей. Готовы, если случится, пострадать за правду и истину, и за исповедание веры во Христа. Вот что достойно славы, любви и величия пред Богом. А сами себя не будем ввергать в несчастья.

Если видит Бог, что Ему верят больше чем себе, дает подтверждение. И тотчас помощь Свою, как быструю молнию, посылает нам, не знающим и не предполагающим как быть. И печаль внезапно превращается в радость. Это невидимая сила по вере нашей вселяется в нас. И явственно ощущаем ее. И многие ее ощущают: безстрашно идут в огонь и шествуют по воде, не сомневаясь даже в мыслях, не обращают внимания на ужасные вещи, превосходящие понимание.

Некоторые добровольно шли на мучения за веру, как три отрока в Вавилоне, по вере не сгоревшие в печи огненной. И пророк Даниил, по вере оставшийся невредимым среди львов. Пророк Илия, по вере вызвавший огонь с небес. Моисей, по вере прошедший через Красное море с людьми, которые сорок лет обходились в пустыне без хлеба. Апостолы по вере обошли и научили всю вселенную. Каких нечестивых и жестоких привели к вере во Христа, словно диких зверей, тяжело дышащих.

И многие другие святые, подобно этим, безконечно много совершили. Так и полагающемуся на Бога, оставившему мир и все мирское и последовавшему за Христом, верующему, надеющемуся и уповающему на Бога и добровольно распявшему себя ради Небесного Царствия и будущей жизни не подобает бояться смерти, потому что смирился однажды душой, принеся наши обеты и отвергнув мир.

Трусливый воин никогда не убивает, не получает славы и напрасно служит. Сомневающийся человек подобен волне морской. Верующему же без сомнений и от всего сердца никто не может противостоять: ни дьявол, ни злой человек. Несомненная вера возвышает над человеческой природой.

Слышала ли, о душа моя, как святые жили? Ох, увы, душа моя, хоть немного им подражай! Разве не было тут слез? Ох, увы, душа моя, разве не были они слабы телом, худы и измождены? Ох, увы, душа моя, разве не было тут телесных недугов и ран, и скорби душевной? Ох, увы, душа моя, разве не были они нищими и убогими, голодными и жаждущими? Ох, увы, душа моя, разве не безславны и унижены были в мире сем? Ох, увы, душа моя, разве не в такое же немощное тело, как и у нас, были облечены все святые? Ох, увы, душа моя, разве не хотелось им красот, наслаждений, удобств мира сего и всякого покоя?

Да, хотели всего этого. И тела их всячески болели. Но превращали желание в терпение и страдания – в непреходящую радость. Потому что, отвергнув однажды все это, стали как мертвые.

И тропари свидетельствуют о них, поступавших так и учивших презирать преходящую плоть и заботиться о безсмертной душе. В одном говорится: «Источниками слез твоих напоил пустыни безплодие». Еще в одном говорится: «В страданиях своих венцы нетленные получили от Тебя, Бога нашего». Еще в одном говорится: «Труды их и смерть предпочел всем дарам». И в другом говорится: «Страдаю ради Тебя, чтобы царствовать с Тобою, и умираю, надеясь на Тебя, чтобы жить в Тебе. И прими меня, как жертву непорочную, с любовью Тебе принесшую себя».

О возлюбленная душа моя, были тут и неиссякаемо слезы источающие, и отрицающие и попирающие все кратковременное и тленное, вместе взятое, красивое, приятное и соблазнительное. Были крепкие, как столпы, твердые, как алмазы, во всех мучениях от бесов и людей. Были добровольные мученики в трудах духовных. Были ежедневно умирающие. Мученики, истязаемые за веру людьми, не ведающими и не знающими Бога. А преподобные отцы из рвения к любви Божией сами себя безпощадно истязали духовными подвигами. Голод и жажду стерпела душа их. Гонения, обиды и унижения стерпела душа их. Вместо богатых одежд носили они запятнанные рубища, усыпанные вшами. Иные же вовсе нагими были. Вместо сладких яств довольствовались хлебом. Иные же травой в пустыне питались. Питьем же им была одна вода, и та в меру. Не смежались глаза их, не смолкали языки их. Утомляли на молитве ноги свои. Вместо же радости и покоя телесного – непрестанное сокрушение и рыдание.

О, чудо преславное! Удивительно терпение их! Добровольно отвергли всякую радость и сытость, и покой мира сего, пожелали страдать и плакать в нынешнем веке. Прежде смерти были мертвы плотью. Тела имели иссохшие и раны запущенные и смердящие. Ничуть не жалели тела свои, но страдали, словно в чужих телах. Святые, истощив тела свои, заплатили тленным телом за нетленную жизнь, радость, безконечный покой и Царство Небесное, которому нет конца.

Всю желчь и горечь вкусили их души, все истязания и мучения вынесли их тела. Ароматнее всех благовоний и приятнее всех наслаждений обрели источник, источающий сладость и благоухание Духа Святого. И благодатью чудотворений, и сиянием, и радостью преисполнились. И оказались жителями рая. И, торжествуя с ангелами, слышат всегда их сладкое пение.

Так пострадали святые, и такую получили награду за труды свои. Так подвизались и таким теснейшим путем шли все святые от начала века. Потому что «плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления» (1 Кор. 15, 50).

Нигде не хвалит божественное писание пирующих и веселящихся. А святых мужей прославляют и ублажают вечно. И Сам Господь говорит в святом Евангелии: «Входите тесными вратами в Царствие Небесное, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель» (Мф. 7, 13); «…многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян. 14, 22) «…и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11, 12); «… терпением вашим спасайте души ваши» (Лк. 21, 18), «…претерпевший же до конца спасется» (Мф. 10, 22) во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему же слава.

 

Глава 12

Поучение о житии святых отцов

Вспомни, душа моя, жизнь и подвиги святых отцов, и вздохни, и прослезись о своем нерадении. Поистине, Спаситель мой, как и сказал Ты: «В доме Отца Моего обителей много» (Ин. 14, 2). Много и рек, но текут они в одно море. Много и путей, но ведут они в один город. Поистине и добродетелей, душа моя, у Христовых угодников, как плодов у лозы, много, но вводят они в одно Царство.

Услышь же в подробностях снова, что скажу тебе, о душа моя. Вспомни того мужественного и терпеливого старца, который затворился в келье и не выходил оттуда лет двадцать и больше. Кроме того, был прикован цепью, словно скот безсловесный, окован тяжким железом, и ел только раз в день и то сухую пищу, и не умолкал язык его на молитве ни днем, ни ночью. И место, где стоял он на молитве, орошал своим потом. И ученик его также сидел на цепи, окованный тяжким железом, пока не протерлись бока его, и не вытекло много крови. Ноги же его отекли и лопнули, и жидкость сочилась из них, так что жутко было смотреть. Ел же он только раз в день, и сильно иссохло тело его: только кости да жилы.

Вспомни, душа моя, Анастасия-мниха, имевшего обыкновение всю церковную службу стоять, не двигаясь с места, и никогда не садиться. Ноги его одеревенели до пояса и затекли от стояния.

Вспомни, душа моя, Максима, Василия и Исидора юродивых. Земля чуть не трескается от мороза, они же – наги и босы, и голодны. Максим ни мороза, ни зноя не ощущал. Василий же, когда его спрашивали: «Как, отче, терпишь ты эту нужду?» – кротко отвечал: когда, мол, проголодаемся или захотим пить, или озябнем, следует терпеть, и даже если сильнее мучимы будем, все равно следует терпеть. И тогда начнут облегчаться болезненные тяготы. И так навыкнем терпению и прочим добродетелям. Исидор же говорил себе: терпи эту беду, душа моя, Царствия ради Небесного.

Вспомни, душа моя, великих постников: Моисея-боговидца, Илию-пророка, Николая-чудотворца, Памву Великого, Савву Освященного и Евфимия Великого. Сколько вкусили голода и жажды. Ты же совсем не хочешь голодать.

Вспомни, душа моя, великомученика Георгия и великомученика Иакова-персиянина; сорок мучеников Севастийских и великомучениц Ирину и Екатерину. Одному прибивали гвоздями к ногам сапоги, расплющивали его бревнами и раздирали крючьями. Другого же рассекали на части и урезали, словно лозу. Одни сподобились принять нетленные венцы в озере, других же нещадно истязали железом и изводили различными иными пытками.

Вспомни, душа моя, Димитрия Прилуцкого, который дозволял братии утешаться трапезой, а сам питался одною водой с небольшой просвиркой. И прожил сравнительно долго, следуя узким и скорбным путем.

Вспомни, душа моя, Александра Свирского, сказавшего о себе: «Семь лет я прожил в этой пустыне и никого из людей не видел. И за эти годы ни разу не вкушал хлеба, только траву, саму собой растущую из земли, смешивал ее с землею и ел. А иногда ел и одну только землю, некоторое время». Ты же, душа окаянная, всегда ищешь вкусных яств.

Вспомни, душа моя, Зосиму Соловецкого. Как он остался один на Соловецком острове, когда его сотоварища Германа зима задержала за морем. У Зосимы же кончился хлеб, и он мысленно слегка усомнился, но потом возложил надежду на Бога. И не оставил Бог угодника своего: послал двоих юношей, которые привезли ему муки, рыбы и масла. В то же время и лукавые бесы досаждали ему, преображаясь в различных зверей и пресмыкающихся. Зосима же, оградился крестным знамением, и тотчас исчезли бесовские наваждения.

Вспомни, душа моя, Евфросинию Суздальскую, ее чрезмерное воздержание. Сначала, постясь, не ела она с вечера до вечера. Потом через день. Потом по два и по три дня. Иногда же всю неделю оставалась без пищи и пила немного воды, и говорила своему телу во время нечистых помыслов: «Я тебя как скотину держать буду – ни разу не накормлю, только через две недели дам тебе немного еды, жаждою и трудами уморю тебя, чтоб не ведало немощных, приятных вожделений». И свое тело так излишним голодом замучила и истощила, что от телесного образа остались одни кости. И на неусыпной молитве непрестанно трудилась. Ты же, душа моя окаянная, даже до вечера не хочешь заставить себя поголодать.

Вспомни, душа моя, Сергия Радонежского, воздержание которого было выше человеческих сил. Безмерный голод и наготу в зимнее время, когда сама земля чуть не трескалась от лютого мороза, а он в одной рясе, как безплотный, подвизался и жил в бдениях, сухоядении и прочих добродетелях.

Вспомни, душа моя, Симеона Столпника и ужасные раны его, откуда выползали черви. Всю неделю он не ел, а свою долю хлеба отдавал нищим. Потом был изгнан из монастыря и вверг себя в колодец, полный разных гадов: аспидов, ехидн, змей и скорпионов. И даже гады разбежались от него. Вспомни также о его сорокалетнем стоянии на столбах. Он мок под дождем, летом сгорал от зноя, а зимой замерзал. И на других столбах стоял он. А едой его были моченая чечевица и вода. И была на ноге его рана, и черви сыпались из бедра его. Он же подбирал их, говоря: «Ешьте, что вам Бог дал». И стоял два года на одной ноге. А ты, душа моя, совсем не хочешь пострадать.

Вспомни, душа моя, Архиппа, иже в Хонех, шестьдесят лет не вкушавшего ни хлеба, ни мяса, ни вина и не омывавшего тело свое. Пищей же его были дикие травы, которые он варил и ел без соли. Но и их он ел только раз в неделю. И по необходимости трижды в неделю пил воду по три унции. Постелью же ему служили острые камни. Говорил он: «Не дай мне, Господи, порадоваться на земле ни единого дня за всю жизнь мою». Изнуряя свое тело бдением, никогда не имея отдыха, пострадай, пострадай, душа моя! Хотя бы небольшому мучению подвергни себя, потому что поищешь потом и поплачешь, а не найдешь времени пострадать.

Вспомни, душа моя, Антония и Феодосия Печерских, постоянно молившихся Богу и проводивших все ночи без сна. Феодосий никогда не отдыхал, лежа на ребрах своих, но спал сидя. Ты же, душа моя, даже свое короткое молитвенное правило не стараешься исполнять без дремоты. К тому же пищей их были лишь хлеб и вода. Братии Феодосий веливал иногда на трапезе утешаться пищей, а сам ел черствый хлеб, да еще и трудился на братию: шил клобуки и плел обувь. Иногда молол, и дрова рубил и носил. Вспомни и Григория из той же обители, не спавшего все ночи, но певшего и молившегося постоянно. Вспомни Парамона, который, когда ел, не пил воды, когда же пил, не ел вовсе. Вспомни и преподобного Анина, изнурявшего постом свое тело, который многократно в Великий пост до Пасхи ничего не ел. А Григорий Акрагантийский имел обыкновение не есть всю неделю, кроме суббот и воскресений. И занимался постоянно изучением святых книг, имел всегдашнее бодрствование и совершенное воздержание. А также и великое смирение, слезы, непрестанную молитву Иисусову, и ежедневно кормил нищих. Ты же, душа моя, не побуждаешь себя с усердием к этим великим добродетелям.

Вспомни, душа моя, Алексия человека Божия. Все имущество бросил он и оделся в лохмотья, и сел в церковном притворе как попрошайка. И постился от воскресенья до воскресенья, и причащался Святых Таин. И ел по два куска хлеба, и пил по два глотка воды. А иногда по две недели не ел, и все ночи, молясь, проводил без сна. В отцовском же доме семнадцать лет страдал от слуг. Одни толкали его, другие бранились, иные обливали помоями. Он же все это с радостью принимал. А ты, душа окаянная, всегда возражаешь и жалуешься даже на меньшее, не терпишь и малейшего оскорбления словом.

Вспомни Феодосия Великого, голодавшего и бодрствовавшего, молившегося постоянно Богу и раздававшего милостыню нищим.

Вспомни пустынника Дорофея, который постоянно ел черствый хлеб в меру и умеренно пил воду, и никогда не спал, лежа на боку. Только изредка во время работы или за едой у него слипались глаза. И много раз выпадал у него изо рта хлеб. Через ночь он плел кошелки и тем зарабатывал на пропитание.

Вспомни, душа моя, Исаакия Печерского. Пищей его была одна просвира и та через день, и воду пил умеренно. И жил так в течение семи лет, не выходя на свет из пещеры, и на бок не ложась, а лишь немного спя сидя. А когда был взят из пещеры, начал стряпать на кухне. Во храме же Божием стоял в сильные морозы босым, пока не примерзали ноги его к камню. Ты же, душа моя, не способна и одного дня безмолвно посидеть в келье, всегда мечешься среди братии и осуждаешь, и, лежа на боку, не можешь насытиться сном.

Вспомни, душа моя, пустынника Иоанна, который три года непрерывно молился, и никогда не спал даже сидя, а только стоя и недолго. Его ноги потрескались от долгого стояния, и гной тек из них, но ангел Господень исцелил его. А жил он, бродя по пустыне и питаясь травой. По воскресеньям же принимал причастие Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. А иногда и ничего не ел. Ты же, окаянная, привыкла объедаться и лениться.

Вспомни, душа моя, Иоанна-молчальника из лавры святого Саввы, который влез в пещеру и сорок лет провел, не выходя и не вкушая хлеба. А когда однажды он заблудился, собирая травы, и упал от изнеможения, ангел Господень снова отнес его в пещеру, где он жил. Видишь, душа моя, как служат ангелы Господни святым, отдающимся любви Божией всем существом: где иссякают силы святых, там помогает им сила Божия.

Вспомни, душа моя, Дамиана, пресвитера Печерского, который был таким постником, что кроме хлеба и воды ничего другого не ел до дня своей смерти.

Вспомни, душа моя, преподобного Иоанна Многострадального, затворившегося в темном месте, отделенном от пещеры, и пребывавшего в великом воздержании тридцать лет, изнуряя строгим постом плоть свою и нося тяжелые вериги на всем теле. Сильно мучился он, терзаемый похотью. И, как сказано, чего только не делал ради своего спасения. По два и по три дня голодал, и провел так три года. Часто целую неделю ничего не ел, не спал ночами, и изводил себя жаждою. Но никак не мог найти покоя от блудных помыслов и возбуждения. И вырыл яму, доходившую до плеч, и погрузился в нее, и собственноручно закопался, и пробыл там сорок дней. И тут увидел злого и страшного змея, «хотевшего, по словам святого, всего меня поглотить, пышущего пламенем и обжигающего меня искрами. И досаждавшего мне таким образом много дней, чтобы меня прогнать». Видишь, душа моя, как трудились святые отцы, покоряя плоть духу! Ты же и поголодать совсем не хочешь, и от ничтожных трудов устаешь.

Был там и святой Марк, живший в пещере, которую выкапывал он своими руками. И выносил на плечах землю, радея день и ночь о деле Божием. Жил в той же обители и некто Феофил, говоривший себе, когда наступал день: «Не знаю, доживу ли до вечера», – когда же приходила ночь, плакавший: «Что мне делать, дотяну ли до утра? Ибо многие проснувшиеся не достигли вечера, и возлегшие на постели не поднялись с постелей своих». И так поступал ежедневно, голодая и молясь, и плача. Все время ожидая дня и часа смертного, готовясь расстаться с телом. И настолько истощил свою плоть, что можно было пересчитать кости, и от долгого плача испортил себе глаза, и провел все дни жизни своей в великом воздержании. Ты же, окаянная, унываешь сидя, никогда не вспоминаешь о смертном часе, не плачешь.

Вспомни, душа моя, мужественного страдальца Гаведдая. Мучитель приказал четверым бить его сучковатой палкой. А когда бьющие изнемогли, начали бить другие. Святой же, которого били по всему телу, просил помощи у Бога. И явился ему ангел Господень и укрепил его, говоря: «Дерзай, Я с тобой». И били святого воловьими жилами, а избиваемый проклинал веру своего отца. Тогда Гаргал приказал вырезать два ремня от ног до головы его, раскалил кол и пронзил его насквозь от одного уха до другого, и бросил в темницу. Когда же он молился, пришел к нему ангел Господень, вынул кол и исцелил его. Царь же, разъярившись, приказал вонзать в плечи ему железные крючья, и от третьего часа до девятого было так, и все тело его сорвали ими. Однако он был жив. Тогда приказал царь содрать кожу с его головы и закрыть ему лицо. А узнав, что он все еще жив, повелел вырвать ему ногти на руках и ногах. И швырнули его в темницу, как дохлую собаку. И, швыряя, изувечили ноги ему. И, раскалив железные цепы, сожгли мышцы ему. А через пятнадцать дней вывели его из темницы и увидели целым и невредимым. И ужаснулся мучитель. И, наполнив котел смолой и серой, сильно раскалил его и повелел бросить святого туда. Святой же, глядя в небо, помолился Богу и был брошен в котел, но котел распался и вышел святой целым и невредимым. Тогда мучитель посовещался со своими и распял святого нагим на дереве. И стреляли в него долгое время на глазах у множества народа, и все увидели славное чудо: не только сам святой оставался невредимым, но и выпускаемые в него стрелы, возвращаясь, ранили стрелявших. После приказал мучитель связать ему руки и ноги и бросить его в стойло к коням, чтобы ночью растоптали его. Но и после этого, по благодати Христовой, святой остался невредимым и благословлял Бога. Наутро, видя его развязанного и здорового, все дивились чуду. Тогда, разведя костер из бревен, решили сжечь его. И помолился святой о крещении, и тут небольшое грозовое облако излило на его голову воду и масло. И голос был из облака, говорящий: «Вот, принял крещение, раб Божий». А Гаргал, заострив шипы, утыкал все тело его. Святой же долгое время стоял с вонзенными шипами и, молясь Богу, предал дух свой в руки Господни. Ты же, окаянная душа моя, и на ничтожное страдание жалуешься и изнемогаешь, и волнуешься, и не терпишь с благодарностью.

Вспомни, душа моя, преподобную Феоктисту Паросскую, которая была голодом и стужей, и зноем мучима, а питалась водою и дикими травами. И ни с кем не виделась, потому что около тридцати пяти лет жила в пустыне, беседуя только с Богом.

Вспомни Стефана Цареградского, который постоянно молился и один или два раза в неделю ел траву без соли. И, очистив себя таким образом, удостоился святительского сана. И, поселившись в разрушенной могиле, прожил там двенадцать лет. Выпали у него волосы головы и бороды, вывалились зубы, и вконец все тело его разрушилось, вот что случилось с ним. И вышел он из ямы, умертвив себя всецело. И когда на Господни праздники совершал богослужение, после отпуста съедал один плод13 и выпивал немного воды. И прожил, питаясь так, пятьдесят пять лет, следуя узким и тернистым путем постничества.

Вспомни, душа моя, преподобную Афанасию, пищей которой были ячменные зерна, и то вкушаемые лишь после захода солнца. А масла, других вкусных яств и вина она никогда не употребляла. Рыбу ела только на Рождество и на Пасху. Постом же ела лишь дважды, и ни одного часа не проводила без молитвы, простаивая иногда всю ночь. А постель ее сложена была из каменных осколков.

А преподобный авва Виссарион сорок лет не ложился на бок, но спал понемногу, стоя или сидя.

Вспомни, душа моя, мученика Феодора Тирона. Приказал мучитель положить его на живот и нанести семьдесят ударов по спине, а по животу – пятьсот. И оловянными цепами бить по шее, а потом снимать с его тела стружку. А снизу прижигать свечами, и черепками скоблить раны его. Потом бросили его в темницу и забили ноги в колодки. И провел там, голодая, пять дней. И был пригвожден к кресту за руки и за ноги. И слуги мучителя стреляли ему в лицо и глаза, но выпадали стрелы из зениц святого. Ты же, душа окаянная, разве не помнишь, что мучиться вызвалась и обещалась? А не страдаешь ничуть.

Вспомни, душа моя, Мелхиседека, который вернулся на гору Фавор и, придя в лесную чащу, провел там в уединении семь лет нагим, в чем мать родила, и спина его была словно львиная шкура. Пищей же ему служили дубовые побеги, а вместо воды, слизывал он росу в течение семи лет. Ты же, душа окаянная, хочешь питаться не только хлебом и водой!

Вспомни, душа моя, чудотворца Фантина, который бродил по пустыням и горам, голодал больше двадцати дней, и более четырех лет ходил нагим.

Вспомни, душа моя, как спросил Феодорит у Николая, повара Афанасия Афонского (оба были учениками Афанасия) : «Удивляюсь, как это преподобная Евпраксия, молодая и слабая девушка, вынесла сорокапятидневное стояние и пост». И ответил ему Николай: «И я, брат, удивлялся такому терпению и долгостоянию блаженной Евпраксии и долгое время прельщался мыслью повторить ее подвиг. И сказал себе: начну сейчас! И начал стоять. Завершился день и, стоя ночью, был соблазняем: достаточно, мол, помолился, преклонив колена, – и прекратил. И тут почувствовал, что все мои внутренности, вплоть до колен, распадаются. И не покорился соблазну, а после пяти ночей и дней почувствовал, что внутренности мои снова укрепились, и был здоров все сорок пять дней моего стояния, даже ничего не ев столько дней». Ты же, душа моя, даже своего короткого правила не можешь исполнить, не переступая с места на место.

Павел Препростой, придя к Антонию Великому, провел три дня, стучась у дверей преподобного. И сказал ему Антоний Великий: «Что ищешь здесь, брат?» И сказал Павел: «Хочу быть монахом, вот и пришел сюда». Ответил Антоний Великий: «Сижу в одиночестве и ем лишь на пятый день. А ты стар, не выдержишь. Но если будешь хранить послушание во всем, можешь спастись здесь». И сказал Павел: «Сделаю все, что скажешь мне». И сказал Антоний: «Стой и молись, пока не выйду и не принесу тебе рукоделие». И Павел, неподвижно стоя целую неделю, сгорел от солнечного зноя. И семь дней провел голодным. Потом Антоний дал ему дело. Он истекал потом, стараясь, а тот велел переделать, сказав: «Плохо сплел». Потом поставил еду и сказал ему: «Садись за стол, но не ешь ничего, побудь еще голодным». Потом велел прислуживать братии и не разговаривать, потом снова велел разговаривать, и по-иному всячески испытывал его. Прошел год – и много чудес сотворил он. Ты же, душа окаянная, никогда не примешь послушания молча и безропотно. И не потерпишь от братии обидного слова.

Был некий старец, который сделал себе могилу и оплакивал душу свою, как мертвеца.

Вспомни, душа моя, Василия Великого. Никакого не имел имущества, только книги. И одну одежду и ветхую власяницу. Лежал на земле, бодрствовал, не умывался. А пищей имел хлеб и соль. И питье трезвенное – воду. И бодрствовал по ночам, в тайне от всех.

Вспомни и Иоанна Златоуста. Пища у него была безвкусная и скудная: толченый и просеянный ячмень. И ел его через день с водою, соблюдая определенную меру. И пил воду. Одеждой же ему служила ветхая власяница. А лишнего ничего не имел. И, составляя книги, так берег время, что принуждал себя спать стоя и помалу. Видишь, душа моя, как жили два этих великих учителя, побуждая себя к различным лишениям и бедности.

Вспомни, душа моя, царя Симеона и Савву Сербских. Один от старости ослабел коленями, от поста же так истощился, что не мог сесть на коня. А Савва ходил по пустыне и, преклоняя колени, за себя и за отца своего молился Богу. И когда от постоянного бодрствования и поста иссохла его утроба, селезенка и все внутренности его заболели, вызывая слезы и удерживая его от полноты. Видишь, душа моя, как и цари подвизаются, потому что знают святые: если плоть не умрет ради души, то душа умрет из-за плоти. Какого плача и рыдания неутешного стоит это. А мы с тобой, душа, как рассчитываем спастись и избавиться от страстей, избирая для тела вкусные яства? Врага своего кормим.

Вспомни, душа моя, труды Макария Великого. Если слышал он о чьих-нибудь трудных подвигах, то делал больше того. Назначил себе святой семь лет не есть ни печеного, ни вареного на огне, только сырую траву или моченую чечевицу. И ничего другого не ел за эти семь лет. А услышав о другом черноризце, употреблявшем только литру снеди в день, и подражая ему, воздерживался от пищи и выпивал столько же воды. И другой подвиг назначил себе страстотерпец. Желая побороть сон, дал себе слово, что не войдет под кров двадцать дней и ночей, чтобы одолеть сон, днем сгорая от зноя, а ночью сжимаясь от стужи. И сказал святой: «Если бы вскоре я не зашел в келью и не поспал чуть-чуть, мой мозг так иссох бы, что я сошел бы с ума. Но насколько было в моих силах, одолел я сон!» И другой подвиг принял, сидя в болоте шесть месяцев нагим. Комары там были такие, что могли прокусить шкуру дикой свиньи, а шершни – большие, как воробьи. И так был ими искусан, что, когда возвратился через шесть месяцев в свою келью, его можно было узнать только по голосу. А однажды, когда он три недели бродил по пустыне голодным и уже изнемогал, ангел Господень привел его назад. Ты же, душа окаянная, ничуть не стараешься противостоять сладкому сну, и от укуса блохи безпокоишься.

Вспомни, душа моя, и Арсения Великого, который всю любовь устремил к небу. Пребывал телом на земле, а сердцем – с горними силами. Говорил: «Не могу оставить Бога и быть с людьми». Слезы текли из глаз его, как из источника.

Вспомни, душа моя, Пахомия Великого, который шестнадцать лет, в строгом воздержании, бодрствовании и трудах, сидел посреди кельи, даже не прислоняясь спиной к стене. И сам говорил так: «Знаешь ты, Господи, что с тех пор как принял иноческий образ, смирился пред Тобою и не насыщался ни хлебом, ни водой. И ничем иным из земного». Вот каким путем шли те, что стали великими.

А Макарий Римлянин питался побегами дуба. И некоторые другие питались ими же. И Раифские отцы финиками и дубовыми побегами питались.

Вспомни, душа моя, Илариона Великого, который съедал по пятнадцать смокв в день после захода солнца и бил себя сильно в грудь, усердно молясь Богу, чтобы искоренил непотребные мысли из сердца его. И говорил своему телу: «Я тебя, как скотину, измучаю, чтоб не рождало животных желаний. И кормить тебя буду не хлебом, а травой полевой. И уморю жаждой, а еще и многими трудами нагружу. И зноем, и стужей истощу тебя». И с тех пор еще более строгим житием иссушал плоть свою. Через два дня на третий ел немного полевой травы и меньше пятнадцати смокв, чтобы страданиями поста, многочисленными тяжкими подвигами и нерассеянными молитвами уняв телесные силы, сделать скверные помыслы безсильными. Копал землю, как и Антоний Киевский пещеру, и настолько истощил тело свое, что кости в нем едва держались. И поступая так, побеждал нечистые желания. Ты же, окаянная душа, всегда унываешь и жалеешь, когда исчезает полнота и измождается плоть твоя.

Вспомни, душа моя, страдания праведного Иова, скот которого угнали иноплеменники, а дети убиты были опорами дома, а сам он был покрыт гнойными язвами, но за все благодарил Бога.

Вспомни, душа моя, Прохора Печерского, который вверг себя в послушание и такое строгое воздержание, что, лишив себя даже хлеба, собирал лебеду и питался ею. И заготавливал ее ежегодно, чтобы обойтись без хлеба.

Был некий старец, который обмер, и снова пришел в себя: прозрел грядущее, и постиг непостоянство этой жизни, и решил не разговаривать с людьми, но затворился в келье и пребывал там, плача и рыдая, вплоть до самой смерти своей.

Вспомни, душа моя, отшельника Филимона, который внимательно прочитывал за ночь всю псалтырь и песни Моисеевы, и одного Евангелиста. А днем пел все положенные уставом службы и читал Евангелие и Апостол. И так весь день не переставая: то пел, то молился. И многократно возносился умом в видениях и не знал, на земле ли он. И не ел ничего кроме хлеба с солью и воды, и то через день, ничуть не заботясь о теле. Видишь, душа! Кто из людей, суетящихся и погруженных в житейские заботы, выдержит такое правило?

Вспомни, душа моя, Симеона Дивногорца, который накрепко забыл о теле и явил ангельское житие, не помня о прошлом и устремляясь к будущему. Изо дня в день избирая себе суровую жизнь, иногда читая по пятьдесят псалмов, иногда – по восемьдесят, а иногда и всю Псалтирь, весь день неумолчно славословя Бога. Загноились ноги и бедра его, и голени засмердели и прилипли к чреслам. И говорил Христу: «Ради Тебя и Имени Твоего пожертвовал я своими ногами». И преуспевал в постническом труде, и ангел причащал его каждую неделю. Иди, иди, душа окаянная вслед за ними, не останавливайся!

Вспомни, душа моя, Антония Великого, который повседневно скорбел, представляя небесную обитель и любя ее, и не обращая внимания на человеческую жизнь века сего. И питался лишь раз в день, после захода солнца. Иногда же раз в два дня ел, но чаще – раз в четыре дня. А пищей его были хлеб и соль, а питьем только вода. Для сна же довольствовался рогожей, но чаще ложился на землю. А ты, душа, ничуть не стараешься отвлечь свой ум от мирских волнений и забот, или хоть немного ежедневно воздерживаться от хлеба и воды.

Вспомни преподобного Виссариона. Как мужественно подвизался! Удалился в пустыню, словно безплотный, и пренебрег телом, словно истлевшим. Сорок дней и сорок ночей стоял столбом, возведя руки и очи горе.

Вспомни, душа моя, Македония. Избегая шума, сорок пять лет, не входил ни в хижину, ни в шалаш, но имел пристанище в глубокой яме. Когда же стал стар, накосили ему шалаш. И двадцать пять лет прожил в шалаше. И в сумме годы его подвижничества составили семьдесят лет. И питался сорок лет ячменем и водою.

Вспомни, душа моя, Иоанна Крестителя. Жил в пустыне безводной и безтравной. Поэтому не ел хлеба и не пил вина. Ничего мирского не имел. Жил не в доме, а в норе под камнем. И была ему и столом, и ложем – земля. И только вынуждаемый природой, один раз в день ел он акриды и дикий мед. Чашей же ему служили пригоршни, и питьем – текущая из камня вода. О, великий светильник и заря Великого Солнца! Еще на один подвиг решился: претерпел усекновение главы. Одежда же его – верблюжья власяница и кожаный пояс.

Вспомни, душа моя, Макария Великого, что пришел как-то в Венисиотский монастырь, переодевшись в мирское платье, желая проверить монахов. И увидел у каждого из творящих непрестанную молитву свой образ жизни. Этот ел вечером, тот на второй день, один через три дня, другой через пять дней, а иной стоял всю ночь на молитве без сна, а днем сидел за рукоделием. Преподобный же Макарий замочил себе финиковых побегов и стоял в одном из углов, пока не прошло сорок дней и не настала Пасха. Не ел ни хлеба, ни воды. Не преклонял колен, не сидел, не лежал, и не ел никакой другой пищи, кроме грубой зелени, и то только в воскресенье. Почему, душа, не стремишься ревностно за ними? Постись хотя бы по силе своей и кормись трудами своими, как и святые отцы.

Вспомни, душа моя, Марию Египетскую. Сорок семь лет скиталась, как зверь, по пустыне Иорданской, не имея ни еды, ни одежды. И сама рассказывала Зосиме: «Когда начинала есть, тотчас хотелось мне мяса и рыбы, и вина, которые были в Египте. Здесь же, не имея даже воды, жестоко раздражалась и сильно страдала, и упав на землю, не вставала, ни ночью, ни днем, плача. И провела так шестнадцать лет, десятками тысяч принимая мучения. С тех самых пор и до сегодняшнего дня помощница мне – Богородица. Она мне всегда помогает». Зосима сказал ей: «Да неужто же так и обошлась без пищи и одежды?» Она же отвечала: «Съев за шестнадцать лет три хлеба, кормилась травами и остальным, растущим в этой пустыне. Одежда же, которую имела, переходя Иордан, разорвалась и распалась. Много мучений претерпела от холода и зноя, сгорая на солнце, замерзая на холоде и дрожа. Поэтому часто, упав, лежала на земле, как бездыханная и недвижимая». Ты же, скверная душа, ни голода, ни холода, ни жажды не испытываешь, не падаешь от нужды. И чем же хочешь спастись?

Вспомни, душа моя, Андрея, Христа ради юродивого. Когда он молился, настала ночь, и, немного поспав, увидел во сне, будто находится он в царском дворце. И подозвал его царь к себе. Когда же он подошел и стал перед ним, сказал ему царь: «Хочешь ли служить мне всей душою? Сделаю тебя одним из самых почитаемых во дворце моем». Андрей же сказал ему: «Кто станет отказываться от хорошего? Хотел бы я службы такой». Сказал ему царь: «Ну, если так, попробуй пищу тех, кто мне служит». И с этими словами дал ему что-то маленькое, белое, как снег. Он же, взяв, съел. И было сладко. И сладость эта не постижима для человеческого ума и ни с чем не сравнима. И мало показалось ему этого, и, съев, начал умолять, чтобы дал ему еще того же самого, говоря, что когда это ел, думал, будто миро Божие превратилось в сладость эту. И снова дал ему есть небольшой кусочек, синий, как сажа, говоря ему: «Возьми, ешь». И, взяв, съел. И было плохо, и очень горько, хуже полыни. И стало его тошнить, даже тою – сладкой пищей. А царь, видя его дурноту, сказал ему так: «Видишь, не можешь вынести этой горечи. А пищу тебе дал, чтоб уразумел истинное служение мне. Это тесный путь, вводящий желающих во врата царства моего». А блаженный сказал: «Горькая это служба, господин. Кто же может это есть, служа тебе?» А царь сказал: «Про горькое понял, а про сладкое разве не понял? Не дал ли я тебе сперва сладкое, а горькое потом?» А он сказал: «Так, господин, но о горьком объяснил слуге своему, что это образ скорбного пути». Сказал царь: «Нет. Путь – между сладким и горьким. В горьком показано тебе вкушение страданий и недугов, которые принимаешь ты ради меня. В сладком же и лучшем пребывают, по моей благодати, тишина, покой и утешение для страдающих ради меня. Ведь не бывает постоянно только горькое или одно сладкое. Иногда это, иногда – то, сменяют друг друга. Так что ж, если хочешь, отвечай мне, чтобы знал я». И сказал Андрей: «Дай мне снова есть то же самое, и попробовав, скажу тебе». И он снова дал ему горькое, а потом сладкое. Святой же боялся горького вкуса и сказал: «Не могу я служить, питаясь этим, потому что это вещь горькая и трудная». Царь же, улыбнувшись, вынул некую драгоценность, которая по виду напоминала огонь, сильно благоухала и переливалась разными цветами, и сказал ему: «Возьми, ешь и забудешь обо всем, что видел и слышал». Он же взял и съел, и много часов от великой радости и сильного аромата стоял в забытьи. А придя в себя, упал к ногам великого царя и умолял его, говоря: «Смилуйся, добрый господин, не отринь меня от себя, слугу твоего. Понял, что воистину сладок путь служения тебе, и кроме него не подклоню шеи ни подо что». И он сказал ему: «Этой ли пище удивился? Поверь мне, что в том, что есть у меня доброго, это самое малое. А если послужишь мне, все мое будет твоим, и сделаю тебя другом, и царства моего святого причастником станешь и наследником». И говорил ему, словно бы посылая его на некое дело. И тотчас проснулся. И когда стал подвизаться, был совершенно наг телом, ни дома, ни одежды, ни подстилки, ни обуви. Наступила суровая зима и лютые морозы. И все живое готово было погибнуть от зимних бедствий. А ему негде было приклонить голову. И он лишился сознания и был унесен в рай на это время, и узнал красоту райскую и дивное пение райских птиц. Через две же недели сильный ветер прекратился, и он тотчас вернулся в себя. И с тех пор не спал ночами, принося Богу несмолкаемые славословия, целыми днями был среди толпы, насмешничая, притворяясь пьяным и толкаясь. Когда же бывал сильный солнечный зной, тогда, прикидываясь пьяным, приходил на припек и валялся. И, терпя огненный зной, по пути не ел и не пил. Одни били его, другие топтали ногами и толкали, одни палками пробивали ему голову, другие лупили по шее, таская за волосы, а некоторые, повалив, волокли за ноги. Ты же, душа моя, не страдаешь от телесной наготы ни зимою, ни летом, не голодаешь, не жаждешь, не только побоев от людей, но и слова иного вытерпеть не можешь. Как же ты хочешь спастись и надеешься получить жизнь вечную, окаянная?

Вспомни, душа моя, Петра Афонского, который нашел очень темную пещеру, заросшую сушняком и тернием. И было в ней так много змей, что превосходили числом и небесные звезды, и морской песок. А с ними угнездилось и множество бесов, которые причиняли святому безчисленные беды, такие, что ни словами рассказать, ни воспринять на слух невозможно. И, поселившись там, благодарил Бога, каясь денно и нощно и совершая усердные молитвы. И уже вторую неделю не ел святой. Бесы же ненавидели подвиги его. И взял сатана все свое воинство со стрелами и луками, и сам вошел в пещеру, где блаженный совершал свой подвиг. А другие, находящиеся снаружи, швыряли на нее огромные камни, издавая вопль. И, увидев это, святой сказал: «Вот и пришла моя смерть, живым себя уже не считаю». А предводитель этих был внутри пещеры, остальные же, держа луки и стрелы, готовились выпускать их в преподобного. Но, по благодати Всевышнего, остался он невредим. И, когда вышел, увидел лукавых духов, стоявших вокруг пещеры и пугающих его безудержными воплями и страшными взглядами. И воскликнул святой громогласно: «Господи Иисусе Христе, Боже мой! Не оставь меня!» И после этого некоторое время вопли не слышались. Когда же прошло пятьдесят дней, бесы снова, приняв тот же образ, ополчились на него и подбили всяких змей, пресмыкающихся и зверей, которые жили на той горе, и пошли с ними в пещеру, наступая одни оттуда, другие – отсюда. Некоторые разевали пасти и хотели проглотить праведника живьем. А иные скакали, свистели и грозным видом пугали его. Но снова отогнал их, немощных и слабых, крестным знамением. Ангел же Господень приносил ему пищу небесную каждые сорок дней и ночей и указал ему манну в качестве пищи. Когда же он провел на молитве пятьдесят три года, исчезли и частые дьявольские наваждения, и ангел его. Столько же лет не видел он и живого человека. И не было у него иной пищи, кроме манны, ни одежды, ни одеяла. А земля – излюбленное ложе. И в жару сгорал, а в холода мерз.

Вспомни, душа моя, Марка Фракийского, который сам говорил Серапиону: «Девяносто пять лет провел в этом тесном загоне и не видел ни зверя, ни птицы, пищи человеческой не ел, в светское платье не одевался. Тридцать лет пребывал здесь в великом неудобстве и страданиях от голода, жажды, наготы и дьявольских нападок. Ел от голода пыль и пил горькую морскую воду. Двадцать лет из них ходил нагим и жил в больших неудобствах. И сговорились между собою до тысячи бесов утопить меня в море, и волокли меня с побоями до пологого склона горы, пока не осталось на мне ни кожи, ни мяса. И вопили, говоря: «Встань и уйди с нашей земли! Никто здесь не селился от начала мира. Как же ты посмел дерзнуть?!» Ходил наг и бос, пока не отстали кости мои от кожи на холоде. И солнце сожгло плоть мою. Бывало, лежал ничком, словно мертвый. Тридцать лет на этом месте, и не нашел здесь и одного корня от травы. Но тогда излилась на меня благодать Божия. И пищу приносит мне ежедневно ангел». Всех же лет его – сто восемь лет. Ты, же душа окаянная, не способна ни уединиться в дикой пустыне, ни терпеть мучения от бесов, даже от шума раздражаешься, не живешь в наготе, не страдаешь, не умираешь от нужды, не голодаешь и не жаждешь без хлеба и воды, не выносишь от людей обидных слов. И как же хочешь спастись? Разве не знаешь, окаянная, что ежедневно стоишь посреди полчищ лукавых бесов и нуждаешься в великом терпении.

Вспомни, душа моя, Онуфрия Великого, который сам говорил: «Вначале так трудно мне было, что ждал уже смерти, поскольку обрек себя на голод и жажду. От зноя дневного и ночного холода плоть тотчас изменилась. А этот финик приносит ежегодно двенадцать гроздей – по одной в месяц. Это и ем, с пустынными травами. А Бог повелел ангелу приносить мне ежедневно еду и немного воды. Шестьдесят лет провел, не видя человека». Видишь, душа моя, как через святых ангелов помогает Бог надеющимся на Него, трудящимся, обрекающим себя на смерть и отрекшимся от своей жизни имени Его ради! Ты же, окаянная, раздражаешься при любом деле, на любом месте, в любое время и без трудностей хочешь спастись.

Вспомни, душа моя, узников, о которых свидетельствует «Лествица». Согнувшись, до конца своей жизни целыми днями, сетуя, ходили. Смердели и гноились их телесные раны. Забывали, что такое хлеб, воду смешивали со слезами, а пепел и золу ели вместо хлеба, и кости их прилипли к плоти, иссохшей, как сено. И некоторые сами себя томили на жаре. А иные всю ночь неподвижно стояли на ровном месте. Некоторые стали пить воды так мало, чтобы только не умереть от жажды. А иные и хлеба ели мало, и далеко его рукой отбрасывали. И никакого покоя себе не давали. Слышишь, о нерадивая душа моя, как подвизались?

Вспомни, душа моя, блаженного Давида. Величайший среди пророков, славный среди царей. А плакать не стыдился. Говорил: «Утомлен я воздыханиями моими: каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю постель мою» (Пс.6,7). Иногда и жаловался: «…исчезли, как дым, дни мои, и кости мои обожжены, как головня; сердце мое поражено, и иссохло, как трава, так что я забываю есть хлеб мой; от голоса стенания моего кости мои прильпнули к плоти моей... Всякий день поносят меня враги мои… Я ем пепел, как хлеб, и питье мое растворяю слезами… и я иссох, как трава» (Пс.101, 4 – 6, 9, 10, 12). Иногда же, смиряясь, бодрствуя и молясь, говорил: «…не войду в шатер дома моего, не взойду на ложе мое; не дам сна очам моим и веждам моим – дремания, доколе не найду места Господу, жилища – Сильному Иакова» (Пс.131, 3 – 5).

Воистину, душа моя, спаслись, по слову Господню, все святые, ибо сказал Господь: «Кто будет во Мне, и Я в нем». Апостолы и мученики без жалости обрекли себя на многочисленные жесточайшие муки ради Христа. О, удивление! Как волны, ударясь о камень, возвращаются вспять, а камень остается невредимым и стоит на месте, так и все мучительные нападения не поколебали мучеников Христовых, с Божьей помощью. Так же и преподобные: поскольку подвизались, не щадя себя, постольку и Бог облегчал их страдания. И, как ветер от каменной стены, отразились все бесовские нападки.

О, окаянство наше и злые козни беса, противника нашего, омрачающего наши умы ничтожными заботами и безпечностью! Всегда слушаем и читаем священные книги и евангельские заповеди Христа, апостольские предания и святых отцов поучения, жития святых отцов и страдания мучеников – как спаслись; всегда читаем тропари и кондаки святым, славословия в их честь, а никогда не внимаем. Надеемся все спастись, а никогда не совершаем спасительных дел. Все желаем Царствия Небесного и грядущей радости, а никогда себя не заставляем и не заботимся. Все слышим, что телесный покой и вожделения ведут к мукам, а никак не избавимся от них. Все знаем, что плоть наша тленна, а никак не прекратим угождать ей. Все знаем, что смертны, а никогда не опечалимся, да еще и не бережем время, отпущенное для спасения. Хороним своих братьев так, словно не братья наши умирают, и сами живем, словно безсмертны.

Все мы слышим о нескончаемых муках, а ни разу не испугались. Все слышим, что настают уже последние времена и антихрист, а ни разу не ужаснулись. Все знаем, что пришествие Христово уже готово свершиться, а ни разу не встрепенулись. Словно не для нас написаны книги, словно не нас обличают, словно не мы слушаем и, читая, насмехаемся. О, помраченный наш разум! Воистину, званы все, а избранных мало. Но воспрянем же, постараемся и припадем к Господу Богу нашему, Ему же слава, и прежде бывшая, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 13

Поучение о том, как идущему за Христом претерпевать страдания

Сказал Господь: «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мк. 8, 34). А отречься от себя и взять крест свой – значит безпощадно предавать себя несчастьям, не безпокоиться о себе, словно страдаешь не сам ты, а кто-то другой. Как если бы кто бросил друга, даже видя, что того бьют, пытают или ведут на смерть, и не страдал за него, не вступался и не выручал. Этого от нас и хочет Бог: чтобы, если причиняют нам боль, наносят раны, сжигают, не уклонялись, не жалели себя, но держались так, словно душа ничего общего с телом не имеет. И подвергали себя несчастьям, бедам и прочим мучениям за истину и справедливость, за исповедание Христа. И умерли для всего земного, не угождали плоти и не нежили ее, но были пригвождены к страху Божьему и любви Божией.

А не желающему терпеть здесь страдания говорит Господь, «…кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть Моим учеником» (Лк. 14, 27). И «кто не отрешится от всего, что имеет, и самой жизни своей, не может быть Моим учеником» (Лк. 14, 33). Желающему спастись необходимо следовать за Христом в Царство Небесное и не поворачивать назад. То есть, не любить ни отца, ни мать, ни братьев, ни сестер, ни жену, ни детей, ни власть земную, ни телесный покой, ни себя самого, но больше всего возлюбить Бога. И терпеть зло, как верному воину Христову. Не отказываться ни от нищеты, ни от людских обид и унижений. Поскольку через многие страдания подобает нам войти в Царство Небесное. Если хотим получить Царство Небесное, так уж надо полюбить неудобную, тяжелую и мучительную жизнь и не избегать несчастий и бед, печалей и страданий. Но все жестокое и мучительное, болезненное и горестное переносить мужественным умонастроением. И все заповеди Господни и повеления Его усердно исполнять. Только так, страдая, можно получить помощь от Бога.

Ибо тот, кто печали в нынешнем веке принимает с радостью, в будущем веке блаженство получит. А кто не хочет терпеть здесь горьких несчастий, тот сладости в грядущем веке не получит.

Одним путем следуй, не сворачивая. Держись Креста Господня, как тебе велено. Верен будь до смерти, о человек, терпелив до исхода души. И дам тебе, сказано, венец жизни, только соблюдай. По милосердию, о человек, еще оставлено тебе время. А не так, что все, как видишь, подвизаются, а ты, безпечный среди терний, мнишь себя мудрым.

О, в каком нуждаешься ты плаче! Ибо ныне ты взвешен, и не нашлось, что положить на весы, кроме маленького узелка. Не вышло бы, как говорят: «Хорошим был нам слугой, но впал в безпечность и лень», – ибо подобное тянется к подобному.

Если не склонится человек мысленно к смерти и не откажется от этой жизни, то не сумеет вынести никакие страдания и недуги, не сможет достичь совершенства и спастись. Тот из людей, кто избегает страданий, давая себе послабления и ища удовольствий, не получит пользы и не сможет спастись и достичь совершенства. Такой похож на человека, который одной рукой подбирает, а другой – роняет. Лишь претерпевший до конца спасен будет. Сможет обменять нынешнюю кратковременную жизнь на грядущую безконечную. Этой пренебречь, а будущую получить, поскольку земная жизнь мешает жизни вечной. Кто пренебрежет этой жизнью, без труда вынесет любое искушение, тяготы и нужду, страдания и болезни. Потому что склонившийся к смерти выше всяких страданий и несчастий и удостаивается полной благодати. Вот граница и условие, и мера настоящего спасительного страдания: пока находимся в нынешней жизни необходимо постоянно страдать и терпеть. Даже в день разлучения души с телом следует трудиться и совершать обычное служение свое и правило, либо стоя, либо сидя, либо лежа.

О человек, держи это в уме, пока не умрешь в страданиях. Стань мужественно, как храбрый великан, ибо не увенчивают никого без победы над врагом. Не сходи с креста во все дни жизни своей, ибо один раз умираем. Бедствуй постоянно. Терпи все страдания и неудобства, ибо непременно примет это Бог как мученичество. Немедля войдешь в Царство Небесное и получишь венец жизни во Христе Иисусе Господе нашем, Ему же слава всегда была, со Отцем и со Святым Духом и ныне и присно и во веки веков.

 

Глава 14

Поучение о том, что желающему спастись, страданий избежать невозможно

Многие из православных христиан и иноков на словах и в мыслях хотят спастись и царствовать со Христом, а совершать добрые дела и заповеди Христовы соблюдать отказываются. Ни чистых молитв, ни трезвого и бодрого бдения, ни установленных постов, ни искреннего послушания, ни любви нелицемерной, ни духовного делания, ни смирения, ни отказа от заботы о плоти не хотят на себя принять. Ни терпения проявить, ни других добродетелей. И не безпокоятся о спасении своем. Поскольку не знают священных книг и не слышали об истинном учении. А некоторые и читают священные книги, но не слушают и не понимают. Другие же совсем не знают глубины книжной. Думают спастись и оправдаться перед Богом только крещением, тем что слывут и называются христианами. А телу своему всячески угождают различными удовольствиями и вожделениями. Мы, говорят, не иноки, с нас Бог меньше спросит, мы люди простые. А особенно женщины, на соблазн миру, украшаются и натираются румянами, ублажают и нежат телеса свои безмерно, полагаясь на свое христианство, и поэтому не заботятся о спасении своем. Я же говорю вам, что и мирским людям следует совершать все иноческие дела. Поскольку каждый православный христианин называется понуждающим себя ради Царства Небесного. Потому что отрекается при святом крещении от всех дел сатаны, неугодных Богу, и обещает соблюдать заповеди Господни и являть жизнь, подобную жизни Христа. И раны Христовы носить на теле своем. И с той поры имя его вписывается в Книгу Жизни, как жителя Царства Небесного. И, если исполнит обещание свое, удостоится безконечной, невыразимой и неизреченной радости Царства Небесного. Если же нарушит обещание свое, то будет мучим сильнее не ведающих Бога, потому что, познав Бога и приняв святое крещение, не соблюдал заповеди Господни, апостольские и отеческие предания.

Как забыть и не думать о том, что все святые страданиями, болезнями, несчастьями, бедами, отказом от всякого зла, добродетелями, соблюдением заповедей Христовых и преданий святых апостолов и святых отцов, и твердым терпением спаслись. Ведь есть и много ученых, которые читают Священное Писание, поучения, жития и страдания святых, а не извлекли ничего доброго для себя из богатств Христовых и из мудрости Священного Писания. Иные же учат других, а сами совсем не делают того, чему учат. И никакой им пользы от чтения житий, потому что не приобщаются к добродетелям святых, их постоянным подвигам, трудам, мучениям, посту и бодрствованию, долготерпению их, молитвам и коленопреклонениям, сухоядению и лежанию на земле, безкорыстию и любви, нищете и смиренномудрию, долготерпению и прочим добродетелям. Деяния святых читают, а дел добрых не совершают. Желающий спастись и наслаждаться вечно, и царствовать с Христом, и ликовать должен подражать всем святым, и нуждается в том, чтобы предаться подвигам, трудам, скорбям и стараниям ради добродетели, и терпению. Ибо, когда человек хочет укорениться в Боге, то есть, получить от Бога благодать, достичь совершенства, спастись и стать добродетельным, тогда постигают его многие несчастья, искушения и страдания от бесов и людей. Ибо хочет Бог испытать всех, желающих принять благодать Его и дар Духа Святого, и ищет в нас постоянного терпения, чтоб через него привести нас к совершенству и спасти.

Желающим достичь совершенства и спастись, победить дьявола и страсти, и угодить Богу, невозможно избежать страданий и скорбей, пока не снизойдет благодать Божья. Ибо дьявол не помедлит из зависти наслать различные страдания на плоть. А желающему спастись, победить дьявола и страсти, и угодить Богу, надо не жалеть свою плоть, не избирать всякие удовольствия, вкусные яства, яркие одежды, не пристращаться к дорогим и обременительным вещам и различным безчисленным заботам. Даже воздерживаясь от этого и относясь к своей душе внимательно, с большой осторожностью, с усердной заботой и терпением, едва-едва можно спастись. О плоти же недостойно искренне безпокоиться и услаждать ее. Ибо не от радости все святые жили в различных бедствиях и нужде и ополчались на свою плоть, словно на злодея, а поневоле. Потому что святые знали, что без бед и страданий невозможно достичь совершенства, победить дьявола и страсти, спастись и угодить Богу. Сатана жестоко воюет и восстает на спасающихся, как лев, стремительно и коварно, и постоянно враждует. Плоть же наша любит наслаждаться и, привыкнув всегда уподобляться скотам и пребывать в излишествах, любит ежечасные наслаждения и никогда не прекратит наслаждаться, постоянно борется против души, подвига и спасительных дел. Потому что плоть стремится к греху, а душа к спасению, и враждуют одна с другой. И никто из людей никогда не может удовлетворить и утешить свою плоть на этом свете: ни цари, ни князья, ни знатные вельможи, – как жестокого кредитора или лютого зверя. И цари, и князья, и знатные вельможи безконечно наслаждаются, а и те не могут удовлетворить желаний своей плоти. Сегодня насладился, а завтра больше прежнего хочет наслаждаться. Телесное наслаждение враждует с душой и помогает дьяволу. Любит плоть наша сладко есть и пить, быть красивой, жить легко, бездельничать и спать подолгу. Не уподобимся же псу, возвращаемуся на блевотину свою. Или жене Лота, которая пожалела дом свой и обернулась, чтобы глянуть на него, и окаменела. Так и мы, оставив наслаждения, снова их ищем. Поэтому желающему достичь совершенства, победить дьявола и страсти, угодить Богу, получить благодать и спастись, следует всегда принуждать себя. Терпение для человека спасительно, безделье же, расслабленность и наслаждение – губительны. Наслаждение порождает телесную лень, расслабленность и сон, и нерадение о душе. А еще наслаждения, разные безчисленные дела и заботы отнимают время у спасения.

Невозможно достичь совершенства, победить дьявола и страсти, жить духовно, священнодействовать, спастись и угодить Богу, наслаждаясь и набивая утробу – госпожу всех страстей. И еще раз скажу: враждуют с душой, подвигом и совершенством наслаждение, себялюбие и утроба – родительница всех страстей и госпожа, повелевающая ими.

Потому и жили святые в страданиях, скорбях, в голоде, жажде и нищете, что невозможно победить дьявола и страсти, прийти к совершенству и спастись, живя в наслаждении и оберегая плоть свою, не принуждая ее, не подвергая страданиям, не изнуряя, не презирая и не сокрушая. Без нужд и страданий, без скорбей и терпения никакая добродетель не сложится.

Враг прилагает все силы, насылая различные страдания и тягости и удерживая от трудов успешно подвизающихся. И склоняет к чрезмерным и несвоевременным наслаждениям малодушных и неразумных людей, почему и зовется горделивым мироправителем.

Дух Божий не пребывает в тех, что живут, наслаждаясь, а дьявол – постоянно. Ибо говорит Господь в пророчестве: «…не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками …, потому что они плоть» (Быт. 6, 3). Бог не желает, чтоб наслаждались избранные Его, пока пребывают в теле, а больше всего хочет, чтоб жили в страданиях, скорбях и тяготах, пока в нынешнем веке. Ибо подвижнику, слуге Христову, невозможно достичь совершенства, победить дьявола и страсти, угодить Богу, спастись и избавить душу свою от погибели, щадя плоть свою. А тот, кто хочет избавить себя от рук и власти духов тьмы и страстей, очистить душу свою и тело, преградить вход этим духам и стать страшным для них, должен бедствовать и терпеть. Если же не пострадаем, не сможем достичь совершенства, победить дьявола и страсти, угодить Богу, получить благодать и спастись.

О человек, на небо хочешь взойти, тамошнее Царство получить, общение с Богом, удовольствие от тамошнего блаженства, пребывать с ангелами, и иметь жизнь безконечную! А жить хочешь без страданий, скорбей и труда. Но сколько ни нежишь тело свое, а до конца удовлетворить никак не можешь. Чем больше удовлетворяешь, тем больше желает оно наслаждаться и свирепеет, и восстает на душу свою. Даже если бы мы окончательно угодили своему телу, ублажили и насытили всеми наслаждениями, удовольствиями и прелестями, как жертвенного тельца в день пира, какая польза нам, если смерти, тления и распада избежать не можем? Только груду червей обретем после смерти. Ладно бы ублажали мы телеса свои, если б были нетленными и не разрушались, но нет этого, нет.

От заповедей Христовых, от добродетелей, от духовных трудов, от телесных нужд, от печалей и скорбей, от целомудрия становятся нетленными, утверждаются и живут. Либо угождать Богу, либо своему телу, а совместить это невозможно. Ибо «Не можете, – говорит Господь, – служить Богу и маммоне» (Мф. 6, 24). Как Адама соблазнил дьявол наслаждением и властью, так и весь мир прельщает теми же наслаждениями: обжорством и пьянством, славою и богатством, себялюбием и блудом. И властвует над всеми людьми и губит. А человеколюбец Бог, долготерпеливый и многомилостивый, даровал разумной природе нашей свободу воли на всех путях, которыми идем. На восток ли – к раю вечной жизни и духовной радости – путем добродетелей, на запад ли – к ночи мрачной погибели – путем телесных наслаждений. Воздастся каждому по делам его. В природе человеческой есть и богатство, и нищета. То есть и Царство Небесное, и грядущие муки – внутри человека. В нашей власти и жизнь наша, и смерть. Иначе говоря, дал Бог человеку свободу воли: либо бороться с дьяволом и силами его – лукавыми бесами и со своею плотью, то есть с природными чувствами: страстями, вожделениями и прихотями, – либо не бороться. Творить добро или зло. Свободу дал нам Бог и взирает на свободу нашу. И если победим дьявола и силы его и одолеем свою природу: страсти, вожделения и прихоти – то получим от Него венец и унаследуем Царство Небесное и вечное блаженство. Если же по лени, слабости и безпечности не будем бороться с дьяволом и силами его и с телом своим, то есть с природными чувствами, с вредным, содержащимся в чувствах и страстях, то получим безконечные мучения. Воистину, в соответствии с произволением нашим помогает нам Бог: или одаривает, или наказывает нас. Поэтому следует нам, братья, бороться с вожделениями и прихотями, не успокаиваясь до конца жизни своей. А также с унынием и успокоенностью, с ленью и усталостью до исхода души, не изнемогая и не сомневаясь в этой постоянной и неотступной борьбе. И против греховной похоти бороться, а все постигающие нас страдания и несчастья переносить с радостью и благодарением. Не желающий терпеть несчастья не получит и венца от Бога. Кто не трудится, не борется и не противится своим душевным и телесным желаниям и прихотям, тот ни духовных даров от Бога, ни благодати не получит. Кто не трудится, не борется и не противится греховной похоти, тот ни славы, ни обещанной радости Царства Небесного не унаследует. Где страдания, там и венцы, где терпение, там и дары Христа Бога, где труды, там и слава. Кто победит плотские вожделения, душевные прихоти и все страсти, тот в жизни безконечной с Христом Богом будет царствовать вовек. Каждый человек должен из греховного падения восставать и до исхода души своей бороться, не унывая и не отчаиваясь, и ежедневно полагать начало добродетельной, благочестивой жизни, ибо в чем застанет смерть человека, в том и судит его Бог. Или в добрых делах, или в злых.

Пока во плоти, не можем жить без огорчений, страха и страданий. Пока во плоти человек, всегда борются с ним дьявол и грех, греховные прихоти, вожделения и страсти. Снова повторю то, что и раньше говорил неоднократно: плоть наша себялюбива и сластолюбива от рождения, и ленива. И поэтому прежде всего следует нам заботиться о соблюдении заповедей Господних и отеческого благочестия. И сеем со слезами, подобно сеющему земледельцу, чтобы с радостью пожать плод добрый в Царстве Небесном. Если же посев вдруг погибнет, то снова должны сеять. Если же прорастет, то опять должны заботиться и огораживать, чтобы не пожрали свиньи, то есть не погубили бесы тщеславием или гордыней. А если созреет, опять же должны заботиться, пока не сожнем и в ригу не сложим, чтоб не осыпалась пшеница от безпечности или не сгнила от дождя лени нашей. И опять должны заботиться, пока не обмолотим постоянными подвигами и молитвами и не засыплем в житницу будущего, чтоб злой человек огнем грехопадения не подпалил ригу и не сгорели все труды наши. Лишь тогда сможем жить без огорчений, без страха, без страданий, без скорбей и несчастий, когда достигнет душа Небесного Иерусалима. Невозможно спастись, очистить душу и тело и обрести благодать, пока любит человек свое тело и бережет, а от скорбей и страданий бегает. Не победит он врага, пока боголюбиво и богобоязненно не начнет презирать и всячески изнурять плоть. Поскольку не хотят страсти отступить от плоти, пока тело сильное и здоровое. Ибо слабостью, постоянными подвигами и молитвами враг наш побеждается и страсти исчезают. Желающему спастись следует себя понуждать вплоть до усталости и безсилия. О, что делать, братья! Смерть носим с собой. Ибо если сверх меры замучим и истощим тело, то с чем будем совершать добрые дела? А если дадим послабление, то восстанет на душу нашу.

Воистину справедливо душевные и телесные страдания называются у отцов спасительными. Ибо, как мученики претерпели страдания телесные и спаслись, так и сердца спасающихся поражаются, словно оружием, душевными и телесными страстями и вожделениями, и похотями мира сего в нынешнем веке. И Царство Небесное дается им за то, что не подчинились прихотям и вожделениям мира сего в нынешнем веке. Как золото, переплавляясь в горниле, становится чистым, так и все святые, очистясь страданиями, стали светлы, достигли совершенства, спаслись и были причислены к мученикам и получили от Бога такое же блаженство и венцы в Царстве Небесном. А некоторые люди, не зная священных книг и житий всех святых, думают спастись без страданий. Но нет же, без скорбей невозможно спастись.

Не способен человек ополчиться на свою жизнь, не держа в уме смертную кончину, муку вечную и блаженство Царства Небесного. Ибо все святые победили вожделения греховные, желания и удовольствия, достигли совершенства и спаслись, ежечасно держа в уме своем смертную кончину и разлучение души с телом, муку вечную и блаженство Царства Небесного. И этой мыслью, как стрекалом погонщика, уязвляемы и понукаемы постоянно, стойко выносили все страдания, нужду, неудобства и усердные подвиги. А тому, кто думает о различных мирских заботах и хлопотах, суетных ухищрениях, премудростях и делах века сего, держать это в уме невозможно. Связанный земным не может стремиться к небесному. И желающему спастись, взыскующему небесного, так же недостойно и невозможно тщательно заботиться и хлопотать о земном.

Срок жизни нашей, отпущенный для спасительных трудов, ничтожно мал по сравнению с будущим блаженством. Но и миряне, с их суетными светскими ухищрениями в мастерстве, мужаются и выносят многое. Сапожники и портные ночи до утра просиживают без сна. Нищие и заключенные в тюрьмах голодают и жаждут, не имея крошки хлеба. А мы хотим спастись, взойти на небо, одолеть разные телесные и душевные страсти, вожделения и прихоти, победить врага безплотного и силы его. И как же можем жить в телесных удовольствиях и расслабленности?

О человек, если хочешь Царства Небесного и тамошних неизреченных блаженств, не привязывайся к земным наслаждениям, радостям и удовольствиям. Распинай всякую плотскую похоть в себе, и избегай всех дел земных и мудрствований, чтоб не волновали они желаниями твоих внешних и внутренних чувств. Потому что для нас все веселье, радость и ликование уже кончились, ибо в наших обетах мы от всего этого отреклись. И святые могли бы наслаждаться различными яствами и весельем, потому что спаслись же и некоторые из царей, князей и знатных вельмож. Но сделались нищими и отказались от всех удовольствий. А разве не могли они наслаждаться? Однако же знали святые, что в удовольствиях невозможно победить вожделение и дьявола, спастись и угодить Богу – только в бедах, страданиях и терпении. Ибо любая добродетель требует много труда, много терпения и много времени. И невозможно человеку победить вожделения и дьявола, угодить Богу, достичь совершенства и спастись, не побуждая себя на каждую из добродетелей. И добродетелью не считается та добродетель, которая не сопряжена с понуждением себя и скорбями.

Иногда болезни и страдания бывают природными. Иногда – насылаемыми на спасающихся от дьявола. А иногда и Бог попускает князьям тьмы века сего властвовать над любящими плоть людьми, чтоб плоть пострадала, но спасся дух. И если со всех сторон окружат тебя несчастья и умножатся страдания, не отчаивайся и не ропщи на Бога за телесные слабости и недуги. Но прими все выпадающие тебе страдания и болезни, несчастья и беды с благодарностью. Как только кто-нибудь огорчается от телесных страданий, несчастий и бед, или предастся заботам о ничтожных делах, он тотчас выпадает из числа избранных, и душа его погибает из-за нечестия его. Потому что это Бог попускает плоти страдания для искоренения наслаждений и вожделений телесных, для очищения души и тела. От Бога же умножается награда и спасение, как Иову и Лазарю праведным.

Как свирепым, то есть жестоким и лютым, снадобьем и кореньями присыпается телесная рана, и тело излечивается: очищается и становится здоровым, – так и душа великими страданиями и несчастиями от грехов очищается и спасается, обращается и приближается к Богу. Великой чести удостоится от Христа Бога тот, кто в великих и тяжких страданиях и недугах не оставит усердных духовных дел и, жестоко страдая, не поколеблется и не отпадет от любви Божьей. Ибо нет печали без утешения, как нет и удовольствия без наказания. Чем наше тело слабее и безсильнее, тем душа наша сильнее и ближе к спасению. А чем боязливее, толще и крепче наше тело, тем душа немощнее. И подобает нам ежечасно терпеть. И когда постигнут нас страдания и несчастья, тотчас, словно наткнувшись на острое оружие, побегут побеждаемые и окажемся неодолимыми для страданий и несчастий. Ибо все святые отцы так страдали. Словно бы с радостью желая разлучить души с телами и отдохнуть от подвигов, возвратясь в уготованную им обитель отечества своего, куда вперед себя отправили терпение и страдания свои. А души грешных боятся разлучаться с телами, потому что здесь, думают они, сладостные удовольствия и радость, а там, в будущем веке, – чужая и страшная страна. Потому что никаких добрых дел они вперед себя не послали и ничего там не приготовили перед смертью: ни терпения, ни страданий, ни болезней.

Такова природа человека. Когда предается душой телесным удовольствиям, чтоб получать их и наслаждаться, тогда не только не хочет переносить страдания и несчастья, но и ничтожной пылинке на себя не даст упасть, и ветру дунуть. Когда же предается терпению, чтобы принимать все выпадающие страдания, несчастья и беды, и жить добродетельно Бога ради, тогда чем больше терпит и страдает, тем ему спокойнее и легче. И не только не боится страданий, несчастий и бед, но и отваживается на смерть. Ибо когда приготовится человек умом к смерти телесной, тогда все болезни и скорби с удовольствием терпит ради будущей жизни. И не боится страшного, и пренебрегает страданиями. Лишь тогда человек обретет жизнь вечную, когда пренебрежет здесь жизнью своей и приготовится умом к полному исчезновению из этой жизни. Если же не возненавидит человек жизнь свою в мире сем ради будущей жизни, то не сможет перенести никакие печали и несчастья. Когда же наберется человек мужества и не покорится душой страстям, тогда быстро отвыкнет от своих обычных слабостей и научится терпеть любую беду. Каждый человек, идущий следом за Христом в Царство Небесное, если страданиями и подвигами сравнится с мучениками и умрет телесно, то оживет душою и получит мученический венец. А если не умрет телесно, то не оживет душою, ибо призваны мы на незримое мучение, на подвиги и борьбу с невидимыми духами и лукавыми бесами, со всякими прихотями и вожделениями душевными и телесными, как и мученики. Ибо говорит Господь Бог наш Иисус Христос: «Победившему мир и князя мира сего дам жизнь вечную и венец светлый, как и обещал». «А в этой жизни, – говорит, – явлю ему обетование Мое извещением будущих благ».

О несчастный человек, если хочешь обрести милость Божию и Царство Небесное, унаследовать радость, славу и неизреченное блаженство, которое приготовил Бог любящим Его и какого не видел глаз, и не слышало ухо, и на ум человеку не приходило, – вечное и нескончаемое наслаждение будущими благами – и со святыми ангелами и со всеми святыми торжествовать вовек, приготовь с этого момента душу свою к страданиям, несчастьям и бедам ради Христа вплоть до полного исчезновения из жизни этой. Немилосердно утомляй плоть свою, изнуряй ее голодом, жаждой и наготой, подвергай всяким страданиям и бедствиям, не заботься о ней и все постигающие тебя невзгоды выноси, не расслабляясь, мужественно и твердо, словно испивая чашу полынного настоя. Пребывай в неудобствах и нищете до конца жизни своей. Добровольными подвигами утомляй себя и живи трудной жизнью. А рвение к Богу имей, как свечу негасимую. И согревай душу свою сердечным стремлением, а тело свое понуждай ежечасно к ангельскому служению, бережно и осторожно относясь к делу спасения, и ничем не смущайся. Принуждай себя вплоть до смерти ради будущей жизни и Царства Небесного.

О человек, если хочешь спастись и царствовать со Христом вовек, следуй за Ним без оглядки в Царство Небесное. Какое тебе здесь утешение или послабление? В какую книгу ни загляни – ни одна не сулит тебе ни удовольствий, ни утешений, ни послаблений, но все повелевают постоянно носить на теле своем раны и мертвость Спасителя. О том же говорят и все святые отцы. Кто хочет быть Христов, должен и жить так же, как Христос. Взирай умом на дела Спасителя твоего Иисуса Христа: в чем состояло дело Его, то и приятно Ему, что Сам творил, то заповедал и нам, – всем желающим спастись. Это же должен делать и ты, и спасешься. А Он пусть будет тебе образцом и примером, ибо Он наша Глава, а мы члены тела Его. Что делает Глава наша, то должны делать и мы, члены тела Его. Чтобы где Глава наша воцарится, там и мы с нею возрадовались. И потому должны мы подражать добровольному страданию Христа, апостолов, мучеников, пророков и жизни святых отцов. Жить как они, отвергнув почести, богатство, радости, наслаждения и удовольствия века сего и не щадя нисколько тел своих ради обещанных Богом будущих благ.

Услышь о Христовой кротости и смирении, о жизни и долготерпении. Как Он, будучи Богом, царем и повелителем, Творцом неба и земли, всей видимой и невидимой твари, которая на небесах и которая на земле, и которая в море, всеми владеющий и царствующий, – как претерпел Он добровольно, нашего ради спасения, нищету, обвинения, оскорбления, обиды, побои, распятие на Кресте и унизительную смерть. Так же и апостолы Его претерпели мучения, гонения, узы, темницы, раны и все страдания, и неудобства. И ради любви к Нему души свои положили и страдали до смерти. Так же и мученики в подвигах завершили свой путь и твердо сохраняли веру во Христа, перенося от язычников все мучения и раны с радостью. Кто в состоянии рассказать подробно о муках, которые претерпели они ради Христа и веры в Него, и о тяжкой смерти! Вспомни постоянные мужественные подвиги и труды преподобных и святителей, отказ от всех мирских прихотей и вожделений и от своей плотской воли. Ибо истовыми делателями иноческого жития, правила и подвига были святые отцы, которые облеклись в ангельский образ. Не давали ни глазам своим уснуть, ни векам сомкнуться, ни устам умолкнуть. Не знали ни телесных удовольствий, ни разных вкусных яств и напитков, никогда не стремились к мирскому почету и славе в нынешним веке. Ни лиц своих, ни тел, ни ног никогда не омывали. Пока не обрели обещанных радости и благодати. Оставили богатства и всякие удовольствия, и царства земные поставили ни во что, желая нетленного Царства Небесного. Добровольно жили в пустынях и в горах, в пещерах, в расселинах земли, и в монастырях. Подвергались разным страданиям, жизнь свою до конца презирали, изнуряли тела свои ради будущей жизни и блаженства невыразимого и неизреченного, равного и подобного которому нет на свете. И даже указания нет на то, что можно было бы из века сего поставить рядом с будущим блаженством.

Не смотри на получающих удовольствия в веке нынешнем и всячески угождающих телесам своим. Ибо не ведают, что творят. Как ни угождает человек телу своему разными удовольствиями века нынешнего, только на съедение червям сохраняет его и нежит. Удовольствия мира сего в нынешнем веке только соблазняют душу и прельщают видом своим, словно блудница, которая, прельстив, в конце концов, насмеется над полюбившим ее.

Желающий спастись и получить надмирное блаженство должен явить надмирные дела и вкусить различных огорчений, бедствий и страданий. Ибо святые отцы жили в нынешнем веке нищими, нагими, смиренными, голодными, жаждущими, в повседневном посте и строгом воздержании, в всенощном бодрствовании, в частых и непрестанных молитвах, раскаянии сердечном и в сокрушении о грехах своих, в слезах благодатных, в искренней духовной любви, в кротости и долготерпении, в безмолвии и целомудрии, в младенческой незлобивости. Спали на голой земле, жили без крыши над головой в зной и мороз, всю ночь проводили на ногах, совершали частые коленопреклонения, помнили о смерти, были гостеприимны, милосердны, отличались послушанием, заботой о больных и прочими добродетелями. Когда их прославляли, не заносились, когда обижали, – не огорчались. Так мало-помалу все святые понуждали себя к благочестию, искушаемые и угнетаемые различными несчастьями, страданиями и скорбями. И достигали совершенного, строгого и высокого жития, обретали благодать и становились святыми, всегда приводя себе на ум сладость благодати Божией и будущего блаженства. Не напрасно ведь и не даром так страдали святые, но в надежде получить вечную жизнь. Жестоки скорби, да сладок рай. И невыразимо и неизреченно будущее блаженство в Царстве Небесном. Здешние страдания хотя и болезненны, но настолько кратковременны по сравнению с будущим блаженством, что кажутся короче дня против тысячи лет. Потому что будущее блаженство нескончаемо.

Святые потому и называются великими, что приняли поистине великие страдания и были крайне усердными, ежечасно вкушали смерть, подвизаясь в трудах. А житием и всем своим существованием уподоблялись сыну Божьему. Даже безплотные ангелы изумлялись тому, как удивительно они подвизались и твердо терпели, пока не предали души свои в руки Господни. Об этом непреткновенном и всесовершенном пути их спасения много и подробно рассказывается в священных книгах и житиях. Эти подвиги, о которых уже шла речь, все святые отцы сами прежде совершали. И нам указали этот спасительный путь. Чтобы все, желающие следовать за Христом, знали путь спасения.

И говорят нам святые книги, что иноческое житие суть ангельское. Ведь и ангелы никогда не спят, не дремлют, не нуждаются в отдыхе, не умываются водой, не заботятся о житейских земных делах. Но, не переставая, денно и нощно славят Бога и служат Ему. Так и нам, монахам, желающим спастись, принявшим ангельский образ, следует жить подобно ангелам.

Неоднократно слышали мы о святых страстях Христовых, о страданиях апостолов, о подвигах мучеников и о мужественных трудах святых отцов. И всем, желающим спастись, следует жить так же: не только превозмогать уныние, дремоту, тяготы, уединение, нищету, порицание, не умываться и строго поститься, но претерпевать и нужду, и обиды, и страдания Христа ради от лукавых бесов и злых людей. Подвижнику, рабу Христову, подобает быть едва живым. Иссушать тело свое постоянными тяжкими трудами, голодом и жаждой, бодрствованием и иными делами благочестия. Обрекая же себя на смерть в подвигах ради Христа, не думай, что делаешь что-то удивительное. Не только не избирай вкусных яств и красивых одеяний, но и хлеб почитай за честь, и бедную одежду. Так жили и все святые отцы: и хлеб ели понемногу, и воду пили умеренно, и бедных одежд и всего нужного телу часто не имели, и едва-едва не умирали от нужды. Кто подвергнет себя повседневным страданиям и лишениям Бога ради, того вместе с мучениками увенчает Бог, а слезы его вместо крови зачтет. Кто умирает телесно, того Господь венчает, и прославляет мощи его, как и честные мученические.

Претерпи, о человек, все болезни, страдания, беды, скорби, нужды, огорчения и неудобства от лукавых бесов и от злых людей с радостью и с благодарением, и благо тебе будет. Ибо желающий спастись быстро и истинно, пусть терпит все бедствия и несчастья, неудобства, страдания и скорби, постигающие его и наводимые, по бесовской зависти, и самими лукавыми бесами, и злыми людьми. Постигающие нас, попущением Божьим, для испытания, для назидания, для дарования благодати и для осознания нашей телесной и душевной немощи. Пусть не смущается такой, не малодушествует, не избегает и не отчаивается, но принимает с радостью и благодарением, призывает на помощь Господа, преклоняясь и сокрушаясь всей душой, разумом и сердцем в любое время, при любом деле, на любом месте. Ибо избегающий полезных страданий и испытаний, бегает от вечной жизни и будущего блаженства. Нет пользы даже живущему небесной жизнью, если не имеет он боли, сокрушения и смирения в сердце своем, то есть страданий, скорбей, самоуничижения и сознания собственного недостоинства. Когда кто-нибудь начинает жить добродетельно, тогда постигают его жестокие и сильные страдания в любом месте, поскольку не считается добродетель добродетелью, если не сопутствуют ей противостоящее зло.

Что могу сказать вам, какого истинного свидетеля представить, о братья, если все святые спаслись страданиями и болезнями, несчастьями и скорбями. И апостолы, и пророки, и святители, и мученики, и преподобные, и праведники. Безутешно страдали и умирали повседневно, каким бы путем кто из них ни шел. Богу нашему слава всегда была, и ныне и присно и вовеки веков.

 

Глава 15

Поучение о соблазнах и суете мира сего

О братья, жизни нашей время, словно вода, быстро течет. Дни лет наших, словно дым, рассеиваются по воздуху, уменьшаются и исчезают вскоре. Век человеческий, как ночная мгла, отступающая от лица земли. От утра юности человеческой и до вечера старости многие страсти борются с каждым человеком и колеблют душу. И, словно волны морские, восстают на душу житейские наслаждения, прихоти и вожделения. Ничтожное поприще – век человеческий, но через него перепрыгнуть – как через огонь. Ибо дьявол прельщает, борет и опаляет любую душу житейскими наслаждениями, суетными тленными делами, ленью и разными удовольствиями от юности до старости и до гроба. Подобает нам покорить плоть духу и отвергнуть все бесовские наваждения, а все жизненные наслаждения, лень, прихоти и вожделения мирские отбросить от душ наших мужеством, терпением и твердостью. Ибо всякого человека прельщает дьявол из часа в час жизненными наслаждениями, радостями, прихотями, вожделениями и различными удовольствиями и мирскими делами до старости и до гроба, отводя от Бога и добродетелей.

О человек, что творишь, неразумный, губишь время свое спасительное непрестанно, всю жизнь телу своему угождаешь! Что получить хочешь от плоти? Тогда ли начнешь трудиться ради спасения своего, тогда ли начнешь совершать добрые дела и соблюдать святые заповеди Христовы и повеления Его, когда смертная кончина застигнет тебя не подготовленным? Пока есть время совершать добрые дела, не совершаешь, не безпокоишься, не терпишь и не трудишься. Что собираешься говорить и делать, окаянный и неразумный, когда смерть, придя, захватит тебя неподготовленным и несовершенным? О, как начнешь терзаться тогда, плача, сетуя и рыдая горько. Не львиным ли рыком захочешь зареветь, или как другой какой-нибудь зверь, от великих бед и печалей, огорчений и болезней душевных и сердечных. Скрежеща зубами, бия себя руками и тоскуя при кончине своей, думая и говоря: соблазнился я, окаянный, спасительное время жизни моей, отпущенное мне для труда, покаяния и спасения, погубил леностью и небрежением, и различными погибельными делами, сливаясь с малодушными людьми и мирянами и уводя себя мало-помалу разными делами и заботами. Не начнет ли сердце твое тогда рыдать безутешно, разрываясь на части?

Берегись, окаянный, уже не жить тебе столько времени, сколько жил. Не можешь себе найти другого времени на труды и покаяние и прибавить или купить, или выпросить у любимых друзей ни за золото, ни за серебро, ни за драгоценные камни, ни за чистый жемчуг.

Что будешь делать, окаянный и неразумный, когда обнаружишь себя по левую сторону от Бога, осужденным вместе с грешниками на муку жестокую и нескончаемую? Кто поможет тебе из суетных людей? Открыто и известно, что и весь мир не сможет тебе помочь. Увы, горе твоей глупости, неразумный, ибо если погубит человек золото или серебро, или иные ценные вещи века сего, то может приобрести другие вместо них. Если же погубит человек спасительное время жизни своей, то не сумеет вместо него приобрести другое. Если бы даже давал богатства всего мира в обмен на душу свою, на время жизни своей и на спасение, то не сумел бы их получить. Спасаемая твоя душа дороже для тебя всего мира и выше всех ценностей мира сего. И, погубив ее, ничто не возможно дать взамен. Ничто в нынешнем веке не сравнится с ней из мира сего.

О человек, зачем ленишься: откладываешь сроки и добрые дела, из часа в час, изо дня в день, из недели в неделю, из месяца в месяц, из одного времени года в другое, из года в год, выжидая и медля. Тогда ли, окаянный, начнешь трудиться и соблюдать заповеди Господни и отеческие добродетели, когда придет конец жизни твоей и подкосит тебя смерть? И что будешь делать тогда, окаянный и неразумный? Кто поможет тебе? Трудись, подвижничай, стремись, готовься непрестанно, ежеминутно, не дожидаясь казни смертью, разлучения души с телом и низвержения во ад на горькие мучения. Тогда уже не помогут ни подвиги, ни плач, ни друзья и родственники, ни отец, ни мать, ни дети, ни слезы, ни покаяние. Тогда не бывает уже ни добрых дел, ни покаяния, ни прощения грехов. Тогда уже не умолишь ни Бога, ни ангелов.

О человек, почему не жалеешь спасительное свое время и всячески губишь? К исходу души не готовишься, живешь так, словно безсмертен. Повседневно видишь людей умирающих и не внимаешь, не думаешь, что смертен и ты.

О, сколько было у тебя родственников, друзей и знакомых, и ровесников, выросших вместе с тобой. И вот скончались, превратив суетою время жизни своей в пустяки. Время не стоит, ожидая нас, – переливается из настоящего в прошлое мало-помалу, час за часом. И, как колесо, постоянно и безостановочно вращается, а нас позади оставляет. Спохватишься, но не нагонишь спасительное время жизни своей. Восплачешь, да поздно: не будешь услышан, о человек. Начинаем искать, да поздно! Начинаем, уже погубив безпощадно спасительное время жизни. О, как начнем искать, образумимся, опомнимся и спохватимся не вовремя, но безуспешно и безполезно. О, скольких прельстил век сей суетный и мирские соблазны! И не пустил к Богу. Кукушка будет тебе наукой и образцом, соболезнуя плачу и жалобам нынешнего века, пока ты в мире сем, о человек.

Человек, как трава, и дни его, как цвет полевой: облетают так же. Словно ветер, проходят, не останавливаясь, мимо и не вернутся уже на прежнее место. Действительно, подобен человек траве и ветру, стороной дующему, ибо так же скоро пройдет век человеческий от рождения до старости и до исхода души, как дуновение, минуя некий дом, исчезая и не возвращаясь уже на свое место и в свое жилье. Ибо дни наши исчезают, как тень, и сменяется дневной блеск ночною темнотой.

Расцветает утро каждого дня блеском трав и цветов полевых. Когда же склоняется день к вечеру, тотчас пропадает и изменяется свет дневной и, словно лепестки, опадает и загнивает. День превращается во мрак ночной и исчезает.

О человек, воспрянь, чтоб избежать безконечных мук и сподобиться блаженства в Царствии Небесном. Горе тебе, человек! Знаешь, что смертен, а смерти и мук не боишься, о блаженстве Царствия Небесного не заботишься и не бережешь времени своего спасительного. А печешься усердно о тленных, погибающих и кратковременных делах века сего и прельщаешься ими. Оплюй, отврати от них ум свой и не заботься о необходимых потребностях дома своего. Неразумен тот зодчий, который строит с любовью дом, где жить не надеется вечно. Горе тебе, неразумный и глупый человек, ибо знаешь, что не вечен, смертен и тленен, а оскверняешь душу и тело свое греховными наслаждениями и безобразными делами. И душу свою, светлую, как ангел Божий, делаешь мрачной и темной от грехов, подвластной бесам.

Лижешь сердцем своим тину грязную и скверную, похоти безобразные. А тело твое – храм Божий, и обитель Духа Святого – сердце твое. Ты же делаешь из себя жилище мрачного духа. Ногами и руками загребаешь и собираешь тленные вещи и богатства суетного века сего. О человек, с чем сравню скудоумие твое? Горе тебе, о человек. Знаешь, что смертен, краткодневен, кончины и мук ждешь и боишься, а не избегаешь волнений, суеты и телесных наслаждений мира сего. И, не перестаешь совершать безобразные злые дела, но всей душой к ним привязываешься. Горе тебе, человек! Знаешь, что смертен и краткодневен, и, понимая, в чем добро, зло творишь. Знаешь путь в Царство Небесное, а сам идешь в муку безконечную.

О человек, жизнь наша мало-помалу заканчивается, и дни лет наших проходят и, словно дым на воздухе, исчезают. Ты же не заботишься и не безпокоишься, пренебрегаешь спасением своим.

О человек, в каком нуждаешься страхе, опасении и бегстве от мира, ибо всюду постоянные ловушки, всюду сети бесовские раскинуты – по земле и по воздуху. Всюду обманы мира сего в веке нынешнем, всюду соблазн, всюду вожделения и похоти в мире сем. Поистине душевно смиренномудрым следует быть человеку, телесно усердным и выносливым и молиться непрестанно, чтобы избежать этих злокозненных, хитрых сетей и безчисленных умыслов бесовских, и обманчивой жизни мира сего в нынешнем веке. Поэтому следует нам все время и ежечасно остерегаться злых бесовских сетей и соблазнов мира сего в нынешнем веке. Ибо ползает по земле лютый змей, огромный и страшный, без отдыха следует за нами по пятам, заставляет нас спотыкаться о сети свои и соблазняет обманами мира сего в веке нынешнем, вплоть до исхода душ наших из этой жизни. Укрепим же души и сердца наши, словно камень твердый, на все дни жизни нашей, чтоб избежать злых бесовских сетей и обманов мира сего. Ибо сети бесовские и обманчивые прелести мира сего скрыты от душ наших.

Сети же бесовские и прелести мира сего таковы: различные желания, забота о ничтожных вещах, безпокойство о земном и соблазн богатства, всякие удовольствия, вкусные яства и красивые одежды, непотребные прихоти и помыслы о злых и греховных делах.

Будь внимателен, о человек, в соблазнительной и кратковременной жизни сей. Поскольку, мало ли, много ли прожив, желая или не желая, покидаем ее. В благоденствии, богатстве, в почете, славе и блеске или же в нищете злой валяясь, все равно будем лишены ее. Посмотри, как много царей и князей, мудрых и сильных, и могущественных вельмож, презревших Закон Божий ради удовольствий нынешнего века, богатства и наслаждений, блеска, почета и славы, и своевольно и неправедно живших в нынешнем веке, прельстившихся соблазнами мира сего, плохо кончили. Берегись, чтоб не прельстил и тебя какой-нибудь видимый соблазн мира сего в веке нынешнем: блеск, золото и серебро, драгоценные камни и дорогой жемчуг, красивые и богатые наряды, вкусные яства и напитки, различные удовольствия и всякая роскошь, и дела мира сего в нынешнем веке. Ибо смерть точит оружие на тебя, словно воин, или, словно лев, оскалив зубы свои, загрызть тебя хочет.

Боремся и воюем мы не с людьми, а с сатаною и бесами его невидимыми – духами зла. И потому следует нам помнить ежечасно о людях, живших прежде нас, – святых и грешных. Как святые всю жизнь свою провели в страданиях и несчастьях, в скорбях и терпении, и потому получили от Бога блаженство невыразимое и неизреченное в Царстве Небесном. Такое блаженство, какого не видел глаз, не слышало ухо, какое никогда даже на ум грешному земному человеку не может прийти.

А где ныне те, что всю жизнь служили своему телу, угождали и ублажали? И созидали старательно, тратя время жизни своей? Где их хитрости и замыслы многие, и светлые строения, и богатства разные: золото и серебро, и безчисленное имущество, всякие прихоти и вожделения? Разве не опустели и не сгнили великие строения и здания, города и пашни, села и обители, и расписные палаты? Разве не разрушились до основания и не поросли лесом? Истлело и погибло все это, и сами они исчезли вместе с ними. Ни звука, ни слуха, ни вести, ни памяти, словно и не было.

С тобой же такого не случится, о любимец мой спасающийся. Как очи твои – светом, да озарятся все пути твои. Как солнце в небесах сверкает ярче звезд, так пусть будет для тебя важней всего в веке нынешнем непрестанная молитва, любовь, милосердие и долготерпение во всех страданиях твоих. Ибо как ни ублажай человек тело свое различными наслаждениями, не сможет избежать смерти, разложится тело и рассыплются кости. И поэтому лучше тысячу раз, но короткое время, пострадать на этом свете, зато в грядущем веке блаженствовать безконечно. Ибо, отказавшись однажды от всех радостей земных, ожидаем блаженства будущего века в Царствии Небесном.

Воистину торжище, о человек, жизнь века нынешнего. И пока не окончен торг, то есть жизнь века нынешнего не прекратилась и не разлучилась душа с телом, не ленись, о человек. Купи себе подвигами и добродетелями Царство Небесное, радость безконечную, вечное блаженство, пребывание с Богом и с ангелами, и со всеми святыми, в сладостном пении и неумолкаемом славословии. Воистину, что купит человек трудами на этом свете, то покоем получит в веке будущем: какой хлеб сеет земледелец в землю, такой и пожинает.

Поистине, жизнь века сего, слава, почести, богатство, разные удовольствия, наслаждения и блеск подобны пламени огненному. Когда раздувают огонь, высоким пламенем горят дрова, но превращаются в угли, а после – в пепел. И налетает сильный ветер, развеивает этот пепел, и не узнаешь даже, что он был. Подобна этому и жизнь нынешнего века.

О человек, если даже обойдешь все стороны света, научишься эллинской мудрости, изучишь всю философию, превзойдешь мудростью всех ораторов и Афины, и если даже обретешь богатства всего мира и присвоишь их, не избежишь смертного часа. Но сколько ни живи в мире сем на этом свете, если даже и тысячу лет проживешь, все равно скончаешься. Кратковременные радости, удовольствия и мудрость мира сего в нынешнем веке и не хочешь, да оставишь. Не ищи, человек, мудрости земной – ищи мудрости небесной, как душу спасти. Ибо то сам учишься мудрости, то других людей учишь, а что тебе за польза, если Господним заповедям, добродетелям и страданиям отеческим не следуешь? Только чрево свое набиваешь премудростями, а время спасительное губишь. Думаешь смиреннее всех предстать пред Богом, отрекшись от суетной своей мудрости в зрелости, в старости или в иноках. Ждешь срока и старости, выбираешь удобное место и откладываешь со дня в день, из недели в неделю, из месяца в месяц, из года в год. А смерть не считается с нашими сроками и намерениями. Когда проживем отпущенные годы, внезапно забирает нас, даже если не хотим. Некоторые и будучи младенцами забираемы бывают. А ты и не думаешь: доживу ли до завтра? Разве не знаешь, как быстро жизнь человеческая идет мимо, и что, если испустишь дух из уст своих, не вернется он к тебе снова. Тут же скончаешься.

Берегись, человек, чтоб не застала тебя смерть в безпечности, в лени и в праздности. Почему не готовишься, не подвизаешься и не боишься? Слышал, что антихрист уже наступает, почему не ужасаешься и медлишь? О человек, слышал, что и пришествие Христово при дверях. И разве не пришествие Христово для нас – кончина смертная, в любой момент подстерегающая каждого? Почему же не трепещешь, не торопишься и не заботишься о душе своей? Как надеешься миновать бесовские мытарства на воздухе? Как надеешься ответ дать Богу? И как надеешься избежать муки безконечной и сподобиться блаженства в Царствии Небесном?

В воздухе злые духи, собравшись в полки сидят, как привратники городские у ворот. Полк каждого греха у своего мытарства сидит, останавливая души, виновные в этих грехах, при восхождении на небо. И первое мытарство – клевета. Второе мытарство – оскорбление. Третье мытарство – зависть. Четвертое мытарство – ложь. Пятое мытарство – празднословие. Шестое мытарство – лихоимство, обман и неправда. Седьмое мытарство – осуждение. Восьмое мытарство – тщеславие. Девятое мытарство – лицемерие. Десятое мытарство – чревоугодие. Одиннадцатое мытарство – злоумышление. Двенадцатое мытарство – мужеложство и растление детей. Тринадцатое мытарство – прелюбодеяние. Четырнадцатое мытарство – разбой. Пятнадцатое мытарство – воровство. Шестнадцатое мытарство – пьянство. Семнадцатое мытарство – объедение. Восемнадцатое мытарство – лень. Девятнадцатое мытарство – гнев. Двадцатое мытарство – злопамятство. Двадцать первое мытарство – ненависть. Двадцать второе мытарство – себялюбие. Двадцать третье мытарство – честолюбие. Двадцать четвертое мытарство – сребролюбие. Двадцать пятое мытарство – блуд. Двадцать шестое мытарство – гордыня. Двадцать седьмое мытарство – сластолюбие. Двадцать восьмое мытарство – отлучение. Двадцать девятое мытарство – идолослужение. Тридцатое мытарство – немилосердие и жестокосердие.

О человек, какая страшная беда – проходить через эти мытарства, и сколь жестока будущая мука! Если бы имел человек богатства всего мира, то отдал бы их с радостью, чтоб избавиться от жестокой этой муки. И сколь же радостно, о человек, грядущее блаженство. Невозможно назвать и найти что-нибудь сходное с ним или сравнить с чем-либо в нынешнем веке на этом свете. Ибо оно неизреченно и невыразимо. Постараемся же усердно и прилежно, поспешим подвизаться и молиться.

Доподлинно известно, что идет за нами конец жизни нашей, приближается мало-помалу и настигает нас. Нет в аду покаяния, и прощения грехов – после смерти. Ибо когда разойдется торг жизни этой, тогда никто не продаст трудов своих, не сможет купить себе Царства Небесного. Поэтому, о человек, откажись от всех обольщений мира сего и от соблазнов бесовских, от прихотей и вожделений и возвысься высоким крылом ко Господу Богу твоему: всей душою твоею и сердцем твоим, и верою, и любовью, и страхом, и упованием, чтоб не отлучили тебя от Него все радости, наслаждения, почести и соблазны мира сего.

Закрой глаза твои на все видимое в веке нынешнем и прозри глазами ума на будущее. Поработи тело свое в веке нынешнем, чтоб освободить душу свою в будущем веке. Подвергнись всем страданиям и скорбям в веке нынешнем, чтобы в будущем веке исполниться радости и веселья. Не давай покоя телу своему в жизни этой, ибо плоть в покое буйствует.

Еще раз скажу тебе: воистину, торг – жизнь века нынешнего. Мы же купцы и торгующиеся, продаем и покупаем. И поэтому, возлюбленный, повергни все тленное мира сего и получи нескончаемое блаженство будущего века. Откажись от малого и получи многое, оставь земное, чтоб обрести небесное. Пребудь в нищете на земле, чтоб разбогатеть на небесах. Пребудь здесь, в жизни этой, наг телом, чтоб облечься на небесах в нетленные и прекрасные одежды навек. Пребудь на земле в голоде и жажде, чтоб насытиться на небесах пищей нетленной и нескончаемым блаженством. Скройся здесь, в веке нынешнем, от людей, чтоб объявиться на небесах. Помолчи здесь, чтоб там смело заговорить. И не останавливайся, едва начав, но снова и снова побуждай себя следовать за Христом в Царство Небесное, пока не придешь от этой жизни к воротам Города Вечного. Пока находишься во плоти, не прекращай денно и нощно трудиться для спасения своего. Богу нашему слава всегда была, и ныне и присно и во веки веков.

 

Глава 16

Поучение о памяти смертной

Крайне нужно и очень полезно для души всегда помнить о смертной кончине. Ничто так не помогает нам, как это. И ничто не приносит нам такого блага, как чтение книг о кончине людской. Ибо отсекает от нас все страсти душевные и телесные, усердно побуждает к добродетелям и возводит к совершенству. Если бы всегда держали в уме и не забывали смертный час, никогда бы не грешили.

Когда забываем о смерти, приятна бывает нам жизнь нынешнего века, привязываемся к ней, пребываем в лени и безпечности, впадаем во все злые и греховные страсти и удаляемся от Бога. Но по пустякам волнуемся в суете нынешнего века. Не заботимся о грядущем блаженстве. Не думаем: разве не нагими рождаемся в этот мир? Не нагими разве и покидаем его, умирая? Не нагими ли и на Страшный Суд восстанем? Только в дела, которые творим здесь, и в помышления облечены будем, как в ризу. Либо в злые, либо в добрые. Те прегрешения, которые совершаем ныне, внутри тела, как в зеркале, видны будут всем людям. И мучить станут душу и тело. И чем больше плоть сотворила грехов, тем сильнейшую муку испытает. А души и тела совершавших добро, засверкают от их добрых дел, как солнце. И от всяких страданий и нужд, и от сияния бледности. И чем больше человек принуждает себя, тем большего блаженства сподобится в Царстве Небесном. Кроме добрых дел ничто и никто не поможет нам тогда. И поэтому, когда находит на нас уныние или лень, или безпечность, или усталость, или какие-нибудь суетные и непотребные мирские вожделения и прихоти, тогда следует нам вспоминать о смерти.

Придем мысленно к могиле, о братья, и посмотрим на лежащего там мертвеца четверодневного. Как он чернеет и распухает, и испускает зловоние. А еще червивеет, раскисает и разлагается, ни красоты не имеет, ни вида. Посмотрим в другом месте на лежащие в могилах кости юных и старых, благообразных и безобразных. Поймем ли, кто был благообразен, а кто безобразен? Кто был постником, а кто не воздерживался? Кто был подвижником, а кто нерадивым? И есть ли польза в обильных наслаждениях и сытости нынешнего века?

Вспомним и нескончаемые муки, описанные в святых книгах: огонь геенский, тьму кромешную, скрежет зубов, тартар ледяной, червя неусыпающего. И представим мучимых грешников. С горькими слезами вопиют, но нет для них избавителя. Тяжко вздыхают и плачут, но нет им милости. Рыдают из глубины сердечной, но нет им заступника. Молятся, взывают и сетуют, но нет им помощника.

Помыслим и о том, как непрестанно служат Господу, Создателю своему, все творения и сменяют друг друга, ибо каждое знает свое время. И какие славные чудеса от века являет Бог рабам своим. Как смирился и пострадал Господь Бог нашего ради спасения. Как облагодетельствовал нас и освятил род человеческий! За все это будем воздавать Человеколюбцу Богу благодарение. И с такими размышлениями крепко держаться молитвы Иисусовой.

Следует также помнить грядущую жизнь безконечную, Царство Небесное, неизреченные радость и блаженство. Тогда исчезнут уныние, лень и усталость, и разные суетные прихоти и мирские вожделения нынешнего века, непотребные и обманчивые. Из них душа наша, словно из мертвых, восстанет по благодати Христовой, ныне и присно и во веки веков.

 

Глава 17

Поучение об исходе души от тела

Сегодня, человек, наслаждаешься красотой, видом своим и почестями, и проводишь жизнь в суете и лени из часа в час, изо дня в день, из недели в неделю, из месяца в месяц, из года в год. О человек, кончается век твой, жизнь мимо течет и время проходит мало-помалу. А Престол Господень, наполняющий трепетом, готовится, и Судия праведный приближается. О человек, суд уже при дверях, жди страшной расплаты. Река огненная, волнуясь, ревет со страшным треском и сыплет искрами. Муки ужасные вопиют и стенают, поджидая грешников на мучения.

О человек, трудись, иди, подвизайся! Ибо перед смертью вестник не приходит. Награда святых ожидает, венцы готовятся праведным. Трудящимся и терпящим страдания Царство Небесное открывается, радость нескончаемая предстоит и блаженство неизреченное готовится. Того не видел глаз, и не слышало ухо, и на ум человеку не приходило, что приготовил Бог любящим Его.

О человек, разве не слышал о муках, почему не трепещешь? О человек, разве не слышал о блаженстве нескончаемом, почему не трудишься? Почему в волнениях и суете губишь спасительное время жизни своей? Другого времени потом не найдешь, даже если со слезами искать будешь, о человек. Даже если и тысячу лет проживешь на этом свете, объедаясь и наслаждаясь, как баран, готовимый к закланию в день пира, и, как лиса хитрая, прилизываясь и украшаясь. А когда придет твоя смертная кончина, покажется век твой единым днем, даже если тысячу лет жил. Вся сытость и блеск твои погибнут и не вспомнятся, опадут, словно цвет с травы.

О человек, услышь о продолжительности дней, о сроках твоей жизни. День твоего рождения, день твоей зрелости, день твоей старости. А после – конец жизни твоей. О человек, вспомни, где твои деды и прадеды? Где твой отец, мать и братья? Где твои родственники и любимые друзья? Не все ли ушли из жизни? А разве не хотели еще пожить на этом свете и наслаждаться, и украшаться, и веселиться в благоденствии своем? А вот, против воли взяты были. Помни же, что и сам не сегодня-завтра взят будешь туда, где не знаешь, что встретит тебя. Ибо никого не может миновать чаша сия горчайшая!

Помни, что земля ты, и от земли питаешься, и снова в землю пойдешь. Плоть твоя разложится, истлеет, и будет изъедена червями, а кости твои рассыплются. Вспомни, о, вспомни дни давние и годы из рода в род. Сколько было на земле царей и князей во всякой сытости и блеске. Разве помогли чем-нибудь им, покидающим этот свет, удовольствия нынешнего века? Где сытость и блеск? Землей и пеплом стали.

Сколько было на этом свете могучих богатырей, доблестных юношей, цветущих молодостью и красотою. Разве помогли им чем-нибудь и выручили сила могучая и юность прекрасная? Где сила великая и юность цветущая и красивая? Словно и не бывало.

Тысячи тысяч и тьмы тем людей рождались на земле, словно песка морского – и все ушли из жизни этой. И некоторые не успели даже слова промолвить в час свой смертный. А так прямо, стоя или сидя, были отсюда взяты. Другие же за едой и питьем испустили дух. Одни, путешествуя, скоропостижно умерли, другие же легли на постели свои, думая недолгим кратковременным сном укрепить тело, а уснули сном вечным. А иных, как известно, постигли при конце сильные муки, жестокие ужасы и грозные устрашения. Даже одно воспоминание об этом способно испугать нас. Как и другие смерти, различные и внезапные.

О, о, увы, увы, как трудно душе, разлучающейся с телом! О, как плачет, к ангелам очи возводит, к людям руки простирает и сердечно молится, но нет ей помощника. Воистину, суета вся жизнь человеческая на земле.

О, о, увы, увы, о, тяжко! Ужасная и страшная тайна это для всех, когда душа с телом насильно разлучается. Душа, плача, выходит из тела, а тело земле предается. Ныне надежда на суетное, прельщение земным, слава и наслаждение ничем становятся.

О, о, увы, увы, плач великий и рыдание, великое сокрушение и скорбь – разлучение души с телом. Ох, увы, о человек, краток путь, которым идем.

Дым – жизнь нынешнего века. Пар, пыль, пепел и прах. Как дым по воздуху, разлетается и исчезает, как цвет полевой с травы, скоро облетает и увядает. И, словно конь, резво бежит. И, как вода, быстро течет. И, словно тьма, поднимается от лица земли. И, словно роса утренняя, высыхает. Или, как птица, пролетает. Так минует жизнь нынешнего века. Или, словно ветер, мимо проходит, и истекают часы и дни жизни нашей.

Хорошо, о человек, хорошо терпеть жестокие и лютые страдания и любить их на этом свете больше радостей и удовольствий нынешнего века. Ибо не сравнится тысяча лет удовольствий нынешнего века с одним днем века будущего. Недолог путь жизни земной. Ничтожным кажется и быстро прекращается. Воистину, суетно и тленно все в мире этом: и наслаждения, и красоты, и почести. И, как тень неустойчивая, мимо проходят.

Словно во сне живем на этом свете. Сегодня еще живший среди нас, назавтра уже нас покидает, отдается гробу.

О, о, увы, увы, воистину понапрасну безпокоится любой из рожденных на земле. Ибо все исчезнем, все умрем: цари, князья и судьи, могущественные, богатые и нищие. Любое существо человеческое сегодня с нами ликует, веселится и радуется, а завтра плачем по нем, сетуем и рыдаем, и кладем в могилу.

Приходим ко гробу, о братия, и видим там умершего, лежащего без вида и без почестей и без блеска. Раздувает его, а еще испускает он зловонный смрад. Плоть изгнила, истлела, изъедена червями, кости обнажились, и весь распался. О, о, увы, увы, жуткое зрелище! Увы, горе тебе, десятерица сугубая – премудро устроенный состав человеческий! Ни красоты, ни вида, ни благообразия. Куда ты скрылось, благообразие телесное, юность прекрасная? Где отрадное и приятное, прекрасное и светлое лицо твое? Где те добрые и лучезарные очи? Где язык тот аристотельский и красноречивый? Где дыхание и приятный голос тот, нежный и сердечный? Где премудрое красноречие? Где движение, ходьба, размышление и мудрствование напрасное, и заботы века нынешнего? Исчезло все это, червями изъедено. Иные изо рта выползают, те – из ноздрей и глазниц, а другие – из заднего прохода. И все преисполнено безобразия и гнусности.

О, о, увы, увы, видя прах, в могилах лежащий, спросим мысленно: «Кто здесь царь, кто нищий? Разве узнаем, кто господин, или раб, или свободный? Кто славный, а кто безвестный, кто премудр, а кто неразумен? Где радость и наслаждение мира сего? Где храбрость и мудрость нынешнего века? Где недолговечные мечтания и соблазны мира сего? Где богатство, тленное и ничтожное? Где серебряные и золотые украшения? Где множество предстоящих слуг? Где все заботы ничтожного нынешнего века?» Нигде, ничего. Но всякий нищ и лишен всего.

О, о, увы, увы, воистину понапрасну волнуется всякий из рожденных на земле. Вижу тебя, могила, и ужасаюсь этому зрелищу. О, вижу тебя и трепещу, и плачу слезами сердца. О смерть, жестокая и немилосердная, кто может избежать тебя? Пожинаешь род людской, словно незрелую пшеницу!

И потому, братья мои, видя, как коротка наша жизнь и суетен нынешний век, позаботимся о часе смертном, не вдаваясь в тревоги мира сего и безплодные житейские заботы. Ибо по смерти не пребудут с нами ни богатство, ни слава, ни наслаждение. И ничто из нынешнего века не пойдет с нами. Только добрые дела пойдут и защитят нас, и пребудут с нами. Ибо нагими родимся и нагими же отходим. Потому слышавшие это должны не просто сидеть безмолвно в кельях своих, удерживая язык, заботиться о душах своих и о грехах плакать – под землей должны скрыться живьем, а о грехах своих – рыдать. Так будем жить в подвигах, умирая каждый день ради Бога и Царствия ради Небесного. Зная, что вскоре отойдем, будем изнурять тело свое тленное прежде смерти. Ибо после смерти истлеет оно. Чтобы, когда Господь Бог воскресит нас из мертвых в последний день, даровал нам безконечную жизнь и вечное Царство, ныне и присно и во веки веков.

 

Глава 18

Духовная лестница, возводящая на небо

Действительность

Видел духовную лестницу добродетелей, возводящую на небо, рассчитанную по годам вочеловечившегося Христа. Начало этой духовной лестницы, возводящей на небо, основано на отказе от мира и от всего земного во всех помышлениях, делах и желаниях. А конец этой духовной лестницы, возводящей на небо, утвержден в Святая Святых. Ступени же этой духовной лестницы, возводящей на небо, сооружены по-разному, соответственно своему происхождению. И, постоянно ступая по этой духовной лестнице, возводящей на небо, пусть каждый из нас надежно следит за своей ногой: на какой из ступеней стоит, - и не поскальзывается, восходя по ней. И поднимается по этой духовной лестнице и делом, и мыслью. А, дойдя до верха ее, станет на ней каждый, кто любит Бога.

Толкование

Жить по заповедям и совершать добрые дела, все равно что подниматься по лестнице. Поэтому и называются духовной лестницей, возводящей на небо, заповеди Господни и отеческие добродетели. И мы, словно поднимающиеся по лестнице, ступенька за ступенькой восходим наверх. А если кто через две или через три начнет переступать, то поскользнется, упадет на землю и разобьется. То же относится и к заповедям, и к добродетелям. Тому, кто начнет первые заповеди и добродетели обходить, последние не покорятся, но станут сопротивляться. Поэтому следует одну за другой усваивать, словно восходя по ступеням лестницы.

Действительность

Еще назову эту лестницу путем спасительным, истинным и надежным, по которому многие идут. А следуют этим путем все, потому что приглашены в большой город. Но немногие достигают его, только избранные. Остальные же задерживаются кто где. Те – едва начав этот путь, эти – дойдя до полпути и сбившись на другие тропинки. Одних, уже дошедших до великого города этим путем, застигает ночь у ворот, и они не успевают войти внутрь. Другие же, усердно идущие этим путем, распалив ноги сердца своего, тотчас, словно стремительный олень, и великого города засветло достигают, и внутрь радостно входят. А некоторые совсем, ни много, ни мало, не хотят идти этой лестницей и трудным этим путем.

Толкование

А сколько же званых и сколько избранных, идущих этим спасительным путем? Ибо говорит Господь Бог в Святом Евангелии: «Много, – говорит, – званых, но мало избранных» (Лк. 14, 24). Действительно, призывает Господь Бог в Святом Евангелии и в других святых книгах к спасению весь мир. Но мало находится избранных, услышавших призыв Его. Поэтому и называет их Сам Господь малым стадом. Словно утешая избранную паству Свою и рукою Своею и словом Своим, избавляя от всякой нужды и оберегая. И говорит: «Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство» (Лк. 12, 32).

И настолько мало избранных, слушающихся Его, что один из тысячи едва-едва откажется от мира. А из этих избранных, отрекшихся от мира, снова избирается некое меньшинство. Ибо, едва начав идти спасительным путем, многие тотчас возвращаются вспять с пути спасительного в суетный мир и плутают в различных греховных страстях, телесных похотях, душевных вожделениях и удовольствиях.

Остальные доходят до половины спасительного пути. Но и из них избирается некоторое меньшинство. Потому что как только встречают они страдания, несчастья, скорби и мирские соблазны, тотчас оставляют свой истинный спасительный путь и блуждают в различных страстях и в земных делах века нынешнего, предаются лени, безпечности, всяким удовольствиям, объедению и пьянству. Поэтому даже среди отрекшихся от мира едва найдется один спасающийся из ста, а из пятидесяти, неизвестно, найдется ли кто, как говорили Симеон Дивногорец и Памва, и другие отцы.

Другие же достигают великого святого города, но не успевают войти внутрь. Это те, что не успели завершить свой спасительный путь – застигла их ночь за воротами блаженства Царства Небесного – и лишились лицезрения Великого Царя, над всеми царствующего, и всех наслаждений будущих, ибо застал их вечер смерти.

Но даже из избранных спасается очень небольшое меньшинство. И те только, что оставили позади и забыли все земное, словно сор; презрели и премудрости земные, и тела свои. И шли к одному десятками тысяч с надеждой и любовью, горя духом. И возлюбили различные страдания, несчастья и скорби. Поскольку, во-первых, следует спасающимся непрестанно трудиться, а, во-вторых, долгие годы бороться с телом своим и побеждать, то есть с различными прихотями и вожделениями, телесными и душевными, и со всеми соблазнами мира сего. И опять же побеждать. А еще различные встречающиеся нужды и неудобства одолевать. А еще одолевать различные страдания и скорби от злых людей и лукавых бесов. Такие действительно, радуясь, входят внутрь, в светлое Царство Небесное, в райскую жизнь и блаженство.

Премудрое это дело, поистине премудрое и нет мудрее его на этом свете, как если кто душу свою спасет. Поскольку все хитрости земные на земле останутся, одна эта премудрость пойдет с душою и введет ее в Царство Небесное.

Высоко отстоит небо от земли, и нет на него ни вещественной лестницы, ни видимого подъема. И поднимаются на него только те, что претерпевают страдания и скорби, и смиренномудрые. Идущие по лестнице этой – по пути добродетельному и спасительному, и хранящие заповеди Господни и отеческие добродетели.

Восходите, восходите по лестнице этой непрестанно и по пути этому спасительному, о братья! Если хотим взойти на небо, вот нам лестница, возводящая на небо, и путь спасительный. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 19

Поучение о чувствах душевных и телесных

Во всякой пище духовной одна закваска – благодать Духа Святого. Но разный вкус имеет слово для разума. Вот – простая, однообразная, умеренная и удобовразумительная пища духовная, вдоволь насыщающая и услаждающая душу. Понимающий да поймет сказанное.

Начало всему – человеколюбие Божие к роду людскому, неизреченное и безконечное. Ибо даровал Бог людям чувства душевные и телесные. Душевные же чувства таковы: сознание, мышление, речь, воображение, восприятие. А телесные чувства таковы: зрение, обоняние, слух, вкус, осязание. С их помощью и совершаем добродетели, душевные и телесные.

И написаны были по воле Божией книги. Чтоб над книгами размышлял человек и учился. А начало духовной мудрости – страх Божий. Страх рождает веру. Вера рождает надежду, надежда рождает любовь к Богу и к людям. Любовь рождает милосердие, послушание, терпение и многое другое. Терпение рождает послушание и всякую добродетель, ибо оно источник всех добродетелей. Послушание рождает упование. Упование кладет основание посту. Пост рождает чистоту душевную и телесную, и безмолвие. Безмолвие рождает воздержание, молитву, слезы и отсекает всякое злоязычие. Воздержание рождает бдение, молитву, бодрость, умиление, слезы, трезвенность и многое другое. Плач рождает страх Божий и безкорыстие. Безкорыстие рождает правду и всякое коварство отсекает. Правда же светлее солнца. Ибо правда – это Сам Бог. И все праведные, как солнце, воссияют правдою и бледностью своей телесной от всяких бед и страданий, и жизнь вечную обретут. Молитва рождает трезвость ума, рассудительность, прозорливость, слезы, радость. Слезы рождают смирение сердечное и кротость. Смирение рождает смиренномудрие, прозорливость, скромность. Смиренномудрие отсекает горделивое высокомерие, самомнение и тщеславие, и взращивает плод духовный. От этих добродетелей исчезают все страсти, душевные и телесные. И мало-помалу возрастает в нас благодать, и мы достигаем совершенства и спасаемся. Телесно здоровым, терзаемым плотскими страстями, следует стяжать все эти добродетели. А немощные, живущие в них с помощью Божией, ни в чем так не нуждаются, как в святом смирении и молитве Иисусовой, и благодарении, которыми все эти добродетели неиссякаемо наполнены.

 

Глава 20

Поучение о тринадцати добродетелях

О вере

Первая – вера. Благо – вера без сомнений. Ибо верой и горы передвигают, и все, что хотят, совершают, говорит Господь. Поэтому велика эта добродетель. Каждый из живущих либо убеждается, по вере своей, во всем славном и чудесном, либо, по маловерию, мучается и изнемогает. Ибо, по нашему произволению, вера наша или уменьшается, или увеличивается. А без несомненной веры не можем достичь совершенства и спастись.

О любви и милосердии

Вторые – любовь и милосердие. Благо – искренняя любовь к Богу и к людям и милосердие. Не в том любовь и милосердие, чтобы есть и пить, приглашая друг друга в гости и словно возвращая друг другу долги. Такая любовь и милосердие есть и между ворами и разбойниками, и между всеми народами, не знающими Бога. Истинная любовь и милосердие, и братолюбие, согласно заповедям Господним, в том, чтобы, как говорит Господь, любить брата своего, как самого себя. Любить не только любящих, но и ненавидящих, и обижающих. Терпеть от брата своего все обиды и напраслину с благодарностью и не помнить никакого зла. Потому что никак и нигде невозможно нам, желающим спастись, жить без страданий от естественных потребностей, от бесовских подстрекательств и наваждений, и от людей неразумных. И следует думать, что не братья обижают нас, а бесы своими подстрекательствами причиняют нам вред, на погибель души отлучая от Бога. Братья же наши не хотят нам зла. Поэтому не поддавайся соблазну против брата своего. И брата не соблазняй ничем, и не воздавай злом за зло. Не укоряй его в ответ, не унижай и не оскорбляй. Ибо каждый, любящий брата своего, не воздает злом за зло. Не бывает побежден злобою, но побеждает добрым злое.

А если кому кажется, что он имеет любовь, но не ко всем одинаковую – отличает бедного от богатого, больного от здорового, грешного от праведного, чужого от своего, грубого от любезного – то это не совершенная любовь, а лишь отчасти. Полная же, совершенная любовь в том, чтобы относиться ко всем одинаково. И желающий достичь любви и милосердия должен, словно отрезая от собственного тела и терпя боль, не жалеть ни о чем в нынешнем веке. Ибо истинная любовь и милосердие в том, чтобы принять всё с любовью.

Как всякая пища, посыпанная солью и политая маслом, становится вкусной, так и каждый человек, желающий спастись, должен осыпать любовью и орошать милосердием любое доброе дело и всякого человека. Так все его добрые дела станут совершенными.

Ибо что такое любовь и милосердие? Это чтобы отдать душу свою за друзей своих, и это будет по Богу. И то, что сам не желаешь и ненавидишь, того другому не делать. Велики такие любовь и милосердие. Поскольку любовь и милосердие покрывают множество грехов наших. И везде неоднократно говорит нам Господь о любви и милосердии.

А вот вам некая мудрость в похвалу и удивление этой вещи. Имеющий любовь и милосердие мучимых спасает, обижаемых защищает, угнетаемых освобождает, невинных от смерти избавляет, заключенных выкупает, за избиваемых на правеже уплачивает, бедным и малоимущим взаймы дает, а нищим – милостыню. И это дело достойнее любой добродетельной жизни и пожертвований. Это – великое поприще и подвиг перед Богом, превосходящий всякое человеческое деяние и созерцание.

Относящийся ко всем с любовью и милосердием помилован будет на Суде Господнем. К любящим и милостивым милостив буду, – говорит Господь, – ибо милостивые сынами Божьими нарекутся.

Любовь и милосердие объемлют и собирают воедино все заповеди Господни и отеческие добродетели. Любовь и милосердие – невод для заповедей Господних и отеческих добродетелей, ибо все их собирают и удерживают. Сохранивший любовь и милосердие исполнил и Закон, и заповеди Господни, и добродетели отеческие. Начало, середина и конец заповедям Господним и отеческим добродетелям – любовь и милосердие. Все заповеди Господни и добродетели отеческие в любви и милосердии содержатся. Ибо любовью и милосердием закон Христов исполняется и жизнь становится совершенной.

Много членов тела и чувств у человека, а естество одно. Много заповедей Господних и отеческих добродетелей, а скрепляют их, соединяют и утверждают любовь и милосердие.

Любовь и милосердие позволяют душе беседовать с ангелами. По любви и милосердию Сын Божий вочеловечился. Любовь и милосердие – Сам Бог. Живущий в любви и милосердии в Боге пребывает, и Бог в нем. Где любовь и милосердие, там и Бог, а где Бог, там и полнота всех благ. Таковы истинная, спасительная любовь и милосердие. Ими и достигнем совершенства и спасемся.

О посте

Третья – пост. Пост, рассчитанный разумно и рассудительно, – благо. Велика эта добродетель. Но пост, скажу, не только в том, чтобы есть один раз в день, но и в том, чтобы есть мало и вставать еще голодным. Употреблять в пищу хлеб и соль, а пить только воду, которая сама собой бьет из источников. Это – царский путь питания. Многие святые спаслись, следуя этим путем, как говорят святые отцы. Ибо человек выдержит без еды и день, и два, и три, и четыре, и пять, и неделю. Но не всегда может выдержать такой пост. А если ежедневно питается хлебом и водой, такой пост выдержит всегда. Только следует быть голодным после еды. Тогда и тело послушно будет в делании, способное совершить все необходимое и к движению умной молитвы готовое, и телесные страсти утихнут. Пост не умерщвляет так телесные страсти, как скудная пища. Кто постится временами, а не постоянно, тот снова ищет вкусных яств и поддается им.

Многие начинают пост и другие трудные дела сверх своих сил. И снова ищут вкусных яств и различных удовольствий для поддержания тела. И поступают как тот, кто, строя, снова разрушает. Поскольку тело от поста лишается силы и, нуждаясь, набрасывается на сласти и ищет утешения. А сласти разжигают и возрождают в человеке страсти. А кто установит себе меру, сколько употреблять в день скуднейшей пищи, тот получит великое приобретение. Если поймет, что ему много, тотчас убавит, если же поймет, что мало, то добавит что-нибудь. И не потому что вкусно, как тому, кто по природе любит сладкое, а только чтобы укрепить телесные силы. Установит столько, сколько нужно, чтоб духовное свое дело совершать и не оставлять. А кто постится сверх этого, иногда бросается в удовольствия.

Ничто не сравнится с умеренностью во всех подвигах. И некоторые из великих святых отцов принимали пищу умеренно и знали меру во всем: в трудах, в телесных потребностях, в домашней посуде – и для всякого дела строго устанавливали время. Поэтому не велят святые отцы брать на себя непосильные подвиги благочестия, чтоб не вернуться снова к прежней расслабленности.

Уразумей, что строго воздерживаться можно, только ежедневно питаясь. Кто постится больше, как тому удержаться от пресыщения и объедения? Никак. А любое неумеренное начинание – или от тщеславия, или от безрассудства. Поскольку одинаково служат обузданию плоти обе эти добродетели: и пост, и воздержание. Голод и жажда нужны человеку для очищения тела от скверных помышлений и от блудной похоти.

Если есть каждый день, думают некоторые, совершенство уменьшается. Никогда не уменьшится и не иссякнет! То, чтобы есть ежедневно, в определенный уставом час, похвалил и святой Феодор Студийский в Огласительном слове на пятницу первой недели Великого поста. Там он приводит в свидетели и всех богоносных отцов, и Самого Бога. Так нам и следует поступать.

Ведь Господь претерпел длительный пост. И Моисей тоже, и Илия. Но лишь однажды. И некоторые другие, испрашивая что-либо особенно желаемое у Создателя, налагали на себя пост на определенный срок. Однако и законы естества, и поучения Священного Писания, и опыт святых, и жизнь Спасителя нашего, и правила благочестия – все указывает на то, что лучше и полезнее всегда быть способными к подвигам, готовыми утруждать и понуждать себя, чем ослабевать от чрезмерного поста и, не соблюдая, бросать всё впустую.

Если плоть буйствует по молодости, твердо воздерживайся. Если же ослабела, ешь вдоволь. Не смотри на других подвижников: много ли кто или мало постится, соблюдает ли какую иную добродетель и трудится ли? Посмотри лучше на свою слабость или силу, и рассуди, сколько сумеешь вместить. Ибо собственная совесть для каждого – внутренняя мера и учитель. Невозможно всем исполнять одно и то же правило и выдерживать одинаковые подвиги. Некоторые люди сильные, а другие слабые. Одни как железо, другие как медь, а некоторые – как воск. И, хорошо испытав себя, держись все время одного. Кроме суббот, воскресений и Господних праздников.

Разумно умеренный пост – основание, глава и опора всех добродетелей. Умеренный пост – защитник любой добродетели. Умеренный пост – начало подвига и венец воздерживающихся, украшение девства, целомудрия и священства. Мать молитвы, источник мудрости и учитель безмолвия. И крыла легкие подвижникам на бдение, бодрость и молитву. Кто хочет укрепить ум против скверных помышлений, пусть истощит плоть свою постом. Невозможно без поста священнодействовать. Поскольку пост, входя в душу, убивает грех, лежащий в глубине человека.

Велика эта добродетель, пост. И, как дышать, необходимо нам по силам поститься. И в немощи телесной и нищете духовной, как со львом и лютым змеем, бороться с сатаной. Многократно и по-разному восхваляют пост святые отцы, но не чрезмерный. Не следует неразумно изнемогать и прекращать духовные подвиги из-за чрезмерного поста. Но пребывать в умеренном посте: в голоде и жажде, – и в подвиге духовном, разумно совмещая их.

А пост имеет четыре степени. Одно дело пост, другое – воздержание, одно – достаточное питание, и другое – сытость. Пост для чрева – это не прикасаться ни к чему: ни к еде, ни к питью весь день до вечера. Не иметь никакого завтрака, в полдень не есть и не пить; и не ужинать. И воду не пить никогда, кроме обеда, разве что по великой нужде или по слабости. Попить воды один раз после обеденной трапезы, и то при сильной жажде. Есть подвижники, сильные и способные, которые и два, и три дня не едят. Это и называется постом.

А воздержание для чрева – это коснуться чего-либо, но мало, и воздержаться: поев, чувствовать голод, и попив – жажду, и оставлять место во чреве Духу Святому. Это и есть та часть Христова, которую подают нищим в виде милостыни от избытка чрева своего. Чтобы дышало чрево легко и свободно, и чтобы без тяготы и напряжения совершать, не сокращая, ночное правило. Ибо сытое чрево неспособно к бдению и ночным молитвам.

Довольство же чреву – это оставлять легкое чувство голода и жажды.

А сытость для чрева – это не голодать и не жаждать. Однако есть и пить по мирскому обычаю, уже насытясь, – значит, приравниваться и уподобляться скотам. Неработающий человек способен научиться воздержанию и привыкнуть понемногу к умеренности и взвешенности, так что сможет довольствоваться и одной просвирою.

Воздержание и недоедание, голод и жажда во чреве – это место Христово, иначе говоря, место Духу Святому. Насколько человек воздерживается, недоедает и голодает, настолько и распространяется внутри его благодать, и Дух Святой пребывает в нем. Поэтому следует нам держать пост столько дней, сколько можем терпеть и поститься, чтобы не оставлять из-за поста воздержания и не впасть в объедение. Также и труды, и келейную работу иметь такие, чтобы не оставлять воздержание и не уподобляться глупцу, строящему и снова разрушающему.

А есть следует пищу безвкусную и непривлекательную, не искать и не употреблять разнообразных блюд. А питаться простыми и скудными, и есть их, воздерживаясь или в достатке, и преодолевать возбуждение желудка и гортани, чтобы страсти молчали и не волновали нас. И есть пищу однообразную, сменяя одну другой. Вкусных же блюд и вина всячески избегать. Потому что от вкусных блюд и от винопития происходят все злые и жестокие грехи и погибели. Разве что немного поесть вкусных блюд для аппетита, за исключением вина. Чтоб и рог гордости сокрушить. Поскольку вкусные блюда приучают человека к объедению, и возникает от вкусных блюд и от винопития блудная похоть, и волей-неволей ум и сердце человека оскверняются, и отходит от человека благодать Божия. Человек, побеждаемый до конца вкусными и разнообразными блюдами и напитками, растит в себе всякие душевные и телесные вожделения и греховные страсти. Для подвига и спасения лучше и сподручнее даже употреблять, по немощи и безсилию, вкусные яства, но соблюдая строгое воздержание, чем есть очень простую и сухую пищу и объедаться ею, или поститься чрезмерно.

Прислушайся к себе умом: тело хочет пищи, а не наслаждений, и в малом нуждается, а не в пресыщении. Душа в сытости и медом гнушается. А душе, скудно питающейся, и горькая пища сладка. Ты же, о человек, не хочешь чуть-чуть пострадать от голода, воздержания и скудного питания ради будущего блаженства и Царствия Небесного. Как же хочешь спастись и достичь совершенства, и привлечь к себе благодать Духа Святого и вселить? О безумный, кому уподоблю тебя? Разве не сильнее, чем от воздержания и голода, страдаешь ты от объедения – совершенно впустую и без награды на Небесах, когда живот разрывается. И тело твое неспособно не только к бдению и бодрости, но и на постели своей не может лежать, не ворочаясь с боку на бок. Ведь ты до тех пор не прекращаешь есть, пока не пресытишься. И миряне едят дважды или трижды в день, а все-таки желудок имеют пустой и неистовый, и желание неутолимое. Ты же, человек, делатель духовный, а хочешь без печали и без скорби научиться посту и воздержанию.

Какая нам награда и слава от Бога будет, если не принуждаем себя силой? Да и к любой добродетели нам следует принуждать себя силой. Если же не принудим, не сможем достичь совершенства и спастись.

Не от многоедения и долгого сна растет тело, а по Божьему Промыслу. Умеренно есть и спать полезно для здоровья. Те люди, которые постятся, воздерживаются и мало едят, бывают очень легки и бодры. А те, которые объедаются – очень толсты, тяжелы, ленивы и сонливы бывают, а часто и слабы. И звери дикие, и птицы пернатые, которые едят мало, очень легки и бодры. А те, у которых обильное питание, крайне ленивы, толсты и сонливы.

Если возможно, воздерживайся не только от сладких яств и напитков, но и от простых и скудных. Если же невозможно обойтись без простой пищи и тело нуждается в укреплении сил, чтоб выносить духовные подвиги, то следует, по немощи телесной, есть простой пищи достаточно. Если тело все-таки изнемогает, то следует добавить немного чего-нибудь вкусного, чтобы вынести подвиги духовные. Если же из-за тяжелейшего труда похудеем, все равно следует строго воздерживаться. А если здоровы, то будем употреблять вкусную пищу только для возбуждения аппетита, и сокрушим рог гордости и самомнения, как говорил и прежде.

А если душа отвращается и не принимает какую-либо пищу, то и не следует ее принимать, а принимать лишь полезное нам. Не будем же есть пищи, от которой пучит, чтоб не погубить спасительного времени, не лишиться благодати и радости Царства Небесного, чтобы из-за того, что нас порабощает и удерживает от духовных подвигов, не страдать чревом и не оставлять молитвенного правила. Употребляя раздувающую нас или сырую пищу, мы затрачиваем излишние усилия, а это очень тяжело и вредно для духовного подвижника. Потому что бродит она, раздувая желудок, и удерживает от подвигов. И недоваренная пища не идет на пользу. От кислого клонит в дремоту и сон, от соленого – опиваются. Следует кислую пищу запивать кислым питьем, а пресную – пресным.

Человек остается легким, бодрым, трезвым и утоляет жажду, когда питается сухим хлебом и теплой водой, или размоченными сухарями. Без теплой запивки все в желудке постящегося ссыхается и с трудом выходит наружу. Поэтому следует распаривать сушеный хлеб или толокно в кипящей или горячей воде.

Легко перевариваемую пищу: гущу, кисель и им подобную – подобает есть во время праздников, когда трапезничают дважды и когда нет поста, ради трезвости. А желающие иметь пост на Пасху и другие праздники Господни, пусть воздерживаются и насыщаются наполовину или на треть, или слегка. Но не постятся совершенно, покоряясь преданиям святых Апостолов и святых отцов и сокрушая рог гордости, поскольку тогда не бывает полного поста.

Однако же строгое, постоянное воздержание и голод достойнее, надежнее и спасительнее, чем временный пост. Потому что в них человек всегда постится и голодает, и всегда обуздывает плоть. А временный пост многих безрассудных повергает в объедение. Воздержание и ежечасный голод укрощают в человеке страсти, а благодать привлекают, поселяют и укрепляют в нем.

О человек, если не будешь воздерживаться и голодать, девства сохранить не сможешь и блуда не избежишь. Поймем же, почему царицей всех греховных страстей и виновницей всего злого называются утроба и сребролюбие, то есть насыщение чрева и сластолюбие, иначе говоря, себялюбие, сребролюбие, сластолюбие, всякое чревоугодие и наслаждение. Потому что от этого возникают всякие вожделения и прихоти. И прежде всего возникают от этого плотские похоти, дремота и сон, лень, безпечность и тяжесть. Среди мирян виновник и родитель всего злого – себялюбие и сребролюбие. А среди иноков всего злого виновник и родитель – пресыщение чрева пищей: яствами и напитками. Вот мерило и предел еде и питью, посту и воздержанию, достаточному питанию и сытости, соблюдая которые придем к совершенству и спасемся.

О воздержании

Четвертая – воздержание. Воздержание – благо. И велика эта добродетель, воздержание, потому что мать всем добродетелям и через нее они, собравшись, входят все вместе. Если удержим чрево свое от пресыщения, братья, войдем в Царство Небесное. Ибо воздержание – греха истребление, страстей удаление, жизни духовной начало и вечных благ ходатай. А пресыщение отгоняет от человека духовные дары и Духу Святому не оставляет места на вселение, и отлетает от человека Дух Святой.

Сытое чрево клонится ко сну и к дремоте, к лени и расслаблению, и восстают в нем скверные помыслы. Совсем не может ни бодрствовать, ни читать святые книги, ни заняться рукоделием, ни чем иным добрым. А кто обуздывает чрево свое, тот не нарушает райского пребывания, ибо радостно и легко спасается и становится жителем рая. А кто не обуздывает чрево свое, тот бывает побежден врагом и повергаем в разнообразные греховные страсти и превращается в пищу для смерти. Поскольку основания и матери всех добродетелей лишается. Ничто не спасает так, как строгое воздержание, которым достигнем совершенства и спасемся.

О бдении

Пятая – бдение. Благо – бдение, разумно рассчитанное и умеренное. Новоначальным следует полночи бодрствовать, а полночи спать, поделив ночь пополам. Или с вечера до полночи бодрствовать, или с полночи до утра. Шесть часов бодрствовать, а шесть спать, или пять спать. Средним же четыре часа или три спать, а восемь – бодрствовать. Совершенным же один час спать. И иметь всенощное стояние и бодрствовать. А днем один час спать, всем. Так, от поста и умеренного бдения, тело будет послушно душе в духовных подвигах, а душа сделается смиренной и доброй. Пост и разумное бдение очищают ум от мечтательности и пленения, делая его легким для молитвы, чтобы не забывал о полезном. Как глаза дают свет всему телу и осматривают его целиком, так бодрость и неусыпное бдение просвещают душу внутренним зрением. Ибо приводят на память человеку неизреченные блага, которые приготовил Бог любящим Его, и страшные мучения, уготованные грешникам. И удивляется человек Сотворившему все. Тому, как день сменяется ночью; как солнце, луна и звезды светят; как мороз и снег, и зной, и гром, и дождь сменяют друг друга, напоминая человеку, сколь быстротечна жизнь нынешнего века. И напоминают еще о кончине смертной и вызывают обильные слезы. Озирают ясным внутренним оком жизнь человеческую, как страж, сидящий, бодрствуя, на высоком месте: как проводит жизнь – в правых или в левых? Сохраняет от уловления бесами и глядит далеко в ночь страстей, откуда идут к душе воры или разбойники, то есть бесы. И охраняет от краж бесовских служение Богу, ум и богатства духовные, то есть добродетели. Бдение умеренное и бодрость веселят сердце и душу человека.

О молитве

Шестая – молитва Иисусова, творимая и вслух, и в уме. Благо – молитва Иисусова, творимая и вслух, и в уме, поскольку она - любовь к Богу. Это общее дело у людей с ангелами. С помощью этой молитвы быстро мы достигаем их жизни. Ибо молитва Иисусова – источник всех дел благих и добродетелей. И отгоняет от человека тьму страстей. Обрети ее, и будет душа твоя прежде смерти равна ангелам.

Молитва – радость Божия. Молитва – соединение человека с Богом. Молитва – пища и ангелов, и душ человеческих, просвещение ума и ходатай даров духовных. И велика эта молитва, поскольку она единственный надежный меч, и нет другого такого оружия, чтобы иссекать и опалять бесовские полки, как молитва. Как огонь опаляет терние, так молитва эта опаляет и уничтожает бесовские полчища. Разжигает она всего человека, словно огонь, и вызывает невыразимое наслаждение и веселье в сердце человека, чтоб и жизнь эту забыл он от наслаждения и радости великой, помня о которых сором и пеплом счел все, что есть в веке нынешнем. Вот истинная спасительная молитва, творя которую, достигнем совершенства и спасемся.

О смирении

Седьмая – смирение. Благо – смирение. Сердечное смирение без усилий спасает человека: старого, больного, убогого, нищего и необразованного. Ради него прощаются человеку все согрешения, из самой бездны возводит оно человека до небес. Вот истинное спасительное смирение великое, придерживаясь которого достигнем совершенства и спасемся.

О безмолвии и о молчании

Восьмая – безмолвие. И молчание. Благо – безмолвие, вдали от всех житейских забот, молвы и волнений. Или же молчание безответное среди множества людей. И велика эта добродетель – безмолвие и молчание. Обуздавший и удержавший язык свой может и все тело свое удержать. Удержавший язык избежит всякого зла, порождаемого языком.

О язык, неудержимое зло ты! Многие пали от острого оружия, но не так страшно, как от языка своего. Ибо язык наш – меч обоюдоострый, невидимо закалывающий и души, и тела вечно празднословящих в сборищах пустословных.

О язык, противник правды моей, о язык, губитель мой и друг сатаны!

Многими трудами закладывает человек основание духовное, ты же, язык, одним словом раскапываешь и разрушаешь все труды его в одну минуту. Поэтому великая добродетель – безмолвие отшельнической жизни и молчание.

О человек, если действительно хочешь спастись и вечно царствовать со Христом в будущей жизни, то упорно избегай людей и спасешься. Избегай бесед с людьми, шума и волнений, и всяких житейских забот. Чтобы суметь убежать от ищущего тебя и хотящего тебя поглотить, словно лев, беседами людскими и заботами житейскими, дьявола лукавого и его соратников. Потому что беседы с людьми не позволяют уму видеть добро и зло, собственные грехи и бесовское коварство.

Бегство от мира, безмолвие и молчание увеличивают в человеке божественный духовный ум и смирение. А волнения, многословие и шум – разрушают. Уста молчаливого говорят о тайнах Божьих. А многословные уста удаляются от Бога.

Не гора и не дебри – пустыня, но тихая и разумная душа, знающая меру словам, и язык, обузданный страхом Божьим. И подобает нам говорить только самое необходимое и каждому из нас, желающих спастись, – о спасении души своей: это не празднословие. Еще подобает нам остерегаться и всегда следить за собой, ибо, когда говорим о хорошем, тогда среди хорошего привходит и плохое. Говори о хорошем и спасительном, а о злом молчи и удерживай уста и язык свой.

О, безмолвие отшельнической жизни – лестница на Небо! О, безмолвие отшельнической жизни – путь в Царство Небесное! О, безмолвие отшельнической жизни – родитель всякого блага, утверждение постничества, узда языку, чреву воздержание, избавление от страстей!

О, молчание среди людей, мать умиления и слез! О, молчание среди людей, веселье и радость сердца! О, молчание среди людей – просвещение души и озарение ума!

О, безмолвие отшельнической жизни – богословия учитель, рассудительности источник, ко чтению внимание и мудрости податель! О, безмолвие отшельнической жизни – зеркало для человека его собственных грехов и постоянное и непрестанное созерцание смерти пред очами его. О, безмолвие отшельнической жизни – тихая пристань средь житейского моря и греховного смятения, волнений, мирской суеты и греховных соблазнов нынешнего века. О, безмолвие отшельнической жизни – спокойное спасение и собеседник ангелов!

О, молчание среди людей, лишь о своих грехах приучающее жителей своих безпокоиться и со Христом беседовать позволяющее молитвой долгой и непрестанным молением. О, молчание среди людей – отсекатель многословия, осуждения, лжи, клеветы, укоров, сквернословия, кощунства и ропота!

О братья, обретем безмолвие отшельнической жизни и молчание среди людей, словно стену крепкую и высокую, тихую пристань души и обитель спасения. Муж разумный водится с безмолвием. Вот истинное спасительное безмолвие и молчание, соблюдая которые достигнем совершенства и спасемся.

О нестяжании

Девятая – нестяжание. Благо – нестяжание всех вещей земных и крайняя нищета для желающих спастись. И велика эта добродетель – нестяжание и крайняя нищета. Поскольку неимущий и нестяжательный инок, словно орел, высоко летающий и неуловимый, не увязнет ни в каких сетях почестей и соблазнов мира сего в нынешнем веке. Жизнь без имущества, в нестяжании и нищете – равноангельна.

Бежим, бежим, о братья, от сребролюбия и всего, связанного с собиранием тленных вещей мира сего в нынешнем веке, как от льва рычащего, чтобы в будущем веке получить воздаяние с ангелами и со всеми святыми – все благое от Господа Бога во Царстве Небесном навек.

О имущество, зло ты, ибо превращаешь смирение и кротость человека в немилосердную жестокость и злопамятство и делаешь его зверем диким! Вот истинное и спасительное нестяжание, придерживаясь которого, придем к совершенству и спасемся.

О смиренномудрии

Десятая – смиренномудрие. Благо – смиренномудрие, то есть духовное смирение и сокрушение сердечное, мысленное самоуничижение и скромность: не тщеславная, не высокомерная, не заносчивая, но добродетельная во всем. И велика эта добродетель – смиренномудрие. Поскольку из-за смиренномудрия все дьявольские сети, злоумышления, козни, коварство и хитрость обнаруживаются, разрушаются и исчезают. И всю духовную жизнь вмещает и сохраняет от падения смиренномудрие. Вот в чем истинное, спасительное смиренномудрие, сохраняя которое, достигнем совершенства и спасемся.

О душевной и телесной чистоте

Одиннадцатая – чистота. Благо для человека – душевная и телесная чистота. Не сама собой чистота возникает, а происходит от соблюдения всех заповедей Господних и отеческих добродетелей. И велика эта добродетель – чистота. Поскольку возвышает человека и таинственно обнаруживает его триединство, как говорит песнописец.

Чистота человека с Богом соединяет. Чистота вселяет Бога в человека. Чистота есть ангельское житие. Видя чистую душу, дьявол, словно скот, падает в печали на землю. Чистота попирает аспида и василиска, то есть лукавого дьявола. Чистота связывает лютого льва – дьявола и воинство его. От чистой души и чистого сердца молитва из уст к Богу восходит, словно пламя огненное.

Без любви и милосердия, и без духовного смирения и сокрушения сердечного, и без чистоты никто Бога не увидит. Только чистые сердцем, душою и умом увидят Бога, то есть любящие и милосердные, кроткие и безхитростные, безгневные и незлопамятные, не оскверняющие блудом тела свои. Ибо всякая неправда и грех оскверняют душу и тело.

О чистота, до небес человека возносящая! О чистота, с ангелами соединяющая и ставящая человека у Престола Божия! О чистота! словно царица украшена ты перед Богом царским венцом. О чистота! Луна под ногами твоими, а Солнце на голове твоей, и скипетр царский в руке твоей! В эту чистоту душевную и телесную кровью своей входит человек. Вот в чем истинная, спасительная чистота, соблюдая которую, достигнем совершенства и спасемся.

О терпении

Двенадцатая – терпение, мужество и твердость. Благо и великая добродетель – терпение, мужество и твердость. Родитель и основание всех вместе заповедей Господних и отеческих добродетелей – терпение, мужество и твердость. К чему и говорить много о терпении, мужестве и твердости? Без терпения, мужества и твердости не может быть соблюдена ни одна заповедь и добродетель. Как и без страданий, болезней, и скорбей никакая заповедь и добродетель не выполняется. И вера не соблюдается, поскольку вера проявляется в делах, ни любовь, ни милосердие, ни пост, ни воздержание, ни бдение, ни молитва, ни безмолвие, ни нестяжание, ни смирение, ни смиренномудрие, ни чистота, ни рассудительность и никакие другие, меньшие, заповеди и добродетели. Вот в чем истинное и спасительное терпение, мужество и твердость, имея которые, достигнем совершенства и спасемся.

О рассудительности

Тринадцатая – рассудительность. Благо – справедливое рассуждение в любом деле, и великая добродетель – рассудительность. Рассудительность для добродетелей, словно средостение: здесь и там их отмеряет. Рассудительность и книги – вождь, правитель, наставник, изобретатель, учитель и кормчий на пути ко всем добродетелям, к совершенству и спасению, и к Царству Небесному. И поэтому ни одно слово не произноси, не подумав. И ни одно дело, не делай, не рассудив. Ни одно поспешное слово и дело не могут быть добрыми. Без рассудительности и доброе бывает не к добру, а во вред. Рассудительность – дар, данный человеку от Святого Духа. Когда вселяется в сердце человека Дух Святой и начинает пребывать в нем, тогда делает его усердным ко всему доброму, и любое дело разрешает праведно и измеряет, словно мерилом. Вот в чем истинная, спасительная и справедливая рассудительность, придерживаясь которой, достигнем совершенства и спасемся.

Без этих тринадцати великих заповедей Господних и отеческих добродетелей, никто не сумеет спастись. Святые отцы говорили о них в различных беседах, пространнейше. Здесь же сказано вкратце.

А из названных отмечу еще три заповеди и добродетели. Пост, то есть разумное и умеренное воздержание чрева, в ненарушаемом затворе, постоянных упражнениях, в поучении духовном и в постоянных трудах. И разумное бдение – каждому по его бодрости, совести и силам. И умная молитва Иисусова, то есть: тому, что уста говорят, ум внимает и внутри сердца хранит. Эти три заповеди и добродетели – основа всех заповедей и добродетелей.

 

Глава 21

Поучение о добродетелях, возводящих душу на небо

Снова говорю, велики добродетели эти: пост, всяческое милосердие и милостыня. Поскольку до небес душу возносят.

И снова говорю, велики добродетели эти: любовь, мир, братолюбие, душевная и телесная чистота, поскольку дерзновенно у Престола Божьего душу ставят.

И снова говорю, велики добродетели эти: уединенное чтение и внимательное слушание священных книг Божественного Писания. И смирение, и смиренномудрие деятельное, поскольку ставят душу одесную Бога и делают Его милостивым. И в Царство Небесное приводят.

Уединенное чтение и внимательное слушание священных книг Божественного Писания, любовь и милосердие, душевная и телесная чистота, смирение и смиренномудрие – превыше всех добродетелей, ибо дают людям жить вместе с ангелами, а святым – непобедимое оружие против дьявола и его воинства. Боятся их бесы больше всех добродетелей.

Уединенное чтение, и внимательное слушание священных книг Божественного Писания делают человека сведущим в духовном учении и житиях святых. Учись, учись из божественных писаний и святоотеческих рассуждений, как победить страсти и обрести добродетели. Чтоб наполнился ум твой словами Духа Святого и забыл прежние мысли и речи, которые слышал, и вещи неподобающие, которые видел вне кельи. И тогда начнешь понимать и творить духовные добродетели. И великую помощь окажут тебе долгие молитвы и прилежное и внимательное чтение в безмолвии.

А, кроме того, имей любовь и милосердие, чистоту и пост, смирение и смиренномудрие. Эти великие добродетели из бездны могут вывести человека и вознести до небес.

За одну только гордыню многоклятую ангелы были низвергнуты с небес и сделались бесами. Гордыня, высокомерие, безжалостность, себялюбие и сребролюбие злее всех злых дел: навсегда отлучают от Бога.

А смирение и смиренномудрие, любовь и милосердие, чистота и чтение книг, напротив, способны вознести человека от бездны до самых небес. Поскольку Сам Господь дает блаженство прежде всего соблюдающим заповеди Его и добродетели: любовь и милосердие, пост и чистоту, смирение и смиренномудрие, и чтение книг. И говорит так: «Если любите Меня… пребудьте в любви Моей» (Ин. 14, 15; 15, 9). И еще говорит: «…будьте милосердны, как и Отец ваш милосерд» (Лк. 6, 36). И еще говорит: «Блаженны алчущие и жаждущие …, ибо они насытятся» (Мф. 5, 6). И еще говорит: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5, 8). И еще говорит: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Мф. 11, 28-29). И еще говорит: если даже доброе делаете, «…говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лк. 17, 10). И еще говорит: «Исследуйте Писания, и найдете в нем …жизнь вечную» (Ин.5,39).

Следует нам, желающим спастись, любому делу, которое хотим совершить, искать подтверждения в священных книгах и житиях святых отцов – согласно ли будет с ними, и советоваться о любом деле и начинании.

Мертвый не может сопротивляться ничему, даже если его сжигают или подвергают какому-нибудь другому поруганию. Не иначе следует вести себя и любящему, милосердному, смиренному и смиренномудрому. Не сопротивляться никоим образом, словно не имеет рук и языка для мести. И ничего не говорить вопреки, словно держит во рту воду. Вот мерило и образец настоящей, совершенной, спасительной любви и милосердия, поста и чистоты, смирения и смиренномудрия.

Лучше грешному обращаться и каяться, чем праведному заноситься и гордиться. Даже если впадет грешащий во все тяжкие, близко спасение для истинно смирившегося. Какие бы добродетели ни совершал тщеславный, высокомерный и заносчивый: даже если борется со страстями, тело свое сокрушает и истощает трудами, или предается огню и другим мучениям – напрасно трудится. Изнуряя свое тело, не преуспеет ни в чем. И за тщеславие, заносчивость, высокомерие и гордыню пойдет в ад.

Осуждение, гнев, злопамятство, себялюбие, безжалостность, сребролюбие, клевета, зависть, издевательство и насмешки, а также многое другое вполне заменяют грех блуда. Поэтому дьявол, держа некоторых людей в этих страстях, худших, чем блуд, к блуду их не склоняет. Поскольку одной гордыни, при отсутствии других страстей, достаточно, чтобы хуже блуда ввергнуть их в погибель и обречь на вечные муки.

Оставив все, поговорим о смирении. Смиренный духом, иначе говоря, имеющий смиренномудрие и сердце сокрушенное, из бездны бывает возносим до самых небес. Кротким и смиренным, сокрушенным сердцем и смиренномудрым оказывает милость Господь. И смиренным дает Господь свою благодать, поскольку смиренных, кротких и смиренномудрых любит Дух Святой и вселяется в них. А всякий тщеславный, высокомерный, заносчивый – мерзок перед Богом. А праведный пусть не превозносится, ибо при тщеславии вся наша праведность, твердость, мудрость, труды и терпение перед Богом словно паутина.

Как синица, маленькая птица, напилась воды из великого моря, а воды в море ничуть не стало меньше, так и все наши мудрствования ничто в сравнении с премудростью Божией.

Пусть грешник не отчаивается, а смиренно надеется на Бога, ибо погрузить грехи всего мира в милость Божию, все равно, что горсть песка – в великое море. Поэтому для грешника не станут препятствием его грехи, как только обратится к Господу, оставит свое зло и сотворит добро. А праведника и добро не спасет, едва лишь, поскользнувшись, оставит свою праведность и сотворит зло и грех. Ибо колебательна и непостоянна жизнь наша в веке нынешнем. Нет никого, кто победил бы врага своего, пока он в веке нынешнем. И нет никого, кто не был бы побеждаем врагом своим, пока он в веке нынешнем. Но все мы нуждаемся в труде и непрестанных подвигах при жизни, до самой смерти. И в чем окажется человек при кончине: в добрых делах или в злых, в чем смерть застанет человека, в том и судит его Бог.

Никакая добродетель не может быть полной и совершенной без смиренномудрия и терпения. Пусть даже человек постится, но с тщеславием; так и дьявол никогда не ест, но добра не делает ни Богу, ни людям. И что пользы? Пусть даже человек бодрствует, но с высокомерием; так и дьявол со своим воинством никогда не спит, но зло замышляет на христиан. И какая польза? Пусть даже человек нестяжателен и плохо одет, но горделив. Так и дьявол не имеет никаких земных богатств и никогда не одевается, но постоянно гордится и Богу не покоряется. И какая польза? И другие добродетели без смиренномудрия – ничто. Даже исполняющему все заповеди Господни и добродетели требуется иметь в душе своей смирение и смиренномудрие.

Сказал уже и снова повторю. Говорит Господь: «… когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лк. 17, 10). Ничем иным не побеждается дьявол со своими полчищами так, как смирением и смиренномудрием, непрестанным трудом, молением и терпением. Этому не может он противостоять. И ты, человек с тщеславием, высокомерием и гордыней, не стремись стать великим на земле перед людьми. Но смирением, смиренномудрием и терпением стремись стать великим перед Богом в Царствии Небесном. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и вовеки веков.

 

Глава 22

Еще одно поучение о любви, милосердии и богомыслии

Как любовь и милосердие, прославляемые во всех священных книгах и любимые всеми святыми отцами и Богом, служат для всех телесных добродетелей началом, серединой и концом, возглавляют, соединяют вместе и благоустраивают все телесные чувства, являясь основными для спасения, так и для душевных добродетелей служит началом, серединой и концом, возглавляет, соединяет вместе, управляет всеми душевными чувствами, благоустраивает их, ограждает и является основным прославляемое во всех священных книгах и любимое всеми святыми отцами и Богом, прилежное, усердное и непрестанное моление от всей души и изо всех сил. То есть внутренняя молитва Иисусова и богомыслие, далекое от всех помыслов и волнений, и всяких забот. И следует внимательно молиться, словно говоря прямо на ухо Господу. Именно таким было прилежное, совершенное, спасительное и непрестанное моление святых отцов – молитва Иисусова и богомыслие, которые называются умным деланием, блюдением помыслов, хранением сердца.

Как от доброго порядка и устроения ума рождаются все добродетели, так и всякое злое дело начинается с умственного неустройства. Ибо человек сначала подумает, а потом начинает делать. Ум – отец слова и дела, потому и бесы с мыслей начинают нас побеждать, завоевывать, ввергать в погибель душевную и телесную и в греховные напасти.

Похвально для ума доброе дело, то есть внутренняя молитва, богомыслие и добрый порядок и устроение, поскольку вселяют в человека Святой Дух и благодать. А непотребные и скверные мысли губительны для человека, поскольку бесы и страсти вселяются в него и укрепляются.

Телесные добродетели – это высокоствольное дерево, но покрытое только листвой. А внутренние, душевные добродетели, то есть доброе устроение ума и хранение сердца, блюдение помыслов, умное делание и богомыслие – плод, прекрасный и сладкий.

О добром устроении души, умном делании и богомыслии, блюдении помыслов и хранении сердца в различных беседах говорили многие святые отцы: каждый из них – то, чему был научен благодатью Божией. И все святые отцы достигли совершенства, обрели благодать Духа Святого и спаслись, соблюдая заповеди Господни сначала внешне: трудясь телом в духовных добродетелях, а потом – внутренне, то есть богомыслием, добрым устроением ума, хранением сердца и умным деланием. А иначе не приобретается этот чудесный великий дар и благодать. И без этого невозможно достичь совершенства и спастись.

Однако следует нам иметь богомыслие в соответствии с вочеловечением Христовым, помышляя, как Он во плоти пребывал на земле и каким вознесся на небо.

Эти три заповеди и добродетели, то есть любовь, милосердие и богомыслие, весьма велики. И больше всех заповедей и добродетелей любили их святые отцы, исполняли и соблюдали, и через них обретали спасение и приходили к совершенству.

Эти три заповеди и добродетели, то есть любовь, милосердие и богомыслие, связывают, обнимают и соединяют в себе все заповеди и добродетели, телесные и душевные.

А царь, владелец, добытчик и родитель всех заповедей Господних и отеческих добродетелей – частое, уединенное и внимательное чтение священных книг Божественного Писания; твердое, мужественное и ежечасное долготерпение; и вера без сомнений с надеждой и упованием на Бога в любых страданиях и бедах. А все эти заповеди и добродетели следует соблюдать внутренне, чтоб знал только Бог, ибо Его ради только они и соблюдаются – вне всякого лицемерия, человекоугодия, самомнения, тщеславия и гордости. Если же не так, то ничем такой не отличается от несоблюдающих. Лучше уж оставить ту добродетель, которую мы избираем по самомнению. Не труды вознаграждаются, а смирение. Лучше согрешающему каяться, чем исправному превозноситься.

Много заповедей Господних и отеческих добродетелей, и каждый из святых отцов, по силе своей принуждал себя к их тяжести. И ничто не было им так приятно, как та великая тщательность, с которой они исполняли то доброе, что делали - не умаляя, не повреждая и не искажая совершенства заповедей. Если имели веру, то без сомнений с надеждой и упованием. Если любовь, то искреннюю и одинаковую ко всем людям. Если милосердие, то помогали в любой беде каждому человеку. Если пост, то самой плохой пищей питались. Если воздержание, то трезвое, от любых дорогих вещей и вкусных яств отказываясь. Если бдение, то бодрое. Если молитву, то трезвую, бодрую и не отвлекались в мыслях. Если молчание, то удерживали уста свои и язык свой с осторожностью, умолкали, страшась, как огня, злого слова: осудительного, горделивого, тщеславного, укоряющего или обидного. Если имели нестяжание, то в виде крайней нищеты. Если смирение, то смиренномудренное и глубочайшее. Если чистоту, то и душевную, и телесную, и умственную. Во всех заповедях и добродетелях – смиренномудренные, не ищущие возвышения, смиренные. А еще во всех заповедях и добродетелях – долготерпеливые, выносливые и мужественные. Ибо терпение и мужество – основание, утверждение и родитель всех заповедей и добродетелей. Ни одна заповедь и добродетель не может быть исполнена без терпения.

А еще во всех заповедях и добродетелях следует быть рассудительным. Рассудительность для заповедей и добродетелей – средостение: как мерило для них и здесь, и там, и добытчик всякого блага. А смиренномудрие и смирение – венец и ограждение для всех добродетелей. А бодрое бдение, страх Божий и память о смерти – сторож заповедей и добродетелей, охраняющий духовные богатства от бесов. А усердие, мужество и терпение – пес лающий, противостоящий бесам и страстям, защищающий ум, служение Богу и остальные заповеди и добродетели от похищения бесами.

Все у нас непостоянно в жизни нынешнего века: что спасительные подвиги, что греховные дела, что вещи, которые держим в руках. И поэтому следует нам ежечасно поучаться, остерегаться, укрепляться, побуждать себя, вооружаться и претерпевать все приходящие страдания, чтоб не сделали бесы чего-нибудь внезапно и не лишили душу всех заповедей и добродетелей.

И какую бы заповедь и добродетель мы ни соблюдали, следует остерегаться тщеславия, самомнения и гордыни. Насколько усердны мы будем в соблюдении каждой заповеди и добродетели, настолько же должны быть усердны, остерегаясь тщеславия, самомнения и гордыни.

Желающим исполнить каждую из заповедей и добродетелей, живя по-Божьему, достичь совершенства и спастись, невозможно избежать различных лишений и скорбей. А желающим жить спокойно и удобно, угождать своему телу различными прихотями и наслаждениями, избегающим несчастий невозможно жить по-Божьему, заповеди и добродетели исполнить, достичь совершенства и спастись. Как голова для тела и корень для дерева, плодоносного или безплодного, так начало, и голова, и корень для спасения и совершенства, для всех заповедей и добродетелей – вера без сомнений, надежда и упование, терпение и внимательное изучение священных книг. А начало, голова и корень разора для спасения и совершенства, для всех заповедей и добродетелей – маловерие, малодушие, сомнение, невнимание к изучению Слова Божьего и отсутствие терпения.

Вот в чем мера и правила святых, великих и священных заповедей Господних и истинных отеческих добродетелей, духовного совершенства и спасения и путь в Царство Небесное. Так, соблюдая заповеди Господни и отеческие добродетели, придем к совершенству и спасемся. От этого у желающих спастись возрастает благодать изо дня в день. Богу нашему слава, честь и держава, и поклонение, Отцу и Сыну, и Святому Духу, прежде бывшие, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 23

Поучение о страстях и о тяжких грехах

Прежде любого греха наводят бесы на каждого человека три вещи. Во-первых, мрачное забвение, то есть безпамятство. Во-вторых, жестокий гнев, то есть безчеловечную, звериную ярость. В-третьих, неведение, словно тьму кромешную, то есть неразумие. Эти три страсти прежде, чем любой грех, охватывают каждого человека. Ни одного прегрешения не совершит человек, прежде чем не придут к нему и не склонят на всякий грех эти три: или забвение, или ярость, или неведение. От этих трех страстей притупляются душевные чувства. И омрачаются очи души, то есть ум, и охватывают его страсти.

Сначала рождается маловерие. От маловерия же рождается себялюбие – начало и конец, корень и родитель всех злых дел, то есть скотское угождение телу и ненасытное желание лишь для себя одного извлекать пользу из разнообразных вещей нынешнего века. На всяком месте, во всяком деле, во всякое время. А истребляется эта жестокая глава грехов любовью, милосердием и отречением от собственной воли.

Себялюбие порождает безжалостность, пьянство, сластолюбие, объедение, сребролюбие, ненасытную утробу – корень и причину всего злого. От этих трех: от себялюбия, пьянства и сребролюбия, – все беды и тяжкие грехи возникают на всяком месте, во всяком деле, во всякое время; и в мирянах, и в иноках.

Пьянство порождает воровство, разбой, убийство, жестокость и безжалостность, нищету, расточение имущества, телесные увечья, тяжкие прегрешения и погибель души, безумие и исступление ума, охлаждение и отчуждение от людей, удаление от Бога и отчаяние.

Безжалостность порождает всякую злобу.

Сребролюбие порождает гордыню, из-за которой бесы отпали от Божественной славы и низвержены были с неба.

Гордыня порождает честолюбие, которым был прельщен Адам. Захотел стать богом и не стал, а навел на весь человеческий род беду, проклятие и смерть.

Честолюбие порождает сластолюбие, которым Адам пал и был изгнан из рая.

Сластолюбие порождает невоздержанность и чревоугодие, распаляющее тело удовольствиями.

Чревоугодие порождает различные формы блуда.

Блуд порождает небрежность, невоздержанность и зависть.

Зависть порождает гнев, гасящий сердечное тепло и губящий добродетель.

Гнев порождает злопамятство, остужающее тепло души.

Злопамятство порождает поношение брата своего, мрачное и с ненавистью.

Осуждение порождает безпричинную тоску, съедающую человека, словно ржавчина железо.

Тоска порождает безсмысленную дерзость.

Дерзость порождает тщеславное желание заявлять о своих добродетелях и делает наши труды напрасными.

Тщеславие порождает неумеренное многословие.

Многословие порождает раздоры, ложь, осуждение, клевету, упреки, обиды, легкомыслие, соблазны и праздность.

Праздность порождает лень.

Лень делает пленником уныния.

Уныние порождает мрачную сонливость и дремоту.

Сонливость лишает добродетелей и благодати.

А кто эти греховные страсти победит, тому и все остальные греховные страсти покорятся, которые таковы: боязливость, страх, зависть, ненависть, лицемерие, льстивость, недовольство, неверие, лихоимство, корыстолюбие, привязанности, любовь к вещам, малодушие, раздражительность, самомнение, властолюбие, человекоугодие, наглость, насмешничество. Окончательная же погибель, яма, из которой не вылезешь, – отчаяние. Им человек сам себя убивает, не зная о человеколюбии и милости Бога, пришедшего спасти грешников. И о том, что нет такого греха на земле, которому не было бы прощения.

А из этих страстей одиннадцать – всех грехов причина, всем пакостям пакость и начало всего злого. 1. Если человек себялюбив; 2. Если одержим безжалостностью; 3. Если охвачен сребролюбием; 4. Если имеет гордыню; 5. Если человек считает, что в состоянии достичь праведности своими силами, и превозносится, и тщеславится; 6. Если человек злопамятен; 7. Если гневается на кого-либо; 8. Если осуждает согрешающего; 9. Или еще если весь мир упрекает, осуждает в неких безобразных делах; 10. Если не оставляет необузданного блуда; 11. Конец же всем грехам – отчаяние.

А если кто не остережется всех этих грехов и не отринет их, то вся его праведность будет несовершенной, даже если будет делать все доброе. И тот, кто имеет хотя бы одну страсть из этих одиннадцати, не преуспеет ни в чем, если даже будет бороться со страстями или совершать что-нибудь другое великое, или кровь свою за Христа прольет, – ничего Бог не примет.

Снова говорю, что себялюбие, чревоугодие и пьянство, безжалостность и сребролюбие – царица, повелевающая всеми греховными страстями. Ярость – стрела сатанинская, гнев – цепь дьявольская. А злопамятство – сеть и паутина бесовские. А сердитый, гневливый и злопамятный человек и себе во зло, и всем во вред. Ибо сердитый человек – палаты бесовские, а гневливый и злопамятный – дом сатаны. И все они – жилище злобных духов. И пленники, связанные своими грехами.

А нас да избавит Господь Бог от всяких греховных напастей и страстей Своею благодатью, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 24

Поучение о восьми греховных помыслах

Знай, о дитя мое, что есть восемь помыслов, приводящих ко всякому злу. Первый – чревоугодие, второй – блуд, третий – сребролюбие, четвертый – гнев, пятый – безпричинная тоска, шестой – уныние, седьмой – тщеславие, восьмой – гордыня.

Они воюют со всеми людьми. Ты же, дитя мое, если хочешь победить чревоугодие, полюби воздержание и имей страх Божий в душе своей, и победишь страсть – бесовский дух ненасытности и чревоугодия.

Если хочешь победить блуд, полюби голод, жажду и бдение, приводи себе на ум смерть, муки безконечные и неизреченное блаженство Царства Небесного и то, как ответ держать будешь перед Богом за дела свои безобразные.

И никогда не беседуй с женщинами, не смотри пристально на их лица и не обращай внимания на их красоту. Избегай юных отроков. Не осматривай и не трогай тайных частей своего тела; даже если будут гнить, не стремись их лечить и не заботься о них. И победишь этим страсть – бесовский дух блуда.

Если хочешь победить сребролюбие, полюби нестяжание и всякую бедность, недостаток в пище, питье, разных домашних предметах и неприглядность в одежде. И победишь этим страсть – бесовский дух сребролюбия.

Если хочешь победить гнев, полюби кротость и долготерпение. И вспоминай, сколько зла причинили иудеи Господу нашему Иисусу Христу. И Человеколюбивый не прогневался на них, но еще и молился о них, говоря: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23, 34). И этим победишь страсть – бесовский дух гнева и ярости.

Если хочешь победить безпричинную тоску, никогда не огорчайся из-за чего-либо временного. И если злыми людьми будешь избит, опозорен, изгнан, лишен имения, сана или славы нынешнего века, не огорчайся, а лучше радуйся. И этим победишь страсть – бесовский дух печали. Ибо богатство, почет и слава святых и праведных – на Небесах у Христа Бога, в Царствии Небесном, со святыми ангелами и со всеми святыми. Огорчайся лишь, когда согрешишь, и то умеренно, чтоб не впасть в отчаяние и не погибнуть. Если же случится, что тело твое будет изувечено и загноится, ослабеет и усохнет, тогда вспоминай апостола Павла, сказавшего: «…многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Небесное» (Деян. 14, 22), и «…употребляющие усилие восхищают его» (Мф.11, 12).

Если хочешь победить уныние, занимайся каким-либо рукоделием, читай книги, чаще молись и имей послушание, ухаживай за больными и старыми из любви к Христу. И этим победишь страсть – бесовский дух уныния.

Если хочешь победить тщеславие, не люби ни похвал, ни почестей, ни хороших одежд, ни того, чтоб предпочитали тебя или ставили на высшие места. Но полюби больше, чтоб тебя упрекали, осуждали и позорили, клевеща. Имей в душе смиренномудрие и осуждай сам себя, считая грешнее всех грешников. И этим победишь страсть – бесовский дух тщеславия.

Если хочешь победить гордыню, то, сделав что-либо, не говори, что это результат твоего труда или твоего мужества. Постишься ли, бодрствуешь ли, молишься ли, лежишь ли ниц, поёшь ли, служишь ли, кладешь ли многочисленные поклоны, терпишь ли наготу и страдания, помогаешь ли больным или старым братьям, служа им, или какую другую добродетель исполняешь с твердым терпением, говори, что это происходит благодаря Божией помощи, поддержке и защите, а не твоим трудам и стараниям. И этим победишь страсть – бесовский дух гордыни. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 25

Поучение о телесных страстях

Жестокая беда – пленение ума страстями, о братья. То есть нечистые помышления, сердечное распаление, телесные вожделения и похоть. Не в состоянии человек привлечь благодать и вселить Духа Святого в сердце свое, пока имеет там подобное сладострастие. Ибо это знак и действие нечистого духа. И если такой человек усердно не утруждает тело подвигами, не трезвится душевно и телесно, то есть умом и сердцем, то не очистит Дух Божий его естество. А если не очистится, не сможет и обрети благодать во все дни жизни своей. Если же не обретешь благодати, горе тебе, увы тебе, окаянный, что губишь себя понапрасну, ибо через эти помышления, распаления и похоти находит дьявол доступ и место в нас и укрепляется.

Великую власть даем ему над собой и яму сами себе роем, и попадаем в нее. Кто ест мед ножом, тот обрезает себе губы. Так и мы, добровольно подчиняясь, лишаемся благодати Божией, совершенства и спасения, когда лижем душой и сердцем грязную похоть по собственной воле.

Телесное вожделение возникает у человека либо от горячительных напитков, либо от обильной пищи, телесного покоя и неумеренного сна, либо от воздействия сатанинского, либо от осуждения других и высокого мнения о своей чистоте, либо от праздных разговоров, либо от украшения одеждой и от того, что не храним око свое. И если приходят блудные помыслы, нечистые сновидения или страстные мечтания, или распаление телесное и душевное, то следует нам изнурять тело свое постом, жаждой, бдением и всенощным стоянием. Поскольку ничем от них не избавишься, кроме поста, воздержания и молитвы со слезами на всенощном бодрствовании. Следует уклоняться от общества мирян и, отводя глаза свои, не видеть женоподобных лиц и юных отроков. И никогда не трогать руками своими и не оглядывать глазами своими тайных частей своего тела, даже если отгниют. Все это приводит человеку на ум нечистые помыслы, вожделение, распаление и похоть, и поднимается блудная страсть.

Если будем часто смотреть на женщин, касаться их, беседовать с ними и постоянно находиться рядом, то как сумеем избежать погибели?

Тот, кто хочет избавиться от страстей и окончательно победить их, пусть о них не думает, и отгоняет помышления, привносимые в ум злокозненным врагом. Если где делал что, или видел, или слышал, или говорил об этих нечистых и непристойных делах, не думай о них, словно бы и не делал, и не видел, и не слышал, и не говорил никогда о них. То есть совершенно удались от их причин. Так сохраняются в чистоте и целомудрии человеческий ум, сердце, тело и душа, и вскоре нисходит на нас благодать Божия. В чистом сердце, теле и душе пребывает Дух Святой.

А чем больше приобщается человек страстям и подчиняется, привязывается к ним умом с сочувствием и принимает, тем больше возрастают в нем страсти, вожделения и различные похоти, прежде всего, телесные. Какое дело, доброе или злое, твердо и сознательно войдет в ум, о том он и будет помнить. Многие люди горюют, а победить блудные страсти не могут. Поскольку небрежны к их причинам, о которых сказал, и страдают от них постоянно.

Ужаснись, о человек! Разве ты жадно желаешь оскверниться блудом и хочешь разорить храм Божий – тело свое, где пребывает Дух Святой, и причинить ему вред? Разве не больше ты думаешь о том, чтоб сохранить его чистым, неоскверненным, целомудренным, невредимым, неразрушенным, целым, нетленным и равноангельным?

Слушай апостола Павла, говорящего: «Братья!.. вы храм Божий... Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог» (1 Кор. 3, 16). Прислушайтесь внимательно, братья, какой благодати удостаивает нас Бог: целомудренное тело человеческое – храм Божий, как говорит апостол Павел. Сердце человеческое, чистое и целомудренное, – жертвенник и престол Духа Святого. Чистый ум человеческий – трон божества. Душа человеческая, чистая, непорочная и целомудренная, – невеста Христова. Язык человеческий – трость книжника-скорописца, Духа Святого. А члены тела и целомудренные чувства человека – слуги души, невесты Христовой. Да не оскверним храм Божий – тело свое – непристойными делами. Не положим на жертвенник и на престол пред Духом Святым непристойные дела. Не посадим дьявола на трон Божий, помышляя в уме своем о непристойном, скверном, нечистом, суетном и грешном. И тростью Духа Святого – языком своим – не будем писать непристойных речей. И слуг невесты Христовой: члены тела, чувства и всю свою плоть – не будем делать слугами дьявола. Если же оскверним храм Божий, жертвенник и престол Духа Святого, и трон Божий, и трость Духа Святого, и слуг невесты Христовой, и весь дом Христов всякими непристойными желаниями, нечистыми похотями и всеми грешными делами, то покинет Господь весь храм и дом тот и выйдет из него.

Постараемся же, братья мои возлюбленные, освятить души и тела свои. Если пожелаем очиститься, всячески вселится в нас Бог. Храним себя, о братья, храним! Чтоб никогда родоначальник греха и аггелы его не угнездились в сердцах и в телах наших. И не обходили ум, помыслы и части тела нашего, раскладывая там имущество свое и семена греха. У таких сердца, члены тела и чувства становятся, как оскверненный источник, где живут всякие гады, пиявки, змеи и жабы. То есть непристойные помыслы, нечистые страсти, различные вожделения и похоти, которые оскверняют сердце, помрачают ум, поглощают благие помыслы и желания, возмущают совесть и тревожат душу.

Когда не борется человек с такими помыслами, вожделениями, похотями и страстями и принимает по собственной воле эти непотребства, тогда дьявол приходит и опутывает душу такого неверием, соблазнительными и суетными делами нынешнего века, ненавистью, завистью, гордыней, высокомерием, тщеславием, сребролюбием, гневом, злопамятством, праздностью и многими другими узами греха, и всеми непристойными страстями душевными и телесными, и всеми злыми делами. Ибо когда с любовью принимает человек непристойные помыслы, различные вожделения и похоти и прельщается ими по собственной воле, тогда уже и сердце, и душа такового прелюбодействует и становится мрачной, скверной и нечистой. И какая такому польза, даже если отказался от сочетания тел, а не стремится сочетаться с небесным женихом – Христом Богом, Духом Святым и Царствием Небесным.

Потому и называемся мы воинами Небесного Царя, что должны бороться и побеждать свою природу и мироправителя – князя тьмы нынешнего века. Ибо «наша брань» не против людей, а против лукавых бесов, «против духов злобы поднебесных» (Еф. 6, 12) и против повреждения своей природы: всяческих помыслов, вожделений, прихотей и страстей душевных и телесных. Поскольку все в этом веке можно судить и рассматривать двояко; возвеличить или сделать ничтожным, употребить на добро или на зло.

Бог сотворил человека со свободной волей, без страстей, непорочным и святым. И положил перед лицом его жизнь и смерть, закон, правду и заповеди. Но дьявол рассеял в мире злобу, неправду, всевозможные страсти, грехи, беззакония и погибель. И находится человек ежедневно между ангелом и бесом. Ангел Господень наставляет человека на добрые дела, а бес лукавый совращает на дела злые.

И волен человек совершать либо добрые дела, либо злые и уподобляться либо ангелу, либо бесу. Предающийся Господу имеет один Дух с Господом и отчасти походит на Него качествами. А предающийся сатане злыми и непристойными делами один дух имеет с сатаной и качествами походит на него. Кто чему следует и предается, тому и служит, то ему и бог.

Каждый человек составлен двояко, имея в себе великое и малое, душевное и телесное. По душевному строению, воле и деятельности человек подобен ангелам. А по телесному строению, воле и деятельности человек подобен животным.

Душевный облик, то есть душа, подобен триединому образу Божества. Как в Троице Отец и Сын, и Святой Дух – единый Бог, так ум, слово и дух – три силы единой души. Ум – отец безплотный, слово – сын: от отца-ума рождается и духом произносится слово, и есть еще дух.

И еще: три состава в едином естестве человеческом: тело, душа и ум. И составлены из семи стихий: камня, земли, воздуха, огня, воды, солнца, облаков. Семь стихий, но десять чувств. И каждое имеет различные действия, направленные к добру или злу. К добру – по сотворению Божьему, а ко злу – по собственному произволу и бесовскому наваждению, когда к телу, душе и уму примешивается грех, и каждое имеет свою особенность.

Не может душа отделиться от тела и ума без Божьего мановения, ни тело – от души и ума, ни грех – от души, ума и тела, пока мы в этой жизни. Если только Бог из-за великого к Нему усердия не утешит человека и не избавит его от дьявольского лукавого духа, от греха и греховного действия страстей.

Всякая вещь по природе своей многосоставна, а в целом является совершенной, изящной и красивой. Так и спасение, и совершенство многосоставны по своему характеру, поскольку и человек многосоставен. И, имея многочисленные части тела и многочисленные душевные и телесные чувства, называется совершенным человеком. Поэтому и принял от Христа множество заповедей для каждого своего члена и чувства: добрые дела и запреты, для души и для тела. Так, мало-помалу, приходит человек к совершенству и спасению.

О человек, пусть будет у тебя во главе всех дел души и ума стремление к Царствию Небесному и грядущему неизреченному блаженству, днем и ночью побуждающее к доброму и богоугодному. А в глазах – взирание на землю, из которой взят и в которую через некоторое время снова пойдешь. А в ушах – слышание Закона Божьего и преданий святых апостолов и святых отцов из священных книг. А в груди – воздыхание о грехах своих. А в языке – молчание, правда и истина. А в устах – непрестанная молитва к Богу. А в правой руке – любовь и милосердие ко всем людям, и послушание братии своей. А в левой руке – отстранение зла. В сердце же – усердие и кротость. А во всем существе и составе: в душе, в теле и в уме – совершенная чистота. А в утробе – постнический голод, жажда и воздержание. В плечах и в коленях – Богу поклонение. В ногах – непрестанное всенощное стояние.

О братья, если будем это соблюдать, станем детьми Света и сынами Царства Небесного, наследниками нескончаемого вечного блаженства и гражданами Горнего Иерусалима, друзьями всех святых, угодивших Христу Богу, и соседями святых ангелов, и насладимся сладким их весельем.

О братья мои возлюбленные, весьма похвальны чистота и целомудрие, душевные и телесные! Услышь, о жаждущий Духа Святого и наследник Царства Небесного, похвалу чистоте и целомудрию. Вот что говорит Василий Великий: «Насколько небо отстоит от земли, настолько неженатый достойнее женатых; и насколько ангелы достойнее людей, настолько неженатый святее женатых».

А вот что говорит в Апокалипсисе Сын Грома: никто не может слышать сладкой музыки играющих на гуслях, только «те, которые не осквернились с женами» (Откр. 14, 4).

Каждый вечер должны мы, соблюдая душевную и телесную чистоту, строго спрашивать себя: как провели день? И каждое утро строго спрашивать: как провели ночь? И более того, все время, в любой час, в любом месте и в любом деле спрашивать себя и испытывать в добродетелях и страстях, и предостерегать, где бы ни были. Где мы есть: в начале подвига благочестия или в середине, или в конце, при завершении? Достойны ли награды за труд и исполнение добродетелей? Или же к трудам причастны, а награды лишены? Или все еще плаваем среди страстей греховных? А если чем-нибудь согрешили ночью или днем и не исправились, восполним недостатки плачем и слезами.

Тот, кто познает свои душевные и телесные силы или немощи: от чего он укрепляется в душевных и телесных добродетелях, а от чего страдает и ослабевает в душевных и телесных страстях, – в том очень скоро умолкнут страсти и все греховные действия. Мы не достигаем совершенства, лишаемся благодати и спасения, потому что не знаем, в чем начало, середина, завершение и конец добродетелей; от чего уменьшаются добродетели, и что такое страсти, смертные духовные напасти и пороки, ибо к каждой добродетели приплетается погубление и злоба, тщеславие и самомнение, и гордыня, и против каждой добродетели восстает и борется противоположная ей страсть. Против душевных добродетелей восстают и борются душевные страсти, а против телесных добродетелей – телесные страсти.

Душевные добродетели называются так, потому что душа о них безпокоится и старается, и исполняет их помимо тела. А телесные называются так потому, что тело ради них страдает, трудится и печалится, и совершает и исполняет их помимо души.

Душевные страсти называются так потому, что ими душа услаждается, любит их и действует в них помимо тела. А телесные страсти называются так потому, что тело в них изнеживается, толстеет, становится рыхлым и, любя их, действует и услаждается ими, помимо души. И не бывает никак и ни в чем общей радости, печали и действия у тела и души, поскольку полагаем, что душевные страсти не естественны и созданы не Богом, а нашей безпечностью, произволом и бесовским наваждением. Но поскольку страсти охватывают душу, постольку и называются душевными. А телесные, полагают некоторые, вовсе и не телесны.

Однако снова хочу сказать вам, дети мои возлюбленные и друзья мои любимые, краткое слово обо всех вместе душевных и телесных страстях. Кто хочет обрести благодать, вселить в себя Духа Святого и приобщиться к совершенству и спасению, тому следует очистить душу, ум, сердце и тело свое от душевных и телесных страстей различными нуждами, страданиями и неудобствами, скорбями и кровью своей. Потому что без различных нужд, без скорбей и страданий никто не может очистить свою душу, ум, сердце и тело, обрести благодать, вселить в себя Святого Духа и приобщиться к совершенству и спасению. Пока не изгонит человек из себя всех духов страсти и лукавства, он не очистится от душевных и телесных страстей. А изгнать из себя духов и победить душевные и телесные страсти можно только постом и жаждой, строгим воздержанием и бдением и другими подвижническими добродетелями и страданиями. Ибо ими сердце и все тело человека очищается, а все телесные чувства приходят к целомудрию и противостоят страстям. И части тела кажутся демонам, духам тьмы, огненными и становятся неприступными для них. И когда тело очистится, благодаря телесным бедствиям и подвижническим добродетелям и страданиям, тогда очистятся и ум, и сердце.

А умная Иисусова молитва изгоняет духов вон из всех частей человеческого тела и очищает душевные чувства. Иначе говоря, делает силы души здравыми, правильно организованными и разумными, различающими все доброе и духовное, и привлекает в человека благодать. Когда же очистятся тело, сердце и ум, тогда и душа очистится и просветится. А иначе никак невозможно очиститься человеку. Вот в чем мерило и правило очищения, совершенства и святости.

Сначала следует очистить дом царский от всяческой скверны и украсить его всеми красотами. И лишь тогда подобает входить в него Царю. Так и здесь. Сначала следует человеку очистить землю сердца терпением и злостраданием, добродетелями и заповедями Господними; искоренить терние греха и действие страстей; смягчить скорбями и неудобствами; посеять семя добродетелей; напоить плачем и слезами. И лишь когда вырастет плод безстрастия для совершенства, спасения, благодати и жизни вечной, тогда и подобает войти благодати.

Не вселяется Дух Святой, пока не очистится человек от душевных и телесных страстей. Лишь чистое сердце – жилище Бога, то есть Духа Святого. Ибо Он – Свет чистый и истинный, пребывает в чистых сердцах, облегчает и очищает сердце человеческое и просвещает душу. И от Него возрастают в человеке сладость и благодать духовная.

А духи лукавые – это тьма, и пребывают в грязных, загаженных, похотливых и грехолюбивых сердцах. И от них умножаются в человеке стремление к наслаждению, различные греховные вожделения и страсти. Поскольку сердце, оскверняемое различными нечистыми желаниями, становится жилищем для духов тьмы, и от них омрачаются и чернеют ум и душа, сердце и тело человеческие.

Не хочет свет пребывать во тьме, грязи и тине, а тьма, тина и грязь – не могут пребывать со светом и чистотой. Одно может быть внутри: или Дух Святой, или делатель страстей и дела его. Где Дух Святой, туда страсти не смеют приблизиться. А где страсти, там не хочет пребывать Дух Святой, только лукавый.

Следует прежде отказаться человеку от себялюбия во всем, чего ни пожелает в нынешнем веке. И уничижить себя во всех сторонах жизни своей: и в мыслях, и в словах, и в делах, и в одежде, и в пище, и в домашнем устройстве, и в необходимых вещах – во всем подобает смирять себя и выбирать самое худшее. И умолкнут страсти душевные, потому что смирение, иначе говоря, уничижение, никогда не падает, ибо лежит ниже всего.

Следует истощать плоть свою, изнуряя ее добродетелями и безпокоя страданиями, и умолкнут страсти телесные. И удерживать язык свой, как пособника злу и разрушителя добра. И тогда все душевные и телесные страсти прекратятся и усмирятся, и человек станет безстрастным и начнет стяжать вечную жизнь. Дьявол будет побежден и окажется безсильным, и все его оружие и козни ослабнут. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 26

Поучение о чистоте сердца, ума и души

При жизни многотрудной, многоскорбной и многоболезненной собственной кровью достигают чистоты сердца, ума и души. Страданиями и подвижническими духовными добродетелями: голодом, жаждой и бдением очищается сердце от распаления и нечистого сластолюбия, которые порождают телесные страсти, то есть блуд.

Чистотой сердца, постом и молитвой очищается ум от нечистых помышлений, рассеянности и соблазнов.

Чистотой ума просвещается душа и очищается от привязанности к душевным страстям. Из душевной же чистоты проистекает духовное видение. Без чистоты сердца, ума и души нельзя касаться духовного видения, чтобы бесы не причинили нам ущерб и не погубили нас вскоре. Потому что, если не будет чистоты сердца, ума и души, то есть безстрастия, бесы осмелятся войти в нас и смутить нас. И вместо истины покажут ложь. Только чистым сердцем, умом и душой можно видеть умное Солнце. И следует нам быть прилежными в посте и непрестанной молитве, сходя в глубину сердца, очищаясь от душевных и телесных страстей, услаждая, веселя и смягчая сердце, отгоняя нечистые помышления и рассеянность ума, и просвещая душу. Таким образом очищаются сердце, тело, ум и душа человека. И тогда вселяется в человека благодать. И закрываются в нем двери перед бесами и страстями, и начинает действовать в нем сладость духовная. До тех же пор, пока не ослабеют в человеке естественные телесные движения настолько, что не будет проникать в сердце греховное сладострастие, не способны очиститься при жизни ни члены тела его, ни ум – от помышлений и помрачений нечистых. Ни душа – освободиться от пристрастий. И сладость Божия не пробудится в таком человеке, и не увидит он божественного в своей душе.

Начало чистоты – непреклонность мысли, а совершенство чистоты – умерщвление плоти и неподвижность тайных частей тела. А нечистота телесная и душевная начинается мысленным согласием. А пленение мыслей, чревоугодие и сластолюбие в пище: яствах и напитках – смерть телесной, душевной и умственной чистоты.

Чистота сердца – отсутствие сердечной расслабленности. Чистота тела – девство. Чистота ума – непреклонность мысли. Чистота души – безстрастие и отсутствие греховных желаний.

А нечистота сердца – сладострастие и сердечное распаление. А нечистота тела – грехопадение и блуд. А нечистота ума – непристойные помыслы. А нечистота души – душевные страсти, которые душа любит и которыми услаждается.

Пресыщение чрева и сластолюбие – отцы блуда и виноваты перед сердцем. А сердце виновато перед телом. А тело виновато перед умом, а ум виноват перед душой. Когда же смирим чрево, сердце и тело и очистим постом, жаждой и подвижническими добродетелями, а ум смирим и очистим молитвой, тогда и душа смирится и очистится.

Тот же, кто трудится телом и совершает некоторые добродетели, а об устроении сердца не радеет, о хранении ума и внутреннем делании не заботится, об ограждении чувств не печется, – похож на того, кто одной рукой что-нибудь собирает, а другой – разбрасывает.

Телесные добродетели – начало духовного пути, а внутренние: хранение сердца, умное делание и душевное здравие – завершение пути духовного. Поэтому духовные подвиги, совершаемые телом без внутреннего благоустроения, хранения ума, ограждения чувств, работы над душой, воистину опадают, словно сухая листва с дерева. Потому мы и не достигаем совершенства, лишаемся благодати и спасения, что не знаем с чего начать духовную жизнь, и где начало, середина и конец? И что такое союз и основание добродетелей? И что такое уменьшение добродетелей? И до тех пор пока не узнаем этого, будем трудиться и разрушать свои труды.

О человек, будь внимателен к этому: с чего начинается подвиг духовной жизни? откуда рождаются добродетели, и откуда осмеливаются войти страсти? И вскоре найдешь просвещение душе своей. А без этого знания о начале, середине и конце – в море сеешь, и волны уносят. И в терние сеешь, и заглушает. Вот в чем мерило и правило истинной, спасительной чистоты ума, тела, сердца и души. Слава Святой, Единосущной, Животворящей и Нераздельной Троице, Отцу и Сыну и Святому Духу, всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 27

Вопрос о безстрастии: Что такое безстрастие?

Ответ

Безстрастие – это не только не поступать по страстям, но стать чуждым даже желания их. Безстрастен тот, кто победил все виды привязанностей к соблазнам мира сего в нынешнем веке, понуждающих его и возбуждающих сладостными похотями, вожделениями и желаниями. Будучи выше всех страстей, достигший безстрастия не соблазнится никакими делами мира сего в нынешнем веке. Не испугается ни страданий, ни бед, ни несчастий. И самой смерти не устрашится. Потому что предполагает получить через это жизнь.

Безстрастен тот человек, который, страдая от лукавых бесов и от злых людей, не обращает внимания и не тяготится бедами, как если бы страдал кто-то другой. В славе не превозносится, в обидах не огорчается, но, словно дитя малое: когда бьют – плачет, когда утешают – радуется. Или словно пес: отгоняешь – отойдет, подзываешь – прискачет. Ведь безстрастие – не одна из добродетелей, а название всех добродетелей в совокупности, когда имеет человек в душе Духа Святого. Не может быть человек безстрастным, если не имеет Духа Святого, поскольку не тверды все духовные дела без Духа Святого. А если не очистится человек от страстей, то не сойдет на него Дух Святой, а без Духа Святого не может человек называться безстрастным. До тех пор везде страдает человек, пока не вселится в него Дух Святой. А когда Дух Святой вселяется в него, тогда все тяготы и страдания, и скорби облегчает, и все ему становится легко. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 28

Поучение о помрачении ума, то есть об умственной темноте

Помрачение ума возникает у человека от страстей, от многословия в речах, от споров и долгих бесед. Помрачение ума возникает у человека от неумеренных хлопот и забот, от рассеянности мыслей и от пленения. Помрачение ума возникает у человека от объедения, от сластолюбия и сладострастия. Помрачение ума возникает у человека, если он долго спит, часто ест и пьет не во время. Помрачение ума возникает у человека от лени и праздности, то есть от прекращения своего правила: пения, молений и молитвы, – которое служит оружием и стеной против бесов. Помрачение ума возникает, когда человек в гордыне удаляется от Бога, и попускается ему смятение, богооставленность и блуждание мысли. Помрачение ума возникает у человека и от других страстей. И когда у какого-нибудь человека наступает помрачение, тогда его духовные стремления увядают, остывает тепло сердца, изнемогает душа, и ангел Божий отступает от него, а демоны приближаются.

А кроме того, часто такое помрачение бывает и от бесов, то есть от нападения бесов, когда приближаются к нам, и входят в нас. От этих страстей душевное око смыкается, то есть ум омрачается и тяжелеет. Иначе говоря, притупляется внутренний взор, не видит духовного и не различает. Как тот, у кого больные глаза, не видит в сумерках и иногда спотыкается, а иногда и падает в яму, так и человек, имеющий омраченный ум, впадает в различные страсти и многочисленные греховные напасти, если закоснеет. Унывает, рассеивается, увлекается помыслами, забывается и спит много.

Но хуже всего, когда разрушаем душевную нашу ограду и открываем доступ бесам и помрачению. А входят они хитро: через пленение ума, объедение, или если человек часто ест и пьет не вовремя. И через сластолюбие, лень, праздность и оставление своего оружия, то есть правила: пения, моления, молитвы и подвига. А также через гнев, злопамятство, безжалостность, гордыню и другие страсти. Тогда и пост с ленью, и рассеянная и несосредоточенная молитва уже не страшны становятся им, – тем, которые губят душу и жестоки, и крайне мерзки. Если не сохраним себя и не победим их, не сумеем достичь совершенства и спастись. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 29

Поучение о трезвении, то есть о ясности ума

Существует не одно трезвение. Есть два трезвения умственных и два телесных. Телесные трезвения: для чрева – пост, а для сердца – чистота и очищение. А трезвение души – неприязнь к страстям. А трезвение ума – это ясность рассудка, когда удаляемся от нечистых помышлений и от всякой злобы, что происходит от безстрастия, очищения, поста, воздержания, не нарушаемого безмолвного и безвыходного пребывания в своей келье. От молитвы, от отсутствия забот, от бдения и умеренного сна. И от действия Святого Духа, когда дается нам благодать от Подателя благ. Этими добродетелями ум просвещается и очищается от темного омрачения, тяжести, рассеянности мысли и проясняется. И тогда человек становится памятлив, рассудителен и весел. Рассеянность же мысли никто не может победить до конца, если ум его не будет связан всегдашним поучением, чтобы держать в памяти духовное. Непрестанную молитву Иисусову. Память смертную. Будущих благ желание. Реальность грядущих мук. А для этого необходимы внимательное молитвенное пение и уединенное чтение.

Больше же всего очищают ум от помрачения, отягощения и рассеянности в мыслях молитва, пост и безмолвное, безвыходное пребывание в келье. Молитва и пост отгоняют все помышления, укрощают разгоряченность мозга, сохраняют ум в безмолвии, приводят его от рассеянности к сосредоточенности и проясняют. Молитва и пост изгоняют нечистых духов из человека и исцеляют беснующихся. Как говорит Господь: «…сей же род изгоняется только молитвою и постом» (Мф. 17, 21). Потому и очищается и проясняется ум от Иисусовой молитвы и поста, что часто помрачение происходит от бесов, от их входа в нас. И прежде всего будь усерден в молитве Иисусовой. И она, пребывая внутрь, изгонит духов и избавит от помрачения; и очищай ум непрестанными подвигами. А также повседневным и трезвым постом, бодрым бдением и, опять же, трезвой молитвой, в первую очередь, внутренней. И ежечасным непрестанным молением, и трезвением ума, которые называются неусыпными стражами, потому что, словно сторожа, охраняют и берегут от расхищения бесами духовные богатства, ум и служение Богу. И придают человеку бодрость для служения Богу.

Когда же очистится ум и душа человека, тогда и сновидения перестают быть обманчивыми. А прежде очищения – всё ложь бесовская, даже если сбываются. Молитва и пост – оружие, чтоб преграждать доступ в нас бесам. Молитва, как дыхание благодати, очищает дух, просвещает ум и наделяет человека усердием. Молитва, соединенная с трезвением ума, – охрана души. И гасит забвение, словно вода – пламя. Поэтому следует по достоинству именовать эту добродетель светом прекрасным, из-за порождаемого ею. Возлюбив ее, из грешных, недостойных и мерзких станете святыми и благодатными. Из неразумных и глупых – умными и смышлеными. Из неправедных и жестоких – праведными и милосердными. И не только. Но станете и созерцателями Божественных тайн, богословами и провидцами из-за призывания имени Господа Иисуса Христа, Сына Божьего.

Многие из святых отцов говорили, что молитва Иисусова – источник всех благ и сокровищница добродетелей. Быстро удостаивает человека благодати Святого Духа и спасает. Открывает неизвестное, распознает и наставляет. И, как лицо свое видит человек в зеркале, так в трезвенной и бодрой молитве видит человек умом всю свою жизнь: хорошо или дурно живет? И отгоняет эта трезвенная молитва от человека тьму страстей, освобождает от всех бесовских сетей, помышлений, слов и дел. Все видения и наваждения лукавых распознает, а все природные влечения, чувства и страдания побеждает. От всех бесовских искушений помогает и очищает. И, словно меч огненный, разит. Ибо это Бог, перед Которым отступает все.

Ничто другое не может победить бесов и злокозненные хитрости их, кроме трезвенной и частой молитвы Иисусовой, сосредоточенной в чистом уме, и смиренномудрия. Невозможно, и ничем не сумеет подвижник противостоять бесам и победить их, кроме молитвы Иисусовой.

Но без наставника молитвы этой Иисусовой, говорят святые отцы, погибает, страдая, тот, кто слышал и понимает, что она велика, но не знает, как совершать ее правильно и в соответствии с ее величием. И по глупости полагая, что достиг совершенства, начнет предаваться мечтаниям, имея однако же врагов внутри себя, не очистив свою душу и ум от страстей трезвением, вниманием сердцу, хранением ума и ограждением чувств. И такого повергают бесы. Ибо, начиная это доброе и прекрасное дело, во-первых, следует уменьшать страсти. Во-вторых, не совершать того, что не угодно Богу. В-третьих, не делать брату своему того, что не любишь и не желаешь себе. В-четвертых, оберегать свой ум, воздерживаясь от нечистых помыслов и соблазнов. В-пятых, охранять сердце свое от сладострастия и нечистого распаления.

В том и состоит трезвение ума и сердца, чтобы всегда тщательно и со смиренномудрием оберегать ум и сердце. А другое – это трезвение утробы, то есть голод и жажда, которые сохраняют сердце от похоти и нечистого распаления и от которых молитва обретает силу, повергает и уничтожает многочисленные страсти и лукавых духов. И возрастает благодать в человеке.

Пост и молитва Иисусова – узда, очищение и утверждение для трезвения и хранения сердца. А трезвение для молитвы – похвала, святость и основание. Трезвением называются чистота ума, сердца и души, их ясность и прозрачность.

Нечистота ума – скверные помыслы и пленение страстями. Нечистота сердца – распаление и страсть к похоти и блуду. Нечистота души – душевные страсти. А нечистота тела – страсти телесные. Не может человек сохранить сердце в чистоте и не оскверниться, если не будет изнурена плоть постом и другими подвижническими добродетелями. Невозможно и священнодействовать без поста и других подвижнических добродетелей. Без подвигов не подчинится плоть духу для дел духовных. И сама молитва не возносится и не действует без утруждения плоти, поскольку естественная потребность и телесное здоровье вредят нам, принуждая плоть разжигаться. А от распаления восстают мысли и оскверняют ум. От мыслей же и сердце склоняется к чувственности и оскверняется. А от похотей в мыслях и в сердце оскверняются душа и тело. И удаляется от человека благодать, и осмеливаются лукавые духи овладевать нами. И, как хотят, понуждают плоть и душу к страстям. И, куда хотят, направляют ум. И, словно связав веревкой, удерживают от духовного движения и стремления к Богу. А без этого не в состоянии одолеть нас бесы. Ибо прежде всего ищут лукавые демоны, чем могут склонить наш ум к омрачению и забвению. А потом уже ввергнуть нас в какую-нибудь греховную напасть.

Будем же всегда держаться поста, подвига и духовных трудов, словно тихого пристанища от бесовского и мысленного пленения. Ибо пост очищает тело, взращивает, укрепляет и делает сильной молитву. И, словно пламя от костра, поднимается постническая и трезвенная молитва и опаляет бесов так, что ни приблизиться не могут они, словно к горящей печи, ни причинить вреда целомудренной душе и трезвому телу. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 30

Поучение о святой, чистой и совершенной молитве

Когда станешь на молитву твою в молитвенный час, не принимай никакого воспоминания от бесов в свой ум и никакого помышления: никоим образом, никогда и ни о чем – ни малого, ни большого, ни доброго, ни злого, ни дурного. Не думай ни о плотском, ни о душевном, ни о духовном, ни о земном, ни о небесном, ни о человеческом, ни об ангельском, чтобы не вышло, что трудишься медленно и попусту, мучишь и изнуряешь свое тело, а награды от Бога не получишь. Поскольку неприятно Ему такое моление.

Вознося Господу молитвы твои, об этом одном и думай. И твердо стой на страже, береги и охраняй ум свой и душу, сердце и тело, и богатства духовные изо всех своих сил. Удерживай и не отпускай во время молитвы никуда ум свой и мысли свои. Но держи твердо в молитве своей. Не впускай в себя и другие мысли, наводимые бесами. Ибо они – бесовские напоминания, замыслы и коварные уловки.

С каждым человеком, подвизающимся и желающим спастись, мысленные враги, находящиеся в душе и в уме, постоянно и напряженно борются каждую минуту. Тем более в молитвенные часы и во время других молений. Соблазняют память и отвлекают от молитвы в молитвенные часы и уводят ум в какие-либо воспоминания, дела и заботы мира сего. Непрестанно вызывают в уме представления либо о прежних, либо о каких-нибудь новых делах и заботах, и приводят на память мысли о многом, разнообразном и невозможном, приводя в движение и колебля ум и память, чтобы постараться сбить с доброго пути. А еще налагают на ум забвение о молитве, словно заливая водой огонь, чтобы видя каждую вещь телесными глазами, мы не в состоянии были уразуметь ее очами душевными.

Потому и называют их святые отцы «разбойниками и грабителями душ и умов», что когда видят бесы кого-нибудь, усердно, прилежно и сосредоточенно произносящего молитвы или молящегося со слезами, то очень завидуют. Тем более, непрестанно молящегося со слезами. Тогда бесы, придя, сначала всеми способами силятся и ищут, чем задержать и развратить ум и перевести с доброго на какое-нибудь зломыслие. И приводят человеку на ум какие-нибудь важные, необходимые и неотложные дела. Или какие-нибудь забытые, потерянные и не найденные вещи, этак смутно и неявственно. Или привносят ему в ум каких-нибудь обидевших его людей, чтобы рассердить. И всячески приводят в движение ум и мысли его, колебля и распаляя, чтобы бросился тот человек на поиски. И неоднократно так стараются, желая погубить сладость и радость от псалмов или молитвы, или слез. Говоря ему в уме: «Это дело для тебя очень нужное. Без него тебе никак нельзя». И понемногу начинают расстраивать твердость его ума, усердное сердечное моление, молитву, слезы, сладость и радость и переносить ум и мысли на поиски этой вещи. А когда снова станет на молитву, снова приводят ему на ум искомое. Или какие-нибудь другие помыслы, чтоб расслабился человек тот умом и устремился в мыслях к обдумываниям и поискам. И таким образом губят плод молитвы и слез.

Когда бесы хотят смутить наш ум и отвести от молитвы, а молитву осквернить, тогда сначала показывают и приводят на ум что-нибудь доброе: многократно одно и то же. А когда человек, расслабясь умом, устремляется к этому, начинают закрывать это доброе и привносят на его место худое. А иногда и раздражают нас гневными словами и дерзостью. И всячески возмущают наш ум и мысли, и разное умышляют. А когда не могут вложить злые помышления и рассеять наш ум и мысли, тогда снова начинают с каких-нибудь очень добрых. И, мало-помалу расшатав и рассеяв этим добрым ум наш и мысли, снова вносят в нас злые помыслы. И много чего такого умышляют, что невозможно передать на письме и трудно выразить.

Необходимо долго учиться и терпеть во все дни жизни нашей, до самой смерти, чтобы победить греховные страсти и бесовские умыслы и научиться добродетелям. Ибо даже тот, кто долгое время провел в великих трудах, тревожимый и побеждаемый страданиями и скорбями и уязвляемый душевно и телесно, едва-едва что-нибудь узнает о том, сколько всяких бесовских замыслов, наваждений и досаждений окружает нас. И сколько естественных желаний, вожделений, душевных и телесных страданий в нас самих. И сколько бедствий и огорчений способны причинить нам неразумные люди. И сколько губительных и суетных мирских соблазнов восстает на нас, желающих спастись.

О спасающиеся, как много дело это требует рассудительности, какой мудрости, какого учения, какого долготерпения! И поэтому, поистине, едва-едва спасается меньшинство. Как говорит Господь: «…много званых, но мало избранных» (Лк. 14, 24). Целый мир призывает Христос Бог к Царству Небесному в святом Евангелии и других священных книгах, но мало избранных, слушающих Его. И только возлюбившие различные страдания или немногие, имеющие духовного наставника, едва-едва спасаются.

Поэтому, когда приходит на ум мысль о какой-нибудь нужной, необходимой и особенной вещи во время молитвы, следует подумать, что это от умыслов бесовских, и отложить ее на время, пока не завершим молитву. Если, встав на молитву, обнаружим ум свой где-нибудь в земном отечестве или еще где-то, будем бороться с помыслами и выводить его оттуда и направлять его к Богу в своих молитвах. А если другая мысль придет на ум, влекущая нас к чему-либо житейскому, снова принудим себя не отпускать свою мысль. А если еще какая-нибудь мысль придет: блудная или гневная, или злопамятная, или сребролюбивая, или жестокая, – снова будем бороться с ней и твердо удерживать свой ум. Или многие другие ко многому другому увлекающие нас помыслы, будем бороться и с ними, понуждая себя твердо противостоять им и не поддаваться. И таким образом научимся хорошо удерживать ум свой и мысли в молитве.

А пребывать в молении и молитве следует нам непрестанно и ежеминутно. И пребудет дело Божие постоянно в уме нашем, и ум наш пребудет всегда с нами. И где тело стоит, там да будет и ум. И что уста говорят, тому и ум да внимает и вкладывает в сердце. И таким образом будет дело наше успешным, приятным Богу.

А если совершили какие-нибудь плотские грехи когда-нибудь прежде, находясь в миру, ныне да не думаем о том, что совершили, чтоб снова не осквернились непристойной мыслью о них ум, душа и сердце. Ибо непрестанная Иисусова молитва не может и не соглашается пребывать вместе с каким-либо помыслом внутри человека.

Если что-нибудь поначалу не придет человеку на ум, того не захочет и в сердце своем. И когда придут какие-нибудь помыслы, тотчас отвращай ум свой от них в молитву, как тот, кто отворачивает лицо от гнусного зрелища. Не соглашайся с ними, не собеседуй. Ибо злые эти мысли наводит лукавый дух, сидящий подле ума, а добрые непрестанно покрывает мраком.

Твердо следует охранять свой ум также и от дремоты во время молитвы, поскольку часто она соблазняет его. Как гаснет огонь, опускаемый в воду, так и ум, погружаемый в сон. Тогда смотри на какие-либо реальные предметы, не опуская глаз.

Есть молитва духовная, идущая от всех чувств, от всех сил души, ума, сердца, тела и мысли. Есть другая молитва – совершенная, без всяких мыслей. А еще молитва чистая, без всякой рассеянности.

Оскверняешь молитву, если, стоя на молитве перед Богом, имеешь в себе непристойные мысли и соблазняешься. И губишь молитву, если допускаешь в ум негодные мысли и житейские заботы. Окрадываешь молитву, если неощутимо рассеиваешься в мыслях. И вредишь молитве, если какой-либо мысленный прилог допускаешь к себе. Но гораздо хуже, если кто-нибудь сам, по доброй воле, мысленно много на что соглашается и оскверняет себя и совесть свою. Тот блудник, даже если никогда не видел человеческого лица.

Во всякой страсти сначала вносится бесами прилог, ум с ним сочетается, от этого происходит сосложение со страстью, далее – согласие, а потом уже – действие. А от действия – мука. Если же кто одолеет разумом мать всего злого, то есть начало возникшего помысла, иначе говоря, отбросит прилог,– тот и все остальное сразу отсечет и победит, как учит Нил Синайский.

Если же какой помысл и очень добрым покажется, не следует отвечать ему сердцем. Поскольку и Исихий Иерусалимский говорит, что за безстрастными помыслами следуют страстные и входят в нас. Поэтому подобает нам безмолвствовать умом перед различными помыслами и постоянно смотреть в глубину сердца, затворяя таким образом ум свой в сердце. И произносить непрестанно, если возможно, то и днем, и ночью произносить: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного, – отвращаясь от всех помышлений. И даже если начнет представляться какое-нибудь правильное понимание некоторых вещей, не внимать им, чтоб не погубить главного. И удерживать дыхание, насколько это возможно, чтоб дышать редко. Это очень полезно для сосредоточения ума – сдержанно дышать, опыт быстро этому научит. А вместо оружия призывай на помощь Господа Бога и часто и прилежно читай устами, или мысленно молитву Иисусову против помыслов. И они отбегут незримо, словно огнем, опаляемы Именем Божьим. А иногда нужно и помолиться против помыслов дурных и достойных порицания. Однако, если они все равно умножаются и досаждают так, что невозможно сохранять ум в сердце, тогда читай молитву Иисусову вслух, безостановочно, долгое время, твердо и терпеливо. А когда успокоится ум от помышлений, тогда снова прислушивайся к сердцу и твори молитву Иисусову или устами и языком, или умом и сердцем. Также и с псалмами, канонами и песнопениями.

Много есть благочестивых дел, но они частные. А молитва сердцем, умом и языком – источник всех благ и, словно ароматными благовониями, напитывается ею душа человеческая. Однако, пребывая в ней, следует удаляться от всех помыслов, насколько это возможно, не только от злых, но и от кажущихся добрыми. Многомыслие и различные заботы рассеивают человеческий ум и губят плач и слезы. И вредно не одно многомыслие, долгое пение и философия тоже расстраивают человеческий ум и мысли.

Когда чисто и безстрастно молится ум Богу, бесы начинают его смущать таким соблазном: являть ему видение некоего сияния. И мнит человек, что разум его достиг совершенства в молитве. Но нет этого, нет. Это от тщеславной страсти приходит на ум человеку и от самомнения, и от прикасающегося к головному мозгу беса, который, сидя подле человеческого ума, вытворяет что хочет. И от его соблазна побеждает человека страсть тщеславия и самомнения, ибо этот дух в уме человека тщеславного и самонадеянного сидит постоянно и наводит ему на ум, в виде некоего света, призрак бесовский, а ум его легкомысленно склоняет к убеждению, что все это откровение Божественной сущности. А нет этого, нет! Действо это бесовское, готовящее окончательную гибель, ибо начало мысленного соблазна – это тщеславие и самомнение, которые толкают ум на молитве рисовать образы и призраки и думать о них, что это Божественные видения.

Я же говорю молодым и невежественным, неученым и грешным, чтоб не дерзали мечтать умом.

Послушай, каким было святоотеческое прилежное моление. Был некто отец Феодор. Однажды, когда он беседовал с братией о пользе духовной, подползли к его ногам две змеи. И он, не смущаясь, произнося поучение братьям, держал их за пазухой, пока не закончил полезное для братии слово. И только тогда вынул змей из-за пазухи и показал им.

А к другому старцу во время молитвы подползла змея и коснулась его ноги. Он же не поднял на нее руки, пока не закончил свою обычную молитву, и остался невредим.

А к некоему святому старцу, безмолвствующему в пустыне и прилежно молящемуся, явились бесы и мучили его две недели, вертя на рогоже и подбрасывая в воздух. Но не смогли ничем отвести ум его от пламенной молитвы.

А другой боголюбивый старец, усердно и твердо молившийся, увидел, идя по пустыне, двух ангелов, сопутствующих ему. Он же не стал обращать внимания на ангелов, чтобы не нарушить пребывания в Боге.

Вот истинное, чистое, спасительное моление их.

И, так же чисто молясь и творя молитву, придем к совершенству и спасемся. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 31

Поучение о молитве Иисусовой, которая такова: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного

Кто эту молитву Иисусову, нуждаясь в ней, произносит, пусть произносит ее так же постоянно, как постоянно исходит дыхание из ноздрей. Тогда через год вселится в него Дух Святой. Через два года войдет в него Христос, Сын Божий. А через три – придет к нему Отец. И, войдя, будет обитать в нем Святая Троица. И поглотит молитва сердце этого человека, и сердце поглотит молитву. И начнет повторять эту молитву непрестанно, днем и ночью. И от всех сетей бесовских будет человек свободен во Христе Иисусе Господе нашем, Ему же слава с Отцом и с Пресвятым Духом всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 32

Поучение о том, как произносить молитву Иисусову

Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного!

Молитву эту Иисусову произноси непрестанно, стоишь ли, сидишь ли, ешь или пьешь, путешествуешь или другое что делаешь. Непрестанно произноси на всяком месте, во всяком деле, во всякое время и предваряя всякое дело, прилагай старания. Пусть одно слово побуждает другое и поощряет. Вооружайся, словно исполинский воин, словно твердо держащий в руке копье. И осеняй ею мысль свою непрестанно. Даже когда нужду справляешь, да ограждает и поучает себя ум твой тайной молитвой. Ей-ей, как солнце в небе сияет ярче звезд, так, воистину, моление непрестанное, молитва Иисусова и другие духовные подвиги достойней всех земных вещей, дел и умствований. Много на земле так называемых премудростей, но все на земле и останутся. Всех глубже премудрость – спасти свою душу, поскольку она возносит душу на небо в Царство Небесное и ставит перед Богом. И следует покрывать себя смиренномудрием, и опасаться тщеславия и самомнения. Ибо тщеславие и самомнение губят все добродетели.

Когда же язык и губы устают, молятся умом и сердцем, поскольку из долгой молитвы языком проистекает умная молитва. А из умной молитвы – сердечная. Когда же ум устанет взывать, и заболит сердце, тогда следует понемногу переходить к пению.

Произноси молитву Иисусову негромко, чтоб слышал только ты один. Не думай о тех или иных житейских и тленных вещах, а молись всей душой и без лени, ради своего спасения. Ибо молитва не что иное, как отстранение от видимого мира и невидимого. И заключай ум свой в молитве, и сосредоточивай все свои мысли и чувства. Чтоб где стоит тело, там пребывали и ум, и мысли, и чувства. Никогда не размышляй в молитвенное время, но отвращайся от всех помышлений и забот. Тогда успешно и спасительно для человека моление. Говорят святые отцы: «Человек, который молится только устами, а об уме небрежет и сердце не хранит, воздуху молится, а не Богу, и трудится напрасно. Ибо Бог внимает уму и усердию, а не многословию». Поэтому следует молиться изо всех своих сил: и душой, и умом, и сердцем, – со страхом Божиим, и всем своим существом. Умная молитва не позволяет проникнуть внутрь ни пустым мечтаниям, ни нечистым помыслам.

Если хочешь молиться умом и сердцем, я научу тебя. Воспринимай твердо и осмысленно! Слушай, возлюбленный мой. Следует сначала совершать молитву Иисусову голосом, то есть произносить губами и языком, чтоб слышать только самому. Когда же губы, язык и чувства насытятся молитвой вслух, тогда молитва вслух сама прекратится и перейдет в шепот. И тогда уму следует поучаться, приникать и ощущениями пребывать в гортани. Так сама собой начнет непрестанно совершаться, возноситься и действовать умная и сердечная молитва во всякое время, при всяком деле, на всяком месте.

Но больше всего следует учиться, приникать и пребывать в умной молитве, вне всяких помыслов и забот. Кто не научится умной молитве Иисусовой, не сможет удержать молитву Иисусову постоянно. А кто научится, у того соединится она с сердцем, и польется тогда, словно источник, постоянно текущий. И будет постоянно пробуждать человека и бодрствующего, и спящего. Чтобы, когда плоть задремывает и засыпает, эта молитва будила, закипая внутри. И человек, словно ангел, пребывал бодрым.

А еще молитва эта гасит пламя многих страстей. Поэтому велика эта молитва умная и сердечная. А молитва губами быстро забывается, губы и язык утомляются, и плоть дремлет. А дух никогда не спит. Если только старательно делаем что-нибудь необходимое, или помыслы слишком досаждают уму, или одолевают дремота и сон, тогда следует губами и языком молиться прилежно, чтобы ум внимал голосу. А когда снова ум и помыслы утихнут и смирятся, тогда следует опять молиться умом и сердцем.

Такая молитва быстрее ведет ко спасению, чем чтение псалмов, канонов и молитв. Как взрослый человек умеет больше младенца, так и молитва Иисусова способна спасти быстрей, чем песнопения. Для преуспевших, опытных и совершенных важнее всего непрестанное моление, молитва и подвиг, а все дела могут быть сведены к необходимейшим нуждам, без которых обойтись невозможно. Для средних же – пение, чтение и рукоделие. А для новоначальных и неопытных – пение, рукоделие и тяжелая работа.

А во время молитвы и во время всех молений следует пребывать вне любых желаний, прихотей, помыслов и забот. И откладывать все земные умствования и измышления, но сосредоточивать свой ум и помышления на молитве и богомыслии, чтоб не прогневать Бога, трудясь впустую, вместо того, чтобы умилостивить Его.

Часто удивлялся я: как быстро прежние святые отцы обретали благодать и спасались! И как много было спасшихся! А ничто так сильно не любили отцы наши, как молитву. И крайнее огорчение доставляли лукавому дьяволу и бесам его нелицемерной любовью, беззлобным смирением, смиренномудрием, богомыслием, непрестанными подвигами, твердым долготерпением и остальными заповедями Господними и добродетелями. Ибо этим и совершенства достигли, сподобились и благодати, и чудотворения, и спаслись. Так поступая, и мы достигнем совершенства и спасемся. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 33

Поучение о том, как возрастает и утверждается молитва Иисусова в человеке

Некоторые неопытные безсмысленно утверждают, что молитва Иисусова, по сравнению с пением – ничто. А я говорю, что молитва Иисусова, совершаемая вслух и в уме, – крепкая стена и основание для человека. А пение – непобедимое оружие. Некоторые из святых отцов, оставив пение, придерживались молитвы Иисусовой. Ибо молитва Иисусова, словно возлюбленный сын, работает на отца своего допоздна, а иногда и дотемна, устраивая все как следует. А пение, словно некий близкий друг, проводит с человеком весь день до вечера. И тот, и другой хороши.

Чем прилежней человек в молитве, тем больше желает ее душа его. Всегда желает в ней находиться. А чем дольше пребывает человек в пении, тем больше устают уста его и желают отдыха. Но в начале нужно с понуждением усердно совершать молитву. И когда научится ей человек, тотчас начнет она, словно быстрая птица, кружить и вращаться в уме непрестанно.

Как зрение – важнейшее из всех чувств в человеческом естестве, так и среди духовных добродетелей самая благоприятная – сосредоточенно хранить в уме молитву Иисусову, то есть умная молитва Иисусова. Сосредоточенная молитва Иисусова как бы превращает человека в огонь, и не в состоянии приблизиться к нему бесовское действие. Когда видят бесы человека, огражденного молитвой Иисусовой, то не смеют приближаться к нему, боясь ее силы. По правде скажу, молитва Иисусова, словно палица, сокрушающая демонов. Молитва Иисусова, поистине, может разрушить и рассеять тучу душевных страстей. И прояснить ум, душу и сердце человека светом веселья, утешения и радости. Равным ангелу становится монах из-за совершенной любви к Богу и из-за истинной и чистой молитвы Иисусовой. Как мореплаватель, плавая ночью, в бурю по океану, когда не видит ни берега, ни пристани, смотрит на движение звезд, а иногда на компас, и находит верный путь или направление к тихой пристани. Так должен находить направление и тот, кто плавает мыслями в бурном и волнующемся море умственной темноты и мирской жизни нынешнего века. И пусть желающий спастись вглядывается в движение молитвы непрерывно, а иногда в книжный компас и бдение. Когда внутренние чувства обуреваемы житейскими волнениями, заботами и разногласиями мира сего, тогда должен желающий спастись внимательно всматриваться в это движение молитвы.

О человек, когда же начнешь делать это сладостное дело? До каких пор будешь останавливаем и удерживаем мало-помалу вещами, о которых ты думаешь, что они благословенны? Пчела, собрав мед с различных цветов, доставляет радость тем, кто ест его. И ты, человек, если желаешь насытится сладостью молитвенной и постоянно держать ее в уме своем, оставь все земные заботы, все вещи, изобилие в различных яствах и одежде. И не занимайся изощренным рукоделием, но имей простое. Всю суету и измышления оставь, удались от мира и останься наедине со своей мыслью. Терпи недостаток во всем и уповай на Бога. Если же все это не отбросишь и не будешь презирать, то не сумеешь освободиться от забот и смятений, наступающих на тебя, словно волны морские. Если это не оставишь, не сумеешь пребывать в непрестанной молитве и не удержишь ее. Поскольку все это смущает ум твой и отводит от Бога. Ибо из-за этих вещей не имеешь упования на Бога. А молитва требует скромного жития вне всех дел, забот и суетных измышлений, и непрестанного к ней усердия и прилежания.

Любое дело, касающееся необходимых нужд и потребностей, имей в качестве побочного. А молитву Иисусову и прочие моления – вместо всех дел, в качестве постоянного. Когда ум проникнет в молитву, словно в некую тихую пристань от всех волнений нынешнего века, не ленясь, исправно побуждай себя ради своего спасения усердно повторять: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного!», – как скороход, идущий быстрым шагом. И тогда сладость и радость невыразимая распространяются из сердца. Но много нужно проявить усердия и прилежания, пока человек не отрешится от всего земного и не обретет непрерывную молитву Иисусову.

Велика эта молитва Иисусова, потому что борется с дьяволом. Даже когда мы спим, молитва эта, укорененная в сердце, вращаясь внутри непрерывно, опаляет врага и не впускает вовнутрь человека, охраняя неусыпно и душу, и тело.

Если же бесы склонят ум наш к каким-нибудь страстям, то следует возвращать его к добродетелям, словно упругое дерево. Молитвой и чтением будем возвращать его. А если снова примем что в ум свой, тогда молитва умная опять ослабеет. Ибо умная молитва требует сосредоточенности мысли. Поэтому от всех волнений, забот, слухов, дел, споров и удобств следует уклоняться. И только ей одной следовать, не уклоняясь, желающему непрерывно ее творить. Ни с одним помыслом не может и не согласна молитва Иисусова тайно и непрерывно пребывать в душе. Ибо нельзя служить Богу и маммоне. Только одному, – одному Богу служить.

Как маленький волосок раздражает глаз, так и малейшее попечение обращает в ничто безмолвие и молитву. А в различных разговорах, заботах и делах, что желаем увидеть полезного и спасительного? Ведь человек с двоящимися мыслями неустроен во всех путях, начинаниях и делах своих (Ср. Иак. 1, 8). Если действительно хотим спастись и быть подлинными воинами Христовыми, то должны мы презреть все земное, все заботы, все дела, все споры и разговоры, все телесные удобства, все желания и прихоти, все земные привязанности и суетные пристрастия, и всевозможную рассеянность и расслабленность ума. Все это следует нам претворить в молитву и в другие моления. Говорю же это совершенным, опытным и умудренным. А новоначальные и неискусные, как младенцы в молоке, нуждаются в непрерывном учении, послушании и покорности при любом рукоделии и трудах, полностью отказавшись от своеволия, собственных нравов, привычек и суждений, пока не научатся всему. Состарившимся и слабым следует пребывать в молитве, а здоровым – работать и любить во всем огорчительное, наибеднейшее и уничижающее. Избегать всех славных, красивых и приятных вещей, и всяких удобств, но всегда понуждать себя. И святые отцы могли бы изощряться и всячески благоустраиваться во всем, и накапливать богатое имущество, волнуясь в мирской суете, если бы не берегли время свое спасительное. Суета, слава, вещи, заботы, удобства и достаток требуют многих хлопот, губят много времени, рассеивают и многократно смущают ум и колеблют, словно ветер море. Губят смирение, кротость, плач и слезы. Отсекают упование, усердие, страх Божий и любовь к Богу. Молитва же требует полной сосредоточенности ума и смирения – вне всех дел, всех забот и попечений, славы и волнений, всяких измышлений, достатка и удобств. И следует о себе самом безпокоится, обнаруживая великое усердие. Считай, что один ты живешь на земле, и устраивай ум свой так, чтобы Богу единому служил.

Но как же лют дьявол, губитель душ наших с полчищами своими! Мало-помалу все это тревожащее, суетное и вредное вкладывает в ум наш и постоянно напоминает и ставит перед глазами. Склоняет к различным делам, заботам, достатку и удобствам. Заставляет нас не понимать, что окончательно погибаем, не считая это грехом. А в делах добродетели непрестанно хитрит, как лисица, и воюет из часа в час. Крадет и губит время, всячески удерживает: когда разнообразными делами, когда различными заботами и хлопотами. Иногда закрывает ум, иногда забытье и помрачение наводит и, словно пеленой, покрывает очи души. И мы забываем все заповеди Господни и отеческие добродетели. Пришествие Христово и будущие небесные, невыразимые и нескончаемые блага ни во что не ставим. Смерти и безконечных мук не боимся. Но смерть, однако, следует за каждым человеком, и в чем застанет смерть человека, в том и будет судить его Бог.

О, жестока любовь к миру сему, ибо угашает любовь к Богу. Сладость мира сего угашает сладость Божию – духовную и молитвенную. Радость мира сего угашает радость грядущую. Украшения и удобства мира сего угашают и отстраняют красоту и покой будущего века, противостоя друг другу. Разве стоит отпадать от Славы Божией и Царства Небесного, променивая спасение свое на тленные вещи? Нет, постараемся и побудим себя всем тленным пренебречь. И тогда придем к совершенству и спасемся. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 34

Поучение о том, что желающий спастись должен сидеть в келье и ни о чем не безпокоиться

Много бед и огорчений доставляют бесы подвижникам и часто губят время, приводя им на ум различные сомнения и всевозможные страстные мысли. Поэтому инок, желающий спастись, должен поступать так: сидеть в келье своей, а не бродить. И собирать ум свой и мысли свои, блуждающие тут и там, отовсюду: от всех забот, от всех попечений, дел и умствований мира сего – в молитву. И не прельщаться наслаждениями и красотами мира сего, различными удобствами и весельем. Не волновать сердце свое ни плотскими вожделениями и душевными прихотями. Ни печалью родителей своих и родственников, ни заботами любимых друзей. Лучше опечалить своих родителей и родственников, чем Бога. И всегда держать в уме молитву. Словно стоя на Страшном Суде Христовом. И ни о чем другом не думать во время молитвы, кроме смертной кончины, пришествия Христова и о того, как избежать безконечных мук и удостоиться Царства Небесного.

Стоя пред Богом и молясь, не связывай ум свой мирскими делами и не тревожь душу свою заботой о различных телесных потребностях. Ибо всякий, кто связывается с мирскими делами и стесняет душу свою частыми заботами, не может чисто молиться Богу. Ибо Богу угодна молитва, лишенная представлений о земном. Не способен скованный по ногам быстро ходить, а связанный по рукам работать как следует. Так и человеческий ум, связанный мирскими делами, заботами и разными удобствами, служит греховным страстям и не может прилежно служить Богу, стремиться к небесному и совершать чистую духовную молитву. Если не соберет человек ум свой, все свои мысли, безпричинные телесные блуждания и желания, душевные и плотские, отовсюду в одно место; если не решит твердо надеяться только на Бога во всех делах и не прекратит все колебания мысли, то не сможет избавиться от забот, безпокойства и огорчений и пребывать в тишине и радости душевной. И поэтому следует закрывать душевные очи на все слышимое, видимое и желанное в мире сем и глубоко молчать.

О, жестокие вериги окаянные, путы крепкие, препятствие и удержание от Бога – заботы и безпокойства, волнения и ссоры мира сего! О, достойно удивления! Как один поводок удерживает большого и страшного льва, так заботы и безпокойство, волнение и ссоры, различные удобства, пьянство и блуд удерживают от Бога и от дела спасения все человечество. Словно в темноте дни свои проводят, только начала дней и ночей мелькают. Часы и дни, недели и месяцы, времена года и лета отсчитывая. Горе и мне нерадивому, ибо и я, окаянный, не понимал этой хитрой и скрытой лжи. Сколько времени погубил, будучи ею связан. Много раз сильно желала душа моя кротости и смирения, любви и мира со всеми, безмолвия, молчания и отшельнической жизни, бдения и молитвы, и воздержания. Чтоб ни серебра, ни золота и никаких вещей не иметь, но проливать слезы и плакать. И этого наслаждения я себя лишал, утрачивал его, отводя себя этой ложью. Пока не понял, как кратковременна и обманчива эта жизнь, и не испугался смерти, и не отошел от этого жестокого обмана. И вот душа моя и сердце радуются, что избавил меня Господь Бог от такой великой беды Своей благодатью.

Говорю вам, братья мои возлюбленные! Успокаивается корабль в доброй гавани от морских волн и штормового ветра. Так и душа человеческая спасается и ум утихает в отсутствии забот, в пустыне, вдалеке от суетного мира, в тихом безмолвном молении и непрестанной молитве Иисусовой от всех причиненных безпокойств, от тревог и несчастий, страданий, скорбей и бед, разногласий и ссор мира сего в нынешнем веке. Тот, кто действительно желает скоро найти путь спасения, обрести безстрастие и быстро идти спасительным царским путем, пусть твердо, не расслабляясь, избегает шума и суеты, всякого умножения вещей, забот и телесных удобств. Любое умножение земных вещей, забот и разнообразных удобств помрачает ум человека. Разногласия и споры окончательно лишают его возможности видеть Божественный путь и истинную мудрость. И ничего духовного понять он не в состоянии. Если не очистит и не просветлит ум свой долгим и повседневным постом и трезвенным бдением, непрестанною молитвой, слезами и поклонами.

О человек, если действительно хочешь спастись, прежде всего нуждаешься в небесном делании, спасительном подвиге, молитвах и молениях непрестанных. Отбрось все мирские волнения нынешнего века, споры и разногласия, многообразные заботы и хлопоты, всевозможную суету и дела. Говорю тебе, даже если какое-нибудь ничтожное помышление о земном имеешь, то и оно способно часто смущать твой ум и твои мысли, служить препятствием, отрывать и удерживать тебя от дела спасения и постоянного подвига, от молитвы и остальных молений, от бдения и воздержания, от всех добродетелей и от Бога. И не сможешь спастись.

Если желаешь к небесному стремиться и искать его ежечасно со смиренномудрием, обогатить себя добродетелями, быть вознесенным от земли на небо и царствовать с Христом вовек, то должен ты все земное и видимое нынешнего века презреть и возненавидеть окончательно, и оплевать. Обнищать до крайней нищеты и телесно, и духовно. Ибо сказано в Откровении тому, кто возлежал на груди Спасителя: победившему мир дам венец жизни, «дам вкушать сокровенную манну» (Откр. 2, 17). А победить мир, значит, все мирские умствования, греховные страсти, все злое, все желания и прихоти и все удобства преодолеть страданиями и претерпеть. И сменить свои привычки и желания своей мирской жизни с ее любовью к миру, на жизнь духовную, никогда не совершать греха и соблюдать заповеди Господни. Ибо жертва Богу – добрые дела, и сердце сокрушенное и смиренное, и дух сокрушенный. А страсти человеческие, то есть греховные дела, – жертва бесам. Человек ведь сотворен душевно безстрастным, а страсти входят в него от действий бесовских или по собственному произволению: он либо поддается, либо не поддается им.

Все вредное и огорчительное творят нам бесы, ради этого устраивают и неуместные хлопоты, и различные уловки. Потому что хотят оторвать ум наш от молитвенного созерцания. Иначе говоря, стараются сделать нас праздными и никчемными и отлучить от пламенной любви к Богу. Если бы они могли, то отдали бы власть и богатства всего мира, лишь бы только какой-нибудь заботой оторвать наш ум от любви к Богу и от богомыслия. То есть от постоянной молитвы Иисусовой, от непрерывной внутренней – умной Иисусовой молитвы и от моления непрестанного, которые и есть любовь к Богу.

И следует нам заботиться прежде всего о подвигах и непрестанном молении, не отрываться от сладости молитвенной, а все заботы возложить на Бога. И Он даст нам все, в чем нуждаемся. А все деяния мира сего предадим забвению и не будем заботиться ни о чем в нынешнем веке. Одну заботу будем иметь – как угодить Богу и сохранить душу чистой, не оскверненной никакими греховными делами, и невинной поставить ее перед Богом в час смертный.

Знай же, о человек, что, освободившись от всех земных вещей, забот и хлопот, увидишь ты бесовские хитрости и соблазны, и поймешь свои согрешения. Бесы часто принуждают подвизающихся к неуместным и безчисленным хлопотам. Нам следует понимать, что заботы нынешнего века вяжут инока по рукам и ногам, и даже того, кто не желает этого, уводят от Бога в любовь к миру сему. Как вода гасит огонь, так заботы нынешнего века гасят любовь к Богу. И, как туча закрывает солнце, так заботы закрывают ясность ума и молитвенную сосредоточенность. А если мы будем постоянно освобождаться от всех забот нынешнего века и внимательно вникать в духовное дело и в любовь к Богу, позаботится и Бог о различных наших душевных и телесных потребностях.

Молитва Иисусова откроет нам источник слез, если откажемся от шума и суеты мира сего, удалимся в тихие обители и предадимся этой молитве. Когда молитва эта, сосредоточенная в уме и сохраняемая в сердце, становится усладой для человека, тогда слезы начинают течь сами собой, и не от печали источает человек ручьи слез, а от радости. А кто хочет впридачу к молитве Иисусовой, о которой сказано выше, и умилению еще и пылать горячей любовью к Господу Богу до исхода души своей, жить подвижнически и страдальчески, и носить на теле своем «мертвость» (2 Кор. 4, 10) Иисусову, то есть прежде смерти быть, словно мертвый, и, не тревожась, служить одному Богу во все дни жизни своей, то начало и конец этому делу в том, чтобы отсечь все привязанности, желания и прихоти, все заботы, шум и суету мира сего. И пребывать в полном одиночестве, в безвестности и безмолвии и вне всяких попечений, как птица. И ничуть не привязываться к суете нынешнего века, ибо вся она останется на земле.

А это говорю опытным, а не новоначальным. В гостях мы здесь – на земле, в нынешнем веке. Как говорит апостол Павел: «Братья!.. Наше… жительство на небесах» (Флп. 3, 20). Будем же заботиться только о душах своих, а заступником во всех бедах будем иметь Бога. Нигде, никогда, ни в какой беде не оставляет Бог надеющихся на Него всей душой и служащих Ему всем сердцем из любви к Нему. Если живем надеждой на Бога, в Боге живем. А если и умираем от какой-либо беды по воле Божьей, к Богу отходим. Если даже один день проведем, надеясь на Бога, и в этот день умрем, это лучше, чем долголетие умерших с раздвоенной душою. Нигде не написано о том, что Бог оставляет надеющихся на Него.

Нельзя спастись, не оторвав ум свой от суеты, шума и от всех забот. И не собрав воедино и ум, и тело. Ибо у человека один ум, и можно отдать его либо Христу, либо суетным заботам. От всяких же помышлений и забот, неуместно возникающих и отклоняющих ум наш от молитвы, ум и мысли следует отворачивать и не принимать их, поскольку их привносят бесы. Подлинная нужда сама себе время укажет без лишних забот, как преграда, которую невозможно ни обойти, ни перелезть.

Тот, кто действительно желает спастись и стать угодным Богу, пусть откажется от всего земного и живет, словно одна из птиц. Найдет подходящее уединенное место и пребывает один или со своим духовным сыном, и терпит недостаток во всем, необходимом телу: в пище, в одежде и вещах. Ибо в нужде душа смиряется и умиляется, а ум сохраняет невозмутимость. Когда человека ничто не отвлекает, тогда выносливее он телесно и сильнее радуется душой о грядущем воздаянии. А там, где всего необходимого в избытке и много братии, невозможно сохранить ум безмятежным. И там требуются послушание, отказ от собственной воли и точное исполнение того, что велят. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 35

Вопрос о непрестанном молении

Что необходимо делать, чтобы ум постоянно был обращен к Богу?

Ответ

Если не обретет человек этих трех добродетелей: любви, воздержания и непрестанной Иисусовой молитвы, – не может ум всецело обратиться к Богу. Ибо любовь укрощает гнев. Воздержание иссушает похоть. А молитва Иисусова отрешает от всех помышлений. Следует отгонять от себя всякое рвение, дела и заботы, всякую суету, смущения и самомнение. И пребывать в Боге непрестанно. И Он всему тебя научит и откроет Святым Духом и небесное, и земное.

 

Глава 36

Молитва Святой, Единосущной, Животворящей и Нераздельной Троице

Отче Преблагий, и Сыне Пресвятый, и Душе Святый, Троице Святая, Неразделимый Боже, спаси мя грешнаго, раба Твоего.

 

Глава 37

Поучение о бесовском обмане и соблазнах мира сего

Каждому человеку, трудящемуся ради своего спасения, лукавый дьявол напоминает и постоянно приводит на ум мысли о красивых местах, обильной пище и о том, что можно спастись без подвигов, желая повергнуть его в смятение и муку и оставить без подвигов, уведя из спасительного места. И когда человек уходит, тогда, действительно, и следа от этого желаемого не может найти. А потом начинает соблазнять его дьявол другими местами и тотчас ведет или в пустыню, или в монастырь, или в горы. И всюду приводит на ум и нашептывает неразумным людям, то и дело повторяя, что в пустынях, мол, много бесов и диких зверей. Напоминает о нападении разбойников. А в монастыре, мол, тяжелые труды, великий ропот и шума много. А в миру, всем известно, вообще спастись невозможно. И нигде не даст усердно помолиться.

А с мирянами борется так. Когда видит юного, внушает ему: «Ты еще молод. Не трудись пока. Вот вырастешь, тогда и потрудишься». Когда же человек достигает зрелых лет, тогда внушает ему: «Вот пострижешься в ангельский чин, тогда хорошо Богу послужишь. А сейчас – жена и дети заплачут». А когда пострижется, тотчас наговаривает ему: «Вот примешь великую схиму, состаришься, тогда и изнуришь себя, наконец». Но тогда уже старость одолевает человека.

Когда начинает человек совершать какую-нибудь добродетель, внушает ему дьявол: «Оставь ее сегодня, с утра начнешь». И обманывает так и одолевает дьявол окаянный каждого человека изо дня в день, из недели в неделю, из месяца в месяц, из года в год. Сегодня одним, завтра – другим, а потом – многим. И так до последнего издыхания и до гроба обманывает каждого человека.

Что мы будем тогда говорить или делать, о братья, когда наступит конец жизни нашей? Подлинная истина в том, что человек, желающий спастись, на любом месте, в любом возрасте, при любом уровне благочестия и в любом чине, спастись не сможет, пока не пренебрежет своим телом. Блажен и трижды блажен человек, претерпевший до конца все страдания. А там, где совести твоей и спасению наносится вред, не живи! Уйди, как советуют духовные отцы! В изысканных и благополучных местах живут те, что обрекли душу свою на погибель ради наслаждений и телесных удобств. А мы, братья, спастись хотим и Царствия Небесного желаем. Поэтому отыщем себе неудобные места и не будем знаться с мирянами.

Большая душевная сила нужна человеку, чтобы в огне не загореться, а, плавая в воде, не намокнуть и не притронуться к предложенным яствам. Рыболов, плавающий всегда по водам, ловя рыбу, разве не намокает? Часто и весь в воду падает. Так же и кузнец, всегда стоящий у огня во время ковки, разве не прожигает свои одежды? Часто и сам обжигается. А всегда стоящий на краю пропасти, если вдруг задремлет или на него дунет ураганный ветер, разве не упадет в пропасть? А если сено и огонь находятся в одном месте, разве не загорится то сено от огня? Так и желающие спастись, но пребывающие в миру, не погибают ли? Вот так, братья. Притча эта, обращенная к нам, очень для нас спасительна и обличительна, назидательна и вразумительна. Ибо вполне естественно, что огонь сжигает сено, стоящий возле пропасти падает в нее, кузнец обжигается, а рыбак намокает. Да-да, действительно, желающим спастись невозможно остаться невредимыми, живя в миру: либо без подвигов останутся, либо ввергнутся в греховные напасти.

О братья, что творим?! Спастись желаем, а пребываем там, куда псы блуда входят и обнюхивают постоянно, и прочие греховные страсти, похоти, вожделения и соблазны мира сего. Желаем спастись и остаться невредимыми, желаем быть девственными, а пребываем там, где живут любящие сосать молоко и масло, как грудные младенцы, держащие сосцы в руках своих, а губами сосущие. Всю жизнь этим живут и время жизни своей тратят на то, чтоб угодить телу своему и ублажить его всячески. Чреву своему, словно богу, служат. И мы, пребывая там, еще хотим остаться невредимыми и незапачканными, не уязвленными ни душевными, ни телесными страстями? Пребываем там, где бесы, словно кулаками, дерутся, и где, как волны морские, кипят, буйствуют и грозно восстают мирские напасти и житейские соблазны. И хотим остаться целыми, не погибнуть и спастись? Не обманывайтесь, братья, говоря: и в миру, блуждая среди соблазнов и поводов к греху, сумеем спастись. На все глядя, всего желая, обо всем говоря, останемся девственниками, станем ангелами, спасем душу свою и угодим Богу.

Слаба природа человеческая. Если оказывается человек в каком-нибудь спасительном месте, тогда привыкает и научается многому полезному, набирается разума, добродетелей и спасается. А если ему снова случится оказаться в каком-нибудь месте, полном страстей, тогда забывает и благопристойность, и благоразумие, и навык в добродетелях, привыкает к греховным страстям, душевным и телесным, и к злодеяниям губительным, и погибает. Ибо, воистину, с разумным становится человек разумен, с преподобным – преподобен, с избранным – избран, с безгрешным – безгрешен, а с безумным – безумию научается, и с одержимым страстями – порабощает себя страстям. Не в состоянии человек ни понимать, ни делать того, чего не слышал и не видел, разве только добро – по благодати Божьей, а зло – по дьявольскому наущению и по собственной безпечности.

Не будем смотреть на мирские дела, чтоб не соблазнялся ум их суетным волнением. Не будем объединяться с мирянами, чтоб не увязли и мы в их сетях. И не будем ходить к ним, чтобы умы наши не повредились (ср. 2 Кор. 11, 3) от греховных соблазнов и пожеланий и нам не погибнуть. Кто из желающих спастись пребывает с мирянами, тот впадает в их соблазны и в сети бесовские. А если и не впадает в мирские соблазны, сердце его все равно оскверняется мыслью о них.

Не будем общаться с женщинами, чтоб не сгореть от их огня. Лучше нам поселиться со зверями, чем с женщинами, даже если это сестра или мать. Не будем общаться с юношами, чтоб не впасть в сети греховные. Тем более, ложиться с ними на одну постель, даже если это наши родные братья. Лучше попасть в змеиное гнездо, чем с юношей спать или находиться под одним покрывалом. Не будем приближаться к тому месту, где находятся женщины, чтоб не расслабился ум наш и не растлилось сердце наше от соблазна похоти. Не будем жить и находиться там, где ходят молодые юноши и девушки, чтоб, видя лица их, не разжигаться желаниями к ним и не возбуждаться. Нелепо держать вместе огонь и сено: один сожжет другое.

Некоторые безсмысленно утверждают, имея разум младенца: ничем, мол, мир желающим спастись не вредит, можно, мол, и пребывая в миру, сподобиться многих даров. Глупости говорят. Разве они каменные, железные или деревянные, что не испытывают свойственных всем людям похоти и вожделения? Разве они понимают больше, чем святые отцы, и считают себя более твердыми, нежели они? Святые отцы называют мир блудницей, ибо, как блудница одним видом своим соблазняет и обольщает человека, так уже одна женская походка, украшения на одежде, взгляды их и накрашенные лица, словно копье, пронзает душу и сердце спасающихся иноков. Лучше с дьяволом беседовать, чище будешь, чем разговаривать и находиться рядом с женщинами блудными, безстыжими, приятными лицом и разряженными.

Непостоянен человек по природе своей. Не хранящий доброго быстро обращается и склоняется ко злу. Если кого-нибудь смущает блудная страсть к какому-либо лицу, тому следует всячески избегать, насколько хватает сил, бесед с ним, пребывания наедине, прикосновений, запаха, и даже соприкасаний с его одеждой. А кто не соблюдает всего этого, тот поддается страсти и прелюбодействует в сердце своем мыслью, говорят святые отцы. И часто впадает в грех. И сам распаляет печь страстей, и дом своей души поджигает и сжигает дотла. И, словно диких зверей, вводит в ум свой бесовские помыслы.

Любое дело, и доброе, и злое, если кто-нибудь добровольно соглашается с ним в уме и прилежно ему внимает, вменяется ему как уже совершенное. Как маленькая искра, разгоревшись, сжигает огромные вещи, так ничтожные причины и безпечность приводят человека к большому и страшному греху. Во все греховные страсти, ужасные и непристойные дела человек впадает по безпечности и по распущенности чувств своих.

Если проводим жизнь свою в пустыне, не будем покидать ее часто, чтоб не набрался разум наш мирских соблазнов, непристойных слухов, речей и образов. И чтоб не пребывали телесно в пустыне, а умом – в мирских делах.

Или забыл, окаянный, страх и трепет души своей? Без опаски начал бродить по греховным местам. Не помнишь разве, сколько смертей, душевных и телесных, видел, пребывая в миру? Храним себя, храним, о братья, помня, что святые отцы, удаляясь в пустыню, спасались.

Четырьмя привычками душа инока оскверняется: если он ходит по городам среди мирян и соблазнов; если не удерживает и не отводит глаза свои; если не обуздывает ум свой, разговаривая с женщиной; если любит говорить о плотском, о делах скверных и безстыдных и слушать неподобающее.

И еще. По четырем причинам помрачается ум инока. От ненависти к другим, гнева и хулы на брата своего; от дерзости, злословия и злопамятства; от разговоров, ссор и зломыслия. А также от бесов и от многих других страстей, как о том подробно рассказано в главе двадцать восьмой.

От четырех привычек находит на инока блуд. Если ест и пьет досыта, особенно вкусные яства. Если много спит. Если любит праздные беседы и пустословие, и красивую одежду. Об этом подробно написано в главе двадцать пятой.

Следует нам во все дни жизни нашей, прилагая большие усилия, бороться против соблазнов мира сего, похоти и вожделения, непристойных и злых дел. И совершать добрые дела. Даже человек, долгое время и с большими усилиями совершавший духовные дела, может в одну минуту их погубить. Кинет неразумное дитя камень в глубину морскую – и тысяче умных не извлечь его из глубины. Так и грех человеческий. Совершается вдруг, моментально, а исправлять его нужно долго.

Следует нам удаляться от мира. Если человек удалится от мира и твердо решит в сердце своем не ослабевать и не подчиняться своим прежним пристрастиям, то быстро отвыкнет от своих слабостей, и недолго они тяготят его. Ибо у человека, удалившегося от всех страстей мирских, остается только мысленная борьба со страстями от бесов. Но и их он одолевает без труда, потому что далеко отстоят от него все соблазны мира сего, побуждающие ум его к желаниям и поискам. А если приближается человек к мирскому и видит соблазны, вызывающие страсти: яства, вещи какие-либо, женщин или что-нибудь другое, – то снова возникают в нем желания, распаляющие его и возбуждающие. И вскоре расслабляется его мысль, и впадает он в них и погибает. Даже если стремится тот человек к доброму, с этого часа страдает он от них, видя и желая их всегда.

В миру похоть плотская, соблазны мира сего, искушение для глаз, вожделение душевное и житейская гордыня непрестанно прельщают и одолевают всякого человека до исхода души. Поэтому и следует нам бежать от мира и освобождать себя от всех пристрастий к земным вещам. Лучше, удалясь от мира, в одиночку бороться с бесами и умереть в пустыне от голода, наготы и разных страданий в малом подвиге, чем искать великого спасения в миру. Огонь страстей и грехов мира сего разжигает и опаляет инока, пребывающего в миру. Даже тот, кто держит себя за безстрастного, учителя и наставника, пострадает. А кто страстен, тот и вовсе в сетях греховных увязнет.

Как муха, поедающая мед, утопает в нем. И как рыба, плывущая, чтоб схватить лакомство на удочке, сама бывает извлекаема из воды и лишается жизни своей. Так и инок, пребывающий в миру и ищущий телесных наслаждений, волей-неволей притягивается мыслями к мирским делам, словно удой, часто попадает в дьявольские сети и погибает для чистого ангельского жития. Сам умерщвляет свою душу и обрекает на муки. Ибо удобства и сластолюбие – это удочка бесовская. А обманчивые и соблазнительные прелести мира, похоти и вожделения, удобства и украшения, богатства и почести, и многое-многое другое – это сети бесовские, которыми ловят бесы души иноков на погибель. И мы еще с плотью боремся, а не с бесами, до тех пор, пока любим удобства, наслаждения и праздность, и вещи, которые в чести у мира сего. Поскольку они, постоянно одолевая нас, много и усиленно помогают бесам бороться с нами. А прежде всего одолевает нас праздность – во всякое время, при всяком деле и на всяком месте: стоим ли мы, сидим или лежим.

Расслабленность, изнеженность и лень возрастают естественно, вместе с плотью нашей, и поэтому жестоко одолевают нас все время. И желающий жить по-Божьему и спастись нуждается в том, чтоб принудить себя поступать вопреки естественным привычкам. И соблюдать все добродетели намного усерднее, чем любящие мир, себялюбивые и самоуспокоенные люди.

Однако наслаждаемся мы или изнуряем себя на этом свете, смерти телесной все равно не избежать. Но принуждающих себя ждет по смерти приобретение, воздаяние – безконечное блаженство и Царство Небесное. А любящих покой – мука безконечная. Что же лучше для тебя, о человек? Краткое время пострадать и царствовать вечно, или краткое время наслаждаться и вечно мучиться?

От удобств и наслаждений рождается лень. От лени – праздность. От праздности – уныние. От уныния – телесная изнеженность. От телесной изнеженности – невоздержанность чувств. А от невоздержанности чувств и от бесовского прилога – все страсти разом поднимаются. И укрепляются, и действуют в человеке по его согласию и произволу.

Известно, что невоздержанность чувств, прилог и согласие в миру постоянны. Глядя на то, что вызывает страсти, и говоря о мирском, всякий человек проникается страстями либо от телесных удобств, либо от слышания, либо от видения, либо от говорения. Ибо человеческие чувства и мысли, как птица феникс. Что видят глаза, или слышат уши, или произносит язык, то занимает и мысли, порождает душевные стремления и сердечные желания, распаляет чувства. Человек привыкает к этому, и оно внутри его укореняется и укрепляется. И бесы постоянно приводят это на ум, напоминают, обновляют и принуждают к нему. И если ум наш и чувства с любовью и по собственной воле наслаждаются этими пристрастиями и желаниями, то это уже вменяется нам в вину как совершенное дело, и грех часто от этого происходит.

Не способен человек очистится от страстей, пока не отсечет их причины. От страстей мысли рассеиваются: где что слышал, видел или делал, – ум помрачается и открывается доступ бесам. А бесы входят через лень, праздность, одержимость нечистыми мыслями, неумеренный сон, объедение, частый и безпорядочный прием пищи, гнев и различные телесные удовольствия и множество других страстей. Они-то и допускают в нас духов. А снова изгоняет духов вон внутреннее делание, то есть непрестанная молитва Иисусова, мысленная и сердечная, искипающая непрестанно из сердца, и пост, а также безстрастие и другие добродетели. Они не позволяют духам входить внутрь нас. Они же устраивают и место Духу Святому внутри человека. И становимся мы, люди, святыми храмами Божьими.

А без этого лукавые духи любви к миру, которые управляют плотским и пристрастным к миру образом мыслей, похотями, желаниями и страстными вожделениями, безвыходно пребывают в теле. Как говорит Господь в Святом Евангелии: «…сей же род изгоняется только молитвою и постом» (Мф. 17, 21). А также и безстрастием. Внутреннее делание и безстрастие отпугивают бесов. А пленение ума греховными делами и мыслями, лень, расслабленность и всевозможные удовольствия пускают их внутрь человека. И пока человек охвачен и руководим страстями, любовью к миру, различными похотями и желаниями, всевозможными удовольствиями, ленью и расслабленностью, осмеливаются бесы входить и обладать телом, причинять страдания, поощрять и понуждать ко всем страстям. Поскольку покорны такие им и послушны. Страсти – двери для бесов. Через любовь к миру, прихоти и вожделения, удовольствия, лень и расслабленность они входят в нас, как через дверь. И порабощают. И гасят духовные стремления и богатства. А свои злые семена, замыслы и действия насаждают. Бог попускает им бороться с нами из-за самомнения нашего, расслабленности и нерадения, чтоб мы не грешили и не возносились, а смирялись и терпели всё скорбное, избегая любви к миру и его обольщений, похотей и вожделений, удовольствий, лени и расслабленности.

Только природу свободной души, сотворенной Богом, не могут бесы извратить и одолеть, потому что Сила Божия не допускает чрезмерного. Случается, что даже тот, кто подвизается успешно, иногда открывает в себе вход бесам через небрежность к указанным страстям и оставление своих трудов, правила и самопонуждения. И тогда чрезвычайная борьба и тяготы наступают для него. И долгое время не может человек вернуться к прежнему своему усердию. Как-то и со мной такое случилось, и три года пребывал в такой тяжелой борьбе, что некоторые из постников полагали и говорили, будто я сумасшедший.

Когда входят бесы, наступает помрачение, рассеянность и пленение ума. От рассеянности мыслей часто приходит дремота и мрачный, ненасыщающий сон. От помрачения и пленения ума происходит грехопадение. От греха же, приводящего в отчаяние – мучение души. А рассеянность, помрачение и пленение ума, как говорил и прежде, происходят от перемены мест, необузданности глаз, разума и прочих чувств. Поэтому следует нам избегать мирских соблазнов, и каждому из нас всеми средствами старательно удерживать свои чувства и отвращать от вредоносных обстоятельств, словно коня уздой, и не пускать туда, чтоб, охраняя душевные и телесные чувства, избежать злых дел. И приставить безсонного сторожа к душе своей – трезвенный ум свой и страх Божий, чтоб не позволяли чувствам внимать злому: вожделениям, похотям и соблазнам. А когда ум оставит хранение души, и осторожность, и различение духов, тогда на душу, на душевные и телесные чувства восстают страсти, душевные и телесные. И каждая из душевных и телесных страстей разбивает душевную силу, которая служит против нее оружием. А также душевные и телесные чувства. И более того, тотчас и душу, и тело привлекает к своим действиям. А там и ум заражается страстями, мысли рассеиваются, и человек омрачается и грешит. Если веревка стягивающая спадает, то ноша рассыпается, и если скрепы разваливаются – вещь ничто не удерживает.

О братья иноки! Трезвимся умом, трезвимся! Чтоб во всем показать себя иными, отличными от мирян и их жизни. Иное одеяние – черное и печальное, смиренное и заштопанное. Иной нрав – кроткий, смиренный, умиленный и плачевный, послушливый и любовный. Иной язык – молчаливый и ласково отвечающий, и взор умиленный. Иную мудрость – не на стяжание земных богатств устремленную, не привязанную к вещам; не земную и не человеческую, но небесную и ангельскую. Иное выберем место себе, не среди мира, не шумное и не суетное, но тихое, безмятежное и располагающее к плачу, неизвестное мирянам и людям не нужное, чтоб не выгнали нас из него, и от мира удаленное. Тут жизнь наша: тихая, безмолвная и спасительная. Даже если захотим какой-нибудь мирской вещи, но не будем иметь ее возле себя, то ведь не поддадимся ей, поскольку она далека. Опытный инок, укрывшийся в пустыне, тем, что удалился из мира, удалился и от всех страстей греховных, от разных прихотей, вожделений и соблазнов мира сего, неисчислимых, как песок морской. Только шесть искушений могут прийти: сон, лень, уныние, отчаяние, тяготы и страхи, а еще иногда какие-нибудь мимолетные воспоминания. Вот истинно спасительная жизнь для иноков. И живя так с осторожностью, достигнем совершенства и спасемся. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 38

Поучение об основании и опоре всех добродетелей

Для желающего спастись основание и опора всех добродетелей – это сидеть в своей келье, непрестанно молиться и удерживать чрево свое от яств, а язык от многословия. Пренебрегающий этими четырьмя пусть знает, что не только разрушает основание всех добродетелей, но и вселяет в себя источник страстей и пучину смятения. Келья для инока, как гроб для мертвеца. Мертвец в гробу никогда не шевелится, а инок, сидящий в своей келье, никогда не грешит. Ибо сидит в своей келье один, вне всего мира и ничего мирского не слышит, не видит, не говорит, не трогает руками своими. С ним только Бог и добрые дела.

Молитва отрешает от всех помышлений настолько, что все мирское кажется прахом и пеплом. Когда вкусит душа сладости молитвы, тогда жизнь свою тленную начинает презирать человек. Не желает ни красот, ни наслаждений. Забывает и самого себя и всех, живущих на земле. Когда действием духовным потечет молитва Иисусова в душе, уме и сердце человека, тогда, подобно Божеству, с ним пребывает постоянно, непостижимым соединением, течением своим напояя его лучом небесного Света. И когда ум его сподобляется почувствовать эту радость и славу грядущего блаженства, тогда и себя забывает человек, презирает и жизнь свою, и все земное, как вкратце говорил и раньше. И не принимает после этого стремлений ни к чему мирскому и никаких желаний. Поскольку неожиданно радость загорается в нем и сладость неумолкающая, заменяя пищу языку его и утробе. Ибо постоянно вскипает из его сердца радость и некая сладость. И всего целиком вдруг охватывает человека на время, и какое-то время пребывает в избытке. Наполняет все тело его некая духовная пища, аасамна, и радость светозарная. И языком телесным невозможно это выразить и передать. И, помня об этом, всё в нынешнем веке считает человек пеплом и землею, прахом и сором. И когда находит на человека эта радость и пища, властно наполняя всё тело его, тогда Царство Небесное представляется ему не иным чем, как именно этим.

Многие из древних святых отцов были совершителями и учителями такой жизни, назидали друг друга, укрепляли, возводили от силы в силу, могли рассказать и выслушать. А ныне, в последние времена, когда великие эти вещи крайне оскудели, отеческий путь спасения и подлинного смирения зарос окончательно. И вместо этого иноки придерживаются своей воли, трижды окаянной, и самоуправства, а не отеческого благочестия. И кто в нынешние последние времена обнаружит старание и усердие ради этого великого дела, ради пути отеческого смирения, ради святого и спасительного отеческого благочестия и дела Божьего, тому человеку, из нынешних последних поколений, благодать Божия, тем более, окажет помощь, укрепит, вразумит и просветит его. Мил и приятен бывает Богу такой человек, углубляющийся в дело Божие с усердием. Поскольку молитвенное воздыхание от чистого сердца со смиренномудрием и милосердием, с любовью и правдою, как благоухание от кадила, восходит к Богу приятной жертвой.

Поэтому следует нам все занятия считать второстепенными, а дело воистину спасительное и святое – непрестанную молитву Иисусову – иметь вместо всех дел, если только мы не под началом. В первую очередь следует нам совершать ежедневное установленное правило, понуждая себя усиленно к молитве. А остальное время проводить в молитве сверх правила. Когда же устанем, стоя на молитве, тогда следует взяться за рукоделие. И за рукоделием отдохнуть немного и посидеть, но чтобы не охватили нас ни дремота, ни сон. А если ночью нас, стоящих на молитве, охватят сон, дремота или забытье, и веки отяжелеют, тогда бодрствовать при свете и не опускать голову вниз, к земле, а смотреть, не уклоняясь, на иконы.

А сохранение чрева от яств, то есть пост и воздержание, придает телу бодрость и легкость, чтобы, не засыпая, стоять на молитве, и совершать прочие добродетели. Постящийся и воздерживающийся человек, как парящий орел, и плоти не ощущает. Умеренный пост и воздержание – начало и основание всех добродетелей. А объедение, удобства и себялюбие – царицы и родительницы всех страстей. А царь страстей – беззаконие и неведение Бога.

Обуздание языка освобождает человека от всех страстей этих: клеветы, помрачения, лжи, насмешничанья, празднословия, черствости, окаменения сердечного, уныния, тщеславия, разглашения своих подвигов, губительного для всех добродетелей, нарушения безмолвия и позорного многословия. Молчаливый человек и бесам страшен. Поскольку неизвестны бесам сердечные тайны достигших совершенства, если уста их безмолвны. А любящий многословие не избежит греха.

И поэтому пустыня – благо. Поскольку пустыня – мать безмолвия, кротости и молитвы, прочих добродетелей и совершенства. И спасения, и праведности. Ибо пустыня – для непрестанной молитвы Иисусовой и прочих молений. А молитва непрестанная – для пустыни. Они твердо друг на друга опираются. Пустыня безмолвная – освобождение от всех страстей, ходатай вечных благ и сияющий венец для усердных подвижников. Если на одну чашу весов положить все дела духовной жизни, а на другую – молчание и безмолвие пустыннического жития, увидишь, что последнее перевесит. Поскольку ничто из суетного мира сего не соблазняет в безмолвной пустыне. Ничто не препятствует, ничто не удерживает от спасительных дел. Только шесть видов оружия остаются у бесов, чтобы усиленно одолевать нас в пустыне, как говорил и раньше. Это дремота и сон, уныние, лень, тяготы, ужасы и отчаяние. А победивший эти страсти – пребывает впредь, словно в тихой гавани, без штормового ветра и свирепых волн, смятений нынешнего века. Тихо, без волнений, шума и труда, спасается человек в пустыне. В миру же у бесов видов оружия против нас находится иногда до пятидесяти и больше.

Видел я в пустыне молчальников и стремление их к Богу, пламенное по причине безмолвия пустынного. Огонь от огня, стремление от стремления, любовь от любви родивших, и неисполнимое исполнивших. Воистину, безмолвный пустынник есть тот, кто явно восклицает: «Готово сердце мое, Боже, готово!..» (Пс. 56, 8). Мол, плоть моя терпит телесные нужды, зато сердце и душа моя, и ум мой бодрствуют и молятся. Видишь, скольким благам способствует пустыня, от мира удаленная, безмолвие и обуздание языка?! И как много зол истребляет пустыня!

Вопрос

Что является основой безмолвной пустыннической жизни и всех ее дел? И на основании чего живущий в пустыне может понять, достиг он совершенства или нет?

Ответ

Кто из живущих в ней сподобился непрестанной и незабываемой молитвы Иисусовой и остальных молений, тот достиг предела всех добродетелей. Такой и во всем остальном является жилищем Духа Святого по причине непрестанной молитвы Иисусовой. Известно, что не получивший благодати Утешителя совершает эту молитву без радости. Если же Дух Святой вселяется в кого-либо, тогда человек тот не прекращает молитву Иисусову. Ибо Сам Дух Святой действует внутри такого человека и молится. И это знак для желающих и ищущих понимания о стяжании благодати. А еще признаки этого – нелицемерная любовь, кротость, смирение, духовная чистота. И тогда: ест ли человек, пьет ли, занят ли чем, идет ли куда, бодрствует ли, спит ли, – во всякое время, при всяком деле, на всяком месте Иисусова молитва постоянно на устах и в уме его. Даже в глубоком сне душа его помнит Бога и благоухание молитвы из сердца его восходит. И молитва Иисусова неразлучна тогда с внутренним человеком и совершается постоянно. Даже если умолкают уста и язык его, все равно совершается сама и тайно действует в нем.

И снова скажу, что начало, середина и конец, корень, поддержка и опора безмолвного жителя пустыни – многократные молитвы. И постоянное трезвение, то есть ум, не рассеивающийся туда и сюда и немечтательный. И голод чрева из-за оскудения человеческой помощи. А без этого тратим время на мечтания, на сон, на лень, и уныние, и самообольщение.

А еще пустыннику нужны сердечная вера в Бога, без сомнений и малодушия, и упование, и непоколебимое терпение, окованное мужеством (ср. Пс. 67, 7 славянской Псалтири). И должен жить пустынник без забот обо всех делах земных, как восхваляемых, так и безславных, и отгонять все представления о них. Жить в бедности и нужде и заботиться только о необходимейших телесных потребностях. Не иметь вещей ценных и вызывающих зависть у злых людей и разбойников, только все ветхое и залатанное, чтобы, даже взяв, выбросили. И питаться когда придется. И обстановку иметь в келье неприглядную. Такова спасительная и достойная похвалы жизнь пустынника, удалившегося от мира. В остальном же следует непрестанно молиться. А без этого пустыня – ничто. Потому что к вещам ум привязывается, безпокоится, мечтает, ищет их и удерживается ими. И от этого угасает тепло сердца и сладость молитвы, а духовное горение и ревность прекращаются. От этого ум задремывает, забывается в мечтах и безпечности и губит много времени в праздности и безделье. И смерть, и муки, и пришествие Христово, и Царство Небесное – все забывает. К тому же и лукавый дьявол часто омрачает ум и наводит забвение обо всех этих превышающих естество добродетелях, склоняя к различным делам и заботам.

Часто крадет у нас лукавый дьявол и спасительное время. Плоть задремывает и засыпает мрачным сном, не стараясь о наилучшем: о страхе и памяти Божиих. А душа в одиночку не может бороться со сном, будить и поднимать плоть без умственного напряжения и без помощи утробы. Иначе говоря, без трезвости ума – чистоты и без трезвости чрева – голода, и без сердечной молитвы. Поскольку от чистоты ума и добрых мыслей человек укрепляется в добродетелях и достигает совершенства, а от мечтательности и пленения ума вдвойне обессиливает и подпадает под власть страстей и долго-долго страдает в них от бесов. А сердечное дело, то есть молитва умом и сердцем, и пост очищают ум, а духов, наводящих страсти, – делателей греха – изгоняют вон. И тот, кто пребывает в делах правых, то есть в сердечном делании, в посте и молитве, оберегает ум, сохраняет сердце и отвращает их от нечистых помыслов. В такого человека вселяются святые силы и помогают ему во всем. А кто пребывает в делах неправых, то есть в душевных и телесных страстях, во всяких удовольствиях, угождает телу и подчиняется непристойным мыслям, в того вселяются враждебные силы, одолевают его и принуждают ко всем грехам. Так говорили об этом и многие святые отцы.

Будить и поднимать, воспламенять и взбадривать одновременно и ум, и сердце, и душу, значит, освобождаться от всех дел и сохранять ум свой трезвым, немечтательным и не идущим за помышлениями, воздерживаться от жирной и сладкой пищи и от объедения. И сидеть безмятежно в келье своей. Келья, даже не умея говорить, всему доброму научит человека: и как Богу угодить, и как добродетели исполнить, и как победить страсти. И как устремляться к Богу в непрестанной молитве Иисусовой. И тогда, словно тростью погонщика, будут подстегиваться ум, душа и сердце человека ревностью о Боге. Ибо безмолвие и пустынническая жизнь – это непрекращающаяся Божественная служба и предстояние Богу.

Если кто сохранит все это и вкусит любви Божией, то есть молитвы Иисусовой, то будет убегать от людей, словно дикий осел. И узнает безмолвие пустыни и пользу отшельничества и бегства от соблазнов, шума и суеты мира сего. Словно после безкрайнего моря, войдя в небольшую тихую гавань за островом. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 39

Поучение о том, чтобы заботиться только о самом необходимом и не разрешать себе лишнего, но постоянно молиться Богу

Смотри и понимай, человек, замыслы и хитрости лукавых бесов и трезвись умом! Когда видят бесы человека, живущего благочестиво, всегда проливающего слезы и совершающего добродетели, тогда приводят ему на ум в келье его какие-нибудь дела, внушая: «Это дело тебе крайне необходимо. Исполни его немедленно. Без него тебе никак нельзя». Или это, или то, или какое другое, или десятое. Или: «сходи навести брата», или: «ступай туда и сюда». Или заставляют излишне запасаться пищей или чем другим. И всячески его тревожат и сбивают. А делают все это, чтобы не оставался он совершенно свободным для Бога и не утолялся слезами и плачем.

Ты же, о подвижник и воин Христов, понимай обман лукавых бесов. Невозможно смотреть одним глазом в небо, а другим в землю. Так и человек не может заботиться и о душе, и о теле. Как родник не может из одного протока источать и сладкую, и горькую воду, так не может и человек служить Богу и заботиться о теле. Никакую вещь не считай своей вечной собственностью, ибо скоро перестает быть твоей. И святые отцы во всех делах и нуждах заботились лишь о сегодняшнем, а завтрашнее возлагали на Бога, предавая душу и тело в руки Господа, чтобы Он располагал и жизнью их, и всеми их нуждами. А сами только к Нему непрерывно стремились, ибо слышит всегда и не закрывает глаза на взывающих к Нему денно и нощно, более того, постоянно взирает на простодушно служащих Ему всем сердцем.

Если же мы сами о себе заботимся, Бог не заботится о нас и о наших нуждах. Если сами за себя заступаемся и мстим, Бог не мстит за нас. Если сами себя избавляем от страданий, Бог нас не исцеляет.

Когда же обретаем надежду и углубляемся в молитву, и отбрасываем заботы, тогда приходит и к нам усердие святых, и память смертная пребывает в уме, и Пришествие Христово, и радость Царствия Небесного. Тепло сердечное разгорается, ум очищается и просветляется, в умилении и страхе Божием душа наша пребывает.

Если же привязываемся к рукоделию, многочисленным безконечным заботам, тогда все это забываем. Не помним о смерти. Пришествие Христово и радость Царства Небесного в уме не держим. Ни смерти, ни мук не боимся. И тепло сердечное угасает в нас, и ясность ума омрачается. А умиление и страх Божий покидают душу. И удаляемся мы от Бога из-за чрезмерного рукоделия и забот.

Поэтому и подобает нам возлагать надежду на Бога, чтобы Он располагал жизнью нашей. Тогда будем жить по слову апостола, сказавшего: «…живем ли – для Господа живем; умираем ли – для Господа умираем: живем ли или умираем, – всегда Господни» (Рим. 14, 8), если надеждой на Бога живем. И Господь говорил: «Верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек» (Ин. 11, 25-26). Если мы безпокоимся о завтрашнем и заботимся о наслаждениях, много копим, тратя ничтожно малое время нынешнего века, то когда же нам освободиться для Бога?

Известно, что если мы оставим Бога, отпадем от любви к Нему и от добродетелей, тогда и сами будем оставлены Им, и удалены от Славы Его. И будем жить, надеясь лишь на себя: живем ли – для греха живем, умираем ли – на муку умираем.

Пусть не случится так, что мало-помалу удерживаемые ничтожнейшими заботами, мы земных благ лишимся, а грядущих не достигнем! Станем, станем, как отцы! Ибо однажды умерли для мира и отреклись от всего земного. И от мирских мудрствований. Забудем все мудрствования мира сего.

И тогда, сбросив с себя все земное и живя как птицы, начнем служить Господу.

О человек, если не поймешь, что все мирское и все плотские потребности – тленны и конечны, как и благоденствие мира сего и телесные удобства, не сумеешь спастись. Ибо все это суета сует.

О человек, скажу тебе слово полезное. Ничего для каждого из нас нет важнее души. А к телу нашему нужно относиться, как к чуждому, ибо и оно тленно.

Положившийся и действительно уповающий на Бога не заботится о теле, чем его кормить, одевать, или кто в болезни посетит. Не копит имущества на случай голода, болезни или гонений. Но все это оставляет позади, поскольку Бога имеет своим попечителем и помощником во всем. А кто во всех телесных потребностях не полагается всецело на Бога, а во всех страданиях и нуждах – на волю Божью, тот не может спастись. Ибо и наслаждения не безконечны, и страдания не долговечны на этом свете. И мало-помалу претерпевающий страдания возрадуется в час исхода души своей. Если терпим болезни и раны или приближаемся к смерти и умираем, или лишаемся необходимого телу, никогда не следует жалеть себя, но словно бы говорить: «Пусть Бог что хочет, то и устраивает с нами». И уже одним этим упованием будет посрамлен наш противник и побежден.

Каждый день и час ожидай кончины своей и пришествия Христова. Говори сам себе и рассуждай в уме своем: «Сегодня потружусь поусердней для души своей, ибо к вечеру умру». А когда наступит вечер, помышляй в себе: «Нынешней ночью скончаюсь. Или неожиданная смерть постигнет: деревом убьет, или дом обрушится, или дыхание внезапно остановится». Так внутренне размышляй каждую минуту. И никогда ни о чем не безпокойся, только о грехах своих. Так душа твоя придет к смирению и плачу, будешь считать себя паутиной, потоки слез начнет источать сердце твое, глаза твои. А все тебе необходимое: пищу, одежду, посуду и вещи, – имей безыскусное, бедное, некрасивое и непривлекательное. Не потому что не на что их купить, а потому что они смиряют душу, не отвлекают от Бога и без труда везде найдешь их. Короче говоря, во всем поступай так, чтоб ни в чем не испытывать угрызений совести.

А тот, кто не презирает все вещи, славу, почести, телесные удовольствия и не выносит упреков, спастись не может.

О человек, пойми, что душа у тебя одна и жизнь одна, и неизвестен час смертный, и непроходимо воздушное пространство, наполненное бесами, врагами твоими. Никто не поможет тогда, кроме добрых дел. Чтоб не раскаиваться во веки вечные, следует постоянно молиться и беречь спасительное время изо дня в день, относясь внимательно к спасению души, а для тела заботясь только о самом необходимом.

Забыл, окаянный, обеты свои, прежний пыл и усердие?! Как желал только одного – непрестанно молиться, а все заботы возложить на Бога, чтобы Он промышлял обо всем: о пище, об одежде, о нуждах?! И дерзал, как безплотный. Не знаешь разве, окаянный: поскольку оставляли святые суету и заботы мира сего, постольку Бог и восполнял потребности и нужды их. Сокровищем неистощимым была для святых помощь Божия. А чем больше суетится человек, тем больше Бог его и оставляет.

О человек, помни о часе смертном и муках вечных! Помни о жизни безконечной, красоте, славе и неизреченном блаженстве, которые от века приготовил Бог любящим Его, избранникам Своим. Того глаз не видел, ухо не слышало и на ум человеку не приходило.

Вспомни свои прежние дни и годы, растраченные в суете мира сего. Разве можешь из них вернуть назад хоть один день или ночь, если придет неожиданно конец жизни твоей? Разве в состоянии ты добавить или выпросить на покаяние хоть один день? Будем тогда искать, взыщем отчаянно, погубив понапрасну спасительное время жизни нашей, но не найдем на покаяние и одной минуты!

Так что понимай обман лукавых бесов, трезвись умом и пренебрегай суетой! Когда тело проголодается, тогда и будет искать пищу и остальное необходимое. Ибо любая вещь нынешнего века, словно лопающийся на воде пузырь, разрушается и исчезает. Нельзя служить и Богу, и маммоне, ибо лукавые бесы неотступно стерегут и наблюдают, чего мы хотим, к чему привязываемся. К тому нас и принуждают, видя наши намерения. И омрачают ум наш, и день за днем крадут время наше спасительное, словно разбойники. И принуждают нас Бога и душу свою оставить, а заботится о тленных вещах. И приводят их на ум, внушая: «Крайне нужно тебе это дело. Или то. Исполни его немедленно», – а ничего и не нужно. О человек, понимай это и будешь благословен! Слушай апостола Павла, говорящего: Братья, непрестанно молитесь, всегда благодарите Бога (Ср. 1 Фес. 5, 16-18) во всякое время, при всяком деле, на всяком месте.

Вы мне скажете: всегда молиться невозможно, тело изнеможет, стоя на богослужениях. Но не только то, чтоб стоять на молитве, называется молитвой. Всегда молиться, значит, и ночью, и днем, и вечером, и утром, и в полдень, и в любой час: за работой и за едой, лежа или стоя, говорить: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного». Не дожидайся подходящего времени: года, месяца или недели, и не ищи места. Не в месте и не во времени, а в уме объемлется Божество. И на всяком месте – власть Его. Ему же слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 40

Поучение о том, чтобы молиться с великой осторожностью и вниманием

Совершая, в то же время и храни, о человек! То есть, прилежно молясь, ограждай себя великой осторожностью. Со вниманием пой псалмы, молитвы и каноны со страхом и радостью, с трепетом и горячим усердием. И низкие поклоны клади пред святой иконой, а колени сердца склоняй перед Господом Богом. И науку, и молитву одновременно найдешь внутри псалмов, молитв и канонов.

Не кончиком языка произноси молитву, а всем усердием собирай трех воедино: тело, душу, и ум. Кто молится и служит, не внимая разумом, не получит награды от Бога, а только еще больше прогневает Его своим нерадением. Как наливающий воду в дырявую бочку не может ее наполнить, так и молящийся невнимательно не получит награды. Следует не просто произносить псалом, или прочитывать молитву, или проговаривать канон, словно выполняя свой обычный урок, но псалмами, молитвами и канонами усердно обращаться к Богу. Бог требует и желает от нас не количества псалмов, молитв и канонов, а безмятежности и непоколебимости ума.

Многие молятся. Тысячи молитв совершают языком своим и губами, произносят и прочитывают множество псалмов и канонов, а умом не внимают собственным словам. Размышляют о суетном, мерзком и тленном мира сего. Язык говорит, а ум и не понимает, что говорит язык. Как же тогда Бог услышит и будет к тебе милостив, если и сам не знаешь, что говоришь, о человек? И как сможешь постигнуть глубины книжные: чем спастись и чем все святые спасались?

Не количества хочет от нас Бог, а чтобы мы чаще принимались за молитву со страхом и умилением. И Пахомию Великому ангел Господень, посланный от Бога, велел чаще становиться на молитву, в любое время.

Так же и с остальными добродетелями. Не понуждает нас Бог к чрезмерному, но в свойственном нам повелевает быть усердными, только бы находились всегда на пути Христовом. Никто не говорит тебе взойти на небо терпением, ибо ты не безплотен. Но – не попасть в ад по малодушию. Есть у тебя надежный мост и опора – заповеди Христовы. Не говорит Христос не есть и не пить, но мало есть и пить. Не повелел Христос не спать, но – мало спать. Не заповедал Христос ходить нагим и босым по морозу, но – одеваться скромно. Так же и с остальными добродетелями. Не говорил Христос делать во всем чрезмерное, то или это, но посильное с усердием. А больше всего заповедал Христос и всячески увещевал любить Его, духом и сердцем горя, и всех людей любить и милосердными быть ко всем, кроткими взором и смиренными сердцем. И многое подобное этому.

Заботься же во всем не о количестве, а о глубоком понимании, внимании и усердии. Чтобы принято было все, совершаемое тобой, все, что ты в силах сделать. Не все малое – мало. И не все великое – велико и совершенно. Большую разницу можно найти между ними.

Обрети в первую очередь страх Божий и прими печальный и горестный облик, прежде всего во время молитвенное. То есть стой на молитве жалким и смиренным, словно пред Престолом Божьим. Себя же полагай ничтожным, считай прахом и пеплом, муравьем пред Ним и пауком ползающим. А дело свое – слабой, натянутой паутиной. И считай себя держащим перед Богом ответ, преступившим все Господни заповеди и все грехи совершившим.

И стой на ногах ровно, поставив ступни рядом от пятки до носка, и не переступай с места на место. Руки же как подобает сложи на груди. Как осужденный на смерть стоит перед судьей, не смея озираться туда и сюда, так должны мы предстоять Богу, Которому и ангелы в страхе предстоят и славословят, не умолкая. Те восклицают: «Свят, Свят, Свят Господь Вседержитель неба и земли, и всего, что на них! Полны небо и земля славы Его!». Те взывают: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!» (Лк. 2, 14). А другие воспевают небесную песнь: «Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя!».

Видят недремлющие очи постоянно, днем и ночью, что делаем, о чем думаем, как живем и на кого надеемся во всех страданиях и нуждах: на людей или на Его благую волю. Все мысли, дела и тайны сердец наших видит и знает Господь Великий, Всемогущий, Всесильный и Крепкий, Владыка Праведный, Господь наш Иисус Христос, Сын Божий, Бог Истинный и Превечный. Способный избавить нас от всех несчастий, бед и страданий.

Ты же, о человек, считай себя хуже всех людей и всей твари, а дело свое – неугодным Богу. Поскольку без этого одолевают человека скрытое самомнение и достойная осуждения дерзость. По вере нашей и по упованию нашему, по смирению нашему и по терпению нашему Бог помогает нам во всех нуждах. Чем больше веруем, надеемся и уповаем на Бога, смиряемся и терпим, тем больше и помогает нам Бог. Ему же слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 41

Поучение об отшельнической жизни в пустыне

Нам, желающим спастись, следует хорошо знать меру своему правилу, повседневным трудам и всем добродетелям. Установить на основе долгого опыта особенности и меру во всех наших благочестивых начинаниях, то есть в пении и молитвах, в коленопреклонениях, в чтении Божественного Писания, в рукоделии, в еде и питье, а также в отдыхе и в разных домашних вещах. Отводить для каждого дела свое время и для всякой вещи под небом определять свой час: в какое-то время петь, в какое-то молиться, в какое-то – читать священные книги, в какое-то – заниматься рукоделием, в какое-то – отдыхать, в какое-то – заботиться о необходимом. И проводить так день, имея всего понемногу. И не иметь ничего лишнего, но всего в меру. И все бедное и некрасивое.

Зная меру во всем, умеренно, но постоянно трудясь во все дни жизни нашей, мы хорошо будем различать бесовские прилоги и не дадим в себе места лукавым духам и страстям. Чтобы, когда приложится к нам что-нибудь от дьявола, мы могли понять, в силу умеренности нашей, что это приложен к нам дьявольский прилог. А не знающий меры в своих трудах и в жизни своей, словно во тьме шатается, блуждая в невежестве своем, лишенный твердой основы.

А начинать следует как можно раньше и еще до наступления вечера оградиться своим правилом, которое в течение всей ночи оказывает человеку большую помощь и делает его неприступным для бесов и неотягощенным. И весь день доставляет подвижнику радость. Сначала следует совершать молитвенное правило, а потом – петь.

Многие подвизающиеся не знают о хитрости лукавых бесов. Бесы часто побуждают нас к старательности, к трудам и рукоделию допоздна, или к путешествию, и к другим делам и заботам, даже если они и не нужны. Желая причинить нам одну из двух пакостей. Или, чтоб мы, устав и припозднившись, оставили правило, пение и чтение. Или, чтоб если и совершали, то с небрежностью, дремотой и не вовремя.

Поэтому и впадаем мы в сон, немощь, лень и нерадение, лишаемся страха Божьего и умиления, забываем о кончине смертной, о пришествии Христовом, обо всех радостях Царства Небесного, о муках безконечных и отпадаем от совершенства. Так и поступают безрассудные.

Человеку нельзя время от времени не безпокоиться о необходимом, но тем или иным следует заниматься не подолгу, чтобы не прекращать подвига. А молитв и молений не оставлять никогда, ибо Бог всегда дает нам достаточно времени, чтоб мы успели необходимейшее.

Будем же усердно держаться дела Божьего, и тогда достигнем совершенства и спасемся. И, став на молитву, будем воссылать благодарения человеколюбивому Господу Богу за все удивительные чудеса Его и всячески неиссякаемо возвеличивать Создателя своего. Будем молиться Господу Богу прилежно, с постоянными слезами, говоря: «Господи! спаси меня по милости Твоей. Спаси меня ради Пречистой Твоей Матери. Спаси меня ради Всечестного и Животворящего Креста Твоего. Спаси меня ради Ангелов Твоих, Небесных Сил безплотных. Спаси меня ради всех святых Твоих». И так испрашивать у Него милости и помощи и надеяться на Его заступничество во всякое время, на всяком месте, во всех страданиях и нуждах.

А без Него ничего доброго не можешь совершить. Смиряйся перед Ним в мыслях своих, и в уме представляй себя немощным, слабым и неразумным, и похожим на паутину. Или похожим на колеблемую траву. Или же листом сухим, на дереве дрожащим. Или, ползая как муравей, ходи пред Ним. Или ступая, как паук. И считай себя землею и пеплом. И о делах своих размышляй, как о натянутой паутине слабой. И говори о себе часто уничижительные слова, произнося вслух при всякой молитве и молении твоем. И слова, вызывающие страх и жалость, – в сокрушении сердца: о смерти, о муках, о пришествии Христовом и о Царствии Небесном. Говори так: «Бодрствуй, душа моя, и мужайся. Конец приближается, пришествие Христово при дверях. Сатана уже вооружается».

А к этому, душа моя, скажу тебе вызывающее еще большую жалость и ужас: «Человек, как трава, дни его, как цвет полевой. Вырастет и отцветет. Пройдет над ним ветер, и нет его. И не узнает потом места своего» (Ср. Пс. 102, 15-16 славянской Псалтири).

Разве не боишься смерти, душа моя? Разве не страшишься безконечных мук? Или не безпокоишься о радости безконечной Царствия Небесного? Или не знаешь, что только прилагающие усилия восхищают Царство Небесное? Почему не стараешься встать сразу, как только пробудился? Ибо это ангел поднимает тебя, когда встаешь, отоспав первый сон.

Воспрянь, душа моя, воспрянь! Конец приближается. И да будет тебе известно, что долгий сон и лень лишают благодати и добрых дел. Трезвись, душа моя, и внутренне, и внешне, ибо в этом начало благодати и приобщение к Святому Духу.

И да будет тебе известно, душа моя, что пленение и помрачение ума страстями отгоняют благодать от человека, впускают духов мрака и великую власть имеют. И человек весь век свой не в состоянии будет привлечь к себе благодать, если не избавится от пленения страстями и помрачения. Изгоняй же их, душа моя, молитвой и постом, бдением и бодростью, слезами и поклонами!

А это напоминаю, душа моя, чтобы помнила и совершала. Говори, ложась в постель свою: «О, плоть моя окаянная! Не знаешь разве, что одр сей гробом тебе будет?» И душа твоя, вразумленная этим, ужаснется, и в страхе и трепете будешь предстоять Богу. А ум будет внимателен и памятлив к этому. А в душу и сердце придут умиление, плач и слезы, страх Божий и любовь, старательность и бодрость. И очень это приятно бывает Богу.

Говори почаще: «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе», «Царю Небесный» и «Отче наш», «От сна восстав». И тогда неиссякаемые источники слез потекут из глаз твоих, способные напоить душу и сердце твое.

Видел я многих неопытных и необученных новоначальных иноков, бросавшихся переплывать незнакомую быструю реку без наставника и желавших одолеть природу свою и мироправителя, князя тьмы века сего, но не желавших жить под началом. Не знали они, что бесы воюют против нас и чинят безчисленные препятствия. И надеялись молиться с легкостью.

А неловко даже писать об их коварных хитростях и вывертах. Ибо крайне жестоки бесы, мироправители горделивые. Кружат, как пчелы вокруг сотов, и, как хитрые лисицы, обманывают постоянно. И, как псы и дикие волки, со всех сторон нападают на спасающихся. Ибо, как подниматься с тяжелой ношей в гору или идти против течения, так и против них. И, как остро отточенная бритва, постоянно готовы они досаждать нам во всех наших лучших начинаниях. Восстают по львиному и рычат на нас. Или, как извивающая змея, аспид, дрожащий при движении. Или, как гадюка шипящая и яд испускающая!

О, какая туча невидимых разбойников обволакивает и наступает на спасающихся, на отшельников! И погружает их по зависти в дремоту и мрачный сон, в тяготы и в изнеможение: стоят они, сидят или лежат. И подучивает малодушных и неразумных людей всячески их оскорблять.

А ныне, в эти последние времена, еще сильнее, с великой поспешностью ополчаются враги на спасающихся. И все старания и стремления этих лютых зверей, обвивающих, словно гадюка, – лишь бы только, во-первых, праздностью украсть время у нас, у молящихся. И удержать от непрестанного подвига и моления всеми способами, всеми средствами. Или сном и дремотой, или унынием, или ленью, или тяготами, или суетными разговорами и волнениями, или заботами о каких-нибудь делах. А, во-вторых, тщеславием и гордыней стараются погубить наши труды. А, в-третьих, ввергнуть в какую-нибудь страсть, душевную или телесную, то есть в какой-нибудь грех и удерживать в нем в отчаянии.

Крайне необходимо нам быть во всей нашей жизни опытными и искусными, а в трудах – терпеливыми и прилежными. Потому и называемся мы воинами Христовыми и добровольными мучениками, что боремся с невидимыми врагами и одолеваем природу свою. Ибо желаем спастись и венец получить, и на небо желаем взойти, и обрести радость Царствия Небесного. И поэтому, прежде всего, нам следует терпеть и понуждать себя до смерти. Нельзя нам без самопонуждения. И никто не может спастись без бесовских искушений и без скорбей.

Это и неудивительно: невозможно нам не страдать и не принуждать себя во всех делах. Поскольку враги насильно склоняют нас к своим нравам и всячески хотят приручить. Отшельники уже одним своим уходом от мира удалились от всех страстей и причин греха. И потому они, злые духи, обременяют сильно дремотой, сном, ленью, тяготами, унынием, страхами и отчаянием. Ибо только это оружие и осталось у них для борьбы с нами. И по заслугам поражает горделивых.

Потому все святые отцы и запрещают неопытным жить в одиночестве, без помогающего собрата. Знают они о бесовских насилиях, ибо сами их испытали. И по этой скрытой причине многократно говорили для нас, что одному, без собрата, жить нельзя. Поскольку даже сами эти отцы, достигшие совершенства и безмолвия, имели учеников. Одного или двух. В укор себе: чтоб не спать подолгу, а также из-за природных немощей и нужд. И Антоний Великий, и Даниил Скитский, и Арсений Великий и многие другие так жили. Горе одному, говорили отцы. Если впадет в сонливость или лень, в уныние или отчаяние, не будет у него человека, способного поднять его и помочь ему.

Даже тот, кто умудрен, обладает множеством добродетелей и успешно борется с бесами, но незнаком с отшельничеством и пустынным безмолвием и не имеет какого-нибудь человека, который помогал бы в бдении и бодрствовании, устает от бесов. Ибо отшельника, что изнемог и обессилел, изводят бесы. Удерживают и улавливают то тем, то другим, и мало-помалу крадут время. А человек думает, что он сам виноват. Но нет, не сам виноват! Это нападки и злоумышления лукавых бесов. Словно зубами скрежеща, нападают на нас.

И некоторые подвижники сетовали, что дремлют, много спят и испытывают тяжесть, стоя, сидя и лежа. Но, как волны часто ударяются о камень и рассыпаются, так же часто нападают на нас и бесы. И не только с новоначальными и неопытными, которые не одолели еще свое тело: стоят, прислонившись, сидят, спят и лежат без страха, ленятся и безмерно утомляют себя суетными заботами, – но случается это и с совершенными, которые стоят на молитве в страхе и трепете, стараются, любят страдать и изнурять свое тело Бога ради, не утомляются суетными делами и заботами. Даже их всячески обременяют бесы дремотой, сном, ленью, тяготами и изнеможением.

И следует всегда иметь глаза, полные слез, и вести отшельнику жизнь страдальца, подобную мученической. И безпощадно бороться с бесами. Бедствиями своими одолевать и пересиливать их. Ибо крайне жестоки враги и безплотны, и опытны в борьбе против нас. Многие из наших подвизающихся братьев скончали свой век, борясь с ними.

К тому же они не едят и не пьют, не отдыхают, но все время ищут нашей погибели. К тому же в полчища собираются, чтобы восстать на нас, и друг друга поддерживают. А мы – плотские, мы устаем, нуждаемся в еде, питье и отдыхе. К тому же мы одни, без помогающего собрата. К тому же мы, увы, и мало опытные, привязываемся к различным делам и заботам. И отвлекаемся мало-помалу.

Даже начальное, незначительное свое усердие губим, а еще хотим успешно бороться с ними. Конечно же, нуждаемся мы в том, чтоб поддерживать друг друга, помогать один другому. Только живя с собратом или двумя, убережемся от многословия, осуждения и споров. Инок же, не желающий добровольно подчиниться духовным братьям во Христе, в одиночестве невольно подчиняется бесам. Святые отцы не возбраняли жить в одиночестве лишь совершенным и презревшим плоть свою. И, словно обнажив меч, бороться посреди их полчищ. Ибо небезопасно плотскому в одиночку сражаться с тьмой безплотных. Если даже праведник едва спасется, где же окажется нерадивый и грешный?

Иногда на молитве много теряем мы от отсутствия страха Божьего, от расслабленности и нерадения, от безпечности и объедения. А отсутствие страха Божьего, расслабленность и нерадение, безпечность и объедение приводят к дремоте, сонливости, лени и приманивают бесов. Как репьи, прицепляются бесы к нашей приверженности страстям и отсутствию страха Божьего, к расслабленности, нерадению и безпечности. А от бесовских нападок – отягчение и усталость.

Стоящий же на молитве перед Богом со страхом, большим терпением и усердием не бывает поруган ни одним бесом и оказывается страшен для них. Скорое и усердное, добродетельное и тщательное моление со страхом Божьим – страж, отгоняющий дремоту, сон, лень, тяготы и усталость и все бесовские нападки и препятствия. Святые отцы говорили о живущих в пустыне, что они нуждаются в неотступных трудах, поучении и стойкости. Если же хоть чуть-чуть отступят, никакой пользы не будет им от безмолвия и пустыни. Великую победу и власть над собой дают бесам. Ибо бесы неотступно сидят подле них, всячески отвлекая. Как маленький волосок раздражает глаз, так и малейшее попечение обращает в ничто и безмолвие, и отшельническую жизнь.

А есть такой злейший демон, постоянно сидящий подле ума: болезненно смыкает нам глаза, делает голову тяжелой и расшатывает мозг, когда мы бодрствуем. И сильно изнуряет ум дремотой и тяжелым сном, представляя их желанными, словно какую-нибудь медовую сласть. И наводит помрачение и забытье. И постоянно затрудняет дыхание, заставляя тяжело вздыхать и выдыхать воздух изо рта. Иначе говоря, стесняет грудь. Поэтому следует нам усердно молиться.

А иногда бывает и так: снаружи раздается при их приближении сильный рев. И душа слышит этот шум, и ум расслабляется и изнемогает, а чувства помрачаются. И мы постоянно погружаемся в дремоту, сон и тяжесть, стоим, сидим или лежим.

Не только любящие мир и плоть свою миряне впускают в себя духов и дают им место, сами копая себе яму и падая туда греховными помыслами и делами, но и спасающиеся открывают доступ бесам этим же, – хотя и без грубых греховных дел – чревоугодием, допущением нечистых мыслей, сном, ленью и гневом. Ибо неумеренный сон, лень и нечистые помыслы, безусловно, от объедения. А от долгого сна, лени и от нечистых помыслов исчезают благодать и добрые дела, и открывается доступ бесам. А пленением ума, гневом и остальными страстями молитва оскверняется и делается нестрашной для бесов. А прогоняют их вон, очищают ум, делают его ясным и рассудительным пост, жажда, воздержание, бдение, молитва, достойное причащение Тела Христова, слезы и поклоны. И сделать себя неприступным, защититься и вселить в себя благодать Божью можно теми же добродетелями. Крестным знамением и поклонами отгоняй от себя бесов. Когда они поднимают великий шум, тогда человек – словно во время бури среди огромных волн морских или словно в дремучем лесу. А душа страшится и ужасается. И тогда следует положить поклонов двадцать или тридцать, или пятьдесят. И тотчас, словно от блеска молнии, в мгновение ока исчезают бесы. Как туча комаров, сметаемая ветром. И очень пугаются. А если снова соберутся – снова следует класть поклоны и отгонять их.

Если же объедаешься, печешься о земных делах и держишь в уме своем десятки помыслов, а о молитве не заботишься, то даже жалкий послушник лучше такого отшельника.

Ей-ей, для желающих спастись пост и бдение, молитва и священные книги, слезы и поклоны – воистину, зеркало ума, души и тела очищение! Равно как источник всего злого – ублажение чрева.

Основание Божьего священного пути и вершина всех добродетелей – алкание, то есть пост разумный, ночное бодрствование и чистая молитва, то есть ум, свободный от мечтаний и очищенный для духовного служения Богу. И великое здание для всех благ – алкание, то есть пост, и бодрое бдение, и чистая молитва, и ум трезвый и немечтательный.

Это оружие, данное нам от Бога. А какое оружие сильнее этого? И лучше помогает и придает смелости в битве против нечистых духов, чем алкание, испытываемое во Христе, то есть пост, бодрое бдение и чистая молитва Иисусова, и ум трезвый и немечтательный. Чем другим можно победить бесов и оградить тело, как не постом, бодрым бдением, чистой молитвой и умом, ясным и немечтательным?

Чем больше трудится и страдает тело в этих добродетелях, в то время как окружают его полчища бесов, тем больше сердце защищается надеждой и разгорается ревностью постоянно. А до этого род человеческий даже не знал, чем победить бесов. Но при помощи этого оружия бесы обессилили и были побеждены.

Алкание избавляет и защищает человека от бесов. Словно к печи горящей, не могут приблизиться бесы к постнической плоти. А еще пост и бодрое бдение, и непрестанная и чистая молитва Иисусова, и трезвение – вершина и опора всех добродетелей. И кто желает спастись от лукавых бесов, изъять голову свою из рук их обмана, из темной сети отступивших от власти Бога, и боголюбиво искоренить желания, истончая внутренние и внешние чувства, быстро достичь спасения и обрести благодать, пусть тот не ослабевает и не унывает от труда постнического, бдения и молитвы. Ибо ими очищаются все душевные и телесные чувства. И пусть не клевещет на себя, будто слаб для борьбы и сопротивления, чтоб не страдать, как на кресте, испытывая медленные и тягостные муки.

Ничто так не ободряет человека, как алкание, эта единственная из всех добродетелей телесная добродетель, внутренне, без внешне ощутимых побуждений, пробуждающая человека и постом, и молитвой Иисусовой, и памятью о смерти, и трезвением, и старательностью, и усердием к бдению и бодрости со страхом Божьим и к добродетелям. И тогда душа, подгоняемая ими, в трепете пробуждается.

Если тело понуждается к молитве, бдению и бодрости днем, то и ночью душа не спит, и для бесов страшна и неприступна. Если же днем тело нерадиво к молитве, бдению и бодрости, то ночью и душа ленива и доступна для бесов.

Иногда для бодрости пусть один брат молится, один – читает, а один – спит. И в пустыне или в другом месте, где случится, пусть поступают так. Чтоб не погубить понапрасну время жизни своей. А в общежительном монастыре пусть один из монахов или сторож, обходя обитель, будит братию, желающую Бога ради бдеть и бодрствовать. Ничто не делает бдение и бодрость такими длительными, как постижение Писаний, воздержание и рукоделие. А бодростью, воздержанием, бдением и уединением, ей-ей, сможем воистину достичь духовной мудрости и удивительных вещей! Ибо все великие богословы и слагатели церковных песнопений бодрствованием, воздержанием, бдением и отшельничеством приобрели это. Поскольку бодрствование, воздержание, бдение и уединение дают человеку рассудительность. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 42

Вопрос о трезвении и бодрости

Отчего человек сохраняет трезвость ума и бодрость? И отчего входят в человека дремота и сон, и охлаждение мысли? И гасят святую теплоту души, и умерщвляют горячее стремление к Богу, к духовному и небесному?

Ответ

Трезвость и бодрость мысли сохраняются искренним стремлением всегда всеми силами ограждать душу свою от расслабления стеной мужества и терпения. И это стремление отгоняет от человека все враждебное и мешающее: дремоту и сон, лень и отягощение, усталость и уныние. А укрепляется это стремление и возбуждается пребыванием в доме своем. Иначе говоря, безвыходным сидением в келье.

А еще следует отшельнику, совершив в положенное время уставные поклоны, браться за рукоделие. И получать от рукоделия помощь, словно от собрата и помощника. А также освежаться на воздухе. Ибо большая поддержка приходит и победа над дремотой и сном, ленью и отягощением, и над усталостью, когда стоишь на молитве в прохладном месте. И не только слабому и больному телу, но и здоровому. Поскольку кровь не приливает к ногам. В теплом же помещении нападает все это: дремота и сон, лень и отягощение, и усталость. И расслабляет телесные внутренности человека, одолевает, связывает и сокрушает подвизающегося. И ничто так не томит отшельников, живущих в пустыне, как это, наваливается и мучит.

 

Глава 43

Поучение о том, как бороться со сном

При отшельнической жизни в пустыне шесть напастей крайне жестоко одолевают нас. Уныние, сон с дремотой, лень, отягощенность, страх и отчаяние. Из-за этих шести запрещают святые отцы жить одному. Воистину, сон страшнее и лени, и уныния, и отчаяния. Поскольку рождаются они от него. Кроме того, уныние, отягощенность, страх и отчаяние одолевают не всякого пустынника, и не постоянно, а временами. И как назову, если не ленью, если кто спит ненасытным сном?

Когда одолеет кого-нибудь мрачный сон, тогда унывает подвизающийся и жалеет о погибшем во сне времени. А также отчаивается получить спасение души и грядущие блага. И приходит ему на ум, а больше бесы вкладывают, говоря: «Напрасен труд твой, ибо ты побежден сном».

Большая беда – долгий сон, о братья! Ибо как туча закрывает солнце, так и долгий сон перекрывает силу умственного зрения. И, как завесу, накидывает на ум забытье. Ум становится невосприимчив ко всем духовным благам, забывчив и невнимателен. Ибо страж задремал – и разбойники напали. А для невосприимчивого ума все становится мрачным и страшным. Поэтому бесы, словно тьмою темной, покрывают ум сном и дремотой, и гасят, словно огонь водой, чтобы получить власть лишить как-нибудь душу всех добрых дел и обременить страстями. Все стремления и усилия бесов – как бы отлучить ум наш от Бога и от непрестанных трудов, и удержать в суетных делах века сего любым образом, всеми предлогами и способами. Или в сон погрузить, или в лень, или в отягощение. Или суетными волнениями и заботами украсть у нас время.

Сон, о котором начал писать, один, а причин у него множество. От них же происходит и вожделение. От естества, от мечтательности ума. От шума, суеты и забот, от уныния, от зависти бесов или же от чрезмерного и длительного поста, когда плоть изнемогает и желает в результате утешить себя сном.

Но прежде всего, дремота, долгий сон, лень и отягощение вместе взятые, несомненно, от бесов, от еды и питья, иначе говоря, от объедения и многопития. И от телесных удобств, и от рыхлости плоти. Поскольку сытое чрево отягчается приемом многих яств и безмерным питьем, и погружается в дремоту, в нерадение, в сон и лень, в отягощенность и усталость.

И чрезмерно постящаяся, и тучная плоть склонны к лени. А в меру постящаяся и склонная к воздержанию – бодра, трезва и легка на труд духовный. Словно крылья имеет для духовного пути и сама себя не ощущает.

Не столько тягот терпят умеренные люди от воздержания и голода, сколько неразумные обжоры от объедения. Ибо первая тягота дает жизнь вечную, а вторая отлучает от Бога и обрекает на муку. Если разрешим глупой плоти и чреву нашему безудержно наслаждаться, то сведут нас в пучину грехов.

Но кто хочет мало спать, пусть мало ест. И желающий мало есть, пусть мало спит. Одно поддерживает другое.

А многоедение и многопитие связаны с привычкой. Привыкнешь много есть, тем более пить, тело и просит много. Привыкнешь мало есть, а тем более пить, тело и просит мало. Так и сон. Расслабишься, не будешь бороться со сном и захочешь спать досыта – тело и будет просить много, ибо сон не знает сытости. Чем больше спишь, тем больше хочется. И такой человек как во тьме проводит жизнь свою. Всегда имея ум мрачный, в котором нет добродетелей, поскольку долгий сон и леность лишают благодати и добрых дел. А привыкнешь мало спать, тело и просит мало. И всякая добродетель также требует долгого учения, навыка и терпения.

Трудно искоренить привычку долго спать, если кто привык смолоду. И поэтому следует нам в самом начале отказа от мира упорно бороться с нею и понуждать себя. Поскольку лукавые бесы, в первую очередь, привязываются к новоначальным инокам и одолевают их дремотой, частым погружением в сон, отягощением и болью в суставах. И ленью, и усталостью. Вкладывая в ум разные непристойные мысли и вынуждая их прислониться к стене, или сесть на стул, или прилечь на постель во время молитвы. А другими напастями, жестокими и яростными, новоначальных не одолевают. И не показывают им поначалу бесы сильные напасти, а скрывают от них по причине их усерднейшего труда, и не дает бесам благодать Божия прикоснуться к ним ничуть.

И дожидаются они, когда благодать Божия отступит от них из-за лени и нерадения или из-за усталости. Тогда тотчас приходят и удерживают их, словно играя ими. Хотят погрузить в дремоту, в сон и отягощение также и остальных монахов, тем более, пустынников. Постоянно, ежечасно и неотступно, днем и ночью сидят лукавые бесы подле и пребывают с желающими спастись. И видят старательность и прилежание каждого или же лень и нерадение, небрежность их и усталость.

Когда видят кого-нибудь старательного, тотчас отступают от него и дожидаются лени, нерадения и изнеможения. А когда видят ленящихся и нерадивых, и мало на что желающих себя подвигнуть, тотчас, не давая им воспрянуть, словно дикие звери, внезапно нападают и погружают в дремоту и глубокий сон.

И могу тебе показать, как быстро погружают. Едва лишь, припав к земле, захочешь небрежно совершить молитву, тотчас погружают внезапно. Или сто молитв Иисусовых произнести, или псалом проговорить, тотчас погружают. И твердо следует уразуметь это и остерегаться, а без этого невозможно в одиночестве хорошо и трезво бодрствовать и бороться против бесов.

Кто хочет победить дремоту и долгий сон, и стоя, и сидя, и лежа, и научиться бодрости и бдению, тот нуждается в строгом воздержании, то есть в алкании утробном, и в трезвении ума, то есть в очищении ума и ясности мысли. И в непрестанной Иисусовой молитве.

И память о смерти пусть спит и встает с ним. И безмятежное молчание, и горячее рвение, которое в том, чтобы оградить душу свою от слабости стеной постоянного терпения. Тогда уже тело и нехотя последует за душой.

Когда очищаются ум, сердце, душа и тело человека, и освобождаются от духа мрачности повседневным постом, воздержанием, алканием, бодрой молитвой, памятью о смерти и трезвым бдением. И мужеством, и терпением. Тогда уже бодр, не сонлив и не дремлив, трезв и легок, разумен и рассудителен, и равен ангелу становится человек.

Воистину, против сна ни в чем не найдешь себе для бодрости и бдения таких помощников, как эти четыре: воздержание, трезвение, молитва Иисусова и память о смерти. Эти четыре бодрой, трезвой и бдительной стражей называются. А кроме того – страх Божий и рукоделие. А без этих четырех дом души захватывают дремота, сон и мечтания. Ибо не в состоянии ни голодная утроба на ложе своем всю ночь уснуть; ни тот, кто имеет светлый и ясный ум и чистые мысли, – забыться глубоким сном. Не отвлечется имеющий сладость молитвенную; не обленится вспоминающий, что будет положен во гроб. Пробуждают его постоянно эти четыре.

Будем же бодрствовать безсонно, воздерживаться, трезвиться, совершать молитву Иисусову, помнить о смерти и вооружаться для победы над сном! Если кто и целыми днями не спит и бодрствует, а этого не имеет, впадает в безчисленные грехи. К тому же воздержание, трезвение, твердое пребывание в молитве и память смертная продлевают бодрость и бдение. И мало-помалу сон исчезает.

А когда вскочишь, очнувшись от сна, с постели своей, бросайся быстрее на холод и ветер взбодриться. Чтобы, когда встанешь от сна и сядешь на постели, снова не погрузили тебя бесы в дремоту, сон и отягощение. Когда же, встав, охолонешься и взбодришься, тогда прежде молитвы и пения разомни плоть поклонами. И отгоняй от себя лукавых бесов, пока не разомнешь и не сделаешь бодрой и трезвой плоть, а ум – трезвым, бодрым и ясным. Поскольку от сна и от нападок бесовских плоть становится ленивой, а ум мрачным. А если не положено по Уставу земных поклонов, взбодряйся поясными. А, ободрившись всеми чувствами, быстро начинай говорить со старательностью и умилением или молитву, или каноны, или Псалтирь, или петь. Или, из-за сильного изнеможения и усталости, для поддержки совмещай молитву, чтение Псалтири и пение с рукоделием.

А когда становишься на молитву, должен ты стоять твердо, не прислоняться, не садиться, не ложиться, пока не совершишь правило или не устанешь, но, как огня, бойся подобного нерадения. Будь как опытный борец и воин Христов в молитве твоей. И оберегай надежно ум свой от дремоты во время любого моления. Стой на молитве, слегка ссутулив плечи, ради страха Божьего и бодрости. И смотри быстрым взором, не зажмуривая и не закрывая глаза, туда и сюда перед собой, чтоб не дремать. А при сонливости помышляй о небесном и вечном. А в то время, когда ум твой невольно воспаряет в мечтах или одержим помыслами, тогда низводи ум на землю.

Иногда следует молиться медленно, чтоб получить слезы. А иногда и поспешно, чтоб одолеть дремоту и сон, и отогнать мысли, и унять шумы бесовские, а также среди людского гомона и смятения.

Сначала следует заучивать наизусть и произносить по одной молитве до конца первого года или пока не заучишь. Потом вторую и третью добавить. Иногда и от частого прочитывания душа поощряется и возбуждается. А иногда и бдение при огне с часословом оказывает великую поддержку.

Живущему уединенно следует, понуждая себя, раскачиваться и прохаживаться при дремоте, сонливости, отягощении и усталости, но никак не поддаваться. А в общежительном монастыре – соблюдать благопристойность. Когда устанешь стоять, сядь на стул посреди кельи своей, а к стене не прислоняйся никак, чтоб не погрузиться в сон. Или присядь слегка на кадку: пусть катается под тобой, чтоб, когда начнешь задремывать, тотчас начала колебаться и качаться и ты проснулся.

Борись также с помощью книг. А если и книги читать не дадут дремота и сон, тогда борись рукоделием и молитвой. А без рукоделия или без книги – ни-ни, не садись никогда, даже на минутку, чтобы совершить сотницу или произнести псалом. Поскольку бесы сильно соблазняют, нежданно нападают и погружают. И заниматься рукоделием нужно не для самого рукоделия, но чтоб бороться с дремотой и сном. Незаметно понуждают нас бесы без нужды садиться, делая безсильными. И рукоделие запрещают брать нам и книги читать. А когда чуть-чуть посидим, бодрствуя, тотчас внезапно наводят сон, словно тьму глубокую и омрачают, и погружают в безпамятство. Стой всю ночь, словно распятый, борясь со сладостью сонной, и сопротивляйся дремоте и сну, отягощению и лени, усталости и унынию всеми силами, а не вяло.

Сначала следует совершать обычное правило и крепко понуждать себя к молитве. Потом отдохнуть за рукоделием, но немного, чтобы не поддаться дремоте, сну и отягощению, а садиться только чтобы не изнемочь.

Сон сильно укореняется и возрастает, когда человек, проснувшись поначалу, снова срывается в сон, как ленивый бык, или словно свинья, желающая всегда валяться в грязи. И тогда ангел Божий отступает от него, и впадает он в руки враждебных бесов, и удерживают его во сне сколько хотят, показывая ему всякие видения и грезы. Соблазняют из часа в час медлить и пребывать во сне. Это бесовская хитрость, а также собственная безпечность, лень и слабость.

Как навозной куче свойственно гнить, так и плоть, которая много ест, толстая и неподвижная, обременяется обжорством и тучностью. Прилогами бесовскими, склонностью к мечтательности, дремотой, сном, ленью, отягощенностью и нерадением, расслабленностью и усталостью. Поскольку отягощение, несомненно, от объедения, а от отягощения – дремота, сон и лень. А от сна и лени – доступ бесам и страстям. А от входа бесов и страстей – пленение ума, мечтательность и помрачение. А при пленении и помрачении ума благодать отходит. Объедение – виновник дремоты и долгого сна, лени, отягощения и усталости. А долгий сон и лень – виновники входа бесов. А бесы – перед умом виноваты. А ум повинен в страстях.

Но пуп ведь не развяжется и болезнь не приключится, руки-ноги не отвалятся – набраться мужества и сил против объедения и дремоты, сна и лени, отягощения и усталости! Сколько бы мы ни ленились, не следуя заповедям Господним и отеческим добродетелям, пока не начнем соблюдать их по сути, страдая в них, не сможем достичь совершенства, спастись и обрести благодать.

Если человек усердно не следует, как положено, сути заповедей Господних и отеческих добродетелей, то даже если и тысячу лет проживет в нерадении, – никакой пользы.

Если встанет человек с постели и сядет на кровати своей беззаботно, а не выйдет на воздух, тогда сон, напускаемый бесами, снова начинает морить. Ты же, о человек, мужественно воспрянь, словно от огня, или от лютого змея, или от льва рычащего, желающего поглотить тебя сном и дремотой, ленью и отягощением, и проветрись на воздухе.

Не следует отшельнику спать в конце дня и в конце ночи. От этого очень тяжело становится. Ибо в конце дня и конце ночи святой ангел, хранитель наш, является на поклонение к Богу, давать Ему отчет о делах наших, как пишет один из отцов.

Или до зари отдыхай, или после. Даже птица, говорят, когда проспит зарю, не может летать.

А часто понуждают нас супостаты и не вовремя спать, вкладывая в ум: «Приляг ненадолго, потом снова встанешь читать книги и заниматься рукоделием». Если послушаешься и ляжешь, – много времени погубишь. Такой нрав у сна: если кто привыкает раньше времени засыпать, тогда сон возрастает. Если же пропускает время мало-помалу, пока не устанет, тогда сон уменьшается и исчезает, и на рукоделие время находится. А немощная плоть от долгого сна и объедения становится скорее еще более слабой, чем сильной.

Долгий сон способствует и забвению. Если сильно клонит тебя в сон, то спи в одно и то же время, вечером или ночью. В холоде или в жаре, где не можешь спать подолгу. Постись и воздерживайся, трезвись умом и читай молитву Иисусову, имей страх Божий, рукоделие и память о смерти. Без этого не сумеешь всегда быстро пробуждаться и мало спать. В тепле же остерегайся, не угори. И больше уже не ложись, а бодрствуй! Бодрое бдение и воздержание, трезвение и молитва, страх Божий и память смертная, воистину, стражи богатства духовного, то есть добродетелей. Ибо сохраняют от всех бесовских уловок и сетей, замыслов, козней и соблазнов, и дают человеку рассудительность во всем, ясность и трезвенность. Человек, всегда бодрствующий и трезвящийся, во всем сохраняется от бесов. А человек, который много спит, всей благодати и добродетелей лишается. И поэтому подобает нам неусыпно наблюдать оком душевным, то есть умом, за душевными чувствами. И сидеть, словно страж, на высоком месте бодрости и далеко глядеть в ночь страстей, и пристально следить, откуда идут воры, грабители души, то есть бесы, с какой стороны, и чем, и каким образом начинают нападать и побеждать.

А мера сна в нощеденство, то есть в сутки, для новоначальных – семь часов спать, или шесть. Средним – четыре часа спать. А совершенным – два часа спать, всю ночь стоять и бодрствовать. А безсонным пребыванием называется, когда не отдыхаешь на боку. У мужественного всегда есть возможность превратить ночь в день.

Это ангел будит нас, когда, отоспав первый сон, встаем. Кажется тогда человеку, что вставать трудно и болезненно, что все части тела больны и расслаблены. А бесы еще множество тягот наложат. Когда же человек соберется с силами и встанет, слегка освежится на воздухе, походив, и ободрится, тогда все эти болезни и тяготы исчезнут безследно. Радостным и веселым будет человек весь день, потому что не поленился встать. И, поступая так, одолеешь сон.

Если же не в состоянии поступать, как сказано выше, и одолевать, тогда возьми себе друга и помощника. Никто не может одолеть сон, живя в одиночестве, если изо всех сил не восстанет против него. Одинокий, без помогающего друга, не может обходиться без достаточного сна, даже если совершенен. Поскольку всячески соблазняем бесами и не имеет поднимающего его и помогающего ему человека. И потому нуждается в собственных силах и страхе Божием. И многие святые отцы, сидя, неподолгу спали, а некоторые, и стоя на молитве, смыкали глаза. Видишь, и святым досаждал этот жестокий супостат! А ты хочешь одолеть, ленясь и сидя, спя и не радея. Нет, так не выйдет! Если мы не одолеем сон, напрасен будет труд наш.

Почему мы, пребывая вместе с братьями, мужаемся и крепимся? Из-за стыда. А когда живем отдельно, тогда побеждаемы сном и дремотой, не крепимся и не мужаемся. Очевидно, что праздны мы, не имея духовных дел и страха Божьего. Отцы святые крепились до тех пор, пока, склонившись до земли, не падали наземь от вызывающей сокрушение дремоты, сонного дурмана и болезненной горечи.

Смотри же и слушай о чудеснейшем мужестве и твердости отцов и мудрости их! Некто из святых отцов ставил зажженную свечу и привязывал веревку или нить с камнем возле этой свечи. И когда эта свеча, догорев, пережигала ту нить или веревку, камень ударял в медное бряцало и будил его. Иного будили часы. А иной ложе имел крайне узкое и, когда хотел повернуться, тотчас падал вниз, на землю. А иной клал в свою руку камень, и камень, когда падал, тотчас будил его. А иной еще имел двух собратьев: один поднимал его с кровати, а другой – будил во время молитвы. А иной еще велел собрату своему стаскивать себя с постели, чтоб отрезвиться от сонного дурмана. А иной еще, только крайне нуждаясь в сне, дремал, опираясь на свой посох. А иной еще протянул цепь от стены к стене и, наваливаясь на нее грудью, изредка спал. Да что много и вспоминать обо всех! Стяжавший мужество, твердость и терпение, порождающие все добродетели, все приобретет.

И потому должны мы мужаться и терпеть, и укрепит нас Господь Бог, Ему же слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 44

Поучение о том, чтобы Бога ради терпеть напраслину, все обиды и оскорбления

Бережно охраняй себя, будь внимательна и разумна, о душа моя, ибо последние времена уже наступают. И нуждаешься в исключительном подвиге и в том, чтоб терпеть от бесов и от людей. Среди народа от видимых людей терпеть, а в пустыне – от невидимых бесов. Ибо никто, нигде и никогда не получит венца жизни без страданий, не победив врага своего. А если выступит и одолеет храбростью своей и мужеством, тогда получит славу и почести, дары и светлый венец.

Так и ты, душа моя, должна выносить и претерпевать различные страдания без печали, без гнева и без злопамятства, а радостно и с благодарностью. Если хочешь быстро обрести благодать и спастись, о душа моя, то бьющего тебя, по велению Божьему, воспринимай как милующего и утешающего, грабящего и отнимающего – как дающего, обижающего – как почитающего. Оскорбляющего – как заботящегося, всячески издевающегося – как благословляющего и спасающего. И упрекающего всячески – как славословящего и величающего. И всякое оскорбление, и всякое безчестие, и упреки принимай с радостью, не обижаясь и не оправдываясь, но еще и прощения проси. Не стыдись, не жалуйся и не огорчайся поношению и уничижению, упрекам и безчестию. Не тяжело это для тела, а для души очень спасительно.

А кому что дано от Бога: дарование какое-нибудь или достоинство, то от уничижения не отнимется у него. А если внимать пустым словам, ропоту и оскорблениям, жаловаться и печалиться из-за них, то это будет уже отпадением и от добродетелей, и от Бога. Пропускай мимо ушей пустые речи. Это и есть настоящая незлобливость. В этом любовь нелицемерная. В этом и милосердие предельное. В этом и кротость смиренномудренная. В этом – исцеление души и большое приобретение.

Оскорблять кого-нибудь понапрасну и без вины – не по-человечески, противно природе и грешно. А не оскорблять никого и не терпеть ни от кого страданий – естественно, свойственно всем людям и стоит посередине: ни грешно, ни спасительно. А выносить страдания самому от кого-нибудь и не мстить – превыше природы, очень спасительно и по-ангельски.

Сказал Господь в Святом Евангелии: «…если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18, 3).

Толкование

Дитя, когда его бьют, – плачет, а с радующимся вместе с ним – радуется. Если его обижают, не гневается, если хвалят и чтят – не превозносится. Если кого-нибудь другого чем-нибудь угостят, а его – нет, не завидует. Если что заберут у него – не волнуется. Если оставят ему родители богатство – не пользуется им. В суд не ходит ни с кем тягаться. Не ссорится ни из-за чего своего. Не испытывает ненависти к человеку, не гневается и не помнит зла. Но всех одинаково любит: и любящих, и ненавидящих, и малого, и великого. А если и обеднеет до крайней нищеты, не тужит об этом. А если разбогатеет – не гордится. Если видит женщину, красивую лицом – не вожделеет к ней. Сластолюбие и заботы не властны над ним. Никого не обманывает, не раздражает, не ругается, ни с кем не враждует, не осуждает, не клевещет. Не стремится накопить богатства, не старается стать властителем и начальствовать. Если снимут с него одежду или что другое отберут, не печалится об этом. Не своевольничает. Не боится голода и ограбления. Если выгоняют его и лишают своего места, и гонят понапрасну – убегает и не волнуется. Вот что значит для желающих спастись перемениться и стать как дитя, по слову Господню.

Или же должны желающие спастись уподобиться псу, который не злится на хозяина своего. Пес многократно терпит голод и побои от хозяина своего. Его часто отгоняют, а еще и бранят непристойными словами, и издеваются. Но никогда не сетует на хозяина своего и не сердится. И любит его. Дом и имущество его охраняет. Так и желающим достичь совершенства и спастись следует быть незлобливыми к оскорбляющим их.

А еще отказавшемуся ради Христа от мира, желающему достичь совершенства и спастись следует уподобиться мертвецу нравом и обычаем, желаниями и отношением к имуществу и делам мира сего. Ибо мертвый в могиле не мудрствует, не волнуется и ничего не имеет из суеты мира сего. Только погребальные одежды.

Ни о настоящем не помнит, ни о будущем не думает. Собственной воле, привычкам и нравам не следует. От своих желаний и прихотей не волнуется. Заботами о суетных делах не одержим, от гордости не надувается, завистью не распаляется, о минувших оскорблениях и упреках не вспоминает, не мстит, славы и почестей не доискивается, слугами и рабами не хвастается, удовольствиями и красотами века сего не наслаждается. Никакого богатства: золота, серебра и одеяний – не желает и не копит. Так следует поступать и отрекшемуся ради Христа от мира, желающему достичь совершенства и спастись.

Оберегать себя следует желающему достичь совершенства и спастись. Не вспоминай о прежней любви мирской к людям, от которой отказался ты. Не жалей плоть свою: ни о родивших тебя отце и матери не печалься, ни о родственниках, ни о близких своих. Не вспоминай о своей привычке к греховной и суетной дерзости и не возвращайся к заблуждениям, пожеланиям и пристрастиям мирским и житейским, чтобы не сбиться с пути в Царство Небесное.

Всякие страдания и неудобства, обиды и поношения, оскорбления и упреки, унижения и напраслина приносят человеку совершенство, благодать и спасение. А кто не претерпевает все оскорбления и обиды, напраслину и упреки, но огорчается, надувается и гневается на оскорбивших его и оправдывается, терпение того не совершенно. Это новоначальным, одержимым страстями, и неразумным свойственно не терпеть. И за что же дана нам будет благодать Божия, если не вытерпим это? А совершенным свойственно принимать это с радостью.

Когда же дьявол не в состоянии сам воспрепятствовать какому-либо подвизающемуся, причинить ему вред и отвратить от доброго пути, тогда насылает на него всевозможные страдания по злоумышлению человеческому: подучивает некоторых людей, подвластных себе, надеясь одолеть, словно оружием, своими злыми людьми. А наше славное оружие против самого дьявола – это терпеть от него все причиняемые им беды, а от людей – всякие обиды и напраслину, уничижения и оскорбления, ради Царствия Небесного.

Вспомни всех святых от века, которых не был достоин весь мир. Как лишали их всего, оскорбляли, гнали, и обижали. Какой же ты новый путь желаешь себе проложить, чтоб достичь совершенства и спастись? Если не можешь подвизаться, как Отцы, хотя бы по-отечески претерпевай словесные оскорбления, ибо и это немало. Снова скажу, что это больше всех добродетелей – терпеть напраслину. И поэтому терпи с благодарностью, о душа моя, различные находящие несчастья, беды и страдания, упреки и унижения, поношения и обиды, ради Царствия Небесного. Безумен тот человек, который желает спастись, а даже оскорбления словом не выносит, огорчается и надувается, гневается и пререкается. Лишается такой великого приобретения и прибытка. Ибо любит украшаться тщеславием и похвалами. А кто Бога ради всякую напраслину и обиды претерпевает с благодарностью, большое дело совершает.

И снова скажу: и смирение, и смиренномудрие, и кротость, и незлобливость, и любовь, и милосердие в том, чтобы от всякого человека все оскорбления, напраслину и упреки переносить с благодарностью. Ибо этим одним многие спаслись. И, прежде всего, это путь юродивых, ибо они много напраслины терпят. Воистину, великое дело – юродство Бога ради, ибо совмещает все добродетели вкупе. Ничего житейского не имеют они, только одно терпение всеми силами приобретают и всем вкупе скорбям противостоят.

Ей-ей, душа моя, в нынешние времена нет пути к спасению больше этого. Глух и нем будь, о человек, и словно безчувствен ко всему житейскому и ко всему вредному. И стань безумным Бога ради, ибо желающий быть мудрым и разумным в мире сем – безумен перед Богом.

О человек, не стремись мудр быть мудростью мира сего. Не собирай себе много золота и серебра, ни драгоценных камней, ни чистого жемчуга, но ищи для себя духовной мудрости: как душу свою спасти. Дороже Премудрость золота и серебра, драгоценных камней и чистого жемчуга. С ее помощью обретешь богатство и славу, почет и величие у Бога и спасешь душу свою. Даже премудрый Соломон, смиряясь, во многой мудрости говорит: «И понял я, что все суета». И только одно хвалит, говоря: «Блажен человек, имеющий любовь Божию в себе», – то есть молитву Иисусову и другие моления непрестанные, труд духовный и страх Божий, смирение со смиренномудрием и всегдашнее молчание, и любовь, одинаковую ко всем людям, милосердие и справедливость, и остальные добродетели, насколько возможно. Тот мудрец и философ, оратор и афинянин, Аристотель и теолог духовно премудрый. И обретет в себе такой и премудрость, и Учителя премудрости и всех благ.

А внешнюю мудрость мира сего: латинскую, эллинскую и другие – безумием называет апостол Павел. Насколько отстоит небо от земли, настолько выше духовная премудрость внешней мудрости. Недостойно внешнюю ученость даже мудростью называть, только безумием, ибо та спасает, а эта губит. Не спасает нас премудрость века сего, ни могущество, ни богатство, но спасает нас вера без сомнений, без всяких греховных изъянов, дела добрые и праведность во всем.

Пусть же будет у нас взамен всякой мудрости прилежная забота о себе, о душа моя. Видя недостатки брата, будь словно слеп. Слыша о них – словно глух. Молчи, словно немой, ничего не говоря и умом не разумея, словно невежда. Не стремись показать себя мудрым, но к себе прислушивайся, себя понимай и предугадывай. Себя спасай и обличай, себя исправляй, над собой трудись.

Кто из желающих спастись, видя досадные дела и слыша обидные слова, не сделает глаз свой словно слепым, и ухо свое словно глухим, и язык свой словно немым, не сможет пребывать в покое душевном, без смятения и вреда. Если же кто-нибудь будет мучить тебя, не смей оправдываться или ссориться, но произноси со смирением: «Прости меня Бога ради», а в остальном – молчи, ибо Господь наш Иисус Христос явил нам Собою образ смирения. Как написано о нем: «…как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих. От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит?» (Ис. 53, 7-8). Так и ты должен подражать Создателю своему. Так и ты должен быть безответным перед оскорбляющим тебя, словно держа воду во рту или не имея языка. Говори только: «Прости».

И размышляй о том, что достоин ты всяких мучений, даже если бы весь мир восстав на тебя, целый год поносил тебя и обижал. Говори себе: «Что у тебя-то общего с людьми, о скверный!», и не думай, что страдаешь от брата своего, но от дьявола, ибо виновником любого зла бывает враг и устраивает всякое зло. Он учит человека всему злому и подстраивает. Ни одно зло не поднимется в нас без врага. И какое бы страдание ни терпели ради обретения грядущих благ, следует упрекать во всем себя, а не брата своего. Во всем себя последним ставь, во всяком деле, во всем себя показывай ниже всех и помни, что земля ты и снова в землю пойдешь.

Три слова держи в устах своих. Всегда говори всякому человеку: «прости», «благослови» и «молись за меня, грешного». Ни о какой вещи не спрашивай, если она тебе не нужна. Научись о любом человеке говорить только хорошее, а себя уничижай. Это приводит душу в великое смирение, побеждает и отсекает душевные страсти, и прежде всего, самомнение, и вооружает против дьявола. Истинное, подлинно спасительное смирение, любовь и милосердие, кротость и смиренномудрие, и незлобливость в том, чтобы принимать и терпеть напраслину от кого-нибудь, упреки, поношение и всякие обиды. И поэтому великое и благое дело – эта напраслина и уничижение, и терпение всяческих досаждений. И, терпя так всякую напраслину, все обиды и все упреки, достигнем совершенства и спасемся.

А желающий не гневаться на оскорбившего его, пусть молится о нем Богу, прилежно, от всего сердца. И тогда отбегут гнев и злопамятство. И тем большую обнаруживай к нему любовь и встречай его низкими поклонами. И каждому говори о нем: «Он добр ко мне». Ибо ничто так не приводит человека к смирению и кротости, как это – говорить за глаза: «Он добр ко мне». И ничто не вызывает такого гнева, как если поносишь оскорбляющего, жалуешься на него за глаза и отворачиваешься от него. Поскольку слышавшие от тебя сообщают ему. И жестока беда эта, ибо даже духовных людей затрагивает эта страсть. Премудр, поистине премудр, совершенен и свят, и больший подвижник, чем трудящийся много, тот, кто спасает и себя, и брата своего. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 45

Поучение о том, чтобы терпеть приходящие страдания

Желающему спастись не следует бояться и страшиться жестоких страданий ни от бесов, ни от людей и обращать внимание на них. Поскольку переменчива природа человеческая и склоняются люди от злого к доброму, к любви и благу. А боящийся страданий приходит в расслабление и малодушие. Кто привыкнет бегать или избавляться от страданий, или переходить с места на место, или выбирать удобное время, чтоб начать подвизаться, у того всю жизнь не будет ни места, ни времени получить пользу.

Следует нам полагаться и надеяться на милость Божию и вспоминать славные чудеса и помощь, которые от века являет Бог уповающим на Него угодникам Его. Ни в какой беде и страдании, никогда и нигде не попускает Бог испытания, превышающего наши силы. И следует нам Бога ради мужественно и с благодарностью переносить страдания в настоящем времени, месте и состоянии, надеясь получить грядущие вечные блага. Ибо «…многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян. 14, 22) «…и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11, 12).

Итак, обретем же крайнее терпение, и на любом месте не лишим себя пользы, но получим милость Божию и не погубим спасительное время жизни своей. Забудем обо всех страданиях от бесов и от людей и не будем печалиться ни в каком несчастье. Будем иметь только одну печаль – о том, чтобы настоящее время не прошло понапрасну: без духовных трудов и молений. Когда же постигнет нас какое-нибудь огорчение от бесов или людей, страдание, болезнь или бедствие, тогда тем более будем прибегать к Богу с молитвой и усердным молением со слезами горькими и взывать непрестанно. И тогда услышит Бог и избавит нас от всех страданий и несчастий. Никогда не рассуждай и не заботься, как избавиться от беды, поскольку все страдания и неудобства постигают нас по промыслу Божьему. Поэтому возлюбим тяжкую и горестную жизнь и не будем избегать несчастий и бедствий, нужд и страданий, но все жестокое, печальное и болезненное, и все горести перенесем храбрым разумом, чтоб привлечь к себе и Божью помощь.

Подвизающийся раб Божий должен во всех страданиях сделать сердце свое твердым, как камень, а не мягким, как вода, ибо жизнь века сего вращается, как колесо подвижное и неустойчивое. Иногда выпадает человеку счастливое время и недолгий почет. Не прислоняйся к нему, но стой, словно твердый столб! А иногда выпадает человеку гонение, скорби и несчастья от людей. Не огорчайся! Иногда же от бесов бывают мучения и страсти разные. Не скорби! Все это приходит и налагается ради нашего спасения. От Бога попускается и отходит снова по велению Божьему, когда Ему благоугодно наказать нас или помиловать. Ему же слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 46

Поучение о различении напастей бесовских

Прилежно и внимательно наблюдай за собой ясным умом, о инок: как приходят бесы и каким образом улавливают, и чем их победить? И будь крайне осторожен. Ибо среди страстей и сетей ходишь все время, всюду окружают страсти, всюду натянуты сети, воздух пропитан и земля полна страстями и сетями. Чтобы как-нибудь и где-нибудь не поймал тебя враг себе с подчинение в эти страсти и сети. Много, много сил требуется чтобы плотскому бороться с безплотными, одному – с тысячами. Много слез, много терпения предстоит. Много опыта и осторожности требуется, тысячи глаз необходимы. Жестоко, по-львиному, восстают на нас коварные духи. И если б не было с нами Господа!.. Ибо многолетний опыт имеют в соблазнах – более семи тысяч лет. Не спят, не едят, не отдыхают, но постоянно ищут нашей погибели: всякий час, всеми способами, всеми злоумышлениями, с великой настойчивостью. Обессиливая в одном, уже умышляют другое, и едва что-то начав, уже выискивают новые способы и, кружа, ищут, где б найти дверцу и войти, чтоб успешней нанести удар боголюбивым. И причинить им вред и зло.

Или не знаешь, о человек, с кем борешься? О, какою мы обложены тучей супостатов, видимых и невидимых врагов, чувственных и мысленных, природных похотей и естественных желаний, и соблазнов суетного мира. Унижений и страданий, несчастий, болезней и бед. И каждая воюет по-своему, напускает безчисленные волнения и смущения, готовясь душу твою растерзать и поглотить, словно птенца. А ты не радеешь, пресыщаясь, спя, покоясь во всяких негах и удовольствиях: мол, победим страсти, научимся добродетелям, будем спасены и грядущую радость получим в Царствии Небесном. Нет, не так! Не сможем, не радея, победить ни греховные страсти, ни коварство бесов, ни сети их, ни жестокость, ни добродетелям научиться. И если не прислушаешься к этому, не избежишь их сетей.

Если хотим действительно быть воинами Царя Небесного и подлинными общниками Царствия Небесного, то стряхнем с себя все волнения и путы всех земных привязанностей, забот и попечений, от которых поднимается мысленный дым и, словно темной тучей, покрывает ум. Стряхнем с себя всякое нерадение, малодушие и женскую слабость и будем противостоять бесовским умыслам, страстям, различным похотям и желаниям и соблазнам суетного мира, унижениям и страданиям, и потрудимся в молениях и в остальных добродетелях от всего сердца своего и всем существом: и душой, и сердцем, и умом. Словно идущий по пути быстрым шагом и не озирающийся туда и сюда. Или же как какой земледелец трудящийся. Ибо словно в огонь прыгнуть – принять на себя подвиг.

Со всяким человеком борются страсти и сопротивляются добродетелям, от рождения и до могилы. Каждой добродетели противостоит своя страсть и борется с ней. А налагают их и понуждают к ним бесы, ибо каждая греховная страсть имеет своего духа – лукавого беса, который ею владеет и управляет, и налагает на человека. От рождения испытывают всякого человека. В чем он слаб, немужествен и нетерпелив, тем его постоянно и поражают.

Против веры, надежды и упования, борются страсти греховные: маловерие и сомнение, двоедушие, страх и отчаяние. А владеет ими и управляет бес – дух сомнения.

Против любви борются страсти греховные: ненависть, гнев, всякое злопамятство. А владеет ими и управляет бес – дух гнева и злопамятства.

Против милосердия борются страсти греховные: жестокосердие, безжалостность, себялюбие. А владеет ими и управляет бес – дух себялюбия и жестокосердия.

Против девства, чистоты и целомудрия борются страсти греховные: блуд и нечистота, и пленение непристойными мыслями. А владеет ими и управляет бес – дух блуда.

Против нестяжания и милостыни борются страсти греховные: сребролюбие, скупость, любовь к вещам, стяжательство. А владеет ими и управляет бес – дух сребролюбия.

Против кротости и смирения борются страсти греховные: наглость, жестокость, злоба, дерзость. А владеет ими и управляет бес – дух ярости.

Против трезвения утробы, то есть против поста и воздержания от пищи, борются страсти греховные: ненасытность, объедение, пьянство. А владеет ими и управляет бес – дух обжорства и чревоугодия.

Против трезвения ума борются страсти греховные: мечтательность, пленение ума, забвение, умопомрачение и все страсти. А владеет ими и управляет бес – дух многомыслия.

Против бодрости борются страсти греховные: дремота и сон. А владеет ими и управляет бес – дух сонливости.

Против бдения борются страсти греховные: нерадение, расслабленность, лень, отягощение, усталость. А владеет ими и управляет бес – дух Вельзевул, князь бесовский.

Против смиренномудрия, скромности и духовного самоукорения борются страсти греховные: гордыня, высокомерие, стремление первенствовать, честолюбие, человекоугодие, многословие, заносчивость, тщеславие. А владеет ими и управляет бес – дух гордыни, князь бесовский.

Против простоты в пище и питии и сухоядения борются греховные страсти: лакомство и сластолюбие. А владеет ими и управляет бес – дух сластолюбия.

Против памяти, разумения и поучения борются страсти греховные: забвение, глупость, неразумие и помрачение. А владеет ими и управляет бес – дух помрачения.

Против правды и истины борются страсти греховные: лицемерие, обман, ложь, клевета, упреки, ропот, ослушание, осуждение, зависть и всякая неправда. А владеет ими и управляет бес – дух лжи и лукавства.

Против приносящих радость подвигов благочестия, мужества и долготерпения борются страсти греховные: уныние, малодушие, печаль, нахальство и все греховные страсти. А владеет ими и управляет бес – дух печали, князь бесовский.

Против Закона Христова и заповедей Его, и всех отеческих добродетелей борется и сопротивляется всякое беззаконие. А владеет этим и управляет сам сатана с подручными своими.

И какой душевной или телесной страстью человек одержим, такой дух и входит в ту часть тела и в то место этого человека, владеет и управляет им, и печалит человека того. И какой дух в какой части тела пребывает, тот дух в той части тела ту и страсть поднимает, и сладостное желание вкладывает. И эти лукавые духи возбуждают в человеке греховные страсти, всяческие похоти, вожделения и сладости греховные. И поскольку осмеливаются духи проникать в части тела страстных людей, постольку и способны чинить всевозможный вред, препятствия и неудобства, безпокоить и раздражать нас.

Иногда духи и входят, и выходят совсем неощутимо, иногда же – ощутимо. А желающему очистить от этих духов душу, тело и ум, всего себя внутренне, и загородить им доступ, следует изнурять себя постом, голодом, жаждой и воздержанием, бодрым бдением, молитвой Иисусовой и молением непрестанным, бодрым и трезвым, и обязательными поклонами, и слезами, и постоянным терпением, чтобы все время ограждать все чувства и члены своего тела от темных и лукавых духов. А еще иметь память о смерти, смирение и смиренномудрие. А еще, помня о вечных муках, бояться и страшиться. А еще помнить и постоянно желать невыразимой и несказанной, неизреченной и безконечной радости Царствия Небесного, которой нет ни образа, ни подобия, ни объяснения в веке нынешнем. И которую невозможно сравнить ни с чем в этой жизни. А еще иметь любовь, одинаковую ко всем людям. Вот что следует иметь нам, желающим достичь совершенства и спастись, непрерывно, неотложно и постоянно, каждому по мере сил его. А кроме того, и остальные добродетели.

Все святые отцы говорят: ничто не изгоняет вон духов, не очищает душу и тело человеку, не закрывает доступ и не защищает нас так, как пост, голод и жажда, воздержание, бодрое бдение, молитва Иисусова и другие непрестанные моления, бодрые и трезвые, поклоны и слезы. А если не обретем этих добродетелей, будем лежать и спать, лениться и не радеть, что в таком случае помешает духам проникнуть, вонзить свое орудие, обнажить душу и насеять злых семян, и осквернить плоть человека того? Когда же изгонит из себя человек, желающий достичь совершенства и спастись, всех духов тьмы, что владеют каждой из страстей и противостоят спасительным духам, о которых говорит пророк: духу премудрости, духу разума, духу совета, духу крепости, духу веры, духу благочестия, духу страха Божьего и прочим добродетелям, – когда очистится от одержимости ими и преградит доступ, тогда достигнет совершенства, спасется и обретет благодать.

И прежде всего, не будь горделив и самомнителен, гневлив и злопамятен, себялюбив и сребролюбив, не осуждай, не отчаивайся, не предавайся ни похоти, ни сластолюбию, ни всяческим удовольствиям нынешнего века. И остальным страстям. В таких душах живет не Святой Дух Божий, а враждебный, дьявольский. Ибо такими людьми, любящими мир, сластолюбивыми и живущими в удовольствиях, горделивыми и самомнительными, гневливыми и злопамятными, сребролюбивыми и себялюбивыми, и склонными к отчаянию, владеют духи тьмы и входят в них. И кто не убережется от них, станет радостью лукавых духов и мрачным домом враждебных сил. И вовлекаем будет ими в непристойные помыслы и в постыдные поступки.

Каждый человек, в любой из страстей, сначала получает от дьявола прилог ее и мысленно соглашается с нею по собственной воле. А когда страсть утвердится в нем, тогда, и не желая, невольно подчиняется: со слезами и плачем, сетуя и рыдая, – одолеваемый ею. Потому что не в состоянии победить страсти и бесов человек, не устранивший причины страстей.

Но кто обрел спасительные добродетели: веру без сомнений, твердую надежду и непоколебимое упование, – тот явно победил страсти греховные: маловерие, сомнение, двоедушие, страх и отчаяние, и беса – духа сомнения.

Кто обрел спасительную добродетель – любовь, тот победил страсти греховные: ненависть, гнев и всякое злопамятство, и беса – духа гнева и злопамятства.

Кто обрел добродетель спасительную – милосердие, тот победил страсти греховные: безжалостность, жестокосердие, себялюбие, и беса – духа жестокосердия и себялюбия.

Кто обрел добродетели спасительные – пост, жажду, бдение, память смертную, девство, чистоту и целомудрие, тот победил страсти греховные: блуд, нечистоту и пленение непристойными мыслями, и беса – духа блуда и нечистоты.

Кто обрел добродетели спасительные – нестяжание богатства и милостыню, тот победил страсти греховные: сребролюбие и скупость, любовь к вещам и всяческое стяжательство, и беса – духа сребролюбия.

Кто обрел добродетели спасительные – смирение и кротость, тот победил страсти греховные: наглость, жестокость, злобу, дерзость, и беса – духа ярости.

Кто обрел добродетели спасительные – трезвение утробы, то есть пост и воздержание от пищи, тот победил страсти греховные: ненасытность, объедение и пьянство, и беса – духа чревоугодия.

Кто обрел добродетель спасительную – трезвение ума, тот победил страсти греховные: мечтательность, пленение ума, и беса – духа многомыслия.

Кто обрел добродетель спасительную – бодрость, тот победил страсть греховную: дремоту и частый сон, и беса – духа сонливости.

Кто обрел добродетель спасительную – бдение, тот победил страсти греховные: лень и расслабленность, нерадение, отягощение и усталость, и беса – духа Вельзевула, князя бесовского.

Кто обрел добродетели спасительные – смиренномудрие, скромность, самоукорение, смирение при упреках и унижениях от людей, тот победил страсти греховные: гордыню, самомнение, заносчивость, честолюбие, человекоугодие и тщеславие, и беса – духа гордыни, князя бесовского.

Кто обрел добродетели спасительные – сухоядение и непритязательность в пище питии, тот победил греховные страсти лакомства и сластолюбия, и беса – духа сластолюбивого.

Кто обрел добродетель спасительную – молчание, тот победил страсти греховные: многословие, осуждение, клевету, ложь и ропот, прекословие и брань, и всякое зло, порождаемое языком, и беса – духа многословия.

Кто обрел добродетели спасительные – молитву, трезвение и поучение, тот победил страсти греховные: забвение, помрачение и нечувствие, и беса – духа помрачения.

Кто обрел добродетель спасительную – правдивость и истину во всем, тот победил страсти греховные: всяческое лицемерие, ложь, клевету, упреки, ропот, ослушание и хулу, зависть и всякую неправду, и беса – духа лжи и лукавства.

Кто обрел добродетели спасительные – терпение и мужество, твердость и радость в подвиге, тот победил страсти греховные: уныние, малодушие, печаль и дерзость, и все страсти греховные, и беса – духа печали, князя бесовского.

Кто обрел святые заповеди Господни и апостольские предания, отеческие наставления и добродетели, исполнил Закон и победил все законопреступления и сатану с подручными его и со всем воинством и ополчением его.

Такое свойство у страстей и у лукавых бесов – пребывать возле нас постоянно, как стража. И прислушиваться к нашей воле, желаниям и прихотям: к чему мы сами склонны, чего хотим и желаем, что любим и к чему стремимся постоянно? Распознают каждую страсть в нас, и на это и побуждают, и подходящие сети приспосабливают, приносят, раскидывают и ловят нас. Но сначала мы сами себя побеждаем и бываем причиной всякой страсти. И поэтому ищут бесы причину в нас, поскольку по собственной воле и желанию мы скорее увязнем. Не очень принуждают нас бесы к тому, чего мы сами не хотим, трезвясь умом, и на что не соглашаемся по собственной воле. Ибо знают лукавые, что не послушаем их.

Но мало что нужно приложить лукавым, чтобы искусить нас, если сами принимаем какую-либо страсть. И тогда к нашему желанию и склонности прилагают свои хитрости. Ибо наша вина состоит только в страстности, расслабленности и безпечности, которые и есть начало любой страсти и об устранении которых мы не безпокоимся и не радеем, а конец и причина всякого греха – это бесы.

И в любой грех мы впадаем именно так: побежденные сначала страстными мыслями, расслабленностью и небрежностью, а потом – бесовским воздействием. И никакое зло не поднимется в нас без этого, ибо завершение и конец любого зла – это бесы. Именно так ввергают нас бесы во всякую страсть и впадаем мы во всякий грех, и во всякой сети их запутываемся. А сетями их называю греховные бесовские прилоги, похоти и желания, и нечистые помыслы. И, запутываясь в них, всегда впадаем во всякую страсть и во всякий грех. А еще можно назвать их дверями для страстей и бесов. Через них входят в нас и забирают сокровища духовные. Бывает, что лень и частый сон, объедение и прием пищи не вовремя – причина того, что входят бесы. А также и остальные страсти бывают этому причиной, как говорил и раньше.

Приходя, бесы прежде всего стучатся в двери сердца. То есть тайком вкладывают в ум страстные греховные мысли. Словно воры, втихомолку приходят: есть сторож или нет? То есть, воспримем какой-либо помысл или нет. И, если воспримем какие-либо помыслы, тогда начинают образовывать страсть и побуждать нас. И крадут богатство духовное. Если же обнаружат сторожа ума нашего бодрствующим в дверях сердца, то есть, если кто привык хранить ум свой, отгонять и презирать прилоги бесовские и разные помыслы, всегда отвращая ум от бесовского мысленного прилога, сделав его глухим и немым к их лаянию, постоянно смотрит в глубину сердца и ничуть не поддается – такому бесы не могут причинить вреда. Поскольку постоянно трезвится умом.

Тогда различные сети начинают закидывать бесы и улавливать в страсти, хитрить и злоумышлять. В первую очередь, вкладывают в ум забвение, гнев и неразумие. А потом – себялюбие, сребролюбие, а также гордыню, честолюбие, сластолюбие, объедение, чревоугодие, блуд, жестокость, гнев, злопамятство, хулу, неприязнь, наглость, тщеславие, многословие, уныние, сонливость, лень, отягощение, усталость, страхи, ужас, ревность, зависть, ненависть, лицемерие, обман, ропот, неверие, непослушание, лихоимство, любовь к вещам, корыстолюбие, малодушие, двоедушие, раздражительность, самомнение, властолюбие, человекоугодие, своеволие и насмешничество. А после этого великую бурю поднимают, то есть блудные помыслы и богохульство и непрерывно повергают в отчаяние. Рассчитывая, что подвижник так устрашится, что или отчается, или оставит труды свои и молитву.

Если же, всячески сотрясая и волнуя, не сумеют лукавые бесы удержать и отлучить от подвига твердую душу непобедимого воина Христова, твердо, как страстотерпец, заложившего основание свое на камне веры, которого ни быстротекущие реки страданий не подмоют, ни бурные ветры мыслей не расшатают. Тогда подкрадываются лукавые и лживые враги с чем-либо мнимо хорошим, рассчитывая под видом блага безпрепятственно привнести в нас, не понимающих, нечто, надежно спрятанное. И сильнейший ущерб нанести подлинной добродетели, молению и подвигу. Иногда понуждают нас лукавые бесы говорить поучения, как бы ради любви духовной, и наставлять людей, даже женщин. И понуждают нас прибавить сверх телесных потребностей что-нибудь к еде и питью ради друга или праздника – какую-нибудь вкусную снедь. Ибо знают лукавые, что Адам, праотец наш, пал от сластолюбия и нас им улавливают.

И, в первую очередь, начинают омрачать чистоту ума, ясность и способность наблюдать за собой, чтоб внезапно столкнуть в пропасть любодеяния или в какую-нибудь другую страсть. А если и этим не смогут поколебать нас, хорошо трезвящихся умом, тогда начинают соблазнять ложными видениями или подбивают злых людей причинить нам зло. И сами заодно с ними вооружаются различными скорбями, невзгодами и болезнями, огорчая и тревожа. Но опытный воин Христов пусть все это пропускает мимо и считает ничем, словно не ему это причиняется, зная, что все это – бесовские злоумышления.

А если и этим не возьмут, тогда уже одолевают самомнением, вкладывая в ум представление о собственной святости, и тайно нашептывая: «Сколько претерпел ты страданий, и каких!»

Ибо бесы, словно хитрые охотники: когда первая сеть их порвется, тогда бросают ее и отступают, притворяясь, будто действительно побеждены. Смотри, о человек, не оплошай! До могилы не отступят и будут ковать тебе оковы великие. Смотрят внимательно, когда снова начать, – и будут восставать без отдыха. И когда остынет жар духовный, либо изготовят они тайно какую-нибудь новую сеть, тогда снова приходят, раскидывают сети свои, улавливают, злоумышляют. И на всех путях благочестия препятствуют нам, если старательно совершаем любое дело ради своего спасения, а не ради чего-то земного.

Если же внутри нашей добродетели кроется некий порок: или гордыня, или тщеславие, или самомнение, – то не препятствуют нам, а даже побуждают, чтоб потрудились напрасно. Но ни к чему так не стремятся враги-бесы, как любым способом украсть у нас время праздностью.

И, причиняя все это, бесы три пропасти нам выкапывают. Во-первых, препятствуют добру во всех видах благочестия. Во-вторых, не допускают чтобы добро было в Боге, то есть, когда не могут удержать нас от доброго, тогда стараются погубить труды наши тщеславием. В-третьих, всегда ублажают нас тем, что мы-де во всем живем по-божески. То есть, когда и тщеславием не в состоянии удержать нас, тогда стараются погубить самомнением и лишить нас награды.

Тремя способами борются с нами бесы. Сначала помрачают человеческий ум, и человек становится забывчив и об одном и том же деле думает многократно. Снова и снова приводят ему на ум одно и то же, чтоб погубить время его спасительное. А еще привносят различные искушения. А кроме того, еще насылают различные скорби. И поэтому мы очень нуждаемся в том, чтоб все время трезвиться умом и утробой, потому что враги нападают на нас постоянно и жестоко одолевают. Кто-то много лет трудится, а бесы ждут своего часа, чтоб погубить его труды в один миг.

Воистину, мало кто из людей знает о безчисленных уловках и умышлениях, злокозненном коварстве и хитростях бесовских. Ибо духи эти безплотны, не нуждаются в отдыхе, в еде, в питье и имеют многолетний опыт хитро улавливать. И потому никто не победит их коварные и жестокие сети, злоумышления и козни, только пребывающий в немощи телесной от непрестанного подвига и живущий в нищете духовной, то есть в сокрушении сердца и вменяющий ни во что свое собственное разумение. Тот победит их, с помощью Божией, поддерживающей нас.

Первая причина всех страстей, как и прежде говорил: страстность, расслабленность и небрежность. Если в самом начале не отвращаемся и душой, и умом от привносимого бесами мысленного прилога каждой привходящей страсти и не отсекаем его, то бесы еще больше прикладывают. Поэтому ищи причину каждой страсти в себе и, отыскав, вооружись против нее и выкопай ее корень секирой страдания. Если же не искоренишь, то снова даст побеги и разрастется. А без этого врачевания не сумеешь победить страсти, достичь совершенства и чистоты, и спастись.

Желая достичь совершенства и чистоты и спастись, будем отсекать начало мысленного прилога, то есть с самого начала отказываться от возникшего помысла, желания и всякой страсти. Побеждай малое, чтоб не впасть в великое, и этим одним победишь все остальное. А очевидной бесовской напасти или какой-нибудь другой лютой страсти Бог попускает одолевать нас за гордыню и за самомнение, когда кто-нибудь считает себя святым и праведным, и за тщеславие. Или за то, что считает себя сильным, надеется только на себя и заносится перед немощными. Чтоб познал такой свою немощь и узнал помощь Божью и научение. Ибо без помощи Божьей не может делать ничего. И смирил свои мысли. Или еще за грехи попускается наказание, чтоб покаялся или стал искуснее в трудах. Или ради венца за победу.

Что одолевает тебя, от какой греховной страсти мучаешься, на ту и вооружайся прежде всех страстей и против нее одной прилагай все свои старания. И так победишь все греховные страсти и все страдания, заповедям Господним и добродетелям отеческим научишься ты верой без сомнений, мужеством и терпением, непрестанным подвигом и слезами, горячим усердием и стремлением восстать против наступающих страстей и греховных напастей. А чтоб научиться Господним заповедям и отеческим добродетелям, необходимы великая старательность и терпение. В этом и состоит искусство победоносной духовной брани святых отцов.

А всякая борьба и брань бесов против нас основывается и утверждается на этих четырех вещах: на нерадении, расслабленности, лени и безпечности. Или на себялюбии, сластолюбии и сребролюбии. Или на гордыне, презрении, самомнении, заносчивости и тщеславии. Или на зависти бесов. Однако за невежественными, слабыми, ленивыми и безпечными людьми следит, задерживает их и одолевает один лукавый бес. А за подвижником – такое множество, что, кажется, и воздух от них дрожит и трясется. Господь Бог да сохранит нас от всех страстей и напастей греховных, от всех сетей и козней, замыслов, коварств и жестокостей бесовских Своею благодатью. Ему же слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 47

Поучение о желаниях и стремлениях

Всегда есть у человека свои естественные желания, стремления и борения. Иногда же бывают добрые стремления и желания от Бога. Есть стремления, желания и борения от бесов. А есть – от обманов и соблазнов суетного мира. Поэтому всегда следует нам остерегаться, различать и понимать, откуда эти стремления, желания и борения: от естества, от Бога, от бесов, или от соблазнов суетного мира?

И приводит Бог человека к необходимости отстраниться от своих желаний и стремлений, поскольку всякий человек рождается с естественным желанием и стремлением к телесному покою. Поэтому и одолевают все время каждого человека различные похоти и желания, расслабленность и лень, и любовь к покою. А также и бесы от рождения одолевают, понуждают и угнетают постоянно, все время, каждого человека. Всякие похоти и желания постоянно вкладывают в ум и в сердце человеку. А также мирские соблазны нынешнего века, желания и стремление к удобствам, различные безчисленные суетные заботы и все остальные греховные страсти, о которых говорил выше подробно, от рождения борют всякого человека.

Поэтому те, кто хочет победить все эти страстные желания, покой плоти и все остальные греховные страсти, о которых неоднократно говорил, и бесовские борения, и сети, и власть их, и мирские соблазны, и научиться добродетелям, достичь совершенства и спастись, должны всегда иметь осторожность и мужество, терпение и твердость и усерднейше читать книги. А когда впадаем мы в мирские дела и мудрствования, то есть в угождение плоти, в самодовольство, в похоти, желания и разные заботы, тогда и невольно отпадаем от духовных дел и от Бога.

Нынешнее мое слово в первую очередь к вам, о юные мои любимцы! Кто из вас желает быть девственным и чистым, душевные и телесные чувства свои иссушить, очистить и устремить к Богу, избежать блудных похотей, прочих душевных и телесных страстей и соблазнов мира сего, устранить бесовские козни, сети и обманы и победить. Стать твердым и терпеливым. Огненное это пламя, острое и высокое, погасить. Сделать тело свое жилищем, сердце и душу свою – домом Божьим. Святость и дар Божий, и благодать Святого духа иметь в себе. Явить превосходящее мир сей, удивительное и достойное похвалы праведное и святое житие. Душу свою спасти и угодить Богу. И царствовать с Ним, радоваться и веселиться, наслаждаться и утешаться во веки вечные. И, пребывая с ангелами, ликовать и слышать сладкий голос их пения, и быть сотоварищем всех святых, угодивших Богу. Пусть тот не печалится, не унывает и не безпокоится. Пусть не желает проводить жизнь в лени и нерадении, в расслабленности и без усердия. Пусть не хочет жить без нужд и огорчений, печалей и скорбей, несчастий и бед. Но со всевозможным усердием, твердостью и предельным терпением пусть воистину желает перенести всевозможные страдания.

Дьявол собирается с силами своими лукавыми, всячески подстерегает, останавливает и удерживает таких всевозможными нуждами и различными горестями, страданиями и скорбями, несчастьями и бедами. А к тому же еще и соблазны века сего обольщают разнообразными житейскими прелестями. А помимо них еще различные естественные желания и наслаждения все время борют.

И вот когда решится человек на все страдания и горести, приготовится без колебаний для всего умереть и будет во всех тяготах и трудностях уповать на Бога, тогда придет в свершение и спасется.

О человек, если не будешь трудиться горячо и усердно в заповедях Господних и отеческих добродетелях, то не сможешь очиститься умом, душой, сердцем и телом, достичь совершенства и спастись, и обрести благодать. А если не очистишься и не достигнешь совершенства, не спасешься и не обретешь благодати – горе тебе, увы тебе, окаянный! Ибо погубишь ты то, что в будущем веке не приобретешь, только в нынешнем!

О человек, известно тебе, что жестоки и мерзки, грязны, скверны и нечисты, что лишают благоуханного духовного делания и благодати и губительны для души похоть, блудное вожделение, распаление сердца и тайных частей тела. Как же не боишься все это в ум принять?!

Сластолюбивые люди, любящие вкусные яства, напитки и телесные удовольствия и оскверняющие сами себя – ум, душу, сердце, тело и совесть свою – блудной похотью и распалением, отгоняют от себя благодать Божию и не могут достичь совершенства. Всякий сластолюбивый и нежащий себя человек и вольно, и невольно желает скверны блуда и мучается, и понуждаем бывает телесной потребностью, сластолюбием и изнеженностью.

И, зная об этом ненасытном и невольном желании, о похоти и о мучениях, почему не понуждаешь себя всегда к посту и голоду, к воздержанию, к бдению и к остальным добродетелям, и к трудам духовным? Не обуздываешь чрево свое и не удерживаешь плоть свою от вкусных яств и напитков, и всяческих удовольствий?

Без подвига и трудов не избежишь этой невольной похоти и желания, ненасытного греховного распаления сердца и тела.

Ответь мне, о сластолюбец! Разве разнообразных безчисленных яств, намазанных маслом и медом, пришел ты искать? И разве рыб различных и сладких напитков пришел ты искать? И разве на слабых и малодушных, новоначальных, неопытных и неученых пришел ты смотреть и от них помощи и поддержки в подвигах пришел ты искать? Берегись и храни себя от таких, о окаянный, как от близости к обжигающему пламени!

Не на смерть ли отважился ты? Не Христа ли пришел ты искать? Не Царствие ли Небесное пришел ты искать и получить? Ведь нескончаемой жизни будущей пришел ты искать. Невыразимой и неизреченной радости пришел искать ты! Хорошо бы нам было нежить телеса свои всякими удовольствиями, если бы от удовольствий тела наши становились безсмертными и нетленными, вечными и неразрушаемыми. Но не так это, нет! Смертными, да еще и червивыми, тленными становятся и разрушаются от всяких удовольствий. Чего же ради попусту предаваться удовольствиям, угождать телу и чрезмерно заботиться о нем, не думая и не понимая, что смерти не избежать и не миновать тления и разрушения?!

Ничто так не спасает человека, не утверждает в заповедях Господних и во всех отеческих добродетелях, не дает и не рождает терпения, не укрепляет во всех страданиях и не заставляет презирать удобства нынешнего века и соблазны суетного мира сего, как память смерти. Ибо никто не может смерти не устрашиться или избежать. Это и к страху Божьему многократно приводит, и дает умиление и слезы, и заставляет вспоминать о муках, и о Царстве Небесном. Поэтому крайне нужно и необходимо нам все время иметь память смертную, вспоминать и думать о кончине своей.

О человек, жалкий, нерадивый и сластолюбивый! Ты считаешь, тебе одному хочется всяких удовольствий, красивого, приятного и легкого во всем? А святые, думаешь, не хотели всего этого – вкусно есть и сладко пить, всяких удобств телесных и послаблений? Или ты думаешь, что и тела их не болели так же, как наши тела? А я говорю, что воистину хотели, и тела их воистину болели, как и наши. Но претворяли желание свое в терпение, и скорбь – в грядущую радость. А плоть носили такую же, какую и мы носим.

Так и ты, о человек, если хочешь действительно достичь совершенства и спастись, должен всегда, непрестанно, иметь и чтение, и мужество, и терпение и твердость, как и они. Для рассуждения и всегдашнего хранения душевных и телесных чувств, для всякого дела духовного, для обнаружения причин греха и страстей душевных и телесных. И для того, чтобы наставить себя в заповедях и научить добродетелям.

Не от сластолюбия и удовольствий, и не от чрезмерной пищи растет наша плоть, а по Божьему промыслу и устроению. А вкусные яства и напитки и всякие телесные удобства не только крепких и молодых в эту беду, то есть в блудную похоть, в вожделение и ненасытное греховное распаление вовлекают, но и слабых, больных и состарившихся к этой блудной похоти, вожделению и греховному распалению понуждают! Видишь, и слабых, и больных, и состарившихся одолевает враг, собственная природная воля и мирские соблазны! Если же кто из молодых и здоровых сластолюбив, изнежен и не хочет страдать, а надеется одолеть похоти и желания и освободиться от нечистых движений, душевных и телесных, то не сможет, служа чреву. Тем более не сможет избавиться от дремоты и частого сна, лени и отягощения, усталости и других страстей, служа и угождая царице всех страстей – утробе. Если ест и пьет досыта, не сможет одолеть их и избавиться от них, поскольку от телесного покоя и от чревоугодия рождаются страсти эти: блуд и похотливые желания. И поскольку он раб этих страстей и в подчинении у них, он вольно и невольно подчиняется им и мучится от них.

Что от чего рождается, то от того не погибнет, а оживится. Как в навозе рождаются черви, так в сластолюбии, во вкусных яствах и напитках, во всяких удовольствиях рождаются греховные страсти, похоти и желания. И кто избежал блуда и хранит девство, или кто хочет избежать блуда и быть девственником, пусть трудится в заповедях Господних и в отеческих добродетелях усердно, день и ночь, и отсекает всякие похоти и желания, наслаждения и удовольствия. И пусть постарается тот не только избежать этого грязного плотского греха, но и желания этого, скверного и ненасытного, избежать. А еще пусть постарается достичь совершенной чистоты, безстрастия и спасения.

Тела наши созданы, чтобы служить душам нашим. Как дом – жилище человеку, так и тело – дом и жилище души. Не может душа спастись одна, без тела. Но душа – это главное, а тело – второстепенное. Ибо душа подобна небесному, подобна Богу и ангелам, безсмертна и нетленна. А тело подобно земному, подобно скотам полевым и зверям лесным, смертно и тленно. И потому тело – раб души.

Как паук, плетущий сеть, чтоб поймать живых мух, испускает из себя жизненную силу, так и нам, желающим достичь совершенства и спастись, избавить душу свою от погибели и получить грядущую радость, не следует жалеть своих телесных сил. О, насколько твердо и непоколебимо следует нам стоять, каждому в своем чине! О, в каком опыте и страхе Божием нуждаемся! О, в какой осторожности и охране со всех сторон нуждаемся! О, в каком мужестве, терпении и твердости нуждаемся! О, какое безчисленное множество страданий и скорбей осаждают, борют, сокрушают и терзают нас, желающих достичь совершенства и спастись, обрести благодать и Царство Небесное! Как туго натянутые луки, как остро отточенные стрелы и копья, направлены на нас безчисленные страдания, борения и соблазны нынешнего века.

Иногда бывают страдания и скорби свои, естественные. Иногда – от других людей. А иногда безчисленное множество страданий причиняют нам из зависти бесы. Поэтому и невозможно избежать страданий и жить без скорбей нам, желающим достичь совершенства и спастись, обрести благодать Божию и получить Царство Небесное. Поэтому и следует нам твердо терпеть все постигающие нас страдания, скорби и печали, беды и несчастья.

И снова скажу: о, в каком мужестве, твердости и терпении нуждаемся, усердном и всестороннем! О, сколько еще борений и нападок восстает на нас, устремляется к нам и одолевает нас со всех сторон, все время, вплоть до исхода душ наших из тела, вплоть до конца жизни нашей. Как волны морские вечно, набегая, ударяются и разбиваются о камни. Так и всякие природные страсти, похоти, желания, слабости, наслаждения и удовольствия борются и сталкиваются от рождения с каждым из нас все время. А также и мирские страсти, похоти и желания, слабости и удовольствия, и удобства, вся видимая и слышимая суета нынешнего века от рождения нашего одолевают и подстерегают все время, на всяком месте каждого из нас. А также и всякие бесовские прилоги и понуждения, сети и козни, умыслы и коварства, и страдания от рождения нашего одолевают и подстерегают на всяком месте, при всяком деле, все время каждого из нас. И ни один человек от рождения своего не может уклониться и освободиться от всех страстей, похотей и желаний, удовольствий и наслаждений, расслабленности и лени, и бесовских прилогов, побуждений и издевательств без мужества, твердости, терпения и скорбей. Ибо без нужд и страданий, без терпения и твердости, без памяти смертной и без чтения книг никто не может достичь совершенства и спастись.

Желающих достичь совершенства и спастись на всяком месте одолевают и подстерегают страдания и нужды, различные беды и несчастья, и всякие скорби: и от естества, и от других людей злых, и от бесов лукавых, и от лжи и соблазнов мира сего в нынешнем веке: различные похоти и желания природные, от бесов и от любви к миру.

И кто хочет твердо сохранить себя от этого: от природных похотей и желаний, от мирских соблазнов, избежать обманов, помрачения, сетей и безчисленных умыслов бесовских – и иметь память о смерти, о радости Царствия Небесного и о безконечных будущих муках, стать трудолюбивым в заповедях Господних и в отеческих добродетелях, сделать себя терпеливым и усердным, достичь совершенства и спастись, пусть постоянно читает, непрестанно терпит, с твердостью и мужеством, и помнит кончину свою.

Никто из нас не сможет сохранять все время память о смерти и кончине своей, о Царствии Небесном и о вечном мучении, научиться заповедям Господним и отеческим добродетелям, стать подвижником, сохраниться от соблазнов мира сего, от различных похотей и желаний, и от обманов бесовских, быть постоянно терпеливым во всех страданиях – от естества, от бесов и людей – без постоянного чтения, непрерывного терпения, мужества и твердости и памяти смертной. Ибо доброе всегда забывается без чтения книг: бесы закрывают. А злое непрестанно приводят на ум, напоминают и вкладывают. И без терпения, мужества и твердости не одолеть никакое страдание. Кто не помнит сказанного здесь вкратце или же нерассудителен, мечтателен и одержим помыслами, гневлив и злопамятен, склонен к сонливости и дремоте, тот – под властью страстей и лукавых духов, не очистился еще от них и должен очищаться. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 48

Поучение о различных ложных видениях

Будем наблюдать за собой прилежно и разумно, о иноки, чтоб как-нибудь не соблазнили нас лукавые бесы неким ложным видением. Ибо много у бесов разных обманов. Бывает иногда, приходят к нам бесы, в невидимом образе бесовском, и устрашают нас. А иногда – видимо. А бывает, различные видения и образы показывают нам бесы. Иногда – огонь или свет, или некое сияние, или призрак, или какое-нибудь видение показывают. Иногда пресмыкающимися или какими-нибудь птицами представляются. Иногда разрушение кельи показывают. Иногда вползают лютыми змеями. Иногда приходят под видом разных зверей, будто бы желая съесть нас. Иногда, облачась в воинские доспехи, с оружием приходят к нам. А бывает, когда в молитве нашей просим помощи у Бога, эти лукавые и во время молитвы нашей неотступно с нами пребывают. И когда слышат, что мы желаем и просим помощи от Бога, разделяются надвое. И одна их половина – в образе бесов и темна. А другая половина – с виду светла лицом и одеждами. И входит светлая половина в келью, словно бы на помощь, называя себя святыми ангелами, и начинает отгонять от нас темных, соблазняя нас. Не будем же верить им и бояться их, но будем молиться Господу Богу прилежно, в сокрушении сердечном. Ибо Господь недалеко от каждого из нас, верных, и скор на помощь нам, призывающим Его со смирением, от всего сердца. И ангелам своим заповедает о нас хранить нас на всех путях наших, и все обманы противостоящих бесов отгонит от нас, и соблазн бесовский не приблизится к душам нашим. И рана не коснется телес наших (Ср. Пс. 90).

Уповающих на Бога, надеющихся и без сомнения верующих бесы сами боятся и трепещут еще больше. Словно огнем опаляемы бывают бесы невидимой святой Божественной силой. Даже взглянуть не смеют на них, и вдали исчезают безследно лукавые духи.

А бывает иногда, и от сна пробуждают нас, словно творя нам добро и заботясь. Но не так это, нет. Не дают отдохнуть, когда устанем, и ввергают нас в гордыню и самомнение.

А если будем молиться чисто и прилежно и услышим звуки и шумы бесовские: топанье ног и прыжки, свист, галдеж, страшные крики и непристойные угрозы, или некое гудение, или свирели, или песни, или волынки, или бубны – тогда не будем думать о них или бояться их наваждений, не будем удивляться их внезапности и дерзости. Только неразумные и малодушные люди боятся. Без воли Божией, бесы даже над свиньями власти не имеют, не то что над людьми. Сам сатана не смеет никакого вреда причинить нам, если Господь Бог не прикажет ему.

Даже если грозятся бесы явиться из воздуха, злыми и свирепыми, и напугать наш ум и разорить душу. Или говорят, что, как лютые звери, растерзают плоть нашу. Не будем бояться их, огорчаться их угрозами. Ибо запугивают, искушая нас. И смотрят: слушаемся их и боимся или совершенно не обращаем на них внимания? И поднимаем на них меч веры нашей – слово молитвы к Богу. И тотчас невидимо Божией силой бывают поражаемы и отгоняемы далеко от нас.

Если же внезапно увидим их лютые образы, не будем пугаться и ужасаться их видений и обманов! Даже если увидим направленное на нас оружие, или горящие свечи будут проноситься перед лицом нашим, да не смутит нас никакое устрашение! Даже если кровавую мерзость или какое-нибудь непристойное и злое видение, или какой-нибудь добрый образ увидим, не будем пугаться этого зла. И из-за мерзкого и поганого запаха не будем оставлять поклонов перед иконами. А добрым видениям не будем верить. Ибо что бесы ни показывают: доброе ли, злое ли – все это ложь. В воображении показывают, а не по правде. Если горящий огонь показывают, то не опаляет и не обжигает. Если воду показывают, то не потопляет и не мочит. Если показывают, угрожая, какое-нибудь оружие, то не убивает. А если чем-нибудь и бьют кого-либо из подвизающихся или поражают каким-нибудь орудием и отлучают от Бога, то вскоре побои эти и раны прекращаются и облегчаются по Божьей помощи.

Если же причиняют какой-нибудь другой вред, то каждый человек в состоянии это перенести. А если зверей, змей и гадов показывают, то сами себя показывают. А если представляются большими птицами или гадами, или зверями, или людьми, или ангелами, грозными и великими, то ложь все это и неправда! И во многих других различных видах предстают бесы многократно! Но что ни показывают нам бесы в видениях своих, только искушают нас, стращают, нападают и запугивают угрозами умы малодушных людей. И соблазнами прельщают людей неразумных. А сверх того ничего не в состоянии сделать бесы!

И поэтому должны мы не отвлекаться и хранить осторожность во время молитвы. И не желать увидеть здесь ни Христа, ни ангела, ни какой-нибудь призрак, ни видение, ни образ ложный. И не верить тому, что они представляют: ни сиянию, ни явлениям, ни каким-либо видениям, ни соблазнам, ни каким-либо образам от лукавых бесов, чтобы не обезуметь до конца, принимая волка за пастыря. Даже если явится нам как-нибудь дьявол в образе Христовом или примет ангельский вид, отнюдь не будем верить соблазну его, но вспомним прежние свои грехи и смиримся в уме: недостойны мы видеть здесь ни Христа, ни ангелов, ни причастие принимать из ангельских рук – да не погибнем злой смертью в неразумии нашем от дьявольского соблазна. Ибо дьявол представляет себя в великом свете и называет себя Христом и ангелом. И принимает образ Христов и ангельский, желая соблазнить верных и отвратить от истины, и похоть свою на искушение святым вместо причастия приносит, желая каждого из нас отлучить от Бога.

Некоему святому старцу явился дьявол, принявший вид светлого ангела, и сказал ему: «Я Гавриил, послан к тебе». Старец же этот, смирясь, ответил ему: «Смотри, не к другому ли послан ты, ибо я недостоин видеть здесь ангела». И тот, услышав это, стал невидим.

Другой же отец ревностно молился Богу, когда бес в виде страшного змея явился и, обвив его, жевал его плоть и отрыгивал ему в лицо. А иному преподобному отцу бес вскочил на плечи и, тыкая его пятками в ребра, говорил ему: «Иди быстрей! А устанешь – поешь ячменной соломы, чтобы бодро идти и не спать!»

Нам же во время великих, страшных и злых бесовских явлений и искушений следует отречься от себя и возненавидеть временную жизнь свою. А всеми силами: и умом, и душой, и сердцем – прилепляться и припадать ко Господу. Ибо Он – Победитель бесов сатаны, и надежный Помощник для верных рабов Своих во время несчастий.

А если великие болезни и страдания наведут на тебя лукавые бесы, вспоминай несчастья праведного Иова и Олимпия Великого, раны и болезни святой Синклитикии и праведного Лазаря нищету и раны. Как стойко претерпели они эти великие раны, язвы и невыносимые болезни. И за это нетленные венцы от Бога получили, и Царствия Небесного за эти страдания удостоились. А ложные и страшные бесовские видения словно паутину разорвали.

Крепкими и великими именуются святые отцы, ибо великие искушения и страдания, раны и болезни претерпели и мужественно противостояли бесовским полчищам и борениям, восставали на них именем Иисусовым и твердым терпением. И поэтому многие святые страшны были бесам. А некоторые святые, победив их, еще и налагали на них мучения, раны и страдания, и разные запрещения. И не боялись их звуков и стуков, и топанья ног их, и шума великого, и побоев, и призраков обманчивых, но просто не обращали на всё это внимания и, словно слабосильных, бранили их, поносили и издевались. А некоторые из отцов над их ложными видениями и безсильными соблазнами смеялись и ни во что их не ставили. И считали их гнилыми, немощными и ничтожными. И не только при жизни страшны им были отцы наши, но и после смерти их бегали бесы от тел подвижников.

И если уж мы всегда предстоим Богу-Вседержителю в молитвах наших и служим Ему день и ночь, то почему, пренебрегая страхом Божиим, боимся бесов? Ибо творящих волю Божью очень боятся все бесы, лукавые духи. Поскольку Бог – близ боящихся Его. Но иногда даже их на время соблазняют и всячески искушают бесы, лукавые духи.

Во время всех этих бесовских видений и соблазнов, следует нам иметь смиренномудрие в мыслях своих и опасаться гордыни, то есть самомнения и тщеславия. И тогда сохранит нас Господь Бог от всех бесовских сетей и козней, замыслов и искушений, страданий и жестокостей. И так достигнем совершенства, и спасемся. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 49

Поучение об устрашениях бесовских

Если что-нибудь пугает нас, отнюдь не стоит ни бояться, ни ужасаться. Останемся мужественными и будем, не обращая внимания, возлагать упование на Бога. А бесовские угрозы и запугивания считать ничем и оплевывать.

Ибо бесы только запугивают, угрожают и обманывают. А кроме запугиваний, угроз и обманов ни на что больше не способны. Мужественные же, твердые и терпеливые люди, уповающие на Бога, страшны бесам и всем людям удивительны. Ибо на небо взирают, скоро привлекая оттуда помощь.

Не дадим младенческой этой привычке укорениться в нас. Только детям свойственно бояться того, чего нет и не было. Будем считать ничем бесовские запугивания. Что нам в них, бесовских? Рабы Божьи должны только Владыки своего боятся, Который создал наши тела и души в них вложил. А бесы ничего не могут сделать с нами без попущения Божьего. Только угрожают нам и запугивают нас в мыслях наших, как и раньше говорил.

А тот, кто обрел мужество, твердость ума и упование на Бога, не боится их. Потому что Господа помощником твердым имеет и надеждой. Какая тварь посмеет повредить нам, если Бог не захочет и не попустит?

Всякий человек в мысли своей или утверждается, или ослабевает. С помысла начинается любое дело: и доброе, и злое. А от привычки утверждается человек либо в добром, либо в злом. Ибо к чему привыкнет человек, то ему и кажется естественным.

А мы будем мужаться, чтоб укрепилось сердце наше (ср. Пс. 26, 14). И ограждаться крестным знамением, когда придут устрашения, и то место, где увидим что-либо, крестом ограждать. И при входе во всякий пустой дом, перекрестясь у дверей и совершив молитву, отвечать самому себе «аминь», если никого нет, и входить смело. Ибо, если видят лукавые бесы, что кто-то боится и пугается, то еще сильнее запугивают. А если обнаруживают кого-нибудь утвержденным в Господе, тотчас посрамляются и не досаждают ему. Будем же помышлять, что мы в руке Божией и творения рук Его мы! Ибо говорит Господь в Святом Евангелии: «се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам» (Лк. 10, 19). Будем же помышлять в себе, что без воли Божией ни один волос с головы нашей не погибнет.

И не станем сами себе рисовать в мыслях ужасы, размышляя и представляя, что бес, мол, придет и поразит меня. Или схватит и повалит. Или встревожит внезапно. Или наскочит вдруг и напугает. Никогда не имей таких мыслей! Но думай, что с нами Бог.

Не будем сами себе врагами. То есть, не будем думать о неожиданностях. Ибо бесы постоянно бодрствуют и подстерегают, как охотники зверя или птицу, вглядываясь в наше настроение. И к чему в нас обнаружат склонность, такие видения и соблазны и приготовят. А страх Божий изгоняет вон страхи бесовские. И ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 50

Поучение о помрачении души

Во время помрачения души, умственной бури и мрака, когда наступает трудное время для отшельника, очень полезна для него – и польза эта крайне велика – непрестанная молитва Иисусова. А еще рукоделие какое-нибудь с молитвой большую помощь оказывает. Или поспи в это трудное время. Но не задумывайся и не печалься, только от наносящих вред отстранись.

А во время сильного шума бесовского, когда душа страшится, следует произносить псалмы, каноны и молитву Иисусову вслух. Или еще очень полезно в такое трудное время псалмы, каноны и молитву Иисусову произносить вслух с рукоделием. И чтобы ум сосредоточивался на том, что делаешь и говоришь, а им вовсе не внимал и не пугался. Ибо Господь с нами. И Ангел, хранитель наш святой, никогда от нас не отступает.

А иногда на воздухе следует освежиться, и тотчас расточатся бесы, незримо уносимые ветром.

Сильно нападают бесы на трудящегося в молитве Иисусовой. Ибо ничто так не досаждает бесам и не обжигает их, как молитва Иисусова. Крайне страшна бесам молитва Иисусова. Как огонь опаляет терние, так и молитва Иисусова опаляет бесов. И поэтому сильно стараются бесы, лукавые духи, отнять ее. В чем-либо остальном, слегка досадив, исчезают, словно дым. А если усерден в молитве Иисусовой – твердо готовься к борьбе с бесами и к тому, чтобы раны от них принимать. Словно дикие звери, нападут на тебя и изранят все тело твое.

Весьма досаждают бесы бодрствующему и усердному в молитве, ибо видят, что это оружие, разрушающее их усилия, боятся и трепещут. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 51

Поучение о различных страданиях от бесов

Не следует иноку прежде длительного познания на опыте своих душевных и телесных страстей приступать к безмолвию, то есть к отшельнической жизни. Если неопытен сам и не имеет наставника. Ибо начинающий борьбу против бесов, духов лукавых, без поддержки изнемогает от них.

Несвободный еще от душевных страстей и приступающий к безмолвию подобен тому, кто бросается с корабля в пучину и надеется без бед доплыть до земли на доске.

Будем все время остерегаться и понимать, о братья, какое должны мы иметь трезвение, осторожность и рассудительность. И дом душевный стеречь непрестанно, день и ночь, всякий час. И уклоняться от всякой суеты, и лучшее избирать, находясь подле ума своего.

Ибо дьявол, рыча как жестокий лев, с полчищами своими, с бесами лукавыми, окружает нас и, словно город, осаждает постоянно, днем и ночью, стремясь разграбить дом души и желая расхитить богатства духовные, и душу поглотить, словно птенца. И наблюдают враги лукавые, не обнаружат ли в нас какие-либо скверные привычки и малодушие, слабость и неустойчивость. И всегда желают нас ими одолеть, словно оружием своим. И все доброе в нас непрестанно покрывают мраком. А свое, злое, непрестанно вкладывают в ум и незримо подбивают на все злое.

Природа же наша человеческая слаба и склонна к наслаждениям, к расслабленности и покою. И, словно под гору, скатывается к расслабленности. Невозможно нам не испытывать душевных страстей и не терпеть телесных страданий. Ибо хотим или не хотим, а страдаем, когда приближаются к нам бесы. А к этому прилагаются еще и природные беды, похоти, желания и страдания.

Как лист сухой дрожит на дереве от ветра, так и мы без помощи Божией колеблемся от бесов, духов лукавых, когда позволено им будет бороть нас. Пока бедствиями и скорбями не соединимся с благодатью Духа Святого.

Не можем мы твердо противостоять бесам и победить их, одолеть страсти, похоти, желания и соблазны мира сего, научиться добродетелям, достичь совершенства и спастись без страданий и болезней, щадя и жалея плоть свою. Даже и на смерть должны мы ради Христа предавать себя.

Как лютые звери, восстают бесы и вооружаются на желающих достичь совершенства и спастись. А еще нападают греховные страсти, естественные желания и болезни, и мирские соблазны. И следует нам понимать и различать бесовские прилоги страданий, тягот и искушений. Ибо бесы смешивают с естественными болезнями свои болезни, страдания и тяготы. Когда мы не понимаем и считаем их естественными, то расслабляемся.

Напускают бесы головную боль, и кажется, что весь мозг трясется и колотится, когда мы совершаем поклоны. И думаем мы, что в уме повредились. Но нет этого, нет. Это лукавый дух осмеливается войти через уши, творит козни и отягощает голову, возмущая мозг, удерживает от трудов и от поклонов, ибо это великое оружие против них. А иногда бывает головная боль, когда приближаются к нам бесы и поднимают великий шум.

А иногда, бывает, в уши нам лукавые входят и снова выходят, и тогда голова очень болит. А от рева при приближении и от входа бесов болит голова, ум омрачается, болят глаза, сердце болит и щемит, не хватает воздуха. Тогда следует выйти освежиться, и тотчас разносит их ветер безследно, как тучу комаров.

А еще бывает, когда стоим на усердной молитве, бесы, лукавые духи, зубами скрежещут на нас с большим гамом и ополчением, как будто бы вокруг великое сборище и скопление их, шумящих и издающих сильные звуки, так что и воздух, кажется, дрожит. И крайне трудно оказывается человеку то время. Но, покрытое и завешенное ангельским покровом, становится неощутимым для него.

Бывает, иногда напускают бесы глухоту и разгорячение головы и ушей. Ибо это лукавый дух – когда по голове точно пиявка ползает, и словно бы кто дергает за волосы, и голову саднит, и едва хватает сил терпеть. А еще напускают бесы тяжелое помрачение, так что кажется, лишился ты какой-то части ума и не понимаешь, что написано в книге, и не можешь прочесть. И хотят этим отвратить нас от безмолвной отшельнической жизни. А все будет по-старому, как было и прежде, не бойся, человек, только уповай на Божью милость.

Еще напускают бесы забвение и отнимают память. Напускают бесы болезнь глаз и слепоту, словно глаза хотят выскочить вон. Напускают бесы косноязычие и болезнь языка, и губы слипаются, словно от клея, когда молимся. Напускают бесы икоту. Не такую, когда после еды отрыгивается тем, что ели и пили. Но другую – только воздухом, так что сильно болит гортань. Ибо тогда выходят эти лукавые духи. Напускают бесы боль в шее такую, словно кто-то сжимает жилы клещами. А бывает – когда подвигнем себя к стоянию, бодрости и молитве – лукавыми духами, словно мошками, полнится и кипит воздух; и сильно кричат они на разные голоса, грозя растерзать нас. И пытаются отвратить нас от молитвы, чтобы мы сели или легли, и едва отходят от нас. А иногда близ нас стоят бесы. Когда мы сидим, стоим или отдыхаем, бесы в свирели дуют и в сопелки, которые называются еще: пузырь скомороший, волынка. А душа, слыша это, одолевается ленью и слабостью, отягощением и усталостью. И как огонь, опускаемый в воду, гаснет, так и мы погружаемые в глубокий сон, тотчас засыпаем.

А иногда бес стоит и дышит на нас, и поэтому дремлем мы и спим вдвойне. А смрад от них весьма силен и гораздо тяжелее запаха псины, так что дух перехватывает. А во время бдения словно легкий зной обжигает лицо нам. Некоторые думают, будто тело иссыхает от бдения. Не от этого, нет! Но когда князь бесовский приближается.

Бывает, еще от какой-нибудь раздувающей пищи нам вдвойне тяжело и болезненно. А бывает, еще напускают бесы болезнь сердца. И стоя, и сидя, и лежа, кажется нам, будто на нити висит сердце и боится, что оборвется. И в эту болезнь чаще всего во сне погружают бесы, при отшельнической жизни, желая прогнать нас из пустыни. И у святых часто бывали такие болезни. Когда же мы полагаем, что это естественный недуг и снова предаемся сну, и ложимся на постель, считая, что из-за слабости нам нужен отдых от недуга, не понимаем мы хитрости лукавых бесов. И они, видя наше нерадение – ибо ничуть не хотим понудить себя к борьбе с их нападками – берут над нами еще большую власть, и все члены нашего тела словно ослабевают и болят. А если соберемся с силами, поднимемся и освежимся немного на воздухе, и усердно помолимся, тогда исчезнет и пропадет без следа эта болезнь.

А еще напускают бесы боль и зуд в руках. Напускают лукавые боль и зуд в ногах и ноги подгибаются, словно бьет тебя кто на правеже.

Напускают бесы сильный зуд по всему телу. Напускают лукавые тоску и нетерпение. А если хотим Бога ради понудить себя спать сидя, напускают бесы боль в сердце и головную боль, и чрезмерное отягощение.

Налагают бесы на ум горечь, огорчение и печаль во время учения, когда оно приносит пользу. А человек принимает это за гнев, и друг понапрасну расстается с другом. Но не гнев это, нет! Зависть бесовская, а не наша вина.

А когда мы чисто молимся Богу, тогда стараются бесы из зависти развратить наш ум, возмутить всячески, ввергнуть в непристойные помыслы или в потерю страха Божьего, или в какой-нибудь грех. Или взволновать чем-нибудь еще. Неприязнью или нетерпением. Или понуждают к злому. Или понуждают с места на место во время молитвы переступать, внушая мысль, что под ногами неровно. Или чесаться, или поправлять на себе одежду. Или напускают тоску.

А бывает, иногда прикасаются лукавые бесы и к тайным частям тела и подбивают на похоть, всячески склоняя к потере стыда. А когда постимся, тогда поднимают лукавые бесы боль в желудке и устраивают щемление в сердце. И напускают голод, тошноту и помрачение ума, сжимают утробу и делают тесной, а дыхание учащенным. А гортань – неспособной вымолвить слово и писклявой. Но все это делают нам, желая отнять и забрать у нас пост, ибо это оружие против них. И оружие это дает великую победу над бесами. Поэтому и стремятся бесы отнять его у нас.

А бывает, когда принудим себя на молитве стоять, тогда наводят бесы боль в ногах, погружают в дремоту и тяжкий сон. И опять же поднимают боль в желудке, пока не вынудят неопытных сесть на постель и не погрузят в глубокий сон без памяти.

Когда не заботимся о спасении своем, тогда лукавые бесы ленью и расслаблением удерживают нас. А когда устаем от непрестанного подвига, тогда лукавые враги еще больше различными препятствиями и огорчениями безконечно одолевают, тяготами и усталостью. Всех частей нашего тела касаются и входят, и ввергают в скорбь страстных людей лукавые духи.

Да что и говорить, много вспоминая! Все подробности сходны с тем, что видел святой Макарий Великий, ходя по пустыне. Беса, вместо одежд увешанного тыквами. И нехотя открыл он святому дела свои. «Понимай, – сказал святому, – назначение сосудов, которые видишь на мне. Где какой сосуд на мне висит, из тех сосудов те места у людей и мажу. И страдают, отягчаясь. И привлекаю их к различным своим желаниям, и радуюсь их падению».

Такой уж обычай у лукавых бесов. Если видят, что кто-то всегда поучается в Законе Божьем, внимательно читает священные книги, наставляет братьев своих, или усердно слушает читающих о Законе Божьем и о спасении души, и желает помнить о грядущих благах в Царстве Небесном, о смерти и муках помнить, то препятствуют ему головной болью и делают ум забывчивым, омрачая память. Если видят бесы, что кто-то желает безсонно бодрствовать в молитвах и песнопениях, то препятствуют ему, одолевая дремотой, сном, ленью, отягощением и усталостью, и болью в сердце. Если видят бесы, что кто-то воистину желает спастись, со всевозможным усердием покоряется и, по слову Божьему, предается любви, милосердию и послушанию ради Христа и Царства ради Небесного, то наводят на такого глухоту, невосприимчивость и тяготы. И ввергают в непослушание. Если видят бесы, что кто-то голодает и жаждет, воздерживаясь, то соблазняют его различными вкусными яствами и напитками и подсылают неких людей с этими соблазнами. Ибо лукавые бесы поистине лукавы. Бедных и здоровых отягощают бедностью. Любящих удобства ввергают в различные удовольствия и подучивают посылать различные яства. Каждому человеку устраивают погибель по его характеру и привычкам.

Если видят разумных, могущественных и богатых, которые любят славу, почести и богатство, таких подстрекают бесы тщеславием, самомнением и гордыней, губят и муке предают.

А если видят глупых и невежественных, то неразумием и незнанием губят и муке предают.

Если видят бесы того, кто имеет веру без сомнений, твердую надежду и непоколебимое упование, то налагают на него маловерие, сомнение и страхи.

Если видят бесы того, кто имеет любовь, то наводят на такого ненависть, гнев и злопамятство.

Если видят бесы того, кто поступает милосердно, то одолевают его равнодушием, жестокосердием и себялюбием.

Если видят бесы того, кто хранит девство, чистоту и целомудрие, то одолевают его непристойными мыслями, нечистотою и блудом.

Если видят бесы того, кто нестяжателен и подает милостыню, то борют его сребролюбием и скупостью, любовью к вещам и стяжательством.

Если видят бесы того, кто имеет кротость и смирение, то понуждают его к вспыльчивости, раздражению, ссорам и бешенству.

Если видят бесы того, кто постится и воздерживается, то повергают его в ненасытность, объедение и пьянство.

Если видят бесы того, кто трезвится умом, то омрачают его ум мечтательностью и непристойными мыслями.

Если видят бесы того, кто имеет смиренномудрие, скромность и внутреннее самоукорение, то борют его гордыней, самомнением и тщеславием, стремлением первенствовать, честолюбием, человекоугодием и заносчивостью.

Если видят бесы того, кто ест невкусную пищу без масла и пьет пресную воду, то восстают на него и склоняют его к роскоши и лакомству.

Если видят бесы того, кто хранит молчание и безмолвие, то склоняют его к многословию. Ибо от многословия происходят клевета, осуждение, прекословие, упреки, обиды, брань, сквернословие, ложь, умопомрачение, окаменение сердца, уныние и тщеславие.

Если видят бесы того, кто памятлив, разумен и способен быть наставником, то омрачают его ум и налагают на ум забывчивость, словно завесу.

Если видят бесы того, кто во всяком деле соблюдает истину и справедливость, то наводят на него всякую напраслину, несправедливость и ложь, клевету и упреки, досаду и ропот, хулу, непослушание и зависть.

Если видят бесы того, кто исполняет, понуждая себя, и совершает непрестанные подвиги; соблюдает заповеди Христовы, предания апостолов, отеческие наставления и весь Закон; имеет постоянное мужество, терпение и силу, послушание и страх Божий, – то наводят на такого всякую напраслину, всякие страдания, всякие неудобства и нищету, беды и несчастья, болезни и раны, обиды и побои, и всяческие законопреступления, всякую несправедливость и ложь, клевету и упреки, ропот и хулу, ослушание и зависть, уныние и малодушие, и всякие печали и огорчения.

Не обнаруживают бесы последующую напасть раньше предыдущей, но одну за другой. Более слабым, ленивым и нерадивым поначалу показывают ничтожнейшие страсти и борения. А более сильным и мужественным, терпеливым и совершенным жестокие и сильные страсти и брани показывают и налагают. И если не могут удержать одними, тогда удерживают в последующих.

Когда же мы мыслим по-мирски суетно, тогда бесы не препятствуют нам и не удерживают ни от какой из мирских хитростей. Но даже поощряют нас и показывают разумными в суетных житейских премудростях. А когда начинаем помышлять о духовном, соблюдать заповеди и добродетели, тогда бесы постоянно покрывают мраком ум наш и налагают забывчивость, словно завесу, и во всем нам возражают, враждуют и борются, сопротивляются и препятствуют нам, и расстилают сети на всех путях наших, противоположные нашим намерениям.

Даже воздух полон, и вся земля кознями и сетями их наполнена. Сидят подле и ловят непрестанно всякого, желающего достичь совершенства, обрести благодать и спастись. И всячески огорчают, пока не удержат чем-нибудь. И поэтому нам, желающим достичь совершенства, обрести благодать и спастись, невозможно избежать огорчений от бесов. Ибо на их местах водворяются спасающиеся, и поэтому из зависти восстают они, борются и наносят всяческие болезненные скорби и тяготы желающим достичь совершенства, обрести благодать и спастись. И во всех наших добрейших начинаниях следует нам крайне понуждать себя ко всем делам добрым. А всем умышлениям бесовским, козням, сетям и огорчениям следует нам противостоять и бороться с ними. Это и есть достойное похвалы добродетельное отеческое житие, если кто борется с бесами и противостоит всем козням, сетям и умышлениям бесовским, терпит всякие страдания и напасти от бесов.

Причиняя нам всевозможные страдания, бесы стараются скрыться, чтобы не распознали мы, что это от них. Выбирают враги удобное время и напускают болезнь или страдание, или тяготу, или страсть, чтоб мы не на них возлагали вину, а роптали на время, что оно тяжелое. Тот, кто не знает о хитрости бесовской и не терпит с благодарностью, и награды лишается.

Мы же, знающие обо всем этом, должны терпеть и не подчиняться бесам, и делать свое благое дело. А если что выпадет нам из этих тягот и страданий, болезней и страстей, тогда будем стоять на твердом камне веры своей, усердно, как храбрые воины Христовы. И если страдания эти и тяготы, болезни и страсти – от бесов, то вскоре начнут ослабевать и исчезать. Если же болезни эти, тяготы и страдания – естественные, начнут усиливаться. И если поймем мы, что они от бесов, то будем противостоять даже до смерти. А если естественные, – то нет нужды насиловать свою природу.

А все причиняемые нам бесами страдания, болезни и тяготы мы в состоянии выносить и одолевать, если будем подвизаться и не лениться. Всевозможные старания, мужество и усердие, веру, надежду и упование, терпение и твердость обнаружим. Поскольку Бог сверх наших сил не попускает бесам одолевать нас, верных христиан. Если из-за гордыни, самомнения, тщеславия или других безобразных вещей сами не отступим от Бога. Но помогает нам и возвращает легкость. И попускает им Бог искушать нас только венца ради. Поэтому во всех наших добрейших начинаниях бесы только запугивают нас, угрожают и соблазняют. А кроме запугиваний, угроз и соблазнов ни на что не способны. Только будем терпеть, не расслабляясь, и не уходить из кельи, безмолвницы своей. И всецело положимся на Бога.

Отступившим же попускает Бог телесную немощь, чтоб дух их спасся, и, увидев свое отступление, обратились к Господу. А если кто противостоит всем бесовским нападкам и злоумышлениям, препятствиям и досаждениям, и прилогам всех страстей, от того бегут и бесы, и страсти. И что бы они ни замышляли и ни подносили, сопротивляйся им и раз, и два, и три, и много раз, а не покоряйся! И против злоумышлений их борись и одерживай победу! Премудростью этой и победим все их хитрости. Будем же всегда держать это в уме своем и, скрепя сердце, во всем поступать против их злоумышлений.

Некоторые неопытные полагают, что все болезни и страдания от природы, и поэтому бесы тайно одолевают их и огорчают всячески. Мы же, зная все эти их хитрости, должны твердо переносить от них. Ибо если кто не противостоит бесам и страстям, нерадит и мало-помалу подчиняется им, ничуть себя не понуждая, то не перестанут они и не отступят и с одной страстью, побеждая, и потопляя, и издеваясь. А потом склонят и к другим страстям, тиранствуя всячески. И станет он страдать от них все более тяжко, и будет побежден ими до конца, пока не сделают его заслуживающим мук. И когда покорится бесам и отдастся в их власть, тогда будет выносить от них вдвое хуже того, что Бога ради терпел.

О братья мои возлюбленные! Мудрым и поистине терпеливым надо быть человеку, желающему достичь совершенства, обрести благодать и спастись, плавая в бурном море нынешней жизни, в полном соблазнов и лжи мире века сего. В полном страданий, тяжестей и болезней веке нынешнем. Обойти крюки и сети, хитрости и злоумышления, и досаждения бесовские и не увязнуть в них. А вера, надежда и упование, страх Божий, мужество и твердость, и постоянное терпение победят все эти бесовские козни, препятствия и преграды. Ибо вселяет Господь не колеблющихся в небесный дом Свой. И возводит Господь в Небесное Царство Свое закованных в мужество, терпение и твердость.

Ежедневно ищет Господь от нас постоянного долготерпения, мужества и твердой воли. И прикладывает к нашей воле Свою помощь во всех страданиях и бедах наших. И до тех пор будут страдать подвизающиеся, пока не посетит их благодать Божья. И тогда мысли очистятся, страсти тогда уменьшатся и исчезнут, болезненные страдания, скорби и тяготы облегчатся. Тогда закроется в нас доступ бесам и страстям. И благодать будет возрастать тогда изо дня в день от молитвы и поста, бдения и бодрости, слез и поклонов. И изгонит благодать Божия из нас духов. Но и тогда до исхода души своей нуждаемся в большой осторожности, чтобы по безпечности нашей не сделать что-нибудь неугодное Богу или бесы внезапно не причинили нам какой-либо вред, и не отошла благодать.

О, воистину страшны собственные похоти, желания и страдания природные, хитрости и соблазны мира сего в нынешнем веке, лукавства злокозненных бесов, безчисленные коварства и злоумышления их! О, как избежать всех этих ловушек и нападок, страданий и болезней?! Во всех добрейших наших начинаниях, как раньше сказал и ныне снова говорю, препятствуют и противятся нам. Немного найдется людей, различающих ловушки их опасные. Только души мужественных, терпеливых и твердых, которым Бог открывает. А свирепость их такова, что, как волны морские, от века непрестанно бьющиеся о камни, постоянно нападают на нас бесы с различными страстями, искушениями и страданиями. Но, как неподвижны камни под ударами волн, так и желающие достичь совершенства, обрести благодать и спастись, не должны поддаваться ни нападкам, страданиям и болезням от бесов, ни огорчениям от людей, ни естественным желаниям, стремлениям и страданиям. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 52

О том, что есть внушение Божие, а что – дьявольский прилог

Вопрос

Каким образом распознать, Божье благоволение в каком-либо деле или дьявольский прилог, если о добром деле две мысли: одна мысль понуждает его совершить, а другая - возражает?

Ответ

Обычно дьявол закрывает истину, смешивая и переплетая доброе со злым. А истину узнавай так. Божие благоволение соединено с кротостью, уверенностью, отсутствием сомнений и душевной радостью во всех наших благих начинаниях. И не только в чем-либо добром, но и в беззакониях наших с кротостью и долготерпением ожидает от нас Бог покаяния.

А дьявольский прилог узнавай так. Обычно дьявол препятствует нам и отвращает от доброго во всех наших благих начинаниях. И если что-то возмущает ум, отталкивает от духовной тишины и страха Божьего, так что сердце тревожится и болит, будем понимать, что это дьявольский прилог и злоумышление, и отсекать его. Дьявольское всегда волнует, приводит в смятение и сомнение ум при всех наших благих начинаниях. А нежеланию сердца своего следует нам во всем доверять и размышлять, на пользу ли это желание.

Когда враг насилует ум наш помышлениями и помрачением, тогда следует нам оставить все размышления и рассуждения о деле, к которому стремимся. Мы не постигнем истины до тех пор, пока ум не очистится молитвой. Ибо когда помышления поднимаются, как мутная вода, ум наш парит, как облако, и к благим делам нечувствительна наша душа. И желающие узнать истину пусть понудят себя к долговременной горячей молитве о деле, которого непрестанно хотят и желают. Ибо во время молитвы не в состоянии дьявол скрыть подлинную истину. В это время не имеет власти лукавый дух. А делом этим испытаем мы несомненность своей веры. И таким образом не прельстимся бесовским соблазном. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 53

Поучение к пастырю о наставничестве

Внимай себе твердо, прилежно и с рассуждением, о возводящий и укрепляющий каждую ступень! Чтоб как-нибудь не оказалось, что, покрывая чужую кровлю, свою разрушил. Или прохудилась она и протекает. Или, засыпая чужой фундамент, свой раскапываешь. Или чужой фундамент возводя, свой разрушаешь.

Пойми, что говорю. Не впрок дело твое, если упускаешь главное. Не хочет и не благоволит Создатель видимых и невидимых, Первопричина всему, чтоб одно возводилось, а другое разрушалось. Но чтоб оба начинались, доводились до середины, строились и завершались.

Видел своими глазами и слышал своими ушами, наставляя внутренне неустроенных. С болью сердца и стенанием многократно убеждался на собственном опыте. Сначала этим внутренне неустроенным я был якобы приятен и думал, что так будет до конца. Но так не было. Чем-то гнусным, оплеванным и достойным упрека оказывался я для них напоследок. Когда необходимости в священнике не было, тогда очень мил им был. А когда нужда настигала, тогда делался им ненавистен. Так вот обманчиво было расположение их. И из-за такого их отношения, часто я причинял ущерб любимому делу и вредил душе своей.

И поэтому даю вам добрый совет, о братья. Начальник монастыря или молитвенный старец, монастырский наставник или духовный отец, настоятель или игумен, или приходской проповедник и пастырь – и к тем, и к другим обращаю я слово, если вы в сомнениях.

Если выпадет тебе быть одним из них, и желаешь ты спасения и себе самому, и следующим за тобою, устрой и поддерживай, насколько возможно, в первую очередь, свою жизнь и подвиг без урона и умаления, сохраняй без ущерба и соблюдай от вреда. И таких имей учеников, которые слушаются безпрекословно и безропотно, которым достаточно одного слова. А если нет, таким ничего не говори, но больше о себе позаботься. Поскольку тот, кто без принуждения дал обет служить Господу и подчиняться наставнику, хранит полюбовный, добровольный, отрадный Богу союз и не сетует. Пусть же подчиняется – по мягкости характера или по простоте, руководим любовью или кротостью, наставлением или ласковым упреком, предупреждением или едва заметным и легким замечанием.

А после одного, и другого, и третьего наставления смотри, изгоняй паршивую овцу из стада избранного, чтоб и остальные от нее не запаршивели ее паршою. А сказал это об общем иноческом житии.

Распоряжаясь ли благостно и рассудительно, или повинуясь безпрекословно, делай всё с радостью, пусть и самое незначительное, отложив важное, только не то, что Богу противно. Так говорили святые отцы, и сами так делали, чтобы отсекая неподобающее в другом, не повредить своей кротости.

Каждому за себя придется говорить и отвечать перед Богом. И какая польза человеку, если весь мир, врачуя, посещает, а сам разрушается от болезни. Так и здесь. Какую приобретет человек пользу, если, наставляя других, учит Закону или обличает в неопытности, или рассказывает, обращаясь с поучением к тем, кто в этом не нуждается, а себя не может удержать в трудах благочестия? Наставляет других, а себе причиняет вред, ничего не выполняя. Корень тщеславия, посеянный жестоким мироправителем, во всем этом – чтоб самому вскочить на ступень некоего наставничества. Зло от этого и другим, и ему. И никогда не было этого у святых отцов.

Святые отцы не хотели и не искали, из смирения, ни святительства, ни игуменства, ни священства, ни диаконства, ни настоятельства. И страшились этих тягот и забот. Разве только по знамению, по откровению, по послушанию, по неотступным просьбам, если Бог соизволит и откроет кому. Но прежде всего о себе заботились.

Дерзай, возлюбленный мой, ибо ни почет, ни сан, ни величие, ни старшинство, ни игуменство, ни настоятельство не вводят в Царство Небесное, а способствуют еще большему осуждению. Ради этого здания разрушаем собственный фундамент и пыл духовный остужаем.

В нынешние времена требуется каждому учить всевозможным добродетелям самого себя, к себе быть внимательным. Ибо тот, кто один час сокрушается о собственной душе, лучше того, кто приносит пользу всему миру. Если даже только себя спасем, довольно с нас. А если кто и весь мир спасет, а себя погубит или получит вред, какая ему от мира польза?

Все мы знаем, как спастись, но по лени нашей не желаем спасаться. Ты же спасай себя! Не с каждого из тех, кто не наставляет других, будет спрошено, а только с тех, кому они вверены. Таким до самой смерти трудиться над врученными им и полагать души свои за стадо свое, поскольку приняли вверенный им Богом талант. А о себе, поистине, каждый будет спрошен.

Если даже великие отцы из смирения бежали от власти и от того, чтоб учить других и носить чужие тяготы, как говорит о них Священное Писание, и безпокоились о себе, насколько же больше нуждаемся мы, грешные, немощные и слабые, в том, чтоб бежать от подобных вещей! Ибо и себе вредим, и следующим за нами.

Тем более, ныне некоторые люди не только не принимают истинного учения, отеческого предания и жизни, но даже насмехаются над благочестиво живущими и подвизающимися. И приучились выбирать себе наставников по своим нравам, прихотям и привычкам. А о недостойном священстве, о великом и малом сане, как и все святые отцы, говорит божественный Иоанн Златоуст: «Ничто так Бога не раздражает, как недостойное священничество».

Если это полезно для души, следует принимать послушание. А если может навредить душе – не слушаться и избегать велят все божественные Писания. Или без священничества человек не спасется, что так спешит получить его – сан священнический?! И без священного сана спасается человек. Иоанн Златоуст говорит еще: «Не думаю, мол, что многие из священников спасаются. Гораздо больше погибает». А причина в том, что дело это требует твердости душевной, великого самопонуждения и отказа от собственных привычек. И всесторонней ясности, как бы десятка тысяч глаз.

B еще тот же Иоанн Златоуст говорит: «Если даже один-единственный отойдет не причастившись Святых Тайн по иерейскому нерадению – не все ли свое спасение погубил иерей или архиерей?»

Желающий разбираться в духовных делах, мирских дел не постигнет, не сможет разбираться в них и действовать. Так и суетный человек не может разбираться в духовном и действовать. Не может ум охватить полноту и того, и другого. Духовным – духовное, а суетным – суетное.

И духовное также разделяется. Один путь – священнический: для себя и для людей. Другой путь – подвижнический: только для себя. А желающий хорошо заботиться о многих других не сможет хорошо заботиться о себе. И тот, кто хорошо заботится о себе, желая спастись, о многих других не сможет заботиться хорошо. Ибо нужно и свои тяготы носить. А два эти дела несовместимы.

Я удивляюсь, как некоторые, не подготовив себя, осмеливаются заботиться о других, чужие тяготы на себя взваливают, а от своих изнемогают, словно не понимая, что только одну заботу способны мы хорошо вместить: или о себе, или о других. А обе не вместим.

Хорошо разбираться Бога ради в житейских вопросах и наставлять людей, строить монастыри и города. Но гораздо лучше, если кто очистит себя от страстей и от духов тьмы – злых бесов. И внутри себя, в душе и в теле своем, устроит дом и жилище Духу Святому. Ибо многие, пытавшиеся спасти унывающих и ленивых, не спасли их, а сами подчинились их страстям и вместе с ними погибли. Поэтому не подобает учителю следовать за слабыми учащимися, но быть, словно столп, непоколебимым и неподвижным. Учащимся подобает идти за учителем. Ибо ученик не выше учителя своего (Ср. Мф. 10, 24; Лк. 6, 40).

Удел твердых и совершенных душ – совмещать и то и другое: одними руководить в различных заботах, других наставлять и о себе хорошо заботиться. Поскольку не может ум объять и совместить и то, и другое. И еще сверх того скажу: невозможно старательно заботиться о себе погрязшему в различных хлопотах. И заботящийся усердно о себе не должен обременять себя различными хлопотами. Не может никто рыдать о чужих мертвых, видя перед собой лежащим своего мертвеца, то есть душу свою, погибшую в грехах.

Тот, кто правильно выбрал что-то одно и пребывает в нем, спасется. Избери же лучшее для себя: или то, или другое – если не вредит спасению. А «человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих» (Иак. 1, 8).

Чем выше сан и больше власти, тем больше забот и трудов у человека. Кто усердно наставляет властителей и себя исправляет, что ни делает, все успешно. Священствующий с усердием всегда успевает. А настоятельствующий всегда в волнении и суете.

И еще скажу вам о некоторых различиях. Понимайте, что говорю. Если ты голова – каждый чин соответственно его уровню наставляй и учи. Если уста – говори, приноси пользу. Если глаза – смотри, уразумевай всякое дело необходимое и благочинное. Если уши – слушай внимательно, до последнего слова. Если ум – собирайся с душевными чувствами и с духовными чадами на совет. Если руки – работай старательно. Если ноги – ходи, служи, шагай быстро, твердо, не поскальзываясь. Если учитель – то учи, если ученик – поучайся; если советуешь – давай указания благие и кроткие. Предстоишь алтарю – служи с усердием. Повинуешься – слушайся во всяком начинании и потребности. Так вот всегда и во всем.

К чему каждый из нас призван и определен, пусть тому и служит по мере сил своих. И, соблюдая это, спасется. Какое бы доброе дело ни совершал человек, Бога ради, прилежно и добросовестно, спасительно это для него перед Богом.

А всякий человек, исполняющий какую-либо из добродетелей, себя самого спасает, желая большей награды удостоиться от Бога. И этим очищает от грехов душу и тело свое и делает себя жилищем и домом Духа Святого и храмом Бога Живого. Всякий, кто мостит для себя мост, пусть не пачкает ног своих.

Хорошо и благословенно, свято и поистине спасительно, – все книги и все святые отцы благословляют это и хвалят, – учить людей благочестию и наставлять на путь спасения, и помогать братьям своим. Однако смотреть при этом, есть ли польза собственной душе и остерегаться, чтобы не нанести урона духовному подвигу и спасению. Если есть урон и убыток для подвига и спасения, то будем старательно заботиться о себе. А если можем приносить пользу другим без ущерба для себя, будем приносить пользу. Если же нет, то будем как следует заботиться о себе.

А когда хотим кому-нибудь помочь и наставить, то поймем сперва его жизнь и характер, то есть привычки, а также цель и своевременность. И в соответствии с этим будем строить. Ибо написано пророком: «Если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста, … сказал Господь» (Иер. 15, 19). А правило святых апостолов и святых отцов гласит: «Если кто не имеет иерейского сана, но ведет благочестивую жизнь и сведущ в духовном, пусть такой учит несведущих и получает награду как учитель».

А кто полезное слово держит в сердце своем и, скрывая талант Божий, скупо дает его, не останется такой, скрывший талант, без наказания, согласно Евангелию. Ибо ни один дар не приятен Богу так, как если кто души живые приводит к Нему разъяснением и учением, наставлением и покаянием, показывая дорогу. Как говорит апостол Иаков: «…если кто из вас уклонится от истины, и обратит кто его, пусть тот знает, что обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов» (Иак. 5, 19-20). Как тот, кто губит человека, погибнет вместо него, так и тот, кто спасет человека, даже будучи грешником, спасется. Ибо спас друга своего.

А ленивый и нерассудительный пусть не осмеливается учить, чтобы спасительное учение из-за него не хулили. Любящий же Бога и благочестивый человек пусть старается Христа ради направить брата своего на путь спасения, отвлечь от безчинства, научить благочестию, привести к страху Божьему, взвалить на себя, словно бремя тяжелое, и понести. А глупый и неразумный, нерадивый и ленивый человек не только сам не старается научиться доброму порядку и страху Божьему или наставить на это брата своего, но и благочестивых старается вовлечь в свое безчинство, повергнуть в дерзость, отлучить от благочестия и добродетелей отеческих и ввергнуть в напасть.

Некоторые приходят в монастырь не для того, чтобы учиться добродетелям и терпению, а в любом месте ищут всегда и во всем каких-либо удобств. И следует нам бояться таких, как близости жаркого пламени, охранять себя от этих слабейших и оберегать свое основание. Ибо приходят не как в огонь или на страдания, а словно на свадьбу. И, наставляя таких, никак не можем наставить. А свою пользу и спасительное время губим впустую. И тот, кто принимает таких, чужую ненужную ношу на плечо свое вешает безрассудно. И только время губит на размышления. Не будем на таких тратить ни одного поучения. Ибо слышали мы сказанное: «Спасающийся, спаси душу свою!»

Вот в великое милосердие и любовь, и достойное умиления дело – когда кто указывает спасительный путь ищущим спасения и они с радостью принимают и выполняют все, что им велят. А какой смысл собираться и слушать тем, что не ищут, не принимают и не выполняют то, что им, по воле Божией, велят?

Ибо и Господь не велел сыпать жемчуг свой перед свиньями и давать святыню псам. Они, словно безплодная земля песок, который даже если смешать пополам с семенами, не даст плода. Нынче нет, нет по-настоящему ищущих спасения, ищущих надмирного и превышающего естество – в чем суть спасения – ни просящих, ни дающих. Ибо не учились, а учат.

Ох, увы, душа моя, что уж и говорить, возлюбленная! Гонения воздвигнуты на благочиние, благочестие и правду. А безчиние, нечестие и неправда от своеволия утвердились весьма.

Ох, увы, душа моя возлюбленная! С плачем и рыданием говорю тебе это, душа моя! Возлюбили люди в нынешнее время тьму и ночь больше света, а от благочестия удаляются.

Ох, увы, душа моя, до конца перевелись благочиние, благочестие и правда. А безчинства, нечестия и неправды умножились!

Ох, увы, душа моя, неправда правду одолевает беззаконием своим. Волки сатанинские и антихристовы друзья шкурами овец Христовых обшиваются. Игумены духовные и пустынные жители, подлинные рабы Христовы, изгоняются и оскорбляются неразумными людьми. А сребролюбцы, сластолюбцы и непристойные пьяницы на престолы их, на настоятельство вскакивают, подкупая взятками. И стадо Христово пожирают безжалостно нерадением и безчинством своим.

Ох, увы, душа моя возлюбленная, уж не хочешь ли ты, без страданий и скорбей пребывая, достичь совершенства и спастись, обрести благодать и получить Царствие Небесное и безконечную, невыразимую радость? В окованном железом терпении нуждаемся и в осторожности!

Попытались мы, но три основания пошатнули чадами своими. Ныне следует принимать желающих спастись в обитель или в духовные чада по уговору, что будут со всевозможным усердием внимать, подчиняться и слушаться. А если не так, то нечего нам им сказать. Ибо ныне времена такие. Привыкли люди не подчиняться духовным наставникам, не слушаться и возражать во всем. Говоря так: нынче не те времена, невозможно, мол, вместить то или это, что было прежде, при святых Отцах. Слабостям своим потакают, своевольно, своенравно, по своим прихотям привыкли поступать. Бесовским россказням и ложным учениям внимать и подчиняться, плоти своей угождать и похотям всяким. Расслабленно, нерадиво и леностно жить.

И поэтому тщательно охранять себя и остерегаться таких следует нам. Ибо им никакой пользы не принесем, а своей пользе причиним ущерб и погубим.

Многие из таких, приходя, начинают усердно спасаться. А потом забывают свое благое начинание и обеты. Ибо дьявол лукавый, боритель душ наших, помрачает умы их и враждует из зависти. Поскольку иноки на его месте устраиваются. Поэтому и наводит забвение и горечь лукавый дьявол на иноков. И забывают всю радость Царствия Небесного, отступают вспять от веры, упования и надежды и уклоняются в малодушие. И начинают перечить, не слушаться, роптать, гневаться и обижаться на братию и на настоятеля. И как звери выглядят пред очами их настоятель и братия. Думают некоторые окаянные, что на настоятеля и на братию работают, а не на себя.

А забывает такой окаянный, что и сам желает есть и пить, и одеваться. Ты, ему же добра желая, тяготы на себе носишь. Его же на путь спасения, на благоразумие и на познание всех духовных дел наставить хочешь. А он, окаянный, на всякое учение, наставление и увещание духовное перечит. Поэтому тщательно охраняй себя от таких, ибо всегда возмущают желающих спастись.

Но, смотря по их усердию, держи в монастыре. А в отдаленные пустыни вредно таких постригать и направлять. Ибо некому навести на них страх и наказать. А наставлений не слушают и не боятся по-настоящему. Ибо мало находится благоразумных.

Ты же, о настоятель, поступай согласно своей совести, наставляя их на путь спасения. Укрощай и награждай, радуясь, но не огорчайся и не гневайся на них. Желающему наставлять не следует огорчаться и гневаться на учащихся из-за их забывчивости по причине бесовских нападок и помрачения. Должен ты многократно напоминать, постоянно наставлять и мягко требовать всякого дела от неразумных, чтобы, наставляя их на путь спасения, самому не наполниться яростью, гневом и злопамятством и не погибнуть. А награда тебе одинаковая, послушают или не послушают.

Среди многочисленной братии без ропота, без ослушания и без смирения не бывает. Должен ты и огорчения от них принять, и долготерпение обнаружить, как чадолюбивый отец. Ибо отцы детям копят богатства. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 54

Поучение об иноческой жизни

Зло и неправда в мире с правдой борются от начала мира и доныне. Ибо Бог насеял в мир правду и истину. А дьявол осквернил мир ложью, обманом и неправдой.

Говорят в мире: «Не всякая хвала – добра, не всякая же и хула – худа». Поскольку разная есть похвала, разное и порицание. Духовные люди хвалят духовное и спасительное, а греховное и плоти угодное ненавидят и порицают. А люди, любящие мир и угождающие плоти своей, хвалят угодное плоти и суетное, а духовное порицают и ненавидят. Поэтому и существуют два образа жизни. Мирской, ничтожнейший, и иноческий.

Но и иноки тоже по-разному живут. Есть житие общее и уединенное, скитское и пустынническое. И поэтому я много и старательно трудился, очень заботился, переживал и удивлялся иноческому чину и жизни. Как в нынешние последние времена иссякло и оскудело отеческое благочестие, истинно праведный и спасительный образ жизни иноков. Своевольно и по своим прихотям привыкли поступать и жить иноки, а не по преданию святых отцов. А праведный спасительный путь презирают. И наставников по своим нравам, вкусам и прихотям избирают себе иноки. А отеческое предание извращают и отметают. И словно насмехаются над великим этим ангельским чином, над всем смиренным апостольским собранием и кроткой жизнью. И сами устраивают так, что миряне чаще поднимают их на смех, чем желают принять великий этот ангельский чин и образ.

Поэтому и взял я на себя труд, проявил великое старание и пролил много слез, чтоб для желающих спастись и ищущих истинно спасительный путь, свести в одно место, в маленькую эту книгу, в кратком и удобовразумительном виде, все об иноческом образе жизни и указать истинно спасительный и верный путь.

Сейчас же хочу, прежде всего, сказать кое-что о местах пребывания и образе жизни иноков.

Новопостриженным инокам полезны общежительные монастыри, там постригаться и жить. Средним полезно раздельное житие. А некоторым – скитское или пустынническое, смотря по усердию и по разуму. А совершенным полезна пустынническая жизнь. Однако общее житие, подлинно спасительное, воистину прекращается из-за нашего нерадения и безчинства. Сейчас даже слышать не хотят иноки об общем житии и не знают подлинного общежития. Бог передал Пахомию Великому устав общего жития. И апостолы, и святые отцы заповедали нам общее житие. Но ныне заветы их отметают и вместо общего жития ведут скандальную жизнь. Всю жизнь свою из-за любой вещи ссорятся и говорят пустое. Любят потакать преокаянной своей воле и суждениям, своенравию, безчинству и лени. Любят копить имущество, золото и серебро, и иметь собственные вещи. И любят по кельям отдельно есть и пить.

Игумены, сластолюбцы и пьяницы, о стадах своих не радеют. И по этим причинам иноческая жизнь окончательно разрушается. Ибо такого безчинства не заповедал ни Бог, ни апостолы, ни святые отцы.

А сейчас хочу сказать о спасительной жизни желающим и прилежно ищущим спасения. Если будем проводить жизнь в скиту или в пустыне, о государи мои, должны мы вести отшельнический образ жизни, как написано о том вкратце в главах этой книги.

Если проходим самоуправную жизнь, о братья, то есть обособленную, вынуждаемы тем, что даже если усердно будем желать, не сможем найти мы, из-за нынешнего смутного последнего времени, ни подлинно спасительного общего жития, ни пустынного места, свободного от людских обид и гонений; или тем, что еще не готовы мы к такой жизни. Поскольку это образ жизни совершенных в духе, наделенных силами телесными, опытных во всем и крайне терпеливых. Итак, вынужденно пребывая в особножительстве, должны мы непрестанно Бога иметь пред глазами и страх Божий, помнить о душе своей и обетах своих, и о кончине смертной. Бояться мук и желать Царствия Небесного. И постоянно сидеть, затворясь, в келье своей, словно в гробу. Вне всего мира и суеты.

Если же будем проходить, новопостриженными и новоначальными, общее житие, о дети, то должны мы жить благопристойно, во всем следуя уставу общего жития. Ибо если кто не по чину, не по уставу и не по правилам какого-либо места начинает жить, то сам себя оттуда изгоняет прочь.

И должны мы, в первую очередь, окончательно оставить своеволие, свои привычки и суждения. На всю жизнь, обо всех делах и вещах. И пребывать в послушании без всякого ропота, возражений и препирательств. Поскольку начало послушания в том, чтобы окончательно оставить своеволие, свои привычки и суждения. А итог послушания – пренебрежение телом своим. Немало требуется трудов и стараний, чтоб одолеть своеволие, свои привычки и суждения. Это и есть подлинно иноческое дело. Это и называется иночеством.

И по причине этой перемены именуемся мы и называемся иноками. Поскольку оставляем своеволие, своенравие, привычки и суждения. И становимся во всем иными. Переходим от мирского своеволия и суетных привычек к духовным нравам, делам и одеянию.

А если не изменимся и не одолеем своеволие, своенравие, свои привычки и правила, то мы не иноки и не можем достичь совершенства и спастись, даже если хорошо трудимся. Ибо своеволие, своенравие и привычки наши, уловив, ведут нас к погибели. Своеволие, своенравие и привычки наши – словно железная стена между нами и Богом. И не можем мы приблизиться к Богу. Не пустит она, пока не переменим их и не оставим. Ибо своеволие, своенравие и привычки наши, если чего-либо попросят однажды и мы не удовлетворим их просьбу, в другой раз уже безсильными предстанут и не смогут досадить нам. А если хоть однажды поступим по своей воле, нраву и привычкам, ублажая их, то уже предстанут сильными против нас. Ибо любое дело: и доброе, и злое, от размышления и внутреннего согласия питается, а от сердечного расположения и привычного поведения закрепляется. И в любом деле и вещи будем об этом помнить.

А совершеннейшая и истинная добродетель инока – безпрекословное послушание – дерзновенно ставит его перед Богом. И как не удивиться такой жизни, когда кто-то окончательно отказывается от своеволия во всем, от своенравия, привычек и суждений своих и живет в послушании Бога ради, подчиняясь своему наставнику о Господе.

Подлинные послушники к мученикам причисляются. Ибо такая жизнь заменяет пролитие крови, и жертвой Богу считаются такие люди. Воистину, это путь мудрых и совершенных мужей.

А всякий, не имеющий послушания и не трудящийся, горделив и безумен, лишен любви и милосердия. Не слушает он, что говорит апостол Павел: «…если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2 Фес. 3, 10).

Есть такие злонравные люди. Приходя, не приносят с собой ни одной медной монетки, ни одного зернышка хлебного, только зубы и брюхо приносят в качестве вклада – чем хлеб чужой есть. Обещают работать. А уже первые труды начинают с ропотом и прекословием, следуя своему злонравию. Словно целый век кормят настоятеля и братию. И где такой ропот, шум и смущение, прекословие и безчинство, там не монастырь и не община. А жилище лихоимцев, ропотников, хлопотунов, спорщиков и собрание разбойничье, а не ангельское.

Горе тем, от которых соблазн приходит к другим. Сильно дьявол губит и крадет спасительное время в таких местах у желающих спастись подобными безчинствами: неумеренным сном и дремотой, многочисленными помыслами и заботами, без часов и без сторожа, который бы будил братию.

И вместо того, чтобы получать друг от друга пользу и помощь в совершенстве и спасении, и благодать, принимают друг от друга вред, раны душевные и погибель, малодушие, лень, расслабленность и нерадение. И поэтому, ох, как жестоки и губительны для иноков ропот и распри, непослушание и своеволие, потакание своим привычкам и характеру при отсутствии строгого наставника. Ибо окончательно разрушают святоотеческое благочестие. Напастям и погибели предают иноков. Все же эти бедствия происходят между иноками в монастырской жизни – ропот, распри, споры и драки – от своеволия, своенравия, своих привычек и самоуправства.

Что страшнее плохого, непокорного послушника? Хуже беса соблазняет и от Бога отлучает. Как со злой женой или со свирепым львом бороться, так и с непокорным послушником. И хуже чем с врагом: ибо бес незримо смущает и молитвы боится. А непокорный послушник явно соблазняет и все время. Злая жена дом разрушает, а непокорный послушник от Бога отлучает того, у кого под началом. И ему погибель, и начальствующему соблазн. И как злую жену – оставить, так и послушника непокорного нужно прогнать, если некем смирить.

Наставник, едва не пренебрегая собой, оставляя молитвы и моления, заботится и думает передать послушнику полезное и спасительное. А непокорный послушник старается возразить наставнику и не подчиниться, и любое дело сделать по-своему, по собственной воле, привычкам и характеру. Поэтому святые отцы и решили отдавать под начало, чтоб отсечь своеволие, своенравие, привычки и суждения. Ибо не побывавший под твердым началом, не оставивший своеволия, своих привычек и правил, не может стать опытным в понимании греховных страстей и спасительных добродетелей, прелестей мира и века сего и соблазнов бесовских. И не может достичь совершенства и спастись.

Не одним только безмерным подвигом святые отцы достигали совершенства и спасались, но и своим добрым порядком – благочинием ангельским, и апостольским смиренным единением, и очищением ума, души, сердца и тела, и посильными трудами. А некоторые из отцов, твердые и совершенные, и тяжкие труды имели, но к тому же еще и это благочиние.

Даже мы, немощные, старые и молодые, этого благочиния придерживаясь, можем достичь совершенства и спастись. Здоровые и молодые – почитая старших, как отцов и работая, как на отцов, и видя в них ангелов, и повинуясь, словно Христу, настоятелю. А состарившиеся и настоятель – здоровых и молодых, как младенцев, утешая и взирая на них как на своих устроителей и кормильцев. И, как младенцев, обучая и наставляя. И таким образом все достигнем совершенства о Господе и спасемся. И состарившиеся и слабые, и здоровые и молодые.

А еще святые отцы предписали наказания для тех, кто небрежно относится и к малейшим вещам. Ибо что уж ничтожней иголки и огнива, печной кочерги и кувшина?! Но от ничтожной небрежности к великой дерзости способен прийти человек.

Поэтому, очищая себя таким образом, сохраняя заповеди Господа и повеления Его, предания святых апостолов и наставления святых отцов, все достигнем совершенства и спасемся. И кто тогда, видя подобную жизнь, не похвалит и не пожелает ее?

А еще учат святые отцы при спасительном общем житии отсекать своеволие, свои привычки, своенравие и самооправдание. Ибо от своеволия, привычек, своенравия и самооправдания происходят всякие заботы, всякий ропот, всякие ссоры, всякие распри, всякое непослушание, всякая вражда, всякие раздоры, всякий гнев, всякое злопамятство, всякие печали, всякие препятствия, всякие помехи, всякое безчинство. И поэтому, да будет жизнь наша без хлопот и попечений. Будем помнить только молитву Иисусову и послушание, смерть и муки, и Царство Небесное. И да будет у нас все свято, все спасительно, все смиренно, все кротко, все с любовью, все с терпением, все с умилением, все ангелоподобно.

А еще при спасительном общем житии без спроса, без отчета, без повеления, без указания и без благословения никак нельзя делать ничего, ни-ни, отнюдь! Ни маленького дела, ни большого! Даже ничтожнейших: келью подмести или воды принести, или в рукомойник воды налить, или лучины нащепать, или огонь добыть и всех остальных. Ибо любое дело без спроса и благословения поднимает ропот и гнев. Неблагословленное дело подобает огнем выжигать, а делающего его – наказывать. Спор, даже если о добром деле каждый из двоих говорит хорошо, уже распря. Пусть младший подчиняется старшему и благословения просит. Ибо сладка и приятна всем людям искусная и смиренная речь. Как говорится, ласковый теленок двух маток сосет. Не думай, что это лесть. А всякое духовное дело без трех человек не решай никогда. Без игумена, без духовника и без старца монастырского.

О братья мои возлюбленные! Сколько видел я враждующих, гневающихся и держащих зло друг на друга. И расстающихся друг с другом. И духовных чад, уходящих от келейных старцев своих из-за того, что не исповедали до конца помыслы свои подробно и погибли. И поэтому нет ничего более спасительного в общежительном монастыре, чем каждому из братии исповедовать все свои мысли, дела и провинности. Все сокровенное открывать до конца и подробно отцам своим духовным: игумену, духовнику и старцу своему келейному – кому что подобает. Ибо отцы духовные, старцы и настоятели, видя всякое дело и рассуждая по совести, исправляют и наставляют на путь спасения всякую душу. Такой был обычай и устав у святых отцов: каждому из братии исповедовать отцам своим духовным ежедневно все сокровенное и так очищаться от грехов.

А есть еще и такое бесовское злоумышление в общежительном монастыре. Постоянно, в любом деле бывает. Дьявол обычно одним из новоначальных вредит и вынуждает портить любое дело по неопытности и незнанию, криво и худо делать любое дело. А на других забывчивость и умопомрачение наводит дьявол, чтоб испортили любое дело. А наставникам причиняет огорчения, заставляя считать новоначальных непослушными. И таким образом, и тех, и других злокозненный в гнев и злопамятство приводит и отлучает друг от друга, пасомых от пастырей. И губит, как овец, отбившихся от стада избранных. И поэтому пастырям, наставляющим на путь спасения словесных овец, подобает как следует понимать все: и сердечное расположение, и понуждение вражие, и произволение – доброе и злое – и нападения бесовские. Ибо радость наша и утешение ни в чем ином, как друг в друге. Словно крепкий город, укрепляемся друг другом.

При общем житии нельзя иметь отдельного и скрытого ничего, ни одной монетки. Ничего собственного: ни одежды, ни пищи, ни напитков, ни чего-либо другого. А вина, пива и других хмельных и опьяняющих напитков не пить никогда ни настоятелю, ни братии. Ни женщин, ни юных отроков, ни сыновей, ни племянников, ни животных женского пола, которые рожают, отнюдь, ни-ни, никак не держать в монастыре. И не пускать их в монастырь, никак и никогда. Ни родственников, ни земляков, ни мирских друзей к себе в кельи не пускать, в кельях не кормить, только за общей трапезой, и не устраивать на отдых. Не водить с ними дружбу, не ходить их чествовать ни самому настоятелю, ни братии. А за монастырскую ограду братию не выпускать без благословения настоятеля и без нужд монастырских. А к ночи ворота монастырские запирать, не входить и не выходить из монастыря. Ибо из-за всех этих причин разрушается иноческая жизнь до основания и многие души погибают. Теплота и стремление, искра духовная, окончательно угасает в сердце иноков, желающих спастись. И многие монастыри пустеют. От всех этих причин и соблазнов отреклись мы перед Богом при постриге в обетах наших, перед ангелами и людьми. Имеем только одного Отца Небесного – Иисуса Христа, Бога нашего, восполняющего все наши недостатки.

Святые отцы наложили запрет и не разрешают инокам всего этого. Ибо подлинно спасительное общее житие, согласное с преданием святых отцов, называют святые отцы ангельским чином и апостольским собранием: тихим, смиренным, любовным и незлобливым. Поскольку апостолы ничего отдельного у себя не имели. Но все у них общее было из того, что они имели для своих нужд. Ангелы же ни о чем земном не безпокоятся, не копят ничего. Но непрестанно Бога славят.

А в мир для необходимейших нужд, телесных и духовных, посылай за подаянием братьев, достигших совершенства и состарившихся. Или посылай мирских людей, которые проходят искус, желая постричься и спастись. Ведь такие, что проходят искус, в монастыре есть всегда. Ибо все святые отцы повелевают три года проходить испытание во всем и работать. А молодых и новоначальных в мир не пускай по причине мирских соблазнов, но жить им в монастыре, по обету своему, неотлучно. И заботиться о своем спасении, о монастырском и церковном устроении. Им необходимо учиться, подчиняться и повиноваться, иметь послушание во всяком деле, пребывать в рукоделии и трудах, словно младенцам, которые сосут молоко, находясь подле материнской груди, и молиться Богу.

А у ворот следует быть сторожам днем и ночью и обходить монастырь, стуча в било. А жить братьям в общей киновии, во всем храня единомыслие душ и тел, словно они – один человек. Ибо много членов у человека, а тело одно.

И все иметь одинаковое: и пищу, и одежду, и обувь, и все остальное необходимое. Равное для всех. Какая пища и одежда у игумена, такая и у всей братии. И имущество иметь общее и настоятелю, и всей братии, чтобы не возникало ни у кого зависти и ропота ни о чем. И ежемесячно у всех братьев кельи осматривать. Если отыщется у кого что-то лишнее или окажется лучшим, чем у братии, и держит это без пастырского благословения и без соборного совета, то отнимать и класть в общую для всей братии кладовую.

Так же и в трудах по пекарне и по кухне и в остальных трудах не делать исключения ни для кого и ни в чем во избежание гнева и ропота. Кроме больных, глубоких стариков и совершающих богослужение. Поскольку и так великий труд у совершающих богослужение с усердием.

Тем более, не по вкладу в монастырь, не по знатности происхождения – много ли кто внес вклада, мало ли, или вообще не внес, – судить. А быть во всем равными, как дети у отца: всем одинаковое утешение, и всем слушаться настоятеля с первого слова. Потому мы и называемся братьями. Все дети для отца равны. Но младших больше утешает отец по незрелости их ума и слабости.

А если случится впасть в ослушание кому-либо из братии, пастырю сначала тщательно доискиваться до причины этого перед всей собравшейся братией. Чтобы вина его стала известна всем. И, смотря на его вину, пусть братия учится. Не должен игумен смирять провинившегося один, без братии, чтобы не возроптала вся братия на игумена, не зная о вине непокорного брата. И, думая, что без вины смиряет его игумен.

И, отыскав вину провинившегося, смирять его, по мере вины, духовным смирением, поклонами или постом. Или кормить овсом и сеном, водой и снегом, поставив их на скамейке посреди трапезной. А самого посадив на стул на посрамление, в то время как братия ест. И, обходя братию за обедом, просить такому с поклонами прощения, называя свою вину. Или тяжелыми трудами смирять. Рожь молоть для святой братии. Или в темницу, или на цепь посадить. Или пороть, но слегка, а не чрезмерно. И если не оставит своего дурного нрава, привычек и безчинств, или непристойного дела, или пьянства, или прекословия, таких после одного, другого и третьего наказания лучше выгонять из обители, чем позволять им своевольничать и наводить безпорядок. И другим заражаться их паршой. Сами погибают и других соблазняют и губят. И тогда будет наша жизнь тихой и безмолвной, спокойной и спасительной.

И следует нам всем единодушно уповать на Бога во всех нуждах наших. И иметь любовь друг к другу – возлюбленную заповедь Господню. А во время страданий, несчастий и бесовских искушений молиться друг за друга Богу. И тогда исцелимся благодатью Христовой.

Таково предание и устав святых отцов, первыми установивших общежитие. И если где нарушают это предание святых отцов, там не увидят Света – Христа. А то место, где заботятся о своих душах и соблюдают это предание святых отцов, не оскудеет ни в чем по благодати Божией.

Следует на такое житие брать благословенную грамоту от святейшего патриарха. Чтобы ограждено было от самочинных насельников впредь до конца. Дабы святейшего патриарха благословению никто не противился. Богу нашему слава всегда была, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 55

О размере правила

Мы со многими отцами и достославными людьми беседовали, какое подобает каждому исполнять правило в келье своей? А вот как святые отцы установили. Иному – пять кафизм, триста поклонов и пятьсот молитв Иисусовых. Иному – семь кафизм, четыреста поклонов и шестьсот молитв Иисусовых. Иному же – половину Псалтири, поклонов пятьсот и восемьсот молитв Иисусовых. А иному – всю Псалтирь, поклонов шестьсот и тысячу молитв Иисусовых. Иному же – всю Псалтирь, тысячу поклонов и две тысячи молитв Иисусовых. А иному – бдение в течение всей ночи и непрерывное подвижничество. И установили это отцы наши, рассудив: каждому по силам, по желанию и по совету духовников. Ибо многие не знают меры трудам и правилу своему, и как начинать правило в келье своей. И, словно во тьме, блуждают в неведении своем. Иногда безмерно много начинают исполнять. А иногда – крайне мало. Многие начинают с большого и снова оказываются делающими мало, не зная меры правилу своему. Но воистину похвально – завершить то, что начал.

 

Глава 56

Правило для неграмотных, если кто желает совершать молитву Исусову вместо церковного богослужения

За всю Псалтирь – шесть тысяч молитв Иисусовых. За половину Псалтири – три тысячи молитв Иисусовых. За кафизму – триста молитв Иисусовых, за Славу – сто молитв Иисусовых. За полунощницу – шестьсот молитв Иисусовых, за утреню – полторы тысячи молитв Иисусовых. За часы с междучасиями – полторы тысячи молитв Иисусовых, без междучасий – тысячу. За вечерню – шестьсот молитв Иисусовых. За великое повечерие – семьсот молитв Иисусовых, за малое повечерие – четыреста молитв Иисусовых. За канон акафистный – триста поклонов. За всенощную без заутрени – две тысячи молитв Иисусовых. А за всю всенощную церковную службу и за келейное правило – семь тысяч молитв Иисусовых в день. Из которых келейных – одна тысяча, а церковных – шесть тысяч.

Если кто имеет готовые пищу и одежду, тому девять тысяч молитв Иисусовых следует совершать за всенощную службу с заутреней и за келейное правило. И таким образом будет келейных – три тысячи, а церковных – шесть тысяч, а поклонов – триста за всенощное бдение, кроме аллилуйных, где по три поклона на Славах. А в пост, когда аллилуиа бывает, тогда семь тысяч молитв Иисусовых в день совершать за все вместе: и за церковное и за келейное правило.

Если кто имеет готовые пищу и одежду, то девять тысяч молитв Иисусовых совершать, а поклонов – шестьсот в день, кроме тех, что на Славах. А в остальные дни простые, когда нет ни поста, ни аллилуиа, ни всенощной, тогда за все вместе: и за церковное и за келейное правило – пять тысяч молитв Иисусовых в день. И таким образом будет церковных молитв – четыре тысячи, а келейных – тысяча.

А кто имеет готовые пищу и одежду, пусть совершает семь тысяч молитв Иисусовых в день, а поклонов – по триста в день за исключением тех, что на Славах. Или сколько кто может выдержать в день. Так и установить. Поскольку тому, кто сам готовит себе пищу и одежду и делает все необходимое, невозможно все это понести, по сравнению с теми, кто имеет готовую пищу, одежду и все остальное, необходимое.

 

Глава 57

О поклонах в предпраздничные и послепраздничные дни

Накануне владычних праздников и в попразднство до отдания праздника, весь год, и в седмицу мытаря и фарисея, за исключением Пятидесятницы и двенадцати дней между Рождеством Христовым и Крещением, субботних и воскресных дней, праздников в честь Господа, Богородицы и святых особенно важных, приходные и исходные поклоны в церкви есть. И на «Честнейшую…» тоже есть, и после девятой песни. И на ектениях, и во время молебнов, и во время обедни на ектениях, и три поклона на перенесении Святых Даров на Престол. И во время отпустов на «Честнейшую…» – по четыре поклона, а на «Слава Тебе, Боже наш…» – иерею по три поклона, до земли. А других земных поклонов не кладется. В кельях же все кладутся. Но опять же, за исключением субботних и воскресных дней, праздников в честь Господа и Богородицы, и великих святых, которым положено всенощное бдение. А в самый день праздника в честь Господа земных поклонов и поста не бывает ни в церкви, ни в кельях. Если же на какой-то день приходится «Аллилуиа», тогда все земные поклоны кладутся: и церковные, и келейные, – если даже нет поста.

 

Глава 58

О поклонах приходных и исходных

В пятницу прекращаются земные поклоны в девятом часу дня. Так же и на праздники в честь Господа и Богородицы, в субботние и воскресные дни. И снова начинаются в праздник или в воскресный день на «Сподоби, Господи, в вечер сей…». А в кельях и до вечерни начинаются, чтобы не припоздниться. В субботние же и воскресные дни и на праздники в честь Господа и Богородицы и великих святых, которым положено всенощное бдение, приходные и исходные поклоны в храме и в кельях совершаются поясные. Только третий исходный, при выходе из церкви или по окончании келейного правила, всегда до земли кладется. А в Великий пост приходные и исходные земные поклоны кладутся, даже если есть всенощное бдение, за исключением субботних и воскресных дней.

И снова скажу: не совершаются земные поклоны ни в церкви, ни в кельях всю Пятидесятницу до Петрова поста и с Рождества Христова до Крещения.

 

Глава 59

Второе указание о поклонах на весь год, с отличительными знаками

От Светлого Воскресения до Недели Всех Святых земные поклоны не совершаются. И во все субботние и воскресные дни, и на праздники в честь Господа и Богородицы, и великих святых, которым положено всенощное бдение, за исключением Великой Субботы, ни поста, ни великих – земных поклонов – не бывает.

Значки возле чисел определяют, что делать в какой день каждого месяца. Если три точки в разомкнутом круге , то в кельях в тот день положены поклоны, а в храме – нет. Если стоит крест, не обведенный кругом , то в храме поклонов нет, в келиях же кладущих поклоны отцы поощряют, не кладущих не осуждают. А если крест в круге: , то поклонов нет ни в кельях, ни в храме.

Месяца сентября в первый день , в седьмой , в десятый , в двенадцатый , в тринадцатый , в четырнадцатый , в девятнадцатый , в двадцатый , в двадцать третий , в двадцать пятый , в двадцать шестой , в двадцать седьмой , в двадцать девятый .

Месяца октября в первый день , в четвертый , в пятый , в седьмой , в восемнадцатый , в двадцатый , в двадцать первый , в двадцать второй , в двадцать третий , в двадцать шестой , в двадцать восьмой , в двадцать девятый .

Месяца ноября. Первого , третьего , шестого , восьмого , тринадцатого , четырнадцатого , семнадцатого , двадцать первого , двадцать третьего , двадцать седьмого , тридцатого .

Месяца декабря. Третьего , пятого , шестого , девятого , тринадцатого , двадцать первого , двадцать пятого .

С Рождества Христова до Крещения земных поклонов не бывает ни в храме, ни в кельях.

Месяца января. Шестого , седьмого , одиннадцатого , двенадцатого , четырнадцатого , семнадцатого , двадцатого , двадцать третьего , двадцать пятого , двадцать седьмого , двадцать девятого , тридцатого .

Месяца февраля. Второго , восьмого , одиннадцатого , двенадцатого , двадцать четвертого .

Месяца марта. Девятого , двадцать пятого , тридцатого .

Месяца апреля. Семнадцатого , двадцать третьего , двадцать шестого .

Месяца мая. Первого , второго , третьего , седьмого , восьмого , девятого , пятнадцатого , двадцать третьего , двадцать четвертого , двадцать пятого .

Месяца июня. Первого , второго , восьмого , девятого , двадцать четвертого , двадцать девятого , тридцатого .

Месяца июля. Второго , пятого , двадцатого , двадцать четвертого .

Месяца августа. Первого , шестого , пятнадцатого , шестнадцатого , двадцать первое , двадцать третьего , двадцать четвертого , двадцать шестого , двадцать девятого , тридцатого , тридцать первого .

 

Глава 60

Вопрос: Кто такой инок?

Ответ

Инок – исполнитель заповедей Христовых. Инок – совершенный христианин. Инок – подражатель и соучастник страстей Христовых. Инок – повседневный мученик. Инок – добровольный мертвец, по собственной воле и желанию умирающий в духовных подвигах ради Христа и Царства Небесного. Инок – столп терпения. Инок – глубина смирения. Инок – источник слез. Инок – подлинное сокровище чистоты. Инок – тот, кому смешны все красоты и наслаждения, слава и соблазны мира сего. Инок – чуткая душа, постоянно помнящая о смерти и побуждающая себя к молитве и при бодрствовании, и во сне. Инок – это постоянное превозмогание природы и неослабевающее охранение чувств. Инок – это чин и устроение безплотных, жительство ангельское, проходимое в вещественном теле. Инок – тот, кто придерживается исключительно духовного образа мыслей и действий в любое время, в любом месте и деле. А если не так, то это не инок. Ибо сказал Господь: «Не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 6, 24). Не может непрерывно предстоять Богу, Ему служить, Божие помышлять и делать тот, кто не полагается на Господа Бога всем сердцем, во всех бедах и лишениях, страданиях, несчастьях и неудобствах, отбросив все заботы и попечения.

 

Глава 61

Об уповании на Бога

Как для мирянина чудовищное беззаконие – отречься от христианской веры, так и для принявших иноческий образ, преступно – отречься от этого великого образа. Лучше согрешить, временно согласившись со злом, чем вновь облечься в образ мира сего.

Если мы нарушим после крещения обеты наши, есть у нас то, что способно обновить и исцелить нас, покрыть и очистить согрешения наши – покаяние.

Если снова нарушим, есть у нас то, что способно еще раз обновить и исцелить нас, покрыть и очистить согрешения наши – иноческий образ.

Если и его нарушим по сатанинскому действию, то опять же есть у нас то, что способно обновить, исцелить и восстановить нас, покрыть и очистить согрешения наши – схима, великий ангельский образ, и покаяние.

Если же опять под воздействием злокозненного дьявола, его препятствий и коварств, согрешим и нарушим, все равно останется у нас то, что способно обновить и исцелить нас, покрыть и очистить согрешения наши – слезы и плач, злострадание и искреннее покаяние. Будем только надеяться, будем уповать на Всещедрого и Всесильного Господа Бога-Вседержителя и не будем отчаиваться. Ему слава всегда, и ныне, и присно, и во веки веков.

 

Глава 62

Отдельные главки и краткие поучения

О том, чтоб вспоминать начало иноческого подвига

Представляй в уме, о человек, и внимай воспоминаниям о своем первоначальном горячем стремлении к Богу. Живя в миру, хотел ты непрестанно молиться и пребывать без сна. И одежду хотел носить ты беднейшую. Есть один только хлеб и пить воду. И, неподвижно стоя, молиться непрестанно. И ни о чем не заботиться, и ничего из вещей, посуды и утвари не иметь. Только плошку одну. В землю закопавшись, хотел ты жить и мертвым быть для дел мирских. Почему же сказанное не исполняешь сейчас, когда время пришло?

Должны мы помнить об искренней ревности и горячем усердии, о вере, надежде и уповании, которые имели мы, только-только покинув мир и начав подвиги. Вплоть до исхода души своей. Подстрекаемые этим, как тростью погонщика, пробуждаются души наши от лени и нерадения, и словно восстают из мертвых.

Если хочешь положить начало добродетельной жизни, в первую очередь подготовь себя к предстоящим искушениям, чтобы мужественно встретить их. И тогда уже начинай исполнение добродетелей и не сомневайся, уповая на Бога. Ибо такой обычай у бесов: когда видят человека, с горячей верой, надеждой и упованием начинающего добрую жизнь, тогда подстерегают его различными страшными искушениями, чтобы сильными нападками и огорчениями, наведя на него страх и опасения, удержать. А если предварительно не подготовишься к встрече с искушениями, воздержись от исполнения добродетелей. Ибо человек, сомневающийся в том, что Бог помогает ему, боится и собственной тени. Даже без искушений от бесов.

О естественных страданиях и недугах и об отсутствии необходимого телу

Если болезнь или телесная смерть, отсутствие необходимого для тела или страх, досаждения бесовские или телесные раны отвлекают твой ум от радости упования твоего на Господа и духовных забот о подлинном совершенстве и спасении, то понимай, что тело в тебе живет, а не Христос. Ибо к чему любовь пересиливает и держит над тобой власть, то и есть – живущее в тебе.

О святоотеческом понимании терпения

Если, по Божьему попущению, постигнет тебя несчастье, нищета или болезнь, голод или что-то другое, изнуряющее тело твое. Или придется пролить кровь за Бога – терпи, прославляя и благодаря Господа. Надейся на Него как на Бога Милостивого, Живого и Истинного. Чтобы дерзновенно и без стыда сказать: «Прошел сквозь огонь и воду, и привел Ты меня к блаженству». Ибо все святые отцы, пройдя это, сказали так, получив невыразимую радость у Христа Бога в Царствии Небесном.

О вере без сомнений

Верующий без сомнений не хочет узнать, какой смертью умрет: от людей или от зверей, от голода или от тяжких великих трудов, или естественной смертью. Ибо двух смертей не будет, а одной никто не избежит. И человеку, однажды положившемуся во всех своих нуждах на Бога, Царствия ради Небесного, и умершему для мира, все равно, как он скончается, он не безпокоится о себе. Однажды положившийся на Бога, во всем, что бы ни делал, преуспеет (ср. Пс. 1, 3) и везде найдет пользу для души своей. Пусть только помнит, что Бога ради решился на все скорби, – и на всяком месте найдет спасение.

По вере нашей и благодать Божия нам дается. Мала вера – мало и благодати дается. Больше веры – больше дается и благодати, и терпения. Но ничто не случается с нами без промысла Божьего и усмотрения. Ищет в нас Бог только добровольного согласия души нашей. Пути же Господни неисповедимы.

О страданиях

Немощь не может помешать человеку спастись и достичь совершенства. Ибо чем слабее человек, тем меньше требует от него Бог трудов и подвигов. А чем сильнее – тем больше требует Бог трудов от него. И кто по немощи не в состоянии молиться стоя или громко петь, тому следует, сидя или лежа, молиться Творцу своему и Богу. И из уст своих, из страдающей души своей, от сокрушенного сердца своего воссылать благодарность безмолвным и глубоким воздыханием. Большой чести достоин от Всевышнего человек, в котором даже при тяжелой болезни не иссякает стремление к Богу.

Если кто обезсилит или заболеет так, что придут в расслабление суставы его тела, и не в состоянии будет молиться Богу, то и тогда, болея, пусть терпит твердо и с благодарностью. Бога ради и Царствия ради Небесного пусть потерпит и не оставляет молитву, сидя или лежа.

Если мы здоровы, тогда должны молиться стоя. А если больны и безсильны, тогда по великой нужде, сидя или лежа, молиться. Даже если все тело наше будет охвачено болезнью, быть прилежным в молитвах. Ибо не так радуется Бог иной добродетели, как тому, когда, испытывая какое-либо страдание, человек с благодарностью претерпевает его до конца Бога ради и Царствия ради Небесного, не оставляя молитвы. Ибо страдания приходят на краткое время и вновь отступают от нас.

От больного не требует Господь поста, отказа от еды и питья, подвигов или трудов телесных. Разве что терпения с благодарностью в страданиях его. А еще молитвы Иисусовой и смирения.

Человек соблюдает телесный пост и трудится для избавления от нечистых страстей, то есть от похоти и вожделения, распаления внутреннего и взыграния плоти, то есть срамных частей тела. А телесный недуг выше и тверже и поста, и подвигов, и трудов, и гораздо быстрее, чем они, спасает душу. Поэтому и не спрашивают с немощного человека поста и телесных трудов, непосильных ему. Только должен он непрестанно благодарить Бога и молиться Господу своему.

О том, чтобы новоначальным не приниматься за чрезмерное и непосильное

Всякий человек, который не опытен еще в духовных делах, пусть, будучи новоначальным, не берет на себя непосильного подвига добродетели, даже если обладает большим разумом. Ибо разумные не подвергают себя тяжким подвигам, а выносят все постигающие их страдания от бесов и от людей. Ибо Бог не труды вознаграждает, а смирение.

Смотри, чтоб, обезсилев от поста и чрезмерных трудов в подвиге своем, не стать нерадивым, не охладить душу свою такой неразумной жизнью. И не сделаться посмешищем для бесов и людей.

Всякую вещь украшает мера. А врагу нашему свойственно вкладывать в ум неопытным людям желание поститься не по силам и выполнять другие тяжелые дела, чтобы повергнуть их в отчаяние.

Только произвольные человеческие правила и тяжелы, а заповеди Христовы не тяжелы.

В чем корень и вершина, основание и завершение, начало, середина и конец и утверждение всем добродетелям

Начало, середина и конец, утверждение и обретение всех заповедей и добродетелей - мужество, терпение и твердость, и любовь и милосердие, и частое чтение книг.

О мужество, терпение и твердость! Ты великое оружие против дьявола. Словно богатырь, одолеваешь силы бесовские.

Наводят на нас бесы безчисленные страдания, похоти и вожделения, соблазны, явные и тайные, своими различными злоумышлениями. А имеющий мужество, терпение и твердость все злоумышления и надменность бесовскую, страдания, похоти и вожделения, и внезапные соблазны, явные и тайные, словно мечом иссекает. Ибо всегда имеет при себе оружие и подготовлен – во всякое время, на всяком месте, во всякой заповеди, в добродетели и в страдании – терпеть все причиняемые напасти.

Как уже говорил, любовь и милосердие, а также мужество, терпение и твердость, и чтение книг – начало, середина и конец всех заповедей и добродетелей. Ибо без терпения не можем мы исполнить ни одной заповеди и добродетели. А если и соблюдаем какие-либо заповеди и добродетели, но без любви и без милосердия – напрасно трудимся. А без чтения ничего не может человек знать и понимать.

О, любовь и милосердие! Сколько заповедей и добродетелей вобрали вы в себя!

О, терпение, порождаешь ты все заповеди и добродетели!

О, чтение, глашатай небесного, земного и того, что в преисподней!

Чтение все находит, а терпение порождает, а любовь и милосердие выращивают. Три эти заповеди и добродетели соблюдая, достигнем совершенства и спасемся!

Вопрос

Как понять, достиг ли кто совершенства и благодати, или не достиг?

Ответ

Где источник жизни и благодати, там и добрые дела из сердца истекают и всякий тяжелый труд становится легким, когда приходит благодать Божия – Дух Святой. А признаки благодати Божией в человеке такие. Непрестанная и ненасытная молитва Иисусова переполняет сердце человека, и радость изливается сердечная, а ум помнит о смерти, и о радости Царствия Небесного, и о муках, и о заповедях и добродетелях. А глаза его все время источают слезы. И становится он во всем справедливым, просветленным, чистым и рассуждает ясно и немечтательно. И все это происходит от благодати.

Всецелая чистота ума говорит о присутствии в человеке благодати. Ибо Духом Святым совершается в человеке, и от Святого Духа происходит. Всецелая чистота ума, то есть глубочайший разум, рассудительность, чистота и просветленность, молитва и радость, слезы и терпение, все остальные заповеди и добродетели, и безстрастие, происходят от благодати Святого Духа. Когда дух человека просвещен благодатью Святого Духа, тогда и ничтожнейшая страсть, тайком прилагаемая от дьявола и скрытая, не может утаиться. Когда солнечный луч сквозь щель проникает в дом, тогда и ничтожнейшая взметнувшаяся пылинка становится видна человеческому глазу.

Так заповеди и добродетели приумножаются. Ибо когда Дух Святой пребывает внутрь человека, тогда приводит ему на ум всякое дело доброе, словно указывая на него перстом, или, словно солнце в ясный день, показывая и хорошо обнаруживая все существующее. Когда душа и ум человека очищаются от страстей благодатью Святого Духа, тогда и сновидения становятся верными и несоблазнительными. Поскольку в суставы и части тела таких людей не могут проникнуть духи, и ум у них неизвращенный.

А где делатель страстей, там умножаются страсти и всякая темнота, и духовный мрак, и тяготы, и труд становится тяжел. Когда лукавый дух одолевает человека, тогда наступают и долгий сон, и лень, и дремота, и нерадение, и окаменение сердца, и помрачение ума и забвение о заповедях и добродетелях, о смерти и муках, о радости Царствия Небесного, и всякое смятение ума. И все это признаки оскудения благодати и присутствия в человеке духов тьмы и лукавства. Ибо все это бывает от бесов. Когда человеческий ум омрачается от бесов или от мирской суеты, или от многочисленных стремлений, желаний и различных забот, тогда великими страстями становится одержим человек и не может понять, почему одержим. Ибо прячутся они в нем, как змея в трухлявом пне. Более того, бесы скрываются в нем. И тогда, словно цыпленок в клочьях пуха, бродит человек и путается, всюду о всякие грехи спотыкаясь. Ибо лукавые духи покрывают внутри человека всякую благую вещь и добродетель, словно ночь, мрачная и темная.

О том, чего больше всего боятся бесы

Больше всего боятся бесы шести добродетелей. Голодного чрева. Жажды. Молитвы Иисусовой. Крестного знамения, когда кто-нибудь хорошо осеняет себя крестом. Частого причащения, когда кто-нибудь достойно причащается часто. И надеющихся на Бога всей душою, и верующих, и уповающих на Бога без сомнений. Ибо нет для бесов ничего страшнее этого оружия. А прежде всего, Крест Честной и Животворящий, воистину огненное и пламенное оружие, опаляющее силу бесовскую.

Вопросы и ответы о том, кто свят

- Кто свят?

- Свят всякий, кто спасся, то есть уберег себя от всякого греха. Имеет правую и неискаженную веру во Христа Бога и пребывает в заповедях Господних прилежно. Тот воистину свят.

- А кто уберегся от всякого греха, имеет веру неискаженную и пребывает в заповедях Господних усердно, ответь мне?

- Тот, кто страсти победил.

- А кто страсти победил, ответь мне?

- Тот, кто отказался от радостей.

- А кто отказался от радостей, ответь мне?

- Тот, кто до конца отверг себялюбие, все виды желаний и стремлений своих, свои суждения, привычки, своенравие и своеволие.

- А кто до конца отверг себялюбие, все виды желаний и стремлений своих, свои суждения, привычки, своенравие и своеволие, ответь мне?

- Тот, кто в коротком нынешнем веке возненавидел себя Царствия ради Небесного и безконечной жизни ради.

- А кто в коротком нынешнем веке возненавидел себя Царствия ради Небесного и безконечной жизни ради, ответь мне?

- Тот, кто стяжал незыблемую веру во всяком долготерпении, в заповедях Господних, в добродетелях и в скорбях; твердо надеется и без сомнений уповает, и полагается на Бога во всех страданиях и нуждах своих, тот воистину безстрастен, совершенен и свят.

О воле Божией

Если желаешь, человек, понимать волю Божью, коротко скажу тебе. В течение всей твоей подвижнической жизни примешивай по мере сил небольшое страдание ко всякому делу, совершаемому Бога ради. В этом благая воля Божья. Небольшое страдание Бога ради лучше большого дела, в котором нет страданий. А если человек понемногу ищет себе послаблений, это не от Бога, но от бесов лукавых.

Если мы слабы и не в состоянии трудиться, то будем стяжать смирение и благодарность, и молитву Иисусову. А если мы здоровы, то следует нам доводить себя до изнеможения. И тогда мало-помалу укрепится душа наша и мы научимся терпению и добродетелям.

О плаче и слезах

Усердно старайся ежедневно сетовать и плакать, омывая лицо свое слезами. Ибо если приключится тебе кончина смертная в тот день, когда ты лил слезы, избавлен будешь от вечных мук. Ибо в этом состоит истинное покаяние.

Ибо и тот разбойник, о котором «Пролог» свидетельствует, что омочил он платок слезами своими, был оправдан. И инок, который ежедневно впадал в блуд и перед образом Христа ежедневно в слезах каялся, плача и сокрушаясь, был оправдан. И мытарь, бивший себя в грудь со слезами, плачем и воздыханием, оправдан был. И блудница, омочившая пречистые ноги Господа слезами, смиренно припав к ним, оправдана была. И Манассия раскаянием и слезами оправдан был. Все они раскаянием, слезами и плачем спаслись.

И полагаю, что, действительно, если бы человек мог омыть все свое тело слезами, словно миром дорогим благоуханным, то оно стало бы нетленным. Но человек не плачет без причины.

Вопрос

Когда приходят к человеку плач и слезы?

Ответ

Плач и слезы приходят к человеку, когда откажется от мира и мирского образа мыслей. От шума и волнений, от многословия, от суеты и всяких забот. И сосредоточит ум свой, то есть все мысли свои, и не скитается телесно. А безмолвствует в одиночестве, стремясь к Богу и непрестанно трудясь.

Или если кто плаксив от природы.

Или от воспоминаний о грехах своих, которые совершил. Или от памяти о смерти, могиле и разложении тела.

Или от страха при мысли о безконечных муках.

Или от желания радости праведных во Царствии Небесном.

Или от раздумий о людях, живших на земле прежде, – и где они теперь?!

Или если приходит какая-либо беда или лишение.

Или обидят человека понапрасну – и плачет.

Или от чего-нибудь другого, что вызывает плач, слезы и сокрушение у человека.

И следует от этого плакать и сокрушаться, пока не прекратятся слезы. И следует их сохранять всячески, как зеницу ока. Убегать и удаляться от многословия и частых бесед. Шума, волнения и суеты избегать. И не ходить из своей кельи к другим людям, но сидеть безмолвно в келье своей, чтобы сохранить слезы и плач. И не объедаться, не пить много, не спать подолгу и не увлекаться разнообразными мыслями.

Но быть прилежным в молитве, в чтении книг и в воздержании. И не думать о том, как ты плачешь и льешь слезы, чтоб не забрали у тебя снова плач и слезы.

Когда придут к нам плач и слезы в смиренномудрии, то научат нас всем добрым делам и благочестию, к великой душевной пользе. Ибо плач и слезы – утверждение добродетелям и утешение страдающим Христа ради. Плач и слезы научают человека бороться с бесами и против козней их вооружают. Плач и слезы на страсти греховные ополчают. Плач и слезы лукавые и нечистые мысли отбрасывают и отгоняют. Плач и слезы греховные похоти и желания, самоуспокоенность и себялюбие, и соблазны мира сего отсекают. Плач и слезы на добродетели поднимают и наставляют. Плач и слезы человеческий ум очищают и рассудительность дают, и душу возносят до высот упования на Бога. Плач и слезы – душе и телу очищение. Где глубокое смирение, там плач и слезы в изобилии. Будем же лить слезы и плакать, пока есть у нас время.

Если хочешь, научу я тебя лить слезы и плакать. Уж не глаза ли свои, окаянный, жалеешь для слез и плача? Лучше для тебя ослепнуть от слез и света лишиться, чем лишиться радости безконечной в будущем веке. Жалко тебе, окаянный, тело свое изнурить, иссушить, истощить и принудить? Но лучше членам тела твоего погибнуть, чем тебе самому отпасть от добродетелей и Царствия Небесного и быть мучимым в нескончаемые веки.

Тогда что ли, окаянный, хочешь трудиться и слезы лить, и плакать, соблюдать заповеди и делать добрые дела, когда наступит старость и кончина смертная? И словно гнилой столп, извлеченный на съедение зверям и птицам, станет плоть твоя добычей червей?

Разве не безпокоит тебя, окаяннейший, что умерщвлена грехами тяжкими душа твоя, которая дороже для тебя, чем весь мир и все, что в мире? Но если желаешь провести жизнь в плаче и слезах, достичь совершенства и спастись, то начни подвизаться хорошо и терпеливо, пока еще есть время. И смири себя внутренне, во всех делах и размышлениях. Пусть будут у тебя обстановка в доме и книги, и домашняя посуда, и одежда, и все предметы и вещи некрасивыми, бедными и в безпорядке. Не дорогими и не вызывающими зависти. Чтобы, если придут воры или разбойники, ничего не было бы им нужно и ничего не хотелось бы взять в келье твоей. Смиряя себя во всем, уничижая и укоряя, стань как один из нищих и убогих, ради дара слез и плача.

Не только шум и суета, заботы и любовь к вещам лишают плача и слез. Но и богословие не годится для плачущего и льющего слезы, ибо и оно обыкновенно разоряет плач.

О премудрости Божией

О, насколько велика премудрость Божия и сила! Ибо Святым Духом всякая тварь становится живой и движется, и обновляется, и возвращается в первоначальное достоинство, и возводится выше. И ничто не мертво у Бога, но все живо. И ничто, никакое дело не может от Бога утаиться никогда, ни днем, ни ночью. Вся тварь сочтена у Бога. Даже волосы у людей все сочтены. И деревья, и травы, и песок морской.

О предвидении

Разное бывает предвидение. Иногда – от благодати, иногда – от мудрости, иногда – от природного разума. А иное – от действия добродетелей, а другое – от духовной жизни бывает.

О духовном любомудрии

Ведь и любомудрие приходит к человеку от безстрастия и очищения, благодати и уединения. Ибо от безстрастия и очищения души и тела, от благодати и уединения, душа становится прозорливой и рассудительной – душевными чувствами. То есть умственным зрением. А безстрастие, очищение, благодать и уединение, происходят от добродетелей: от веры, любви, милосердия, поста, воздержания, бдения, бодрости, молитвы, молчания, нестяжания, смирения, смиренномудрия, чистоты, рассудительности, терпения и других. А еще часто приходят безстрастие, очищение и благодать к человеку от уединения, от поста, от воздержания, от бдения бодрого, от трезвой молитвы и от самого трезвения, от слез и от поклонов. С их помощью и философствуй. От них любомудрие приходит, то есть философия. А без этих добродетелей: безстрастия и очищения, или же благодати и уединения, не избегая мирского шума и суетных забот, нельзя философствовать. Ибо без этих добродетелей: безстрастия, очищения и благодати – частями тела и душевными чувствами духи обладают. И поэтому следует нам ограждаться этими добродетелями, чтоб не открыть вход для них. Ибо эти добродетели входы и двери перед ними закрывают, а люди, не имеющие этих добродетелей, многочисленные входы и двери сами создают в себе для духов.

Не желает благодать Божия и дар Святого Духа вселяться туда, где пребывают нечистые духи, поскольку Бог дает человеку дар и благодать вселяет в человека, смотря по жизни, по безстрастию, по очищению, по усердию, по соблюдению заповедей и отеческих добродетелей и по терпению.

О христианской вере

Не сомневайся в вере, о человек! Ибо есть не один, не десять и не сто свидетелей веры, а безчисленное количество свидетелей.

Первые свидетели – пророки. Сами веровали и, движимые от века Духом Святым, предсказали нам.

Вторые свидетели – апостолы. Сами веровали и нам проповедовали. Ели и пили вместе с Создателем всех, видимых и невидимых. И множество мук приняли, и за веру Христову предали души свои и умерли за Христа.

И святые отцы святых Вселенских Соборов передали нам веру во Христа. Множество святых постников и подвижников, и чудотворцев было там. Ибо семь Соборов Вселенских было. И поместных Соборов множество. На одном только Первом Соборе было триста восемнадцать святых отцов. И на остальных безчисленное множество святых отцов было. Сначала сами веровали и спаслись. А потом завещали и нам.

Также видим безчисленные чудеса Божии. И великое множество чудес святые Его и поныне совершают.

А еще видим Честный и Животворящий Крест Господень, сверкающий, словно молния, разрушающий полки бесовские и выжигающий, словно огонь траву.

А еще видим мощи святых, нетленные и неразрушающиеся, обретаемые и поныне. Безчисленные чудеса совершают они и источают благоухание великое.

А еще Господь и святые Его многих воскресили из мертвых.

И еще великое множество достойных веры свидетелей.

В месяце сентябре – тысяча сто святых. В месяце октябре – две тысячи пятьсот сорок три святых. В месяце ноябре – семь тысяч пятьсот святых. В месяце декабре – четырнадцать тысяч четыреста святых. В месяце январе – семьдесят тысяч четыреста святых. В феврале – тысяча семьдесят два святых. В месяце марте – пятьсот тридцать пять святых. В месяце апреле – восемьсот восемьдесят святых. В месяце мае – пятьсот пять святых. В месяце июне – сто тридцать святых. В месяце июле – тысяча святых. В месяце августе – двести пятнадцать святых. Во всем же году – четыре тысячи триста восемьдесят пять всех святых, кроме неизвестных и скрытых Господом Богом.

Видишь сколько благоприятных свидетелей достославных! И поэтому не изнемогай в непрестанном подвиге и терпении, в вере, надежде и уповании. Но пребывай, словно камень, тверд и с радостью иди принять такие блага, которые превосходят тысячи тысяч кратковременных благ, несказанные и неизреченные, и неисповедимые устами человеческими. Как найти мимоходом красивое птичье яйцо или чистое серебро, или червонное золото, или сверкающий драгоценный камень, или чистый жемчуг, так и Царство Небесное, жизнь и радость безконечную. Ибо неразумные выронили его из рук своих, потеряли и погубили по глупости и безпечности, лени и небрежности, по маловерию, отсутствию надежды и отчаянию своему. Ох, увы, грубое невежество, какое сокровище губишь, словно солнце пресветлое!

О Христе Боге и о Пресвятой Богородице

Родилась Пресвятая Богородица в лето пять тысяч четыреста восемьдесят шестое (21 г. до н.э. – прим. пер.). А Благовещение Пресвятой Богородицы было в лето пять тысяч пятисотое (7 г. до н.э.), в первый день недели, в девятом часу дня. Ей было тринадцать лет и семь месяцев.

А Господь наш Иисус Христос родился в лето пять тысяч пятисотое от создания мира (7 г. до н.э.). А всех лет святого жития Пресвятой Богородицы на земле – семьдесят два года. А исчисляются годы Ее так. Трех лет посвятили ее родители Богу, как и обещали. В храме прожила шесть лет и шесть месяцев. У племянницы своей Елисаветы, в дому Захарии, провела три месяца. В доме Иосифа – шесть месяцев. На пятнадцатом году родила Господа нашего Иисуса Христа. И от рождения Его до распятия Его пребывала с ним тридцать три года и четыре месяца. В доме Иоанна Богослова жила двадцать четыре года, и преставилась с великой честью и неизреченной славой. А душу Ее пресвятую от тела принял Господь Своими руками. А Успение Пресвятой Богородицы было в лето пять тысяч пятьсот пятьдесят восьмое (50 г. н.э.).

Крестился Господь наш Иисус Христос в лето пять тысяч пятьсот тридцатое (22 г. н.э.), в первый день недели, в седьмом часу ночи.

Числа

Тьма – десять тысяч.

Легион – сто тысяч.

Леодр – один миллион.

Вран – десять миллионов.

Колода – сто миллионов.

+   +    +

Четыре времени в году благоприятны. Весна настает с Благовещения. Лето настает с Рождества Предтечи. Осень настает от Зачатия Предтечи. Зима настает от Рождества Христова. Ключевая буква начинается с Рождества Христова. Вруцелетие начинается в первый день марта, и эта буква содержит воскресные дни. Индикт и год начинаются с первого сентября. Високос наступает на четвертый год. Но прежде чем сменится вруцелетие, переходят на следующие дни недели Рождество Христово и все остальные праздники в году.

О причащении Тела и Крови Господней

О, совершитель богослужений, знай и понимай, что великое дело творишь! Ибо с Ангелами святыми стоишь на месте святом, преисполненном страха и трепета.

О человек, избегай тех мест, где спешат из человекоугодия. Какое умиление, когда спешишь? А без слез не следует ни служить, ни причащаться. Если же совесть твоя не позволяет тебе служить с кем-либо, то не дерзай служить, чтоб каким-либо образом еще больше не прогневать Бога. Ибо если недостойно принимаешь Святые Таины Христовы, Тело и Кровь Господню, виновен делаешься пред Телом и Кровью Господними. И становишься убийцей Самого Христа, виновником Его заклания, недостойно причащаясь Тела и Крови Его. Ибо сказал Апостол Павел: «…кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней» (1 Кор. 11, 27). И еще сказал: «…тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле и Крови Господней» (1 Кор. 11, 29).

Если отягчает тебя объедение, говори себе мысленно: «О человек, лишен будешь трапезы небесной, всякого наслаждения и красоты. А пища земная в червей и в смрад превращается».

Если не имеешь душевного умиления, понимай, что превозносишься или гневаешься на кого-нибудь, или много ешь, пьешь и спишь. Или в суету, смятение и заботы вдался ты. Ибо это никак не позволяет душе по-настоящему умилиться.

Все великие, имеющие дар богословия или создания церковных песнопений, воздержанием и трезвением, молитвой и бдением в уединении обрели его. Ибо воздержание и трезвение, молитва, бодрость и уединение, отгоняя смятение, дают человеку рассудительность. Это и было у них взамен ремесла. А ремесло плачущему не годится. Ибо, как правило, лишает плача. Не заплачет человек, если не понудит себя.

От ничтожнейшего греховного поползновения Дух Святой не отойдет от человека, если он тотчас исправится. А если кто долгое время пребывает в таких поползновениях и безпечен к страсти, которой охвачен, или в тяжкие прегрешения впадает, тогда отойдет.

Если хочешь узнать чьи-нибудь дела и привычки, слушай, что говорят его уста. Ибо уста не произносят того, чего нет в глубине сердца.

Не все будем говорить, что знаем. И не все делать, что можем. И не всему верить, что слышим.

Не все мысли, которые приходят нам в голову наши: иные наши, иные от Бога, а иные от дьявола.

Не всякий малый подвиг – мал. И не всякий великий – велик и совершенен.

Всех люби, но от всех себя блюди, не всем тайну открывай. Ибо часто ложный друг, переменясь и отвернувшись, становится врагом. Поэтому, не испытав друга, не открывай тайну.

Ни одного слова не говори, не подумав.

Ни одно поспешное дело не бывает добрым.

Каждому человеку собственная совесть и учитель, и обличитель, и наставник, и указчик, и мерило во всяком деле: и в плохом, и в хорошем.

Все, сделанное без разрешения, вызывает гнев.

Если спор идет о добром, и даже о духовном, все равно это уже распря.

Кто живет не на месте, тот сам себя гонит с любого места вон.

С глупыми беседовать – много нужно разума.

Как не наполнишь дырявый сосуд, так и неразумного не научишь. И часто безчестие от неразумных бывает.

В Библии премудрый говорит: «…обличай мудрого, и он возлюбит тебя; дай наставление мудрому, и он будет еще мудрее; научи правдивого, и он приумножит знание» (Притч. 9, 8-9). А обличи нечестивого и неразумного – и возненавидит тебя (Ср. Притч. 9, 8). Ибо обличение для нечестивого и неразумного – мозоль. И еще говорит: старость почтенная не многолетием и не числом лет измеряется. Мудрость – седина для человека, и чистая жизнь – истинная старость (Ср. Прем. 4, 8-9). Ибо есть и среди убеленных сединами сущие младенцы по разуму. А есть и в юных годах более седые, чем убеленные сединами, ибо украшены мудростью.

Мудрый говорит – словно драгоценными камнями украшает и чистым жемчугом унизывает дорогие одежды. А неразумный говорит – словно в воду бросает.

Не держи у себя, о человек, золота и серебра, ни драгоценных камней, ни чистого жемчуга. А ищи для себя мудрости духовной и приобретай ее. Ею будешь славен и богат, и спасешь душу свою.

Сладко и приятно всем людям слово искусное. Ибо ласковый теленок двух маток сосет. Не думай, что это лесть. А неискусный в слове гневом поражает души многих.

О пустынник, живущий уединенно! Протапливая келью свою, выгребай угли вон из печи и дым хорошо выпускай. А сам в это время спать не ложись отнюдь. И водой не заливай и снегом не засыпай угли. Ибо снова разгораются и вредят. Ибо угар, он такой: если охватит спящего человека, то сердце его зайдется и смерть наступит. Если даже встанет, то, не помня, куда идти, снова падает наземь. О человек, будь внимателен, чтоб как-нибудь не скончаться безвременной смертью.

Всякую вещь, приобретаемую с болью и многими трудами, бережно хранят.

Если приходит к тебе соблазн от кого-нибудь, причиняя вред душе, остерегайся, чтоб не впасть и тебе в его грех.

Перед Богом достойнее и трудов, и жертв то, чтобы не согрешать против Него и иметь любовь и милосердие, правду во всем и смиренномудрие. Ибо этим все праведные спасались.

Блажен муж, тело которого следует за душой его. И горе тому человеку, чья душа следует за телом его. Ибо эти двое: душа и тело, словно львы, борются и воюют друг с другом до разлучения, до конца жизни своей. Душа ведь желает спастись, а тело нежиться любит.

Если не посмотришь в зеркало, о человек, не увидишь лица своего. Так же если не будешь часто читать книги, о человек, не увидишь лицо бытия и жизни своей. То есть не сможешь найти в себе ни страстей, ни заповедей, ни добродетелей. Ни достичь совершенства не сможешь, ни спастись. Ибо чтение святых книг – царь и родитель, и приобретатель, и глашатай, и мерило страстей и добродетелей, и заповедей, и всей жизни человеческой. Богу нашему слава.

О чистоте

Начало чистоты – несклоняемость помыслов. А начало осквернения тела и души – мысленное согласие. Чистота для сердца в твердости сердечной. А чистота для тела в девстве. Чистота для ума в несклоняемости помысла. Чистота для души в безстрастии и отсутствии похоти. А нечистота для сердца в блудной сладости и внутреннем распалении. А нечистота для тела в падении и блуде. А нечистота для ума в непристойных мыслях. А нечистота для души в страстях душевных, которые душа любит и которыми наслаждается.

Мы же будем мужаться, чтоб укрепилось сердце наше. И ограждаться крестным знамением, когда придут бесовские страхи, и то место, где увидим что-либо, ограждать крестом. И при входе во всякий пустой дом, перекрестясь у дверей и совершив молитву, отвечать самому себе: «Аминь», – если никого нет, и входить смело. Ибо, если видят лукавые бесы, что кто-то боится и пугается, то еще сильнее запугивают. А если обнаруживают кого-нибудь утвержденным в Господе, тотчас посрамляются и не досаждают ему. Будем же помышлять, что мы в руке Божьей и творения рук Его мы!

Постоянное зеркало и напоминание про дела, нужнейшие из нужнейших

О человек, смертен ты. Бодрствуй, мужайся и трудись усердно всякий час – конец приближается. Поступая правильно, не переставай бояться смерти, страшиться муки безконечной, не прекращай заботиться о радости Царства Небесного, которой нет ни образа, ни названия, ни подобия среди всех благ нынешнего века. Разве не знаешь, что тесен и узок, и полон скорбей путь в Царство Небесное? И что лишь прилагающие усилия восхищают его? Сатана уже вооружается на рабов Христовых и являет знамения беззаконий своих. И Пришествие Христово уже при дверях. Подвизайся непрестанно, день и ночь, отложив всякие заботы, ибо есть только Бог.

О человек, ничего нет важнее собственной души для каждого из нас. О, как начнешь рыдать и плакать, и искать, потеряв спасительное время жизни своей. Заревешь, как дикий зверь тогда, но не успеешь ничего. Берегись, окаянный и блудный, уже не жить тебе столько времени, сколько жил ты! Что делать будешь, окаянный, если неготовым и нераскаявшимся взят будешь и от Бога изгнан в муку безконечную? Никто тебе там не поможет, о окаянный! Ни отец, ни мать, ни брат, ни родственники, ни любимые друзья. Известно, что и весь мир тебе не сможет помочь. Если потеряет человек золото или серебро, или другую ценную вещь, то может приобрести иную вместо нее. А если потеряет спасительное время жизни своей, то не сумеет приобрести другое время вместо того. Ни выпросить, ни купить не сможет ни на золото, ни на серебро, ни на камни драгоценные.

Человек, как трава, и дни его, как цвет полевой: облетают так же. Словно ветер, проходят, не останавливаясь, мимо и не вернутся уже на прежнее место (Ср. Пс. 102, 15-16).

О человек, если не положишься во всем на Бога, то не сможешь избавиться от забот. Всегда и во всем переноси твердо все тяготы – и от бесов, и от разных людей. Ибо мужество, терпение и твердость, и страх Божий порождают всякую добродетель и отгоняют сон и лень, тяготы и усталость, и приближающихся бесов. И всякие бесовские препятствия, и все страсти.

Мало ешь, мало пей, постоянно будь голоден. Ведь страдаешь ежедневно от этого, и дремота, и сон, и лень, и тяжесть, и расслабленность наваливается еще сильнее, царица страстей. Мало спи. Долгий сон и лень лишают благодати и добродетелей. Мало говори. Воздерживайся постоянно во всем и всегда, душою и телом. Ум оберегай, сердце храни. Если не избежишь пленения и помрачения ума, не сумеешь спастись. Еще не очистился ты духовно и не сподобился благодати, если дерзки еще духи.

Не осматривай и не ощупывай тайных частей тела своего, отнюдь не вздумай прикасаться к ним никак. Никогда не сиди праздно. Без рукоделия и без книг даже на минуту опасайся присесть. Ибо бесы, как змей, внезапно охватывают сном. Четыре часа спи на боку или же сидя. В жаре или в холоде, или с часами. Книги читай постоянно. И прежде всего – небольшую книжку эту. Поскольку книги – царь добродетелей, и без них мы добрые дела и сами забываем, и враг закрывает. А царица – терпение, мужество и твердость, любовь и милосердие.

Ох! плачь постоянно – если и праведник едва спасется, где же окажется грешник?! (Ср. 1 Петр. 4, 18). Человеку нужно, словно заковав себя в железо, все время терпеть с верой, надеждой и упованием. Поскольку постоянным сопротивлением и борьбой, и скорбями, и болезнями, и бедами, естественными, и от бесов, и от людей, все святые отцы пришли в свершение и спаслись, и обрели благодать, и сподобились чудотворения, сохраняя заповеди Господни и остальные добродетели сначала в видимых делах, а потом – в созерцании.

О составителе святой книги этой

Это мы, многогрешный и смиренный священноинок Дорофей, написали книгу эту, называемую «Цветник».

От старцев:

Говорил авва Илия: «Я боюсь трех вещей – как будет душа покидать тело, как встречу Бога, и какой услышим приговор на Суде».

Говорил авва Исаия: «Если хочешь избавиться от нечистых снов и представлений, и непристойных видений бесовских избежать, – не променяй на сон своего ночного правила. И таким образом прояснится ум твой и воссияет Свет духовный в сердце твоем. И бесы, плача и рыдая, убегут от тебя. А святой ангел, пребывающий с тобою, воспрянет и укрепит тебя против страстей греховных».

Вопрос

Как сохранить безмолвное пребывание в келье?

Ответ

Надо постоянно, всегда держать в уме тот час, когда душа разлучается с телом, и нелицеприятный Суд, и как придется держать ответ за греховные дела, слова и мысли. А ни о чем человеческом отнюдь не помнить тому, кто в келье сидит.

Не отказывайся учиться, даже если ты весьма премудр, ибо предначертания Божии полезней нашей мудрости.

Мудрость гласит: если слышал ты чужую тайну, пусть умрет с тобой. Погрузи во мрак и не дай ей ни выйти из тебя, ни шевельнуться. Убей слышанное, забудь, чтобы не впасть в искушение. Из молчавших никто не раскаялся. А проговорившиеся – многие. То, о чем молчишь, еще можно сказать, а сказанного не воротишь. Упущенную птицу не поймаешь, и слова, слетевшие с уст, нельзя ни вернуть и ни поймать.

Сказал старец: люби молчать, а не говорить, ибо молчащий – собирает, а много говорящий – расточает.

Сказал старец: если попытаешься Великим Постом бодрствовать и трудиться и не выдержишь, начни снова и не прекращай до смерти своей.

Ибо в каком деле окажется человек, в том его и будут судить. В посте, в бдении и в трудах, или в безделье. Всякий день, каждое лето и зиму, каждый месяц и неделю проверяй себя, какой из добродетелей ты достиг: поста или бдения, молитвы или безмолвия. Но важнее всего – смиренномудрие, ибо это подлинное достижение душевное. И всякий день приучай себя к покорности, говоря: любой человек лучше меня. Ибо без этой мысли, если даже кто и мертвых воскрешает, и чудеса творит, – он далеко находится от Бога.

Брат спросил у великого и рассудительного старца: «Отче святый, какая из добродетелей самая нужная добродетель, которой можно обрести душевную пользу?» Ответил старец: «Есть три добродетели. И кто приложит усилия, чтоб их приобрести, с тем не сумеет дьявол ничего сделать, если будет иметь он эти добродетели». И попросил брат: «Расскажи мне, отче, какие это?» Ответил старец: «Первая – любовь, вторая – милосердие, третья – смирение. Если ты постишься, воздерживаясь от пищи, так ведь и дьявол от создания своего не ест. И если все ночи бодрствуешь, так и дьявол никогда не спит. И если трудишься много, так и дьявол безплотен и никогда не отдыхает от трудов. И, совершая многие другие добродетели, мы можем быть побеждены. А кто обретет истинное, а не показное смирение и истинную любовь, а вместе с ней и милосердие, того не сможет дьявол склонить ни к какому греху, по слову Спасителя нашего».

 

Назад к списку